Майра рассмеялась со снисходительностью в голосе:
— Кому какое дело, Дэнни? Не бери в голову Джеймса. Ведь если бы я не согласилась на эту сделку, из этого ничего не вышло бы. Так что забудь его!
— Не так-то это легко. Мне очень жаль.
Улыбка медленно сползла с ее лица.
— Хочешь сказать, что ты не собираешься… что ты не станешь?
— Очень сожалею, но не стану.
— Я встречала странных людей, — медленно протянула она, — но ты, братец, превосходишь их всех!
Я обошел ее и направился в холл. Когда я уже достиг входной двери, сзади послышалось мягкое шлепанье ее босых ног, затем тихий окрик:
— Дэнни!
Я обернулся и взглянул на нее. Лицо Майры сильно побледнело под загаром, в глазах явственно проступила неуверенность.
— Дэнни! — напряженно выдавила она из себя. — Ты же знаешь, он все равно будет думать, что это случилось.
— Знаю, — тупо подтвердил я.
— Так что же тогда? — Она потеряла на миг способность говорить. — Почему ты избегаешь меня?
— Не уверен, что смогу это, объяснить, — осторожно промолвил я. — Он будет считать, что это случилось, и мне хочется, чтобы он так считал.
— Я совсем перестала тебя понимать, Дэнни Бойд, — еле слышно прошептала она. — Неужели я уже не вызываю у тебя желания?
— Ты так же привлекательна для меня, как и вчера, — честно ответил я, — и мои чувства к тебе не имеют ничего общего с этим.
— Тогда почему?
— Неужели не можешь понять? — прорычал я. — Я не хочу никаких услуг от этого сукиного сына!
Глава 9
Наконец-то я позавтракал — в номере Пэтти Ламон. На Пэтти было мягкое, действительно женское платье, сочетающееся с ее мягким, женственным обликом. Задним умом я начинал понимать, что совершил ошибку прошлой ночью. Во мне росло тревожное ощущение. Пэтти проявляла все безошибочные симптомы приверженности к той теории, по которой, раз отдавшись, она могла рассчитывать на постоянные близкие отношения. И ощущалось это прежде всего в мелких деталях. Когда мы поели, Пэтти, игнорируя мое желание выпить черного кофе, налила в мою чашку сливок, объясняя, что черный кофе плохо действует на нервы. Словом, тревога уже не покидала меня.
— Как ты провел утро, дорогой? — спросила она, глядя на меня широко раскрытыми глазами, когда я с содроганием сделал глоток кофе со сливками.
— Как всякое другое, — кисло буркнул я. — Ильмо теперь считает, что страховая компания должна ему заплатить, поскольку его адвокаты нашли какую-то зацепку. А я ему стал не нужен.
— Но он не может так поступить! — возмутилась Пэтти. — Это нечестно после всего того, что ты испытал. — Она скромно моргнула. — Конечно, я знаю, что многое из того, что ты сделал вчера, ты сделал ради меня!
— Затем я посетил Раттера в его доме, — небрежно продолжил я. — Он сообщил мне кое-что действительно интересное: оказывается, это не он придумал организовать конкурс красоты.
— Полагаю, Раттер сказал, что это была моя идея?
— Вот именно, — признал я. — Но ты мне об этом не говорила.
Она прикусила нижнюю губу и уставилась на свои руки, старательно избегая моего взгляда.
— Мне было стыдно, Дэнни, — пробормотала наконец тихим голосом. — Это была вовсе не моя идея.
— Только не это! — простонал я. — Сначала это была идея не Раттера, а твоя, теперь — не твоя идея… Сколько же, черт возьми, людей ею повязаны?
— Пожалуйста, Дэнни! — попросила Пэтти укоризненно. — Ты не должен говорить на таком ужасном языке, дорогой! Это была идея Луизы. Однажды она упомянула о ней, и я пришла в восторг, сказала, что утром подкину ее Мэчину, посмотрю, как он прореагирует. Луиза посоветовала не делать этого, а подсказать такую мысль самому мистеру Раттеру, чтобы награда не досталась Мэчину. — Пэтти покраснела, просительно посмотрела на меня и тихо добавила: — Конечно, я знаю, что поступила по отношению к бедному мистеру Мэчину не очень-то красиво. Но когда я высказала идею мистеру Раттеру и подсказала ему выдать ее за свою, он был мне благодарен. Все же он президент компании!
— Конечно, — кивнул я. — На твоем месте я не стал бы беспокоиться об этом.
Ее лицо посветлело, и она спросила:
— Дэнни, как долго мне придется отсиживаться здесь?
— Пока полиция не нападет на след Эстела, — не замедлил я с ответом. — Надеюсь, это случится скоро. Не так уж много в городе мест, где он мог бы укрыться. Может быть, Шелл сообщит доне что-нибудь о нем уже сегодня вечером.
— Я надеюсь на это, — горячо откликнулась Пэтти. — Мне кажется, если я не выберусь быстро из этой комнаты, то сойду с ума!
— Думаю, ждать осталось недолго, милая. — Я потрепал ее руку. — Здесь все же гораздо лучше, чем с Марти Эстелом.
Ее плечи вздрогнули.
— Всю оставшуюся жизнь мне будут сниться кошмары с этим человеком!
— Через пару недель ты забудешь его имя, — уверенно заявил я. — А мне надо отправиться к Шеллу — я должен ему письменно изложить то, что произошло прошлой ночью. Не стоит его сердить.
— Когда ты вернешься? — как бы невзначай поинтересовалась она.
Я был уже на ногах.
— Трудно сказать. Но не волнуйся, сиди здесь и никуда не высовывайся! — Я вышел в коридор и захлопнул дверь прежде, чем Пэтти могла меня задержать.
На моем лбу выступили капли пота, когда я наконец забрался в лифт. Я молился о том, чтобы Шелл уже напал на след Марти и я смог немедленно отправить Пэтти домой. Она вела себя так, словно мы были уже давно женаты или что-то в этом духе. Теперь-то я понял, что совершил большую ошибку.
В полицейском участке пришлось потратить жутко много времени. Шелл потребовал от меня соблюдения всех формальностей. После того как я продиктовал заявление, оно было отпечатано и подписано мною. Затем он трижды прошелся по нему, придираясь к каждому слову. К этому времени уже пробило пять часов, и мне очень захотелось выпить.
— Лейтенант, — проворчал я, — мне понятно, что ты меня ненавидишь. Но если мы еще раз пройдемся по заявлению, я затоплю истерикой всю твою конуру. Тебе же этого не нужно, не так ли? Я имею в виду: тут так все прибрано и чисто, что ты не захочешь беспорядка. К тому же это смутило бы нас обоих.
— Для человека с патентом частного сыщика оправданное убийство — недостойная штука, Бойд, — холодно ответил он. — Даже если бы были безупречные свидетели, способные подтвердить, что у него не было иного выхода и ему пришлось стрелять в порядке самообороны. А уж без свидетелей… — Он многозначительно пожал плечами.
— Для меня наступил день загадок, — пробормотал я. — Лейтенант, ты хочешь сказать мне что-нибудь или как?
— Я думаю, ты в большой беде, — огрызнулся он. — А также считаю, что ты кое-что от меня скрываешь, Бойд. У тебя есть какая-то информация, которой мы не располагаем. Предупреждаю, если ты ею не поделишься, я пришью тебе дело об убийстве этого Унгара!
— Я всегда помогаю полиции, лейтенант, и ты это прекрасно знаешь, — упрекнул я его. — И ничего не скрываю.
— О’кей, — проскрипел Шелл. — Тогда мы тебя прижмем на всю катушку.
— Меня бы это немного обеспокоило, если бы не пара пунктов, — кротко сказал я.
— Какие еще пункты?
— Например, Пэтти Ламон засвидетельствует то, что случилось в ее квартире с Унгаром и Эстелом, — мягко напомнил я. — И как я дал им ложный адрес, но они сами с ним разобрались. И как я отправился на квартиру Байерса, чтобы защитить его в случае их появления.
Лейтенант многозначительно фыркнул, но я решил это проигнорировать.
— Затем, есть досье на Унгара, — радостно продолжил я. — Помнится, ты говорил прошлой ночью, что у него длинный «послужной список», назови, мол, любое преступление, и он его совершил… Те две пули, что Эстел выпустил в меня, остались в стене. Ваши эксперты по баллистике засвидетельствуют, что они не подходят для моего нагана. Разве не так?
Шелл что-то пробурчал и свирепо уставился на меня:
— Ты сейчас перехитришь самого себя, Бойд!
— Вы напали на след Эстела? — с надеждой спросил я.
Он покачал головой:
— Он или улизнул из города прошлой ночью, когда сбежал из квартиры Байерса, или стал невидимым. Я знаю этот город и его людей. Мы дважды прочесали все возможные места, где Эстел мог укрыться. Ручаюсь моим полицейским значком!
— Конечно! — сочувственно произнес я. — Как выглядит дело в целом, лейтенант? Раттер все еще фигурирует в качестве подозреваемого?
— А ты как думаешь? — спросил он отвратительным, полным подозрения голосом.
— Думаю, да, — твердо ответил я. — Ты проверил его алиби на время убийства Байерса?
— А следовало бы? — безразлично бросил он, наблюдая за мной словно ястреб.
— Не знаю, — неуверенно протянул я. — Просто мне любопытно было бы это узнать. На всякий случай. Только представим себе, что он действительно убил Луизу Ламон, не выдержав ее шантажа, из-за которого мог оказаться замешанным в похищении диадемы. Может, он не знал об отношениях Байерса с Луизой, но она могла рассказать Байерсу о нем, так? После ее смерти Байерс мог осмелиться сам пойти на шантаж и угрожать Раттеру разоблачением в глазах легавых.
— Полиции! — проскрипел Шелл.
— Полиции. Поэтому Раттер посчитал единственным выходом пришить и Байерса, попытаться представить его смерть самоубийством, чтобы вы подумали, что маленький Вилли убил Луизу, а затем покончил с собой.
— Смешно! — отреагировал лейтенант, но не совсем уверенным голосом.
— Может, ты и прав, — подольстил я. — Но все равно не помешало бы вызвать Раттера и задать ему несколько вопросов. По крайней мере, у него это вызовет уважение.
— Уважение к чему?
— Я слышал, он повсюду разглагольствует о некомпетентности полиции в целом и одного лейтенанта в частности, — мягко подкинул я идею. — Но конечно, полагаю, тебя это не заботит, вы выше этого…
— Вот как? — сердито проворчал Шелл. — Большой и толстый слюнтяй! Только потому, что у него есть пластмассовый завод, он считает себя большой шишкой? Мы быстро поставим его на место!