Джомми Кроссу были видны корабли — маленькие темные точки высоко в небе над головой. Сияло солнце, в россыпи лучей которого натянутые силуэты кораблей казались маленькими мухами на огромном синем потолке. Облака и туман в долине рассеивались необычно быстро, и если на экране была верная картина, то тогда даже погода была не в его пользу. Он все еще был скрыт в тени маленькой, уютной долины, но скоро его могут заметить.
Его мозг был так напряжен, что на мгновение искаженная мысль, хлынувшая в его сознание, показалась ему своей собственной:
«…Не о чем беспокоиться. Старая Бабушка избавится от слэна. Найдет грим и сделает себе другое лицо. Какой толк из того, что она была актрисой, если она не сможет изменить свою внешность. Бабушка сделает себе белое, прекрасное тело, такое, как у нее было раньше, и изменит эту старую рожу. Ха!»
Казалось, что ее просто разрывает при мысли о своем лице, и Джомми Кросс перестал концентрироваться на ее мыслях, но эти слова засели в нем. Его родители пользовались париками, но неизбежная стрижка волос доставляла массу неудобств. Но все равно истинным слэнам, должно быть, приходится заниматься этим все время, и теперь он был достаточно взрослым, чтобы самому делать все довольно умело, и, с Бабушкиной помощью и советом, это могло здорово помочь.
Странно, но теперь, когда появился план на будущее, его неуверенность исчезла. Легкий как пушинка, его корабль оторвался от Земли и полетел с огромной скоростью, когда он включил реактивный двигатель. Пять минут на разгон и торможение, сказал командир слэнов. Джомми Кросс мрачно усмехнулся. Он не собирался тормозить. С неуменьшающейся скоростью он спикировал на реку, широкой, темной лентой разлившуюся за чертой города, который он избрал именно из-за реки. В самым последний момент он включил торможение.
И в этот последний момент, когда уже было поздно, уверенность командира слэнов была поколеблена. Они забыли о своем нежелании использовать пушки и показывать корабли в такой близости от города. Корабли спикировали, как огромные хищные птицы; из всех семи крейсеров сверкнул огонь… Джомми Кросс легонько потянул за проволоку, которая была привязана к спусковому крючку его пистолета, укрепленного в тисках на носу корабля.
Страшный удар снаружи прибавил скорости его кораблю, и так пролетавшему триста миль в час, но он не обратил внимания на вражеский огонь: все внимание Джомми было сосредоточено на его собственном оружии. Когда он потянул за проволоку, вспыхнул белый огонь. В ту же секунду в носу корабля образовалась двухфутовое отверстие. Белый, страшный огонь веером прыгнул вперед, вода в реке моментально испарилась, и в этот тоннель корабль проскользнул, тормозя на максимальном режиме передних двигателей, вгрызаясь все глубже в землю под дном реки.
Остекленевшим взглядом Джомми Кросс наблюдал за стрелкой своих часов: десять, двадцать, тридцать… минута. Он начал задирать нос корабля вверх, но ужасное давление от торможения сделало это невозможным. Прошло еще тридцать секунд, прежде чем он уменьшил режим двигателя. После двух минут двадцати секунд подземного полета корабль остановился. Он должен был находиться под центром города, и позади него осталось около восьми миль тоннеля, который заливало водой из истерзанной реки. Вода закроет отверстие, но слэнам без усиков не нужно будет долго объяснять, что произошло. Кроме того, их приборы должны были указывать положение его корабля.
Джомми Кросс весело рассмеялся: пусть знают! Они не смогут с ним сейчас ничего сделать. Впереди ждала опасность, конечно, — огромная опасность, особенно тогда, когда они с Бабушкой выберутся на поверхность. Вся организация слэнов без усиков будет к этому времени предупреждена. Но это в будущем. В настоящий момент победа была за ним, после стольких отчаянных, изматывающих часов. Теперь должен вступить в действие Бабушкин план, который предполагал, что они разделятся и будут маскироваться.
Смех застрял у него в горле. Он сидел, задумавшись, потом вышел в соседний отсек. Черный мешок с деньгами, который ему был нужен, лежал у нее на коленях, и она прикрывала его рукой. Прежде чем Бабушка поняла его намерения, Джомми выхватил его. Бабушка взвизгнула и набросилась на него. Холодно он отстранил ее.
— Не переживай. Я решил принять твой план. Я хочу попробовать замаскироваться под человека, и мы разделимся. Я дам тебе пять тысяч. Остальные ты получишь примерно через год. Вот что надо сделать: мне нужно где-то жить, поэтому ты отправишься в горы и купишь ранчо или что-нибудь другое. Когда ты будешь на месте, дай объявление в местной газете. Я дам объявление в ответ, и мы встретимся. Прости, но ты меня первая поймала, поэтому тебе придется меня потерпеть еще. Теперь мне нужно вернуться, чтобы заблокировать тоннель. Когда-нибудь я оборудую этот корабль атомной установкой, поэтому не хочу, чтобы кто-нибудь из них появился за это время здесь.
Нужно было как можно скорее выбраться из этого города и начать путешествовать по континенту. Там он должен встретить других истинных слэнов. Точно так же, как случайно встретились его мать и отец, чистая случайность может помочь ему встретить хотя бы одного истинного слэна. И кроме того, нужно было провести первое исследование по пока туманному, но великому плану, который осуществлялся: Джомми планировал мысленно найти дорогу к истинным слэнам.
Глава 12
Он искал — и он работал. В спокойной лаборатории на Бабушкином горном ранчо проекты, которые его отец внушил ему, медленно претворялись в жизнь. Сотнями способов Джомми учился управлять безграничной энергией, которую он держал про запас для слэнов и для людей.
Он обнаружил, что эффективность изобретения его отца исходила из двух основных факторов: источник энергии может быть чрезвычайно мал, а выходящая энергия не обязательно должна иметь форму тела.
Она может быть превращена в движение или колебания, в радиоактивное излучение или в электричество.
Джомми начал строить свой арсенал. Он превратил гору неподалеку от ранчо в крепость, зная, что этого будет недостаточно при серьезном нападении, но лучше, чем ничего. По мере накопления им научных знаний поиски стали более определенными.
Казалось, Джомми обречен на вечные разъезды по дорогам, ведущим к далекому горизонту, или в незнакомых, далеких городах, в каждом из которых кишел бесконечный людской муравейник. Солнце вставало и садилось и снова вставало и садилось, и были пасмурные дни, когда моросил дождь, и бесчисленные ночи. Хотя Джомми всегда был один, это не трогало его, потому что его душа жила впечатлениями от этого огромного спектакля, который ежедневно разворачивался у него на глазах. Где бы он ни оказался, везде его взгляд натыкался на признаки организаций слэнов без усиков, и он все больше и больше недоумевал: где же прятались истинные слэны?
Этот вопрос был для него загадкой, которая не оставляла его. Она и сейчас мучила его, когда он медленно шел по улице сотого — или тысячного — по счету города.
Ночь окутала город, освещенный бесчисленными витринами и сотнями миллионов сверкающих огней. Джомми подошел к газетному киоску и купил все местные газеты, потом пошел обратно к машине, которая выглядела совершенно обыкновенно, а на самом деле представляла собой настоящий боевой корабль на колесах, который он никогда не выпускал из виду. Джомми встал рядом со своей вытянутой, низко сидящей машиной. Холодный ночной ветер вырывал газету из рук, когда он перелистывал страницы, быстро скользя по ним взглядом.
Пока он стоял, ветер похолодел, принеся с собой сладкий, сырой запах дождя. Порыв ветра охватил страницу, секунду бешено трепетал ее, оторвал и с победным свистом погнал по пустой улице. Он решительно сложил газеты, спрятался от усиливающихся порывов в машине. Часом позже Джомми выбросил семь местных газет в урну на тротуаре, и, глубоко погруженный в собственные мысли, он сел обратно за руль.
Та же самая история. Две газеты принадлежали слэнам без усиков. Его мозг легко замечал едва уловимые нюансы, особую окраску статей, то, как они использовали слова, обнаруживая явное различие между газетами, которыми владели люди, от газет слэнов. Две из семи. Но у этих двух были самые высокие тиражи. В среднем так было повсюду.
И, в который раз, на этом все кончалось: люди и слэны без усиков, никакой третьей прослойки, никакого намека, который безошибочно скажет, если газету выпускают истинные слэны, если его теория была справедлива. Оставалось только купить еженедельные газеты и провести вечер так же, как он провел день, колеся по улицам, обшаривая каждый дом, сознание каждого прохожего; а потом ехать к отдаленному горизонту на востоке. Позади него ночь и буря поглотили еще один город: еще одно поражение.
Прошло три года. Темная и тихая вода стояла вокруг космического корабля, когда Джомми Кросс наконец вернулся к тоннелю. Он барахтался в грязи, направляя энергию своих атомных машин на раненую железяку.
Отверстие, вырезанное в носу корабля в тот день, когда он спасся от крейсеров слэнов, было заварено легированной сталью. И потом целую неделю плотно прилегающее, вытянутое в форме пиявки металлическое чудовище дюйм за дюймом ползло по поверхности корабля, меняя структуру атомов до тех пор, пока четырехфутовой толщины стенки корабля не превратились в легированную сталь от носа до хвоста.
Несколько недель потребовалось ему для того, чтобы исследовать антигравитационные экраны и их электрические колебания и сделать их копию, которую, по горькой иронии судьбы, он оставил в тоннеле, потому что именно их засекали поисковые приборы слэнов. Пусть думают, что их судно до сих пор находится там.
Он вкалывал три месяца, и затем холодной октябрьской ночью корабль прошел обратно шесть миль тоннеля на атомном приводе без трения и взлетел, разрывая пелену холодного дождя.
Дождь внезапно превратился в дождь со снегом, потом просто в снег; и тут Джомми неожиданно оказался над облаками, за пределами мелочных земных погодных неурядиц. Над ним простирался небосвод, усеянный яркими звездами, которые весело подмигивали его еди