— Никто, — небрежно согласилась Долорес.
— Поэтому, чтобы продемонстрировать ваш дар, вы должны сказать нам, что произойдет в будущем. И это должно быть что-то особенное, что бы никто не посчитал случайным совпадением, если предсказание сбудется. Правильно?
— О’кей.
— В таком случае предскажите нам что-нибудь. — Сэм нервно улыбнулся. — Только пусть это будет нечто такое, что должно произойти в ближайшие дни. Дабы мы могли засвидетельствовать это событие. Хорошо? Скажем, завтра.
— Завтра? — Брюнетка пожала плечами. — Это легко — завтра произойдет убийство!
В студии воцарилась оглушительная тишина. Я вдруг отчетливо услышала хлопанье крыльев, о которых говорила Абигайль Пинчет. Только спустя несколько секунд я сообразила: это мое сердце колотится с такой силой, что бюстгальтер издает явственный шелест.
— Это уже не просто абсурдно, это опасно! — сердито загудела Абигайль. — Силы тьмы никогда не одарили бы простую смертную таким замечательным даром! Эта особа просто шарлатанка!
— Я не шарлатанка и не старая грымза вроде вас! — ядовито отозвалась Долорес. — И я могу это доказать.
— Мне нет дела до ваших дешевых оскорблений! — провозгласила Абигайль убийственно пренебрежительным тоном. — Я всего лишь прошу вас доказать свои слова. Вы утверждаете, будто завтра произойдет убийство. В таком случае будьте любезны представить нам доказательства и сообщить детали!
— Так не годится! — быстро сказал Сэм. — Я хочу сказать, что если вы предскажете убийство какого-нибудь Джо Смита завтра в десять утра на углу Голливуд и Вайн-стрит, то ведь этот самый Джо Смит наверняка сделает все, чтобы не оказаться в этом месте в этот час, не правда ли? И тогда его не убьют.
Долорес покачала головой.
— Нет, Сэм, никто не может избежать того, что ему предназначено судьбой.
— Нечего искать лазейки! — заголосила Абигайль. — Немедленно сообщите нам подробности!
— Очень хорошо. — Брюнетка пожала плечами, и лицо ее приняло скучающее выражение. — Если вы так настаиваете, то убийство произойдет ровно в четыре часа утра в доме на Беверли-Хиллз.
— Я бы не сказала, что это чересчур конкретное предсказание! — презрительно фыркнула Абигайль. — Слишком туманно! Ловко придумано. Беверли-Хиллз — огромный квартал, там живет тьма народу. А более точные сведения вы дать, разумеется, не можете?
— Какие сведения вам еще требуются? — возразила Долорес.
— К примеру, имя жертвы, — быстро сказала Абигайль.
— Эй! — Сэм внезапно побелел. — Послушайте! Вы не должны… Вы не можете…
— Могу, — мило улыбнулась ему Долорес. — Поверьте, Сэм, это совсем не трудно.
— Я понимаю, что не трудно, — забормотал он, — но я не хотел бы… Я хочу сказать, что вы не можете назвать жертву возможного убийства в телевизионной программе, так как…
— Человек, который умрет завтра в четыре часа утра, — отчетливо проговорила Долорес, — торговец антиквариатом, ему сорок два года, он женат…
— Прекратите! — завопил Сэм. — Кто-нибудь…
— Его имя, — продолжала Долорес, повысив голос, — Рэймонд Ромейн.
— Так я и знал, что когда-нибудь это случится! — простонал Сэм. — Рано или поздно кто-то из психов непременно должен был пустить под откос эту чертову программу! Но почему именно сегодня, когда мой контракт должны были продлить еще на год! — Он закрыл лицо руками и застонал так, словно у него, по меньше мере, открылась язва желудка, впрочем, судя по всему, так оно и было.
Так, похоже, Сэм надолго вышел строя, но программа-то продолжается, и кто-то же должен взять на себя бразды правления. Поскольку никто не собирался этого делать, я решила взвалить на себя это нелегкое бремя.
Я мило улыбнулась в ближайшую камеру, чуть подалась вперед и заговорила:
— Леди и джентльмены! Пожалуйста, не забудьте: если у вас возникнут какие-нибудь проблемы конфиденциального характера, вы можете обратиться к лучшему в Лос-Анджелесе консультанту — Мэвис Зейдлитц. Моя контора расположена на Сансет-стрит, часы приема с девяти до семнадцати. — Я еще больше наклонилась вперед, от всего сердца надеясь, что лифчик меня не подведет. — Я жду вас!
Внезапно из-за камеры вынырнула ухмыляющаяся физиономия.
— Зря теряете время, мисс! Мы давно отключились. Как только эта ненормальная назвала имя!
— Ну, знаете! — подскочила я от негодования. — Почему же вы мне сразу не сказали?
— Мисс, — протянул оператор мечтательно, глядя на меня затуманенным взором, — я уже восемь лет торчу у камеры и ни разу еще не видел такую девушку. Я просто не мог упустить такую возможность!
Я собралась сказать ему все, что о нем думаю, но тут поднялся такой гвалт, так что не имело смысла стараться.
— Этот самый Ромейн, кто бы он ни был, — яростно вопил какой-то низенький человечек, — подаст в суд и разорит нас до нитки! Но нам до этого не будет никакого дела! И знаете почему? Знаете?!
— Нет, — мрачно буркнул Сэм, — но думаю, что сейчас узнаю.
— Потому, что мы будем чертовски заняты, пытаясь объяснить всю эту чертовщину полиции! Вот почему! — Казалось, человечка вот-вот хватит удар. — Полиции! А может, и ФБР с Сенатской комиссией на пару! Как эта психопатка попала сюда?!
— Она ведь очень эффектная, — беспомощно пробормотал Сэм. — И к тому же она сказала, что интересуется проблемой свободной любви. Не так уж часто нам удается усадить перед камерой действительно свободомыслящую девушку, да к тому же такую красавицу. Вы согласны, мистер Джонсон?
— Вы уволены! — завопил мистер Джонсон еще пуще. — Вы слышите — уволены! Убирайтесь и не показывайтесь больше никогда!
— Вы не смеете так разговаривать с мистером Варни! — возмутилась я. — Это мой друг, и он вовсе не виноват во всей этой истории.
Продюсер яростно сверкнул на меня глазами и зарычал:
— Проваливай подобру-поздорову, сестренка, мне сейчас не до шуток!
Прежде чем я успела достойно ответить наглецу, кто-то вцепился в мою руку. Я резко обернулась. Это был Эдди, он уставился на меня свирепым взглядом.
— Где? — спросил он, тяжело дыша.
— Кто? — ошеломленно спросила я.
— Долорес! Пока я пробирался сюда, она успела исчезнуть. Вы должны проследить, куда она скрылась!
— С какой стати?! И оставьте, наконец, в покое мою руку, мне больно! Чего ради я должна следить за ней?
— Вы что, глухая? — осведомился он. — Разве вы не слышали, что она сказала? Мне казалось, что Ромейн нанял вас, чтобы вы были начеку.
Эдди был прав. Я почувствовала, что залилась краской с головы до пят.
— Боюсь, что я села в лужу, — скромно призналась я.
— Ромейн это сделал первым, наняв вас! — буркнул Эдди. — Но теперь слишком поздно: дамочка, наверное, уже в шести кварталах отсюда. Нам тоже лучше поскорее смыться отсюда. Ромейн, должно быть, сейчас скачет почище, чем курс акций. Идите к машине, а я соберу остальных.
— Остальных? — переспросила я.
— Дело обернулось так, что в доме появятся незваные гости, — проворчал Эдди. — Ну, поторапливайтесь!
— Ладно, — недовольно сказала я, — но не очень-то суетитесь! Учтите, что мозг операции представляю я, а вы всего лишь телохранитель!
— В ФБР ни за что в жизни не догадаются, как много они потеряли, не пригласив вас в штат, — фыркнул он. — Отправляйтесь в машину и шевелите мозгами там, если уж вам так нравится это занятие.
— Ладно, — буркнула я. — Надеюсь, в доме красотки Бабл достаточно спален?
Глава 4
В машине нас оказалось четверо. По дороге Абигайль Пинчет и Сэм Варни грызлись как кошка с собакой. Я даже усомнилась, будут ли они такими же желанными и идеальными гостями, какие обычно описываются в дамских романах. Но Эдди, похоже, это нисколько не смущало — когда вопли этой парочки начинали слишком уж действовать на нервы, он попросту направлял на них пистолет и приказывал заткнуться. К слову сказать, пистолет оказался весьма убедительным аргументом: я, например, вовсе не собиралась садиться за руль, но когда Эдди наставил на меня эту штуку, я тотчас изменила свое решение.
Волновалась я еще и потому, что Эдди, насколько я поняла, попросту похитил эту парочку из студии, а Джонни Рио не раз говорил, что похищение — это государственное преступление.
— Эдди, — быстро проговорила я, воспользовавшись тем, что Абигайль и Сэм одновременно решили перевести дух, — зачем мы взяли их с собой? Я хочу сказать, зачем вам понадобилось похищать этих людей?
— Я пообещал Ромейну, что, если во время телешоу случится что-нибудь необычное, я загребу всех, кто в этом деле замешан, и приволоку к нему домой, — неохотно ответил Эдди. — Насколько мне известно, Майк Инглиш уже должен быть там. Так что готовьтесь к балу.
— Вы уже упоминали это имя. Кто такой этот Майк Инглиш?
— Вы никогда не слышали о Майке? — недоверчиво спросил Эдди. — Откуда вы прибыли, Мэвис?
— Прямиком из «Диснейленда», — ядовито ответила я. — Вам-то какое дело?
— Ладно, забудьте об этом, — мирно сказал он. — Ну, попадись мне только в руки эта дамочка Долорес!
— Окажите мне любезность, оставьте при себе ваши грязные мысли, — холодно потребовала я. — Между прочим, я уверена, что в платье у нее все же вшит бюстгальтер!
— Я имел в виду только то, что эта особа — ключ ко всей этой истории! — разозлился Эдди. — Ведь именно она предсказала убийство Ромейна, или вы забыли и об этом?
— Понимаю, — задумчиво протянула я. — Сказав, что хотели бы, чтобы она попалась к вам в руки, вы в действительности вовсе не имели в виду, что…
— Следите за дорогой, Мэвис! — взмолился Эдди. — Я и без вашей помощи вот-вот спячу.
Минут через десять мы подъехали к дому, который недурно смотрелся даже среди особняков Беверли-Хиллз. Огромный красный особняк, окруженный двумя рядами лужаек с аккуратно подстриженной живой изгородью, за домом находился отличный бассейн. К дому вела широкая подъездная дорожка, чему я немало порадовалась. Мне даже удалось подрулить к дому, не нанеся живой изгороди существенного ущерба.