Сегодня мне понадобятся все наши мощности.
Последние несколько месяцев главной заботой Моники было информационное сопровождение постепенного перехода власти к принцу Хулиану. А это нелегко. Переход власти — это очередной повод для выступлений противников монархии.
Согласно испанской конституции монархия — «символ нерушимого единства и неколебимости Испании». Но Мартин знала: на самом деле в Испании никакого единства нет. В 1931 году Вторая республика положила конец монархии, но затем в 1936 году был путч Франко, который вверг страну в Гражданскую войну.
Сегодня восстановленная и ограниченная конституцией монархия считается либерально-демократической. Но многие либералы продолжают выступать против короля, называя его власть пережитком темного религиозного и милитаристского прошлого и считая монархию постоянным напоминанием о том, что Испания до сих пор не вполне соответствует требованиям современного мира.
В пресс-релизах последнего месяца Моника Мартин по-прежнему поддерживала привычный имидж короля — он лишен реальной власти, но его любит народ, и он служит символом нации. Получалось не очень, ведь монарх оставался главнокомандующим вооруженными силами и главой государства.
Глава государства, думала Мартин, в стране, где церковь толком от государства не отделена. Близкие отношения престарелого короля и епископа Вальдеспино на протяжении многих лет действовали на либералов и противников церкви как красная тряпка на быка.
И вот теперь принц Хулиан.
Мартин знала, что своим постом целиком обязана принцу, но именно из-за него ее работа в последнее время становилась все труднее. А несколько недель назад принц устроил настоящую пиар-катастрофу.
В прямом эфире национального телевидения, стоя на одном колене, он сделал это нелепое предложение Амбре Видаль. Не хватало только, чтобы она отказала ему на глазах у миллионов телезрителей, но, слава Богу, у нее хватило ума согласиться.
К несчастью, после помолвки Амбра Видаль повела себя не лучшим образом, и ее бесконечные экстравагантные выходки постоянно создавали проблемы для Моники Мартин.
Но сегодня эта тема полностью отошла на второй план. Волна медиаактивности, вызванная событиями в Бильбао, достигла беспрецедентных масштабов. За последний час мир захлестнуло настоящее цунами конспирологических теорий. К сожалению, некоторые из них касались епископа Вальдеспино.
Авторы самых неприятных версий исходили из того, что стрелок из Бильбао получил доступ на презентацию Кирша «по прямому указанию кого-то из королевского дворца». Целые тучи новостных сайтов раскручивали захватывающую теорию, согласно которой прикованный к постели король и епископ Вальдеспино составили заговор, чтобы убить Эдмонда Кирша — полубога виртуального мира, блистательного американского гения, который выбрал Испанию своим домом.
Они уничтожат Вальдеспино, думала Мартин.
— Всем внимание! — почти кричал Гарза, вбегая в комнату электронного слежения. — Принц Хулиан и епископ Вальдеспино сейчас находятся где-то на территории. Проверьте все камеры и найдите их. Немедленно!
Потом командор прошел в кабинет Мартин и сообщил ей новости о принце и Вальдеспино.
— Ушли? — с недоверием переспросила она. — И оставили телефоны в сейфе?
Гарза пожал плечами:
— Очевидно, чтобы мы не смогли до них добраться.
— Нам бы лучше их найти, — сказала Мартин. — Принцу Хулиану необходимо срочно выступить с заявлением. И дистанцироваться от Вальдеспино как можно дальше. — Она пересказала Гарзе все, что всплыло в Интернете за последний час.
Теперь удивился Гарза.
— Все это полный бред. Вальдеспино не может стоять за убийством.
— Не может… и может. Убийство так или иначе связано с католической церковью. Обнаружена прямая связь между убийцей и высокопоставленным иерархом церкви. Посмотрите. — Мартин вывела на экран компьютера очередное сообщение ConspiracyNet, основанное на новой информации от источника, называющего себя monte@iglesia.org. — Это появилось несколько минут назад.
Гарза наклонился и начал читать.
— Ну нет! — возмущенно воскликнул он. — Папа? Авила не мог быть лично знаком…
— Читайте дальше…
Закончив, Гарза выпрямился, отступил на шаг и принялся усиленно моргать, словно пытался пробудиться от страшного сна.
В этот момент его позвали из комнаты визуального контроля:
— Командор Гарза! Я нашел их!
Гарза и Мартин бросились в закуток агента Суреша Бхаллы, уроженца Индии, недавно поступившего на службу. Он указывал на монитор, куда была выведена видеозапись одной из камер слежения. На мониторе два человека — один в епископском облачении, другой в строгом деловом костюме — шли по дорожке парка.
— Восточный сад, — сказал Суреш. — Две минуты назад.
— Они вышли из здания? — удивился Гарза.
— Смотрите, сеньор. — Суреш прокрутил в ускоренном режиме записи с нескольких камер во дворце, а потом включил изображение в режиме реального времени: двое мужчин выходили из сада и двигались по внутреннему двору.
— Куда они идут?
Мартин уже догадалась куда. Она заметила, что Вальдеспино идет по обходной дорожке, чтобы не попасться на глаза журналистам, наводнившим главную площадь.
Как она и предполагала, Вальдеспино и принц дошли до южного служебного входа в собор Альмудена, епископ отпер дверь и пропустил принца вперед. Потом вошел сам и захлопнул дверь. Епископ и принц исчезли с экранов.
Гарза молча смотрел на закрытую дверь на мониторе, судя по всему, не очень понимая, что такое он несколько мгновений назад увидел.
— Держите меня в курсе, — наконец сказал он и отвел Монику Мартин в сторону.
Когда они отошли на достаточное расстояние, Гарза прошептал:
— Не знаю, как епископ Вальдеспино сумел убедить принца Хулиана уйти с ним из дворца и оставить телефоны в сейфе. Но я уверен, что принц не в курсе обвинений, которые выдвигают против Вальдеспино. Иначе бы не пошел с ним.
— Согласна, — кивнула Мартин. — Даже страшно подумать, какую игру ведет епископ, и… — Она замолчала.
— Что — и? — спросил Гарза.
Мартин вздохнула:
— Просто подумала, что Вальдеспино захватил очень ценного заложника.
В четырехстах километрах севернее Мадрида в атриуме музея Гуггенхайма у агента Фонсеки зазвонил телефон. Шестой раз за последние двадцать минут. Он взглянул на высветившийся номер и невольно вытянулся по стойке «смирно».
– ¿Sí? — Сердце его забилось учащенно.
С ним заговорили по-испански, неторопливо и отчетливо:
— Агент Фонсека, как вам прекрасно известно, будущая королева Испании совершила сегодня ряд опрометчивых поступков, ее имя оказалось связано с сомнительными людьми, а репутации королевского дворца нанесен существенный урон. С целью не допустить худшего крайне важно доставить ее во дворец как можно скорее.
— Дело в том, что местонахождение сеньориты Видаль выяснить в данный момент не представляется возможным.
— Сорок минут назад личный самолет Эдмонда Кирша вылетел из аэропорта Бильбао и направился в Барселону. Сеньорита Видаль находится на борту.
— Откуда вы знаете? — невольно воскликнул Фонсека и тут же пожалел, что не сдержался.
— Если бы вы должным образом выполняли свои обязанности, — сурово проговорили в телефоне, — то выяснили бы это самостоятельно. Вам и вашему напарнику следует немедленно отправиться вслед за ней. Военный борт ждет вас в аэропорту Бильбао.
— Если сеньорита Видаль в том самолете, — сказал Фонсека, — значит, и американский профессор Роберт Лэнгдон с ней?
— Да, — прозвучал голос, в котором слышалось неудовольствие. — Не знаю, как ему удалось убедить сеньориту Видаль оставить охрану и бежать с ним, но в любом случае он нам только мешает. Ваша задача найти сеньориту Видаль и вернуть ее во дворец. Если понадобится — силой.
— А если Лэнгдон вмешается?
На минуту повисла тяжелая тишина.
— Постарайтесь минимизировать возможный ущерб. Но ситуация настолько взрывоопасна, что — в крайнем случае — профессором Лэнгдоном можно пожертвовать.
Глава 46
ConspiracyNet.com
Последние новости
Первая часть презентации научного открытия Эдмонда Кирша собрала около трех миллионов зрителей. После убийства футуролога тема оказалась в топе крупнейших мировых телеканалов и сетевых ресурсов. Аудитория выросла, по некоторым оценкам, до восьмидесяти миллионов.
Глава 47
«Гольфстрим-G550» приступил к снижению, приближаясь к Барселоне. Роберт Лэнгдон допивал вторую чашку кофе. На столике лежали остатки их с Амброй импровизированной ночной трапезы из бортовых запасов Эдмонда: орешки, рисовые хлебцы, разнообразные «веганские батончики» — все на один вкус.
Амбра только что допила второй бокал красного вина и, судя по всему, немного успокоилась.
— Спасибо, что выслушали меня, — произнесла она сонным голосом. — Сами понимаете, я ни с кем не могла поговорить о Хулиане.
Лэнгдон кивнул. Он только что выслушал очень странную историю о предложении руки и сердца в прямом эфире. У нее действительно не было выбора, думал Лэнгдон. Не позорить же перед всей страной будущего короля Испании.
— Если бы он не поторопился с предложением, я успела бы рассказать, что не могу иметь детей. Но все случилось так внезапно. — Она покачала головой и с грустью посмотрела в иллюминатор. — Я думала, он мне нравится. Не знаю, может, все это было…
— Высокий и темноволосый красавец принц? — криво усмехнулся Лэнгдон.
Амбра печально улыбнулась и посмотрела на него:
— Он действительно очень красивый. И потом, мне кажется, он по-настоящему хороший человек. Немного скрытный, но в сущности очень добрый — нет, не мог он приказать убить Эдмонда.
Лэнгдон готов был согласиться. Принцу ничего не давала смерть Эдмонда, и не было доказательств его причастности — только звонок из дворца с просьбой включить адмирала Авилу в список гостей. Скорее подозрения вызывал Вальдеспино. Епископ знал об открытии Кирша, представлял неимоверную опасность открытия для мировых религий, и у него было время разработать план, чтобы предотвратить его обнародование.