— У вас явно дар поизносить идиотские монологи, мистер Холман! — проговорила она, громко стуча зубами. — Открывайте же дверь, безмозглый осел, мы сможем поговорить в помещении, пока я оттаю.
Я поступил так, как мне было сказано, причем действовал чисто автоматически, как галантный компьютер, у которого исчерпан почти полностью банк данных, и полагается он исключительно на инстинкт. К тому времени, когда я все же пришел немного в себя, девушка уже сидела на кушетке, набросив на плечи мое пальто и восстанавливая внутреннее тепло при помощи стакана, в который я налил, уходя из дома, импортный бренди.
— Ах! — Брюнетка даже вздрогнула от удовольствия. — Теперь гораздо лучше.
— Еще бы! Бутылка стоит около двадцати долларов, — проворчал я.
— Где вы были, — она бросила на меня укоризненно-насмешливый взгляд, — когда вы мне были нужны, мистер Холман?
— Уезжал, — бросил я, не желая тратить время на объяснения.
— Меня могли бы убить! — сообщила она дрожащим голосом. — А вам до этого вроде бы и дела нет?
— Вы же выскочили из дому, даже не простившись, пока я разговаривал по важному делу по телефону, — стал я оправдываться. — Как это — могли убить?
— Этот зверюга! — Она вздрогнула. — А я была совершенно одна, беззащитная девушка.
— Я как-то не улавливаю смысла, — осторожно произнес я, — но, коли существует начало, почему бы с него и не начать?
— Я отправилась домой, — заговорила она, — потому что вы меня окончательно запутали, заявив, что вызвали полицию и все такое сразу же после того, как нашли труп. Я не знала, кому верить, вам или Майку. Так что, прежде чем окончательно решить, мне необходимо было еще раз хорошенько потолковать с братцем и послушать, что он скажет…
— Значит, вы отправились домой? — буркнул я.
— У меня есть квартира-студия в Вест-Голливуде, — сообщила она, — верхний этаж старинного здания, который был перестроен. Если бы это было в Нью-Йорке, его бы называли мансардой, а я бы автоматически превратилась в артистку только потому, что живу там. Но на Западном побережье они называют такое помещение студией, и живущий там человек платит налог…
— Это мне известно, — вмешался я. — Что произошло?
— Не торопите меня! — нахмурилась она. — Все это очень важно. Видите ли, владельца квартиры на первом этаже сейчас нет. Думаю, что он живет с богатой женой своего брата, который в настоящее время уехал на Восток, чтобы любыми путями стать еще богаче и…
— Не имеет значения, если в данный момент он живет с целым гаремом арабского шейха! — простонал я. — Что случилось?
— Мне кажется, вам необходимо выпить даже больше, чем мне, Холман, — нахмурилась она. — У вас окончания нервных волокон совершенно износились… Ну, как я говорила, весь дом пустой, но я оставила наверху в своей квартире Майка, когда ездила повидаться с вами. Естественно, я ожидала, что он будет дома. Но в то самое мгновение, когда я переступила через порог, у меня появилось необычайно странное чувство…
— Что он уехал?
— Нет, я была уверена, что не все в порядке, мне грозит какая-то беда… — произнесла она приглушенным голосом. — Еще до того, как эта кошмарная обезьяна вышла из-за двери и схватила меня!
— Обезьяна?
Я не смел надеяться, что она, в конце-то концов, приблизилась к сути своей беспорядочной истории.
— В тот самый момент, когда у меня внутри появилось это странное предчувствие…
Она снова вздрогнула, причем на этот раз я даже не обратил внимания на то, как это у нее красиво получается, ибо именно это меня просто перестало интересовать. У меня даже промелькнула мысль, что она вознамерилась свести меня с ума и неплохо преуспевает в этом плане.
— Это было колоссальное злобное существо, — увлеченно продолжала она, — схватил меня сзади, обвил одной рукой талию, а вторую грязную лапу прижал мне ко рту. Потом зашипел в ухо: «Ваш большой храбрый братец пару часов назад снова покинул вас, красотка, так что не ждите от него помощи. Я опоздал сюда самое большее на десять минут, полагаю, в скором времени я его поймаю. На самом-то деле он не так уж и важен, а вот пакет, который он оставил у вас, — иное дело. Он мне нужен. Так что давайте облегчим жизнь каждому из нас — скажите мне, где его найти?»
— Какой пакет? — пробормотал я.
Луиза улыбнулась:
— Поверьте, Холман, именно эти же слова я сказала ему, как только он убрал свою грязную лапу с моих губ. «Какой пакет?» — спросила я, и тогда он так толкнул меня в спину, что я пролетела через всю комнату. — Ее лицо потемнело при воспоминании о пережитом. — Я стонала, сидя на полу и опираясь спиной о стену, понимая, что у меня на… на заднем месте, скажем так, самый большой синяк, который… Ну да ладно, это не имеет значения. Но это дало мне основания крепко задуматься, как вы понимаете. Я вот что имею в виду: что может предпринять девушка в подобной ситуации, Холман?
— Вы должны были это проделать, милочка, — воскликнул я, — иначе бы вас не было сейчас здесь! Ну так вы объясните мне?
— Ну, я подумала, что мне надо как-то поладить с ним, — чуть насмешливо произнесла она, как будто была новым Эйнштейном, объясняющим теорию относительности, — потому что этот тип не собирался принять «нет» в качестве ответа, а мне не улыбалась перспектива сплошь покрыться синяками и кровоподтеками. Поэтому я сказала, что знаю, где находится пакет, и разыщу его. Я заливалась слезами, вела себя так, будто смертельно напугана. Он сказал: «О’кей, но без фокусов». Я поднялась с пола и поплелась на кухню, решив, что лучше его не задерживать. Поэтому я спросила, заглядывал ли он в мусорный бачок, прикрепленный к пылесосу. На какое-то мгновение у него появилось удивленное выражение на роже, затем он усмехнулся и сказал, что это было хитро придумано. Я дождалась, когда он откроет дверь чулана и наклонится над пылесосом, сама же схватила чугунную сковороду и огрела его по голове. — Ее глаза засверкали от удовольствия. — Он свалился там же, в чулане. Ну а я поспешила вниз, к своей спортивной машине, и прямиком помчалась сюда. — Довольное выражение быстро исчезло. — И едва не замерзла до смерти, сидя на проклятых ступеньках возле вашей двери, Холман!
Я допил свой бокал и холодно посмотрел на нее. Эта история была самой неудобоваримой со всех точек зрения, в особенности с моей, как мне казалось.
— Ваш брат ни разу не упоминал про какой-то пакет?
— Нет, конечно!
По тону ее голоса было нетрудно понять, что я невероятно глуп.
— Как выглядел этот тип?
— Я же говорила, настоящая обезьяна. Примат.
— Как он был одет?
— Не знаю… — Она раздраженно пожала плечами. — В костюм, полагаю.
— Было ли в его внешности что-нибудь примечательное? Что-то особенное?
— Нет, он просто походил на громадную обезьяну.
— Вы здорово помогли, золотко! — со вздохом произнес я.
— Ну а что я, по-вашему, должна была делать? Составить описание его внешности со всеми размерами, пока он бегал за мной с ремнем по гостиной?
Я приготовил себе новый бокал, у нее в стакане оставалась еще половина бренди. Я снова устроился в кресле.
— Ну, — резко заговорила Луиза, — полагаю, мы не можем провести всю ночь сидя здесь, верно, Холман?
— Вы предлагаете лечь спать? — вежливо осведомился я.
— Нет! — У нее вспыхнула физиономия. — Из всех отталкивающих мужчин, которых я когда-либо встречала, вы самый… Ох!.. Будьте вы прокляты — вот что я имела в виду, конечно. Дело в том, что я не осмеливаюсь одна вернуться назад к себе в студию, потому что этот кошмарный примат может до сих пор скрываться где-то внутри. Я хочу, чтобы вы отвезли меня туда и сначала все проверили и убедились, что причин для тревоги нет.
— Какого черта я должен это делать? — пожал я плечами. — Если эта огромная обезьяна все еще там болтается, она может меня изувечить.
— Как… вы… вы…
— Вы можете вызвать полицию, они с удовольствием займутся проверкой.
— Я думала об этом, — вздохнула она. — Но теперь я вообще ни в чем не уверена. Если то, что вы говорите, — правда, — Майк вроде бы скрывается от правосудия, а коли я вызову полицию, мне придется им сообщить, что он был здесь и все такое.
— Предлагаю сделку, Луиза Уэстэрвей. Вы мне все расскажите про брата, а я вернусь вместе с вами к вам на квартиру.
— Рассказать вам про Майка? — Она пожала плечами. — А что говорить? Он бездельник, но не убийца, Холман. Не преступник.
— Я предлагаю вам еще одну сделку, — сказал я, — вы начинаете звать меня Риком, а я вас Луизой, как будто мы хорошие друзья. Нервные волокна от этого только выиграют.
— О’кей! — Она неожиданно улыбнулась, надо признаться, улыбка у нее была обаятельная. — Полагаю, оба ваши предложения приняты, Рик. Я просто схожу с ума от страха, что мне придется возвращаться одной к себе на квартиру… Так что вы хотите знать про Майка?
— Все, — ответил я, — но, может быть, вы сумеете изложить самое существенное?
— Он слишком красив, притягивает к себе не тех женщин, которых следовало бы, к тому же он страшный бездельник… Как вам это нравится для начала?
— И он четыре года назад женился на известной кинозвезде на Бермудах и сбежал от нее через сорок восемь часов после свадьбы, прихватив с собой ее драгоценности, — добавил я.
Она широко раскрыла глаза:
— Я ничего подобного не знала! Это правда? В отношении украденных драгоценностей?
— Он подтвердил это в той комнате мотеля, — сказал я.
— У меня иногда буквально мурашки пробегают по коже, когда я повторяю себе, что Майк — мой брат. Я знаю, что он был на Бермудах года четыре назад, после этого провел два года в Южной Америке. Потом наступил долгий перерыв, когда он не подавал о себе никаких вестей, пока наконец не пришло письмо из Чикаго. Он потерпел неудачу решительно во всем и нуждался в деньгах. Я послала ему сотню долларов, приблизительно три недели назад он объявился здесь, в Лос-Анджелесе, требуя еще денег. Он намеревается попасть в киномир, потому что у него подходящая внешность и