Машина спустилась в долину, и вскоре остановилась, почти уткнувшись радиатором в ворота.
— Приехали, что ли, ма? — подал голос с заднего сидения коренастый юноша.
— Да, Билл! — и женщина окинула его тревожным, оценивающим взглядом.
Все ее планы так или иначе замыкались именно на нем. И сейчас, как никогда, она отчетливо видела все его недостатки. Понурое выражение, казалось, навеки срослось с безвольным лицом. Во всем облике было нечто неуклюжее, неловкое, делавшее его совсем уж непривлекательным. Она прогнала прочь все сомнения.
— Ну разве здесь не восхитительно? — воскликнула она и замерла ожидая реакции.
— Ну ты и скажешь! — толстые губы искривились в усмешке. — Лучше бы я остался в городе… — Он пожал плечами. — Впрочем, тебе виднее…
— Да уж, конечно, — с облегчением в голосе согласилась женщина. — В этом мире надо довольствоваться тем, что имеешь, а не тосковать о том, чего хочешь. Запомни это, Билл… В чем дело, Пирл? — раздраженно спросила она.
По-другому с дочерью она разговаривать не могла. Что проку от двенадцатилетней девицы с бледным одутловатым лицом, к тому же еще и слишком полной, которая никогда не станет хоть чуточку красивой?
— Ну так в чем дело? — с еще большим раздражением повторила она.
— Вон, через поле, идет какой-то тощий старик. Это что, и есть тот самый мистер Вейнрайт?
Миссис Кармоди посмотрела туда, куда показывала дочь, и почувствовала огромное облегчение. Вплоть до этого самого момента мысль о старике не давала ей покоя. Она знала, что он стар. Но не предполагала, что до такой степени. «Да ему же не меньше девяносто лет, — подумала она, — если не все сто. Он не сможет помешать».
Тем временем водитель уже открыл ворота и успел снова сесть за руль.
— Подождите, — обратилась она к нему, чувствуя прилив уверенности в своих силах, подождите мистера Вейнрайта. Возможно, он устал после прогулки. Мы его подвезем.
«Надо стараться производить хорошее впечатление, — мелькнула у нее мысль. — Вежливость и любезность откроют любые двери. А там… Железный кулак в бархатной перчатке…»
И тут она заметила, что шофер смотрит на нее как-то странно.
— Я бы не слишком рассчитывал на то, что он сядет в машину, — сказал он. — Этот мистер Вейнрайт довольно странный малый. Порой он ничего не видит и не слышит вокруг. Бывает, что ни на кого не обращает внимание. А иногда делает что-нибудь по-настоящему странное.
— Например? — нахмурилась женщина.
— Ну как вам сказать, мадам, — пожал плечами шофер. — Объяснить это невозможно. Скоро вы и сами узнаете. Посмотрите, что он сейчас будет делать.
Между тем старик пересек дорогу буквально в нескольких футах от стоящего автомобиля. Явно не замечая машины он шел прямо к воротам, но не к большим которые стояли открытыми, а к маленьким, собственно, даже и не воротам, а так, узкой калитке из крепко сколоченных досок. Старик завозился с невидимым засовом, толкнул калитку. Та и не подумала открыться, но старик как ни в не бывало прошел прямо сквозь нее. Прошел через толстые доски, словно их не было.
И тут миссис Кармоди услышала пронзительный женский крик. А через мгновение спустя обнаружила, что кричит она сама. Кровь стучала в висках. Отчаянным усилием вконец обессилившим ее, женщина откинулась на спинку сиденья и заставила себя замолчать. Все плыло у нее перед глазами. Ее трясло, как в ознобе, каждая клеточка большого тела наполнилась собственной болезненной дрожью. В горле пересохло. Ее начинало тошнить. Голова звенела, как пустой котел…
— Подождите минуточку, — вмешался Кент. — Вы же говорили, что тогда мистер Вейнрайт был еще жив! Так как же он прошел через закрытые ворота?
— Мистер Кент, — покачал головой шофер, — если Вейнрайт и не отправил нас всех в сумасшедший дом, так только потому, что он совершенно безвредный. Он проходит через ворота сейчас, проходил через них и раньше. И не только через ворота. Вся разница в том, что теперь мы все твердо помним, как мы его хоронили. Возможно, он всегда был призраком, и его смерть ничего не изменила. Мы знаем только, что он безвреден. А это уже немало, не правда ли?
Постепенно черный, парализующий волю страх, захлестнувший женщину, стал отступать. Она почувствовала, как кто-то трясет ее за плечо, повторяя снова и снова:
— Все в порядке, мадам, все в прядке. Это просто безобидный старикашка, хоть и немного странный. Не стоит так волноваться.
Но окончательно ее привели в чувство насмешливые слова сына:
— Да, мать, здорово это на тебя подействовало! Я уже видел как-то подобный трюк. В цирке. Только там они провернули его куда профессиональнее…
«Билл такой практичный, уравновешенный мальчик, — с облегчением подумала она. — Ну конечно он прав! Это обычный цирковой трюк… Что? Что там говорит эта дура?
— Что ты сказала, Пирл?
— Мама, он нас заметил! Посмотри!
И правда, старик, подняв голову, с интересом смотрел на них. Его длинное, худое, доброе, морщинистое лицо осветилось улыбкой.
— Я вижу, — сказал он необыкновенно звонким для своего возраста голосом, — что сегодня вы вернулись из города раньше обычного. Значит ли это, что и обедать мы сегодня будем раньше? — он сделал вежливую паузу и продолжал: — С моей стороны, разумеется, никаких возражений нет. Вы же понимаете, миссис Кармоди, что я с радостью готов принять любой удобный вам распорядок дня.
Сначала ей показалось, что над ней каким-то непонятным образом издеваются. Улыбка застыла у нее на лице, глаза сощурились… Она никак не могла понять, что Вейнрайт имеет в виду, пока шепот шофера наконец не вывел ее из затруднения.
— Извините, мадам, — торопливо прошептал тот, — но старайтесь не показывать вида, что вы только что приехали. Мистер Вейнрайт обладает даром предвидения, и он вот уже несколько месяцев ведет себя так, словно вы живете на ферме. Если вы станете ему возражать, то лишь собьете его с толку. В свое время, незадолго до смерти миссис Вейнрайт, он даже ее называл вашим именем. Уж такой он странный человек.
Миссис Кармоди так и замерла с открытым ртом. Ее здесь ждали! Больше всего она боялась именно этого момента — приезда на ферму. А тут — ее ждали! Теперь все, что она запланировала пройдет как по маслу. С таким трудом подделанное письмо, в котором умершая внучка Вейнрайта просила ее приехать, чтобы присматривать за осиротевшей дочерью Филлис, станет только лишним подтверждением того, что все и так считают само собой разумеющимся. А там…
Женщина собралась с мыслями. Сейчас не время разбираться в странностях поведения этого старикашки. Ей надо прибрать к рукам ферму, и чем быстрее она возьмется за дело — тем лучше. Она улыбнулась, предчувствуя легкую победу.
— Мистер Венйрайт, не хотите ли проехаться с нами до дома? — спросила она. — Вы, наверное, устали после прогулки.
— Не откажусь, мадам, — закивал старик. — Я ходил в Кемпстер, и, надо признаться, впрямь немного устал. Да, кстати, я видел там вашу сестру.
Он успел подойти к машине, когда миссис Кармоди наконец сумела выдавить:
— Мою сестру?
— Тс-с-с-с… — зашипел на нее водитель. — Не обращайте внимания. У него с головой не все в прядке. Он уверен, что у каждого из нас есть брат или сестра-близнец, похожий как две капли воды. И он их постоянно встречает. Это с ним уже много-много лет.
Это пережить было уже легче. Да и эпизод с воротами с каждой минутой казался все менее и менее реальным. Она снова любезно улыбнулась, в ответ старик вежливо приподнял шляпу и влез в машину.
Ревя мотором, они доехали до дома, обогнули его и остановились около веранды. В дверях показалась девушка в белом платье. Она была хорошенькая, стройная, хрупкая на вид, лет пятнадцати-шестнадцати и, как миссис Кармоди сразу почувствовала, настроена не слишком дружелюбно.
— Привет, Филлис, — сладко улыбнулась миссис Кармоди. — Рада тебя видеть.
— Привет, — неохотно ответила девушка, и миссис Кармоди ухмыльнулась про себя. Хоть и неохотное, но все-таки было приветствие. Ее признали.
Женщина улыбнулась. Скоро, очень скоро эта простая деревенская девушка узнает, что трудно противостоять дружелюбию, за которым прячется железная воля. В мыслях женщина уже видела, как будущее послушно строится в соответствии с ее желаниями. Сначала немного обжиться здесь, затем начать сталкивать Билла и Филлис так, чтобы брак стал для них естественным продолжением их взаимоотношений. А потом…
Наступила ночь, и она, задув лампу в спальне, легка в кровать. Мысли о старике, о том, что он говорил, и о том, что он делал, не давали ей покоя. Наконец уже засыпая, она пожала плечами. Как там сказал шофер? Безвредный? Что ж, пусть он таким и остается, для его же блага.
На следующее утро миссис Кармоди разбудили доносившиеся снизу звуки. Чувствуя, что допустила тактическую ошибку, она торопливо оделась и спустилась в столовую. Увидев завтракающих Вейнрайта и Филлис, женщина поняла, что так и есть.
В гробовом молчании она села за стол и придвинула тарелку с кашей. Заметив, что перед Филлис лежит открытая записная книжка, миссис Кармоди попыталась завязать разговор.
— Делаешь уроки? — спросила она самым дружелюбным тоном.
— Нет! — резко ответила девушка, закрывая записную книжку и вставая из-за стола.
Миссис Кармоди сидела совершенно неподвижно. «Только не надо волноваться, — думала она. — Самое главное — как-нибудь подружить с этой девчонкой. Ведь она знает много такого, что очень и очень пригодилось бы: всякие сведения о ферме, о доме, о продуктах, деньгах…» Внезапно завтрак превратился в пустую, никому ненужную формальность. Отодвинув недоеденную каше, встала и прошла на кухню, где Филлис уже мыла тарелки.
— Давай я буду мыть, — предложила она, — а ты — вытирать, — и добавила: — Не стоит портить такие красивые ручки мытьем посуды. — Кинув на девушку быстрый, оценивающий взгляд, она сделала следующий ход: — Мне так стыдно, что я проспала. Я ведь приехала сюда работать, а не отдыхать.