Я осторожно-осторожно, словно дряхлый старец, опустился на кушетку и одним глотком осушил свой бокал. В следующий миг пустой бокал нежно отобрали у меня и поставили на пол, где уже покоился его нетронутый собрат.
— Превосходное лекарство от страха. Вы такой находчивый, Рик! Отличная мысль.
— Но это вовсе не моя идея! — слабо возразил я.
Прежде чем я успел сообразить, что происходит, Кэти оказалась у меня на коленях, сияющие голубые глаза находились в каких-то шести дюймах от моих собственных глаз.
— Неужто вы хотите убедить меня, что это была моя идея? — хрипло прошептала она.
— Я был на кухне, — я с трудом узнал свой сиплый голос, — готовил коктейли и слушал, как вы поете…
Крепко обхватив мою шею, она раздвинула мне колени и навалилась на меня всем телом, обе мои ладони внезапно замерли на двух упругих и мягких полушариях.
— Продолжайте же, Рик! — Она мечтательно закрыла глаза. — Я слушаю!
Мой мозг посылал отчаянные сигналы, но пальцы, надежно приклеенные к бархатистым полушариям, игнорировали зов разума.
— Простите, — прохрипел я. — Это был несчастный случай.
— Ха! — Ее смешок прозвучал с пленительной порочностью, отозвавшись дрожью в моем многострадальном позвоночнике. — Вот так несчастный случай!
Она глубоко вздохнула и еще больше навалилась на меня, безжалостно вдавив мое тело в упругие недра кровати. Пару секунд я отчаянно пытался сообразить, с какой стати я находил Кэти худенькой девушкой. Внезапно мир с оглушительным грохотом разлетелся вдребезги, и я беспомощно провалился в пропасть абсолютной темноты.
Надо заметить, чертовски неприятно растянуться на дне преисподней и ощущать, как непроглядный мрак давит на глазные яблоки, тогда как мозг трепещет от таинственных звуков, окружающих тебя, а чьи-то проворные пальцы с демонической скоростью сдирают одежду с твоего съежившегося тела.
Особенно яростная атака на мою страдающую плоть заставила меня забыть о страхе.
— Эй! — вскричал я. — Кто я, по-вашему, цыпленок, что ли?
— Прости, Рик, милый, — раздалось в ответ гортанное бормотание. — Но ты должен просто лежать!
— Кэти? — промямлил я недоверчиво.
Ногти с силой вонзились в мою грудь.
— А ты думал кто? — осведомилась она холодно.
— Что случилось?
— Эта медная штука наконец сработала, — радостно ответила она. — Я нажала на рычажок кровати, как только ты вернулся с кухни, но глупую тварь заело, впервые в жизни. Но я решила, что вес наших тел должен сделать свое дело.
— Этот грохот… я решил, что наступил конец света… — тускло пробормотал я.
— Она всегда опускается с небольшим шумом.
— А зрение я потерял, когда твое сокровище обрушилось мне на голову? — с горечью спросил я. — Или же ты вырвала мне глаза, прежде чем сорвать одежду?
— Я забыла о лампе, она крепится на стенном кронштейне. Она опрокинулась и разбилась.
Внезапно я почувствовал себя гораздо лучше, храбрость мало-помалу возвращалась ко мне. Я осторожно помахал перед собой руками, но ничего не обнаружил.
— Ты говорила, что эта кровать годится для бейсбола, — просипел я. — Так где ты? В районе третьей базы?
— На пути туда. — Ее голос потерял былую веселость. — Думаю, так будет лучше.
— Ты хочешь сказать, что мы прошли через весь этот грохочущий ужас только для того, чтобы поиграть в прятки?
— Я думала, ты меня дразнишь, — обиженно огрызнулась Кэти. — Мне следовало догадаться, что если девушка мужчине не нравится, то и нет смысла стараться. — Ее голос дрогнул. — Наверное, я выставила себя самой настоящей дешевкой.
— Кэти? — Мои пальцы беспомощно хватали воздух. — Это все твои проклятые народные песни, что ты пела в кафе. Они вызвали в моем мозгу образ невинного ангела. Наверное, понадобится чертовски много времени, чтобы настроить себя на новый лад.
— Ты просто не хочешь обидеть меня, я знаю! — В темноте раздался оглушительный всхлип.
— Милая, я уже перенастроился!
Я встал на колени и стремительной рысью обежал круг. Все впустую, мои руки по-прежнему хватали лишь темноту. «Это не бейсбольное поле, — обреченно подумал я, — это целый континент!» Я остановился, судорожно втянул в себя воздух и жалобно позвал:
— Кэти!
Ответом мне было зловещее молчание.
Я сделал еще несколько попыток, но безрезультатно. Молчание ввергло меня в пучину отчаяния. И вдруг… внезапная вспышка вдохновения вилкой вонзилась мне в гортань. Я на мгновение задохнулся, потом набрал в легкие побольше воздуху и заблеял баритоном, годящимся лишь для общественных душевых.
«Разденься, моя любимая, — сказал он, —
Разденься и ляг со мной…»
Последняя пугающе-фальшивая нота умерла, а с ней и моя последняя надежда. Воцарилась тишина. Но в следующую секунду теплая пульсирующая торпеда вонзилась в мою грудь, швырнув на спину. Я блаженно замер, пришпиленный к кровати, и слушал низкий журчащий смех в дюйме от своего уха.
«Лишь прогони всех этих вертихвосток», — пробормотала Кэти гортанно, и в следующее мгновение ее страстные губы впились в мой рот, грозя наградить меня отменным синяком.
Глава 6
В полдень следующего дня я свернул с шоссе милях в пяти от Сан-Диего. Кэти накормила меня завтраком и с упоением принялась сочинять очередной песенный шедевр. На прощанье я клятвенно пообещал ей сообщить о результатах моего расследования, дабы она смогла внести уточнения в свою печальную балладу.
Спустя двадцать минут я добрался до Сан-Лопара и с облегчением обнаружил, что микроскопический городишко и в самом деле существует, а не является плодом воспаленного воображения Пита Блисса. Одолев очередной подъем, я внезапно увидел большой особняк, высившийся на вершине небольшого холма. Особняк, как и сказал Пит, был обнесен высокой кирпичной стеной. Проехав еще немного, я обнаружил крошечное бистро и решил подкрепиться. В кафе имелся один-единственный посетитель — я сам, а потому пришлось расправляться с бифштексом под пристальным взглядом изнывающей от скуки официантки. Когда она принесла мне вторую чашку кофе, я одарил ее лучезарной улыбкой.
— Ваш городок на редкость приятное местечко, — сообщил я.
— Если это дыра вам так понравилась, почему бы вам не забрать ее с собой, — буркнула официантка в ответ. — Я бы не возражала, если бы вы сделали это прямо сейчас!
— А чем он вам не угодил?
— Ну… — Она пожала плечами. — Всю неделю это городишко как городишко, самое настоящее сонное царство, но в ночь с субботы на воскресенье это подлинный содом. Уличные фонари горят всю ночь!
— Почему же вы не переберетесь в какое-нибудь иное местечко? — поинтересовался я.
— Скажете тоже! — Она негодующе фыркнула. — Эта забегаловка принадлежит мне, купите ее у меня, и я уеду немедленно!
— Ну кто-то же должен следить здесь за порядком, к примеру, тот парень, что обитает в доме на холме.
— Старый Рэнд? — Она презрительно хмыкнула. — Если он и следит за чем-нибудь, то только не в Сан-Лопаре. Наверное, нехорошо так говорить. — Она вздохнула. — Впрочем, я не осуждаю его. Если бы он не покалечил ногу, то наверняка продолжал бы еще сниматься в кино.
— Рэнд? — переспросил я. — Вы имеете в виду Ли Рэнда, актера?
— А кого же еще, по-вашему? Уж наверное, не танцовщицу Салли! Разумеется, Ли Рэнда, того самого, что снялся во всех этих знаменитых вестернах тридцатых годов.
Я расплатился за обед, накинув сверху два доллара, и заметил:
— Значит, в Сан-Лопаре имеется своя собственная достопримечательность.
— Вам-то хорошо так говорить, вы же здесь не живете. — Она положила на столик два доллара. — Вы переплатили.
— Это чаевые, — возразил я.
Добрых десять секунд она пребывала в столбняке, когда же дар речи вернулся к бедняжке, она недоверчиво пробормотала:
— Вы, наверное, сошли с ума. Вся еда стоит полтора доллара. Значит, ваши чаевые составляют сто двадцать процентов!
— Я из Техаса, — обронил я и направился к двери.
— Эй! — уже на улице донеслись до меня ее слова. — Дайте мне еще три доллара, и эта забегаловка ваша!
Я завел мотор и неторопливо направился к дому на холме. Меня грызла мысль, что Джо Кирк получил две сотни за информацию, которая не идет ни в какое сравнение с тем, о чем мне поведала за пару долларов эта утомленная жизнью женщина. Теперь я знал, что дом принадлежит Ли Рэнду, и этот факт многое объяснял. Меня беспокоило лишь одно: слишком уж легко все складывалось.
Витые чугунные ворота были широко распахнуты, по извилистой подъездной дорожке я двинулся к дому. Дверь мне открыл старик дворецкий.
— Меня зовут Рик Холман, — вежливо сообщил я. — Я хотел бы видеть мистера Рэнда.
— Он вас ждет, мистер Холман? — Голос слуги напоминал шорох опускающейся на землю сухой листвы.
— Нет, — признался я. — Но уверен, мистер Рэнд не откажется принять меня, если вы передадите ему, что дело касается его старого друга Уильяма Хольта.
Он повторил пару раз про себя имя, словно пробуя на вкус, потом медленно наклонил голову.
— Пожалуйста, подождите здесь, мистер Холман.
Он захлопнул массивную дверь, отделанную бронзой, перед моим носом, и мне ничего не оставалось, как набраться терпения. Минут через пять дверь снова открылась, и дворецкий вежливо предложил мне проследовать за ним в библиотеку.
Библиотека оказалась просторной комнатой, несколько напоминающей склеп; три стены были заняты стеллажами с книгами, к которым явно ни разу не притрагивались. Четвертую стену занимало широкое окно, у которого красовался бронзовый Уильям Коуди в натуральную величину. Суровый взгляд знаменитого вояки, способный на корню уничтожить любые мысли о неповиновении, был устремлен на небольшую лужайку, за которой раскинулся миниатюрный сад камней. Я решил, что это нечестно — если человек может позволить себе держать на приколе у окна Баффало Билла в натуральную величину, то почему бы ему не поставить на лужайке