Полник несколько раз моргнул, затем его физиономия расплылась в улыбке.
— Лейтенант, вы самый хороший и умный человек на свете. Вы предоставляете мне такой шанс, да?
— Что? — ошеломленно пробормотал я.
— Как умно, — сказал он восхищенно. — Эта Мэннерс лишилась своей секретарши, и вы сразу почувствовали, что ее надо заменить кем-нибудь из своих. Я помогу вам. Прямо отходить не буду от этой женщины! И он еще спрашивает, умею ли я печатать на машинке?!
Я нетвердыми шагами направился к бару и налил себе полный стакан. После хорошего глотка я отважился заговорить;
— Слушай внимательно, — сказал я. — Это, конечно, изумительная идея, но мы… воплотим ее в жизнь потом. А сейчас надо обыскать комнату Барбары Арнольд. Она была секретаршей. У нее там должна быть машинка. Если ты ее найдешь, напечатай на ней что-нибудь, а когда придешь обратно в управление, сравни это, — я передал ему три письма, — с тем, что напечатал. Мне надо знать, один и тот же это шрифт или нет. Понял?
— Понял, — сказал Полник. — Но мне все-таки кажется, что я лучше придумал.
— Может быть, — великодушно согласился я. — И когда ты станешь лейтенантом, то получишь полное право загружать работой своего сержанта, а сам в это время будешь оставаться с женщинами. А пока что…
— Понял, — мрачно сказал Полник и вышел из комнаты.
Я допил виски, закурил сигарету и затем отправился на поиски Равеля, ведомый божественными звуками музыкальной темы главного героя. Он сидел в гостиной в кресле и то ли просто глядел в окно, то ли любовался своим отражением в стекле.
Когда я вошел в комнату, Руди Равель нахмурился.
— Вы уже нашли преступника, лейтенант? — холодно осведомился он.
— Кому, как не вам, мистер Равель, знать все сложности нашей работы, — сказал я. — Блуждаем в потемках, пока кто-нибудь не признается.
— Так я и думал, — кивнул он. — И далеко вы продвинулись?
— Не дальше вас, — ответил я. — Что вам известно о Барбаре Арнольд?
— Она была секретаршей, — сказал он коротко. — Это все, что я знаю. Мы нашли ее в Голливуде, когда решили отдохнуть.
— Как вы думаете, почему кому-то взбрело в голову убить ее?
— Понятия не имею, — сказал он и выпрямился в кресле, крепко сжав сигарету зубами.
Я мысленно восхитился звуками тревожного марша, зазвучавшего в этот момент где-то на заднем плане.
— Если вы не найдете убийцу, лейтенант, то найти его будем моим долгом, — заявил герой.
— Тогда найдите себе хорошего сценариста, — посоветовал я, — это поможет вам преуспеть.
Он презрительно пожал плечами:
— Дешевый юмор, лейтенант!
— Что делать, — сказал я. — Какова зарплата, таков и юмор. Где вы были сегодня вечером?
— Я выходил. Я уже отвечал на этот вопрос.
— Пожалуйста, поподробнее. Когда вы ушли из дому?
— Около восьми. Мне надо было повидаться в Пайн-Сити с одним моим другом, режиссером Доном Харкнессом. Он остановился в отеле «Старлайт».
— В котором часу вы к нему пришли?
— Откуда я знаю, — раздраженно ответил Руди. — Вы что, думаете, я ношу с собой хронометр? Примерно в четверть девятого.
— И в котором часу вы от него ушли?
— Ну, знаете, лейтенант! Я не помню и… уж не думаете ли вы, что я вернулся сюда и убил Барбару?
— Это интересная мысль, — сказал я. — Так вы ее убили?
— Конечно нет! — вскричал он. — С какой стати мне нужно было ее убивать?
— Я мог бы ответить на этот вопрос, — сказал я, — но предпочитаю оставаться джентльменом. Воспитание не позволяет, знаете ли… С пляжа в бассейн мог проникнуть любой, включая и вас тоже. Так что я надеюсь, что вы мне говорите чистую правду. Ведь я все равно проверю.
Руди глубоко вздохнул.
— Лейтенант, — сказал он голосом мягким и успокаивающим. — Могу я говорить с вами как мужчина с мужчиной?
— Конечно, — сказал я решительно. — Можете даже закрыть глаза, если это вам поможет.
— Я ушел от Харкнесса около десяти, — скорбно начал он. — Затем я отправился к одной особе…
— Не заставляйте меня волноваться, — сказал я вежливо. — Я умираю от любопытства и страшных подозрений.
Руди поморщился:
— Об этом даже смешно говорить, лейтенант. Я имею в виду, что она еще совсем ребёнок и…
— И вы пошли баюкать ее в колыбельке? Кстати, эту юную особу, случайно, не Лолитой зовут?
— Не придирайтесь к словам, лейтенант, — прорычал Равель. — Конечно, она уже совершеннолетняя, но я — знаменитый актер, и она предо мной робеет, понимаете, что я хочу сказать! — Он попытался придать своему лицу честное, искреннее выражение. — Я встретил ее в Париже в прошлом году, и с тех пор она не дает мне покоя. Она узнала мой адрес и приехала в Пайн-Сити. Я просто пошел туда, чтобы вразумить ее, сказать, что между нами все кончено.
— И она устроила вам небольшой ночной концерт? — спросил я.
Он вновь поморщился:
— Я постарался быть как можно более тактичным, но ничего не добился. Когда этой женщине что-нибудь хочется, она становится упрямой как осел. Если Джуди что-нибудь узнает…
— И как этого осла зовут?
— Камилла, — сказал он. — Камилла Кловис. Я это точно знаю, сам бы не поверил, если бы не видел ее паспорта. Она снимает квартиру в месте, которое называется «Дневная мечта». Я провел с ней сегодня часа полтора, а потом пошел прямо домой.
— Я проверю, — сказал я.
— Сделайте мне одолжение, лейтенант, — взмолился он, — не говорите ничего моей жене. Она с ума сойдет от ревности, если что-нибудь узнает. Не скажете?
— Попытаюсь, — пообещал я ему. — Что еще?
— Я и так наболтал чертовски много, — нахмурился он.
— Если вы не знаете, кому было выгодно убийство Барбары Арнольд, то, может быть, поделитесь своими соображениями насчет того, кому приспичило убить вашу жену?
Руди уставился на меня, нахмурив брови:
— Это что, шутка?
— Ваша жена утверждает, что Барбара убита по ошибке, что Барбару спутали с ней.
— Зачем кому-то убивать Джуди? — медленно произнес он.
— Не знаю, — сказал я. — Она вам ничего не говорила о письмах?
— Каких письмах?
— Значит, ничего. Похоже, что только у этой Камиллы Кловис были причины убить вашу жену.
— У Камиллы? — Он коротко рассмеялся. — Вы с ума сошли! Камилла и мухи не обидит.
— Что ж, возможно, Камилла здесь ни при чем. А вы?
— Я? — Руди посмотрел на меня безумными глазами. — С какой стати мне убивать Джуди?
— Вот и мне тоже интересно. Может, объясните? — сказал я с надеждой в голосе.
— Вы сумасшедший, — сказал он. — И если вы обвиняете меня в том, что я убил Барбару, спутав ее с Джуди, то мне придется отправиться к своему юристу, а вам — в клинику для душевнобольных! — Он презрительно усмехнулся. — Мы женаты уже три года. Вы что думаете, я никогда не видел свою жену голой?
Мысленно я признал счет один — ноль в его пользу и отправился искать сержанта Полника. Тот обретался в комнате убитой секретарши.
— Я уже почти закончил, лейтенант — сказал он. — Машинка стояла на столе. Больше ничего нет.
— Даже писем нет? — спросил я. — Дневника, фотографий с автографами кинозвезд, пластинок?
— Ничего, — сказал он равнодушно. — У этой дамы в комнате нет ничего, кроме печатной машинки и одежды.
— Мне кажется, секретарше больше ничего и не надо, — сказал я. — А самые прогрессивные обходятся одной лишь печатной машинкой.
Глава 4
Когда я вернулся домой, кушетка моя остыла, и Джеки на ней уже не было. Я не чувствовал себя вправе упрекать ее за это: на ее месте я поступил бы так же. Поэтому я лег спать в гордом одиночестве и проснулся около девяти, бодрый как духом, так и телом.
Лейверс уже наверняка ждет меня в управлении, но утро было такое прекрасное, солнце светило так ярко, что мне не хотелось нарушать это очарование и я отправился сначала в отель «Старлайт».
Портье меня узнал.
— В чем дело, лейтенант? — спросил он угрюмо.
— Обычная проверка, — успокоил я его. — Ассоциация девиц легкого поведения обвиняет управление отеля в том, что оно дерет тройную плату с клиентов.
— Как смешно, лейтенант, — сказал он устало. — Вам нужен кто-нибудь из наших клиентов?
— Харкнесс. Дон Харкнесс.
Портье заглянул в книгу.
— Семьсот второй номер, — сказал он. — Позвонить ему?
— И предоставить ему шанс выброситься из окна? — возмутился я.
— Если вы не возражаете, лейтенант, — сказал он холодно, — я попросил бы вас подняться к нему в номер прямо сейчас. Мы теряем клиентов из-за того, что вы стоите в холле. Люди обращают на вас внимание. — Он слегка скривился. — И потом, этот ваш галстук…
— Он вручную разрисован самим Пикассо, — сказал я. — Не думаю, что вы такой где-нибудь достанете дешевле чем за полтора доллара.
Решив, что нервная система портье не выдержит дальнейших перегрузок, я направился к стальной коробке лифта, который доставил меня на седьмой этаж.
Номер Харкнесса был в самом дальнем конце коридора. Прежде чем дверь открылась, мне пришлось постучать четыре раза.
Мужчина в пижамных брюках и черном шелковом халате с любопытством глядел на меня.
Он был высок и лыс, с детским выражением лица и кустистыми черными бровями над серыми настороженными глазами.
— Мистер Харкнесс? — спросил я.
— Точно, — ответил он низким голосом.
— Лейтенант Уилер из управления шерифа, — сообщил я ему. — Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
— Заходите, — сказал он. — Я завтракаю.
Я вошел в комнату, и он уселся за стол, весь уставленный тарелками и блюдами, наполненными разнообразной снедью.
— Чашечку кофе, лейтенант?
— Спасибо, — сказал я и уселся в глубокое кресло.
Он налил мне кофе и протянул чашку:
— В чем дело?
— Убийство. Вы разве не знаете, что вчера ночью произошло убийство секретарши Джуди Мэннерс?
— Да, — он кивнул головой, — слышал, — и отправил себе в рот солидный кусок сандвича.
— Что, газетчики уже пронюхали? — спросил я с интересом.