просила фермерша.
— В старом доме Сквиббов, — сказал Вор. — Попали ночью под дождь, вот там и задержались.
— У Сквиббов! — удивилась женщина. — Чо, на всю ночь?
— Да.
— Чо-нить чудное видали? — поинтересовалась миссис Кейс.
— Не видели, — ответил Оскалузский Вор, — но слышали. По крайней мере, мы не видели того, что слышали, но, когда мы пришли, на полу лежал мертвец, а утром его уже не было.
Кейсы вздрогнули.
— Мертвец! — воскликнул Джеб. — Прям его видали?
Мальчик кивнул.
— Никогда не верил россказням про ихний дом, — покачал головой Джеб, — но ежели вы все энто ВИДАЛИ! Вот ведь фигня, черт бы меня подрал! Заходь в дом, глянем, чо у нас есть, — и прошел на кухню вместе с женой.
Из кухни вывалился долговязый сын и встал прямо перед Оскалузским Вором, не отрывая от него глаз.
— Ты сам все видал? — спросил он испуганным голосом.
— Да, — прошептал юноша и, придвинувшись к подростку, добавил, — и кровавую пену на губах мертвеца.
Юный Кейс отпрянул.
— А чо слыхал? — сглотнул он слюну.
— Что-то тащило за собой цепь, и пришло оно из подвала, и пыталось прорваться к нам в комнату на втором этаже, — объяснил юноша. — Почти достало нас. Преследовало всю ночь.
— Ух ты! — Кейс даже присвистнул. — Фигня! — он поскреб в затылке и восхищенно посмотрел на Вора. — Как тя зовут? — спросил он.
— Я Оскалузский Вор, — ответил парень, не устояв перед неподдельным обожанием подростка. — Смотри!
Тут он достал целую горсть ювелирных украшений из бокового кармана:
— Добыча — я дом вчера ограбил.
Юный Кейс раскрыл рот, а глаза стали такими большими, что от остального лица осталось всего ничего.
— Пустяки, — хвастал Вор. — Я в человека стрелял.
— Вчера? — прошептал мальчик.
— Ага, — лаконично ответил злодей.
— Фигня! — проговорил молодой мистер Кейс, и было в его лице что-то такое, что Оскалузский Вор сразу пожалел о столь поспешном признании.
— Как скажешь, — после минуты напряженной тишины выдавил Вор. — Только никому не рассказывай, хорошо? Если пообещаешь, доллар дам.
И начал рыться в пачке, ища мелкую купюру.
— Заметано, — согласился сынок Кейсов. — Никому ни слова. Где мой доллар?
Юноша наконец нашел банкноту и отдал ее собеседнику.
— Если проболтаешься, — зашептал он угрожающе прямо в ухо, — если проболтаешься, убью!
— Фигня! — отреагировал Вилли Кейс.
В эту секунду из кухни вышел Кейс-старший, нагруженный провизией.
— Тута всем хватит, да еще, по-моему, и останется, — сказал фермер. — Тута яйца, молоко, масло, хлеб, бекон и чутку всякой огородной всячины.
— Овощи за так отдаем, — добавила миссис Кейс.
— Это так мило с вашей стороны, — ответил Вор. — И сколько я вам должен?
— Ну, — произнес мужчина, потирая подбородок и оценивающе косясь на пачку денег, просчитывая, какую сумму заломить, — думаю, 4 доллара 60 центов.
Оскалузский Вор вытащил пятидолларовую бумажку и протянул мужчине:
— Я вам так благодарен, сдачи не надо. Огромное спасибо.
С этими словами он взял несколько мешков и ведра и направился к дороге.
— Ведра вернуть не забудь! — закричала миссис Кейс ему вслед.
— Конечно, — откликнулся Вор.
— Фигня! — с чувством выдал мистер Кейс. — Надоть было просить на 60 центов больше, он бы дал. Фигня, ага?
— Фигня! — энергично пробормотал сынишка.
Оскалузский Вор топал по вязкой дороге — в руках груз, на сердце радость — ощущая себя настоящим добытчиком. Минуя ворота Сквиббов, он обнаружил, что девушка и Бридж ждут его возвращения на веранде, а когда он приблизился к ним и принесенное нельзя было не увидеть, послышались громкие крики одобрения.
— Художник! — ликовал мужчина. — А я-то сомневался в твоих способностях завершить картину утра удачным мазком! Прости! Ты ne plus ultra, in hoc signo vinces,[52] единственный и неповторимый в своем роде проситель благодеяний.
— Где ты все это взял? — восторженно спросила девушка.
— Легко, если знать как, — беспечно отмахнулся Оскалузский Вор, а потом с помощью товарищей отнес трофеи вылазки на кухню.
Бридж занялся печкой, добавив дров и отскоблив часть плиты настолько чисто, насколько это возможно в полевых условиях. Выбрав из нескольких валявшихся на полу молочных бидонов наименее грязный, он послал юношу к ближайшему ручью за водой: брать воду из старого колодца было нельзя — а сам нарезал большой кусок бекона длинными тонкими полосками.
После того, как вода закипела, Бридж опустил в нее три яйца, взглянул на часы, намазал очищенное место на плите салом и выложил столько ломтиков бекона, сколько уместилось на поверхности. Комната сразу наполнилась великолепным ароматом.
— Ммм, — сглотнул слюну Оскалузский Вор. — Жаль, что я не ку… не выпросил больше. Боже мой! Никогда в жизни не чувствовал такого вкусного запаха. Ты только три яйца варишь? В меня бы дюжина вошла.
— В кастрюльку только три умещается, — объяснил Бридж. — Эти съедим, еще сварим.
Он позаимствовал нож, которым девушка нарезала хлеб и намазывала кусочки маслом, чтобы быстро и умело перевернуть бекон. Потом вновь взглянул на часы.
— Три минуты прошло, — объявил он и по одному вытащил яйца из воды, воспользовавшись плоскими щепками, специально выбранными из связки дров.
— А чашек-то нет! — воскликнул Оскалузский Вор с ноткой отчаяния.
Бридж рассмеялся:
— Кончик у яйца сними. Чем скорлупа не чашка? Нож есть?
Ножа у Вора не было. Бридж вопросительно посмотрел на него.
— Должно быть, ты собственный дом ограбил, — прокомментировал он.
— Я не грабитель! — возмутился юноша, потому что у этого человека с красивым голосом подобное предположение прозвучало вовсе не похвалой, в отличие от собственного хвастовства перед зловещей компанией Небесного Капитана или восторженно-удивленным Вилли Кейсом, само выражение лица которого так и приглашало покрасоваться перед ним.
Завтрак, начинавшийся столь благоприятно, продолжился в угрюмой тишине. По крайней мере, молчали Оскалузский Вор и девушка, все больше нагнетая мрачное настроение. Бридж просто задумался, но не хмурился: его было сложно выбить из седла.
— Боюсь, — проговорил он, — что Джеймса придется заменить. Никогда не прощу, что он не только дезертировал, но и чашки для омовения пальцев с собой прихватил!
Молодые люди сделали попытку улыбнуться, но по-прежнему хранили молчание. Из внутреннего кармана Бридж достал табак и бумагу:
Был табачок — я закурил,
Присев в тенек у скал,
А мир страдал, шутил, дурил,
Мир сам своих царей творил,
Пока я дым пускал.[53]
Он сделал паузу, прикуривая от щепки.
— В наше сложное время, — продолжил он, словно беседуя сам с собой, — нужно экономить. Говорят, что, когда мы покупаем что-то, нас каждый раз по чуть-чуть обмеривают и обвешивают. Так, например, в каждом коробке спичек примерно пять-шесть не доложены. Даже бумага стала тоньше, чем раньше: экономя на ней, они могут напечатать и продать на одну книгу больше.
Что ж я? А я вращаю мир.
Где дом мой? Где друзья?
Работа? Дети? Кто кумир?
Ботинки стоптаны до дыр,
В визитке — «Просто я».[54]
Я вам расскажу, как я полюбил этого Ниббса. Сначала я думал, что сидит заученный бедняга где-нибудь на чердаке в Нью-Йорке и строчит стишки о том, чего никогда не видел, но хотел бы повидать, но однажды где-то между Викторвиллом и Эль Каджоном[55] я наткнулся на паренька, знавшего Ниббса лично. Так я понял, что Ниббс — обычный человек, а его чердак — вся наша благословенная господом страна. И дорогу от холма Ла Баджада[56] до Барстоу[57] он знает гораздо лучше Бродвея.
Этот монолог не нашел сочувственного отклика у аудитории: они по-прежнему не произнесли ни звука. Бридж встал, потянулся, забрал свой нож, протер лезвие, закрыл его и опустил в карман брюк. Потом прошел к двери. На пороге остановился и повернулся.
— Пока, девчонки, я закончил,[58] — процитировал он и отправился на солнцепек.
Молодые люди мгновенно поднялись и пошли за ним.
— Ты куда? — кричал Оскалузский Вор. — Ты же не бросаешь нас, нет?
— Пожалуйста, не уходите, — умоляла девушка.
— Вот не знаю, — торжественно произнес Бридж, — безопасно ли мне находится в вашей компании. С Оскалузским Вором точно опасно, а что касается вас, юная леди, пожалуй, прямо сейчас вас ищет вся городская полиция.
Девушка вздрогнула.
— Прошу вас, — продолжила она. — Честное слово, я ничего плохого не сделала. Но обратно я не хочу: меня сразу начнут допрашивать. Я же была в машине, когда произошло убийство, а я здесь ни при чем. Пощадите моего отца, не дайте им найти меня. Это разобьет ему сердце.
Пока товарищи стояли за летней кухней Сквиббов, Судьба в лице сельского почтальона проехала мимо ворот на Форде. Чуть раньше он останавливался у почтового ящика Кейсов, а те, как обычно, уже ждали там: всем известно, что у сельского почтальона новостей больше в голове, чем в мешках с корреспонденцией.
— Доброе утро, Джеб, — поприветствовал он, сворачивая на своем автомобильчике с дороги к дому Кейсов.
— Здорово, Джим, — ответил фермер. — Ну и лило же ночью. Есть новости?
— Куча! Куча! — воскликнул почтальон. — Сорок годков тут живу, джентльмены, и никогда столько сразу не слышал.
— Что случилось? — мистер Кейс нутром почувствовал что-то интересненькое.
— Старого Бэггса вчера прикончили, — объявил письмоноша и уставился на собеседников, предвкушая произведенный эффект.