— Понимаю, как все произошло, — сказал он. — Твоего мужа убили незадолго до того, как я вошел в гараж. Мой приход помешал убийце. Ему надо было спрятать тело, рядом стояла моя машина, и он засунул его в багажник.
— Он там с самого утра? — Она подавила рыдание. — Бедный Поль! — пробормотала она.
— Пожалеть надо нас, — заметил он.
Неистово трещали цикады. Тени на асфальте казались нарисованными. Жара делала невыносимой саму мысль о смерти. Официантка принесла кофе.
— Мадам лучше?
— Да, спасибо, — ответил Рене, — дайте счет.
Она отошла, и у нее под ногами заскрипел гравий. Это тоже причиняло боль, как серо-голубое небо над ними, как мухи, кружившиеся над кусками сахара. Все вокруг вызывало страдание.
— Я не смогу больше сидеть в этой машине, — проговорила Флоранс.
— И все же…
— Давай сообщим в полицию.
— Не теряй головы. Или ты хочешь сегодня же вече ром оказаться в тюрьме?
— Что же делать?
— Ехать дальше… Найти место, где мы сможем его…
В ту же секунду его потрясла мысль о скрюченном в багажнике трупе. Она показалась невыносимой. Это выше его сил.
— Фло, надо что-то делать, — сказал он.
Но и сам он сидел не шевелясь, у него не было желания двигаться, бороться с охватившей его паникой.
— Если полиция нас арестует, — продолжал он, — жена, любовник… убитый муж… Все ясно… Ты оставила прощальное письмо… Я послал тебе телеграмму… Мы вместе были в Ницце… Вывод очевиден.
— Он всю дорогу был рядом с нами… там… сзади.
Она говорила прерывистым бесцветным голосом, как в бреду. Внезапно она встала.
— Ты куда?
— Пойду внутрь… Здесь я больше не могу. У них там, наверное, есть где-нибудь место в уголке.
— На нас опять обратят внимание, — заметил Рене.
Тем не менее он последовал за ней, осторожно неся в руках чашки с кофе. Расположились в небольшом зале в стороне от общего. Там они были одни.
— Я не хочу, чтобы меня посадили в тюрьму, — простонала Флоранс. — В конце концов, это несправедливо. Почему все против меня?
Она не могла больше сдерживать слез. Плакала с каким-то остервенением. Рене протянул к ней руку, но она отпрянула, как будто боялась испачкаться.
— Оставь меня! Уведи куда-нибудь эту машину.
— Фло… Постарайся понять… Ты уже не девочка… У нас есть еще шанс. Если мы избавимся от… Никто ничего не сможет против нас сделать.
Сам он не был уверен, но в его предложении заключался здравый смысл. Флоранс вытерла глаза.
— Ты собираешься… закопать его? — спросила она.
Она произнесла это голосом, вновь ставшим настолько естественным и спокойным, что Рене удивленно посмотрел на нее. Как его мать, она тоже могла почти что по желанию говорить то заупокойным, то обычным голосом.
— Нет, не закопать. Бросить где-нибудь.
— Как дохлую собаку!
— Фло!
— Но это же мой муж!
— Предложи тогда что-нибудь еще.
Она вновь расплакалась, не стесняясь официантки, которая принесла счет. Рене расплатился. Подождал окончания кризиса.
— Извини, — выговорила наконец Флоранс. — Конечно… Ты прав… Как ты намерен сделать это?
— Мы на второстепенной дороге. Думаю, если поедем в сторону Ди, то найдем где-нибудь тихое место… проселочную дорогу, уголок природы…
— А если встретим полицейский кордон?
— Мне не известны методы работы полиции, но не представляю, чтобы они перекрыли движение в такой день, как сегодня.
— Может, дождемся темноты?
Рене начал терять терпение.
— Послушай, Фло. Теперь от нас требуется мужество. Он в багажнике. Это факт. Пойми это наконец. Считай меня ответственным за все… да, да… я вижу, что ты именно так и думаешь… но помоги мне. Одному мне не справиться… Я слишком устал. Ты поведешь машину, а я займусь всем остальным… Единственное, о чем я тебя прошу, — не паниковать… Поехали?
Он первым вышел в холл, увидел на стене карту и пальцем прошелся по нескольким возможным маршрутам. Флоранс, стоя возле него, подкрашивалась.
— Загвоздка в том, — негромко проговорил он, — что я плохо знаю этот район. На другом берегу Роны мне было бы легче… Ты готова?
Он взял ее под локоть, и они вышли. Одновременно увидели стоявшую под деревьями машину. По крепко сжатой руке Флоранс пробежала дрожь. Он и сам чувствовал себя не очень храбрым. Тем не менее площадку они прошли довольно решительно. «Ситроен», осевший под березой почти на брюхо, казался вполне безобидным. Флоранс остановилась в нескольких шагах от него. Место было безлюдным. Внизу среди песчаных отмелей и валунов еле слышно катила свои воды Дрома.
— Может быть… — начал он.
Она сразу перепугалась:
— Не здесь. На нас уже наверняка обратили внимание.
Она была права. Но, возможно, лучшего места им не найти. Рене сел в машину, завел двигатель, и кузов «ситроена» начал подниматься, как потягивающееся животное.
— Иди сюда, — крикнул он.
Но она никак не могла решиться.
— А если это не он, — проговорила она. — Ты сам говорил, что…
Не выключая двигатель, работавший на холостых оборотах, Рене подошел к ней. Стоя рядом, они рассматривали машину, как барышники больную корову.
— Я не знаю твоего мужа, — произнес он. — Никогда его не видел. Как же я могу…
Он сделал шаг вперед.
— Фло, всего один взгляд… Прошу тебя, взгляни. Я сразу же закрою.
Но ему тут же пришлось броситься назад и поддержать ее. Она теряла сознание.
— Бедняжка Фло! Так мы никогда не доедем… Посиди немного на траве.
Она опустилась, прислонившись спиной к дереву. Рене сел за руль, развернул «ситроен» и вывел его на дорогу. Затем вернулся к Флоранс, довел ее до машины и помог сесть. Она с сомнением оглядывалась вокруг.
— Багажник такой маленький, — сказала она. — Как им удалось?.. Рене, это ужасно.
— Знаю… Знаю… Но больше не думай о нем. Страдания его кончились. Повторяй себе: его страдания кончились… Пока поведу я… Подвинься немного.
Рене хлопнул дверцей и тронулся с места. Машина покатилась по неровной дороге.
— Потише, Рене… Пожалуйста, потише.
— Говорю же тебе, он ничего не чувствует. Фло, дорогая, он уже не пассажир. Это… вещь… Багаж.
Пытаясь успокоить себя самого, он мысленно повторил: «Багаж» — и повернул направо к Ди. Машин по-прежнему было много, но здесь они шли отдельными группами с довольно значительными промежутками.
— Хотелось бы найти какой-нибудь просвет в изгороди, — проговорил он, — куда можно втиснуться задним ходом, чтобы не видно было багажника.
— Положи его на траве, — отозвалась она, — чтобы все было прилично, чтобы…
Она подыскивала слова. Подбородок у нее дрожал.
— Конечно, обещаю тебе. Сделаю все, как надо. А потом… Ты будешь в безопасности.
— Тебе придется его обыскать… Боже! Может, при нем записка и телеграмма… если он был в Париже.
— Обыщу.
Говорить! Надо говорить! Во что бы то ни стало продолжать разговор, чтобы занять Фло, отвлечь ее, не дать ей снова поддаться панике. А ведь он и сам очень нуждался в поддержке. Он уже представлял себе сцену: скрюченное тело, застывшее в каком-то немыслимом положении. Поднять его надо будет одним рывком, а затем вытаскивать из багажника осторожно, как окаменелость из породы. Это потребует времени. Фло не понимает. К счастью для нее!
— Ты будешь вне опасности, — вновь заговорил он. — Какие против тебя улики?.. Записки нет. Телеграммы нет. Портье в «Бристоле» видел тебя мельком. Он не сможет тебя узнать… Но, разумеется, тебе надо вернуться домой… Полиция, может, уже заявлялась. Тебе будут задавать вопросы… Но не нужно терять самообладания, скажешь что-нибудь: из Парижа не уезжала, ночь провела у себя, а весь день тебя не было дома… Никто не сможет доказать, что это не так. Соседи в отпуске… Только, видишь ли, надо вернуться, и как можно быстрей.
Он следил за дорогой, притормаживая, когда замечал какой-нибудь выезд сбоку. Но все эти дороги вели к фермам. В этом краю садов не было пастбищ, загонов, изгородей. И кругом автомобили. И они все больше удаляются от Парижа. Так долго продолжаться не может.
— Вон там! — воскликнула Флоранс.
Показалась тропинка, ведущая к рощице. Рене затормозил, поставил машину на обочину и огляделся. Он уже собирался двинуться задним ходом по тропинке, когда между деревьями показался ребенок, игравший в мяч. Рене не стал упорствовать. Он продолжил путь и на небольшой скорости проехал через Сайян. На них медленно надвигалась гора, но там и сям по-прежнему виднелись домишки. Впечатление такое, что за тобой отовсюду наблюдают. Достаточно одного любопытного взгляда: «Что это там остановилась машина? Что это тот тип вытаскивает из багажника?» У Рене не хватало смелости.
— Вон там! — повторила Фло.
Каменистая стенка выглядела гладкой. Здесь, видимо, был когда-то карьер — на насыпи сохранился полуразрушенный барак, вокруг которого переплетались высохшие от жары колеи. Гора обнажила свою красноватую плоть. Рене подъехал и остановился возле барака. Вышел из машины и обошел покинутое помещение. Повсюду валялись ржавые консервные банки, сальные бумажки. Ладно! Сейчас или никогда. Он вернулся к машине. Придется пережить неприятный момент. В это время появился «форд». Притормозил. Водитель, оглядевшись, оценил место. Остановился неподалеку от «ситроена». Из машины вышла женщина с маленьким ребенком.
— Ну-ка быстро, — сказала она.
Ребенок спрятался под навесом. Из машины вылез и водитель, поздоровался с Рене.
— Места прекрасные, — проговорил он, — но чтобы сделать остановку, наездишься. Сколько же я искал какой-нибудь безлюдный уголок. Представляете! Везде столько народа… Рири, иди сюда!
Рене, отчаявшись, сел за руль.
— Ничего не поделаешь, — сказал он. — Дальше будет то же. Я уже начинаю думать, не лучше ли дождаться темноты, как ты предлагала. В принципе, сейчас безопаснее вернуться на шоссе. Проедем до Шасса. Там свернем на Сент-Этьенн, а у Флера сделаем поворот на Клермон-Ферран. Уверен, что в десять часов вечера в районе Нуаретабля никого не будет.