Дерева!
И это знание, что оружие не металлическое, замедлило его реакцию. Острие вонзилось в его правый бок. Боль была незначительной. Она быта инстинктивной, а не настоящей, поэтому заставила Холройда схватиться за лезвие. Он перехватил его на полпути и обыкновенным толчком вырвал его из ее пальцев. Он понял, что женщина дико вглядывается в оружие. В смущении она пробормотала:
— Магический прокол… он не повредил тебя.
— Какой? — спросил Холройд. Затем он понял, что она имела в виду. Лезвие сабли пульсировало в его пальцах. Оно было живым, со своеобразным внутренним движением. Оно вибрировало, как машинная сенокосилка. Оно теплело, затем жгло его пальцы с пульсациями. Он почувствовал точно то, правда в значительно меньшей степени, что он уже чувствовал через руку Лоони, передававшую ему что-то от молитвенного жезла.
Холройд выдернул лезвие, когда почувствовал жар угля. После того как он отбросил его, женщина подняла саблю и выбросила ее в пропасть. Она вгляделась в его лицо.
— Слушай внимательно, — сказала она. — Прокол мог бы убить тебя. Тот факт, что этого не произошло, свидетельствует, что некоторые женщины там, — она указала своей рукой на далекий горизонт на юго-востоке, — молятся у своих молитвенных жезлов. Незначительное количество, но, — ее интонация стала задумчивой, — рассматривая огромное время, которое прошло с того момента, когда женщины впервые перестали молиться за своих мужей, это вселяет надежду. Пта, ты должен думать об этом. Ты должен…
— Пта! — повторил Холройд. До этого момента он считал, что женщина принимает его за принца Инезио. Он был озадачен: как принц Инезио должен принять эти слова? Ее опознание, кажется, разнеслось по всему саду.
Незнакомка знала его секрет, и внезапно это оказалось настолько катастрофичным, что потрясло его до глубины души.
Он угрюмо вгляделся в женщину, и уж очень, наверное, неестественным стало его лицо, так как она быстро сказала:
— Не будь дураком! Убив меня, ты ничего не добьешься. Приди в себя и слушай. Я могла бы… помочь… тебе. Не здесь и не теперь. Я должна оставить дворец. Поэтому, если ты дашь мне документы на перьях скрира… — она закончила: — Бланки документов в твоих апартаментах. Только следуй за мной.
Холройд последовал. У него было чувство, что это сон. Эта женщина, пытавшаяся убить его, знает его, и знает совершенно точно, что он должен делать. Она заставила его безоговорочно подчиниться ей.
Он смотрел, как женщина совершенно свободно прошла через двери в знакомую ему комнату. Она быстро вышла оттуда с листком жесткой, украшенной гербами бумаги, смешной стеклянной ручкой и массивным металлическим кольцом.
— Лучше надень вот это, — сказала она, протягивая ему кольцо. — Это большая печать принца Инезио, и оно дает ему вторую власть после самой Инезии.
Холройд импульсивно попытался узнать ее по твердому предположению, что он, без всяких сомнений, не принц Инезио. Было слишком поздно отрицать. Он взял кольцо. Педантично он отметил, что она назвала богиню просто по имени.
Он думал:
«Кто она?» Не Лоони. Ее личность была слишком человечной, гораздо менее драматичной и совершенно не укладывалась в привычные схемы Лоони.
Женщина закончила писать.
— Поставь свою печать здесь, — спокойно сказала она.
Холройд подчинился без слов. Он думал об опасности, которая была здесь. Женщина знала его секрет. Он будет в огромной опасности, если ее подослали. Он был совершенно твердо уверен, что не даст ей уйти, пока не узнает, кто она. Он протянул документ, держа его подальше от ее пальцев. Он уже хотел задать вопрос, когда раздался шум открывающейся двери.
Когда Холройд начал оборачиваться, он почувствовал, что документ вырвали у него из рук. Он сделал резкий протестующий жест. Но женщина быстро побежала к другой двери. Та была открытой. Холройд огляделся, а женщина остановилась, полуобернувшись. Она стояла в проходе — высокая, худая, одетая в изорванные шорты и рубашку, с голыми, грязными ногами.
Она сказала:
— Извини, Пта, что я могу сказать тебе так мало. Мои губы опечатаны, так опечатаны, что… что… — казалось, что она почти запнулась, не в силах справиться со своим голосом. Затем она продолжила, правда, более поспешно: — Пта, она более опасна, чем любое действие ее или слово может показаться. Будь осторожен!
Пта или кто ты там есть, ты определишь свою личность, свое я, если сможешь открыть всю мощь своей божественности. Пта, это будет твоя собственная мощь. Ты сможешь с ней делать то, что хочешь. Но что ты должен сделать в первую очередь — это открыть могущество первым. Думай…
Казалось, снова ее заклинило. Она потрясла головой, слегка улыбнулась виновато.
— Видишь, — закончила она, — что я не могу помочь тебе… здесь. Удачи, Пта, — дверь закрылась за ней.
Холройд снова услышал стук в другую дверь. Нетерпение поднялось в нем, раздражение от того, что его отвлекают ради мелочных дел. Какая разница, кто стучит в дверь. Он — Пта.
Впервые с момента его прихода во дворец, впервые за все это время, знание принесло ему его собственный путь. Холройд был Пта. Любая победа ради Пта была его победой. Он должен победить. У него внезапно пробежала нервная дрожь от той грандиозной судьбы; от неожиданного стука в дверь она прекратилась.
— Войдите, — сказал он.
Вошла высокая плотная женщина с копьем. Она отдала честь копьем и, щелкнув пятками своих сандалий, произнесла:
— Торговец Миров, великий Инезио, заявил, что богиня послала его к вам. Пригласить его?
Холройд стоял холодный, становясь таким холодным, как сталь. Его безразличие становилось почти реальной физической силой. Торговец. Посылая его сюда, Лоони должна была знать, что будут Мировы. Она должно быть имела в виду, что он встретит их и научится чему-то у них. Он будет учиться.
Глава 10. Книга смерти
Приход Мирова начался со звука, напоминавшего сопение неисправного сопла. Звук исходил из некой, невидимой Холройду зоны, становясь все ближе и ближе, и издавался тучным мужчиной, страдающим одышкой. Человек переполз через дверь, подполз ближе со слоновьей грацией и услужливо сказал:
— Принц Инезио…
Холройд холодно глядел на него.
— Ну?
Изменение, которое свершилось с этим созданием, было поразительным. Вежливость слетела с него, как маска, как будто он получил разрешение обнаружить личность, что скрывалась за этой маской. Он прикрыл дверь, через которую пришел, а затем, как какой-то огромный лентяй, он бочком приблизился к Инезио и стал жалобно бормотать:
— Мой повелитель Инезио, вы твердый человек, что касается обещаний. За три дня я имел здесь почести Зард. Только сейчас я встретил богиню в коридоре. Ее божественность сказала, что вы уделите мне внимание сегодня. Могу ли я рассчитывать на это?
— Да, — сказал Холройд.
Он чувствовал одиночество и безразличие. Его мало касалось, что это за дело и почему он должен заниматься им. Он не успел разобраться во многих деталях, чтобы добавить весу любому решению. Он увидел, что грушеобразный субъект улыбается. Толстяк сказал:
— Если бы вы ввели меня в ТОРГОВУЮ ПАЛАТУ и поставили свою печать на передаточном свитке, как вы обычно делаете…
В коридоре стояли женщины-воины, охраняя двери, а в огромной белой комнате мужчины носили мешки к огромным каменным весам. Возле весов стоял человек с длинным носом, полуприкрытыми глазами и подхалимскими манерами, который сказал:
— Сюда, Ваша Светлость.
Мужчины начали складывать различный хлам перед ним: грубые куски темно-коричневой металлической субстанции, которая была, как он видел, сырым железом. Интерес вернулся к Холройду.
Железо — ценность. Значит, его наблюдение имело смысл. В Гонволане был металлический голод. Металл использовали для религиозных целей, для жизненно необходимых молитвенных жезлов, которые поддерживали власть богини. За двести миллионов лет расточительный человек исчерпал рудные залежи планеты.
Он спросил Мирова:
— Где свиток, о котором ты говорил?
Его принес человек, напоминавший стервятника. Он передал его со словами:
— О, высокочтимый лорд Инезио, он должен быть перенесен в одно из мест в ваших покоях, если следовать заведенным порядкам. Я вижу, что мы получим полную стоимость нашего железа.
Миров надоедливо преследовал его до самой двери.
— Я пошлю посыльного передать Зард, что вы обещали… Ах, здесь Бенар, военный министр. Он будет доволен не меньше Зард. Мои наилучшие пожелания, Бенар.
Холройд кивнул старику, который склонился перед ним. Частичка его мозга отметила: «Один из тысяч таких, как Миров, уже принят осознанно».
У старика были обиженно сжаты губы, щеки обвисли, а под глазами темные пятна. Встретил он его так же сухо, как и Мирова с его помощниками. Только вязкая мысль отложилась в памяти Холройда после встречи с Мировым: Зард Аккадистранская будет довольна… его обещанием.
Он нахмурился, когда старик заговорил резким пронзительным фальцетом. Угроза со стороны Зард Аккадистранской, которая, если верить мятежному памфлету Тара, который он читал, была ответственна за незаконные похищения людей. Угроза возвращения за обещание…
Голос Бенара становился все более резким и неприятным.
— Я рад, что вы согласились. Истребить шайку — это единственный способ.
— А? — произнес Холройд резко. — О чем ты?
Старик глянул на него, а потом напыщенно произнес:
— Хирургическая операция, которая необходима. Список уже готов. Каждый офицер, который когда-либо дважды публично высказывался о нападении на Нуширван, внесен в него. Это сотрет с нас все обвинения. Это всего лишь эффектный путь выполнения наших обещаний. Наши войска не будут вовлечены в это дело, когда нанятые Зард войска захватят изменников вместе с их семьями.
Безразличие Холройда как ветром сдуло. У него появилась цель, хотя и не ясная еще. В действительности она была столь неопределенная, что больше походила на сильное беспокойство, желание действовать у человека, который в абсолютном мраке выступил против невидимой стены, через которую можно пройти, лишь разрушив ее.