Весь Дэн Браун в одном томе — страница 411 из 624

Зигель скептически выслушал план Уинстона и воскликнул:

— Но это невозможно!

— Напротив, — возразил Уинстон. — Абсолютно реально. Мощность каждого двигателя более шестнадцати тонн, а нос самолета выдерживает давление воздуха на скорости более тысячи километров в…

— Я говорю не о физических возможностях, — прервал его Зигель. — Меня волнует юридическая сторона дела. И что будет с моей лицензией?

— Понимаю вас, мистер Зигель, — спокойно произнес Уинстон. — Но сейчас в опасности будущая королева Испании. Своими действиями вы спасете ей жизнь. Поверьте, когда все закончится, король Испании вряд ли станет вас упрекать в нарушении правил, думаю, скорее он наградит вас медалью.


Стоя по колено в траве, Лэнгдон и Амбра разглядывали высокий сетчатый забор, освещенный огнями самолета.

Двигатели самолета взревели, и он начал движение. Следуя указаниям Уинстона, Амбра и Лэнгдон отступили от ограждения. Вместо того чтобы повернуть на взлетную полосу, самолет двигался прямо на них. Он пересек желтую ограничительную линию и продолжал неуклонно надвигаться на забор.

Лэнгдон заметил, что нос самолета нацелен прямо на один из железных столбов, на которых закреплена сетка. Когда нос коснулся столба, двигатели заревели чуть громче.

Лэнгдон ожидал, что самолету придется поднапрячься, но два «роллс-ройсовских» двигателя и сорокатонная машина легко справились со столбом. С металлическим скрежетом он рухнул, выворотив огромный кусок асфальта — словно вырванное с корнем дерево.

Лэнгдон подбежал и навалился на лежащую сетку ограждения, чтобы пригнуть ее пониже и дать возможность Амбре пройти на летное поле. Пока они добирались до самолета, оттуда уже спустили трап, и пилот жестом приглашал подняться на борт.

Амбра с улыбкой посмотрела на Лэнгдона:

— А вы еще сомневались в Уинстоне!

Лэнгдон не нашелся, что на это сказать.

Они быстро взбежали по трапу в роскошный салон, и Лэнгдон услышал, как второй пилот разговаривает с диспетчером.

— Да, понял вас. Но, похоже, это барахлит наземный радар. Мы не покидали рулежной дорожки. Повторяю, мы сейчас на рулежной дорожке. У нас все в порядке, и мы готовы к взлету.

Пока второй пилот убирал трап и закрывал дверь, Зигель, включил реверс, и самолет стал пятиться от ограждения на исходную позицию. Затем сделал плавный поворот и выехал на начало взлетной полосы.

Роберт Лэнгдон, сидя в кресле напротив Амбры, закрыл глаза и с облегчением выдохнул. Двигатели заревели громче, и он почувствовал, как его потихоньку вдавливает в спинку кресла — самолет начал разбег по взлетной полосе.

Через несколько секунд самолет взмыл в воздух, сделал крутой вираж в ночном небе и устремился на юго-восток — в Барселону.

Глава 40

Рабби Иегуда Кёвеш поспешно покинул дом, едва не переходя на бег прошел через садик до ворот и по небольшой — в несколько ступенек — лесенке спустился на тротуар.

Дома оставаться опасно, убеждал себя рабби. Его сердце бешено колотилось. Надо укрыться в синагоге.

Синагога на улице Дохань была не только домом молитвы, но и настоящей крепостью. Полоса препятствий из надгробий на кладбище, ограда с колючей проволокой и круглосуточная охрана напоминали о долгой истории антисемитизма в Будапеште. И сегодня рабби был счастлив, что у него есть ключи от этой крепости.

Синагога всего в пятнадцати минутах ходьбы от дома — безмятежная ежедневная прогулка Кёвеша. Но сегодня с первых шагов по улице Лайоша Кошута он испытывал страх. Опустив голову, рабби настороженно вглядывался в полумрак, пугаясь собственной тени.

И почти сразу почувствовал неладное.

На противоположной стороне улицы, на лавочке, он заметил подозрительную темную фигуру — крепкий мужчина в джинсах и бейсболке, казалось, был полностью поглощен своим смартфоном, свет от экрана подсвечивал бородатое лицо.

Явно нездешний, подумал Кёвеш и ускорил шаг.

Человек в бейсболке оторвался от смартфона, мельком взглянул на рабби и снова уткнулся в экран. Кёвеш быстро пошел вперед. Через квартал в тревоге обернулся — мужчины на скамейке не было, он пересек улицу и шел по тротуару вслед за Кёвешем.

Он преследует меня! Старый рабби зашагал быстрее и скоро начал задыхаться. Теперь ему казалось, что, выйдя из дома, он совершил трагическую ошибку.

Вальдеспино велел сидеть дома. Почему я поверил какой-то незнакомке?

Кёвеш собирался дождаться людей от Вальдеспино, которые должны были отвезти его в Мадрид, но телефонный звонок спутал все планы. В душе его поселилось сомнение.

Женщина, голос которой звучал в трубке, напугала его: Епископ хочет не забрать вас, а устранить — как Саида аль-Фадла. Она говорила так уверенно, что рабби запаниковал и пустился в бега.

И вот, быстро шагая по тротуару, Кёвеш опасался, что может и не добраться до синагоги. Человек в бейсболке, не отставая, держался метрах в пятидесяти сзади.

Оглушительный визг прорезал ночной воздух, и Кёвеш вздрогнул. Но он тут же понял, что это автобус резко затормозил у остановки. Сам Бог послал его, подумал рабби, бросился вперед и быстро поднялся в салон. На передней площадке толпились галдящие подростки, двое вежливо расступились.

— Köszönöm[323], — задыхаясь, поблагодарил рабби.

В самый последний момент, когда двери уже закрывались, мужчина в бейсболке тоже вскочил на ступеньку автобуса.

Кёвеш испуганно посмотрел на незнакомца, но тот прошел мимо, даже не взглянув, и устроился на заднем сиденье. В отражении на лобовом стекле рабби видел, как человек снова уткнулся в смартфон — похоже, он был увлечен какой-то игрой.

Не будь параноиком, Иегуда, уговаривал себя рабби, ему нет до тебя дела.

На остановке «Улица Дохань» рабби тоскливо посмотрел в окно на башни синагоги, которые были всего в двух кварталах, но не набрался смелости выйти из автобуса.

Я выйду, а он опять пойдет за мной…

Кёвеш остался сидеть, решив, что среди людей будет в безопасности. Проеду еще немного, отдышусь, думал он и при этом очень жалел, что не сходил в туалет перед выходом из дома.

Но как только автобус отъехал от остановки, рабби Кёвеш понял, что совершил страшную ошибку.

Сегодня суббота, и все пассажиры — подростки.

Ясно, что они выйдут на следующей остановке в самом сердце еврейского квартала Будапешта.

После Второй мировой войны эти кварталы, разрушенные до основания, не стали восстанавливать, превратив в так называемые руин-бары. Модные ночные заведения в пострадавших от бомбежек полуразрушенных зданиях привлекают гостей со всей Европы. Развалины бывших магазинов и особняков сегодня расписаны яркими граффити, оснащены суперсовременными акустическими и светомузыкальными системами, а на обшарпанных стенах висят самые разные картины. По выходным сюда приезжают развлечься туристы, местные старшеклассники и студенты.

Автобус с визгом тормозов остановился на следующей остановке. Как и предполагал рабби, подростки высыпали на улицу. Человек на заднем сиденье по-прежнему был погружен в смартфон. Подчиняясь инстинкту, рабби вскочил, быстро просеменил по салону и вышел, влившись в толпу ребят на улице.

Автобус уже было отъехал, но вдруг резко остановился, двери с шипением открылись, и оттуда выпрыгнул последний пассажир. Сердце рабби учащенно забилось, но человек в бейсболке даже не посмотрел на него. Повернувшись спиной, он быстро пошел в другую сторону, на ходу разговаривая по телефону.

Прекрати фантазировать, уговаривал себя рабби, пытаясь восстановить дыхание.

Автобус уехал, и студенты толпой двинулись по улице к барам. Поначалу рабби старался не отставать от них, но потом резко повернул налево и пошел обратно, к синагоге.

Всего несколько кварталов, убеждал он себя, с тоской чувствуя, как тяжелеют ноги и все сильнее хочется в туалет.

Руин-бары были переполнены, возбужденные клиенты толпились на улице. Вокруг Кёвеша гремела электронная музыка, в воздухе витал запах пива, смешанный с дымом сигарет «Сопиане» и ароматом традиционной венгерской выпечки кюртёш калач.

До самого угла Кёвеша не оставляло неприятное чувство, что за ним следят. Он замедлил шаг и украдкой оглянулся. К счастью, человека в джинсах и бейсболке нигде не было видно.


Мужчина, вжавшись в стену полутемной ниши, несколько секунд стоял неподвижно. Потом осторожно выглянул из-за края стены.

Неплохо, неплохо, старичок, подумал он, понимая, что успел спрятаться в последний момент.

Затем он в очередной раз потрогал шприц в кармане, вышел из тени, поправил бейсболку и поспешил вслед за своей жертвой.

Глава 41

Командующий Королевской гвардией Диего Гарза торопился в апартаменты принца с планшетом Моники Мартин в руке.

На планшете была запись телефонного разговора между венгерским рабби по имени Иегуда Кёвеш и некой «доброжелательницей». Гарза понял, что его приперли к стене.

Не важно, причастен на самом деле Вальдеспино к убийствам, о которых сообщает доброжелательница, или нет. Но если запись опубликуют, репутация епископа будет уничтожена навсегда.

Нужно предупредить принца и вывести его из-под удара.

Вальдеспино необходимо удалить из дворца до того, как разразится скандал.

В политике репутация — всё. Торговцы информацией готовы — не важно, за дело или нет — растоптать Вальдеспино. Очевидно, что наследному принцу ни в коем случае не следует сегодня появляться на публике рядом с епископом.

Пиар-координатор Моника Мартин настоятельно советовала Гарзе убедить принца немедленно выступить перед народом. Иначе их ждут очень большие неприятности.

И она права, рассуждал Гарза. Принцу надо выступить с телеобращением. Безотлагательно.

Гарза наконец поднялся по лестнице и, с трудом переводя дыхание, устремился в апартаменты принца, посматривая на экран планшета.