— Сокровище, поверь мне, я первый от этого страдаю.
— Знаю, что ты занят делом Рэндаллов, я читала об этом в газетах. Как движется дело?
— Отлично, если нет дождя. А ты как живешь?
— Хорошо. Немного нервничаю с того момента, как ты бросил меня в тот вечер… Это то, что называется чувством долга, да?
— Думаю, какой дурак выдумал эту фразу? — сказал я горько.
— Тут моя вина, я не должна была брать трубку. К тому же ты не велел мне.
— Так всегда происходит, — с облегчением ответил я.
— Правда? — неожиданно прохладным тоном заметила она.
— Я хочу сказать, никогда не знаешь, кто на другом конце провода, когда снимаешь трубку, — объяснил я. — Первое, что сделаю, когда арестую убийцу, позвоню тебе.
— Я не всегда дома… для тебя, Эл. Чао!
— Спасибо, что позвонила, сокровище. И не обращай внимания на нервы. Я знаю средство, чтобы успокоить их без лекарства.
— Я и не собираюсь принимать лекарства. — Она повесила трубку.
Я еще раз наполнил стаканчик и устроился в кресле. Я уже не чувствовал себя совсем одиноким.
Минут через пять раздался звонок у входной двери. Я выбрался из кресла и пошел открывать. На пороге с улыбкой на устах стояла брюнетка.
— Сюрприз, Эл. Я могу войти?
Она решительно направилась в гостиную, прежде чем я успел ответить. Я закрыл дверь и последовал за ней.
Это была золотая девушка, в мехах и в платье на тонких бретельках. Декольте было глубокое, особенно в середине, и открывало ложбинку между грудями. Серьги в форме громадных золотых колец сверкали, когда она поворачивала голову. Высокий гребень — полухрустальный и полузолотой — удерживал волосы, поднятые вверх а-ля Жозефина.
— Мелани Рэндалл! — произнес я с восхищением. — Вы неописуемы!
— Спасибо! — Она обворожительно улыбнулась. — Может быть, вы пригласите меня присесть и предложите выпить?
— Садитесь и выпейте чего-нибудь, — повторил я.
Она наполнила стаканчики, и мы с комфортом устроились на диване. Затем она взяла стакан и откинулась на спинку.
— Эл, почему вы не появляетесь? Сегодня вечером я, добрая самаритянка, пришла навестить вас только по зову сердца.
— Вы хотите сказать, что принесли женский дух, который подействует на меня, как вода на путника в пустыне?
— Нет, я пришла жаловаться. После телефонного звонка от Жюстин сегодня во второй половине дня у Френсиса от страха начались колики в желудке. Он так страдал, что его состояние передалось мне. Он уже видит себя узником тюрьмы Сан-Квентин, работающим кайлом в каменоломне под надзором мамаши Рэндалл в форме охранника и с карабином в руках.
— Что же вы хотите, чтобы я сделал?
— Успокойте его. Скажите, что не будете арестовывать его в качестве подозреваемого в пособничестве. Он считает вас очень хитрым, потому что вам удалось заставить Жюстин рассказать о ложном алиби и сделать вид, что об этом вам стало известно от Френсиса. Судя по голосу в телефонной трубке, Жюстин действительно была вне себя, когда разговаривала с ним. Во всяком случае, она напугала Френсиса.
— Ему не нужно бояться. Я не собираюсь арестовывать ни его, ни его сестру.
— Эл, вы шикарный парень! — сказала она с радостной миной. — Садитесь рядом со мной, если у вас не назначено свидание.
— Я действительно назначил свидание, — ответил я, осторожно садясь рядом с ней.
— Да? — Она подняла брови. — Как это романтично! Держу пари, что это одна из ваших анемичных блондинок с плоской грудью. Что касается меня, то у меня никогда не хватало времени на романтику, мой стиль — брать быка за рога!
Она выпила глоток скотча.
— Следовательно, малыш Френсис вне подозрения? А то заело его так, что он поднялся, оделся и направился к мамаше. Мне показалось, что у него появилось желание выплакаться на ее гранитной груди.
Ее бедро привычно прижалось к моему.
— Я бедная Золушка! Стоило мне встретить прекрасного принца, как я узнаю, что у него свидание!
Я откашлялся, чтобы прочистить горло, так как следовало что-то сказать.
— Ха-ха-ха! — разразилась она смехом. — Я сама виновата, что меня сослали на кухню!
Ее стакан был пуст, я снова наполнил его, а заодно и свой.
— Что это еще за история с алиби? Убийца — один из них?
— Вполне возможно.
Взглянув на часы, я увидел, что еще всего лишь четверть восьмого.
— У вас два свидания, донжуан? — спросила Мелани.
— Нет, одно.
— Тем лучше. Раз так, я смогу выпить еще шесть стаканчиков до того, как вынуждена буду уйти.
— После этого вы будете обслуживать себя сами, — твердо заявил я. — Мне понадобятся все мои силы.
Она скрестила ноги. От этого подол золотой туники поднялся выше колен, но она не потрудилась одернуть его. Я внимательно осмотрел открывшуюся картину, не пропуская ни одного квадратного сантиметра нейлона. Даже если бы и хотел, я не смог бы удержаться.
Мелани продолжала наблюдать за мной уголком глаза, но начала уже успокаиваться. По губам скользнула уверенная улыбка. Рыбка клюнула!
— Я сожалею о том, что произошло сегодня утром, Эл, — сказала она низким голосом. — Я потеряла голову и не соображала, что говорю. Я вела себя отвратительно!
— Вы заставили меня плакать целый день.
Она коснулась моей руки кончиками пальцев, затем растерянно вцепилась в мои бицепсы.
— Я рассказала вам про Алису такие гадости! Вы знаете, Эл, во всем этом нет ни слова правды. Пожалуйста, поверьте, сейчас я искренна. А утром я просто была зла на вас. И сказала первое, что пришло в голову.
Ее пальцы скользнули по моей руке в ладонь и осторожно подняли ее.
— Вы меня прощаете, Эл? — прошептала она и прижала мою руку к своей груди, чтобы лишить меня возможности ответить отказом.
— Если вы будете продолжать в том же духе, я предпочел бы видеть вас такой, какой вы были сегодня утром.
— Если хотите знать правду об Алисе, — сказала она спокойно, — мы с ней похожи.
— Мелани, мое сокровище, — сказал я. — Вы уникальны!
— Вовсе нет, — запротестовала она. — Хотя таких, как я, немного. Алиса тоже хотела стать частью этого меньшинства. Как я могла не признать в ней то, что хорошо знаю в себе? Когда она говорила, что хочет развлекаться, это означало, что она хочет мужчину.
Я нежно сжал пальцы ее правой руки, и Мелани принялась ворковать:
— Ну я и дала ей мужчину… Дюка Амоя. Откровенно говоря, я не думала, что она так далеко зайдет.
— Что поделаешь? Теперь это уже древняя история.
Я высвободился, поднялся и пошел к столу, чтобы налить виски.
Мелани рассмеялась:
— Вы не можете удрать, Эл! И вы это знаете! Оскорбляйте меня, повернитесь ко мне спиной — это не поможет.
— А что, если вам сходить в клуб? Сердце Амоя сейчас свободно, не так ли?
— Мне хорошо и здесь, — довольно сказала она.
— А мне было лучше до вашего прихода, — ответил я холодно.
— Это профессиональный способ выставить даму за дверь? Вы хотите, чтобы я ушла?
— Точно.
Я продолжал стоять к ней спиной, притворяясь, что занимаюсь стаканами.
За спиной послышался легкий шум, но я старался не прислушиваться.
— Эл? — наконец сказала она.
Я быстро обернулся. Вышитая золотом туника висела на спинке кресла, а у ног Мелани — куски нейлона и кружев. Она стояла совершенно нагая, лишь с золотыми кольцами в ушах.
Я схватил ее запястья и поволок к двери в спальню. Она завопила:
— Куда мы, Эл?
— К черту кушетку! Почему бы не заняться этим со всеми удобствами?
— Если бы вы растроились, — серьезно заявила она, — то все вместе смогли бы сделать из меня честную женщину…
Глава 11
Неоновая надпись «Уединение» была погашена, входная дверь закрыта на ключ. Я постучал. На моих часах было двадцать один час сорок пять минут. Может быть, слишком рано.
Дверь распахнулась, и я попал под прицел двух маленьких острых глаз.
— Мы открываемся только в полдвенадцатого, — услышал я, и дверь со стуком захлопнулась.
Я снова принялся барабанить. На этот раз глаза выражали откровенную злобу.
— Убирайтесь! Или я позову полицию!
Я в двух словах объяснил ему, кто я и что мне здесь нужно.
Дверь открылась, и я вошел в клуб. С первого взгляда я не признал этого типа: у «адмирала» в цивильном совсем другой вид, даже если это всего лишь швейцар.
— Патрон в кабинете, лейтенант. Надеюсь, что он не будет бранить меня за то, что я впустил вас. Вы знаете, где кабинет?
— Да, я уже был там. После множества девиц, побывавших там, я был, наверное, первым мужчиной.
Адмирал улыбнулся, показав щербатые зубы.
— Что касается этого, то правда, — согласился он.
Я прошел через пустой бар, полутемный зал и постучал в дверь кабинета Амоя.
— Войдите!
При моем появлении его физиономия выразила чувства более глубокие, чем просто оживление. Он ожидал явно не меня. Он открыл верхний ящик стола, порылся в нем и снова задвинул.
— Клуб еще не открыт, лейтенант. — Он слабо улыбнулся. — Но это не помешает. Могу предложить вам стаканчик.
Я закрыл дверь и направился к столу для посетителей.
— Хорошая мысль… Скотч, лед, немного содовой.
Пока он готовил напитки, я вскочил со стула, открыл верхний ящик его стола и взял несколько проспектов.
Амой замер с бутылкой в одной руке, стаканом в другой и уставился на меня все с той же принужденной улыбкой.
— Так не годится, лейтенант! — вполголоса запротестовал он.
Я небрежно перелистывал проспекты:
— Рио? Вы собираетесь в путешествие, Дюк?
— Да, хотел было. По-вашему, это преступление?
— Когда вы хотите поехать?
Он вернулся и сел за стол, поставив на него стаканы.
— У каждого своя мечта. Моя — посетить Южную Америку. Может быть, я не попаду туда никогда. Кто знает…
— Дюк, вы удивляете меня. Я никогда бы не мог подумать, что под смокингом прячется такое романтическое сердце!
Он поднял стакан: