Рядом с холодильником – дверь в комнаты, занавешена тростниковой, как и коврики, занавеской. При малейшем движении воздуха тростник шуршит. Наверное, такая специальная сторожевая занавеска. Вдруг кто попытается незаметно проникнуть…
Он уже хотел войти туда, как вдруг увидел в углу кошачью кормушку. В ней лежал рыбий хвост. Совсем нетронутый.
Это почему-то испугало сильнее, чем отсутствие людей. Хотя, казалось бы – куда ещё пугаться? Но получалось, что всегда можно больше; это чувство – остывший застойный страх – оно тут же то ли сжималось, то ли утрамбовывалось. В каком-то смысле Лимон сейчас уже ничего не боялся – просто потому, что не мог бояться сильнее, а к тому страху он уже приспособился. Или ему просто так казалось.
И вот сейчас – как-то неприятно ёкнуло внутри…
– Что? – спросил Костыль.
Лимон молча кивнул на кормушку.
– Да, – сказал Костыль. – Заметил. Ушли не в панике, забрали зверя…
Голосом он старался показать уверенность.
Лимон, не ответив, отодвинул занавеску и заглянул за неё. Большая светлая проходная комната, диван, два кресла, телевизор в углу – старый, но неубиваемый фотодиодный «Алмаз», такой же стоит у Сапога, и Сапог говорил, что покупал его ещё дед, вскоре после Революции Отцов – то есть лет двадцать назад; собственно, это был военный телеприёмник, просто одетый не в стальной, а в красивый деревянный корпус. Оружейный шкаф… ну да, конечно, гвардейцы, в отличие от пограничников и армии, держат всё оружие дома. Дверь во вторую комнату – надо полагать, спальню. Закрыта.
Наверное, именно за этой дверью их ждало самое страшное…
Совсем не чувствуя ног, Лимон подошёл к двери, взялся за ручку, медленно повернул её, потом ещё медленнее стал приоткрывать дверь. За дверью было почти темно и как-то странно пахло – стиральным порошком, что ли? Он подождал, всматриваясь в полумрак через щёлку, потом просто открыл дверь и вошёл. Кровать, тумбочка, шкаф. На кровати свален большой ком постельного белья – наверное, от него и пахнет. Створка шкафа распахнута, на полу валяется разная женская одежда: кофты, юбки…
Это всё.
И тут сзади звякнуло железо. Лимон стремительно обернулся.
Костыль стоял у оружейного шкафа и вставлял ключ в скважину.
– Ключи, – пояснил он. – На подоконнике лежали.
– Какие-нибудь другие, – сказал Лимон. – Не может быть, чтобы…
Замок щёлкнул.
– Ого, – сказал Костыль.
Лимон подошёл.
– «Гепард», – сказал он. – И «граф». И патроны…
– И гранаты, – добавил Костыль.
Они переглянулись.
– Он ушёл совсем без оружия, – сказал Костыль.
– Ну, ты же помнишь, что там с нами было. Может, тут ещё хуже…
Костыль помолчал.
– Знаешь, – сказал он, – уже почти не помню. Серое пятно какое-то…
– Ты с «гепардом» справишься? – спросил Лимон.
– Конечно.
– Тогда я возьму пистолет.
– Нам ничего не будет?
– Не знаю. В крайнем случае – объясним. Только…
– Что?
– Костыль, – сказал Лимон совсем тихо. – Ты же всё понимаешь. Зачем спрашиваешь?
– На самом деле я ничего не понимаю. Мне кажется, я сплю. Бывают такие сны…
– Не бывает. Это всё на самом деле. На самом деле. Бери автомат…
Пока Лимон подгонял портупею на себя, Костыль опустошал шкаф. Автомат, подсумок с шестью снаряжёнными магазинами, алюминиевые вакуумные коробки с патронами, четыре ручные гранаты в сумке, взрыватели в отдельной упаковке, фонарь. На дне шкафа, завёрнутая в простую газету, лежала двуствольная ракетница и восемь ракет – две дымовые, шесть осветительных. Ракетницу Лимон засунул за пояс, патроны к ней рассовал по нижним карманам штанов. Подхватил две тяжёлые коробки – и понял, что погорячился.
– В две ходки, – сказал он Костылю и направился к выходу.
– Да я заберу, – сказал Костыль. Было слышно, как он громыхает железом.
В этот момент закричала Илли.
Элу Мичеду, класс 5-й «синий»
«Как я провёл лето» сочинение
Сочинение № 5 из 12
Последний наш день в летнем лагере прошол так. Сначало наш Командир Джедо Шанье хотел ехать в город обратно за тем, чтобы вызвать подмогу и вообще узнать как дела, потомучто никто не понимал здесь что случилось. Он договаривался ехать с тренером Руфом Силпом и ещё другими ребятами из нашего отряда, но ночью Руф Силп напал на старшего вожатого и вожатый его связал. Я сказал что нужно узнать, что сделалось с Руфом Силпом, потому-что он мой двоюродный дядя или троюродный не помню. Но Руф Силп меня не узнал, он говорил что напали подземные пандейцы через туннель, переоделись нашими и теперь захватывают страну. У них клыки, а когда на них смотриш не прямо а как бы боком, то видиш и головы как у собак. Поэтому в город вместе с Командиром поехали Лей Тюнрике, мы зовём его Порохом но не потому что он нервный, а на лице у него следы пороха, взорвался патрон. Ещё на руке. Лей ходит на охоту как взрослый. Ещё он умеет водить машину, потому и поехал. Второй поехал Кий Килиах. А третьей Илли Хаби, я про неё писал раньше. И сразу как они уехали, приехали деревенские.
Они приехали на трёх грузовиках и их было человек сорок, парни и несколько взрослых и даже один совсем старый. У всех были толстые палки, у многих ружья. Они кричали чтобы мы убирались обратно в свой город и больше не возвращались потому что они думают, что это всё изза нас. То есть пока нас не было всё шло хорошо, а теперь жить невозможно. Старший вожатый Дачу Трам пытался им что то объяснить но его ударили палкой сзади и потом долго пинали, он сейчас в сознании но ему очень плохо. Вобщем нам пришлос быстро собирать свои вещи сколько можно унести и немного еды. И вот сейчас мы сидим у костра у дороги и я пишу это сочинение. У нас много избитых, девочки плачут. Завтра идти пешком ещё целый день. Если раньше за нами не приедут. Вечером будем дома.
Конец сочинения № 5.
Глава девятая
– Не ходи, – сказал Порох. – Если это был газ, то там он мог скопиться.
Лимон ещё раз посветил вдоль лестницы. Нижняя дверь была наполовину открыта, луч фонаря проходил сквозь щель и что-то там нащупывал… но невозможно было понять, что это такое. Нет, не так. Понять – можно было. Невозможно было поверить.
– На две ступеньки, – как будто попросил Лимон.
– Не надо, – сказал Порох. – Лимон. Не надо. Там никого нет.
– Да, наверное, – сказал Лимон. Его колотило. – Эй! – закричал он снова. – Есть кто живой?!!
Но не отзывалось даже эхо.
– Пойдём отсюда, – сказал Порох.
Они выбрались из бетонной будки. Снаружи было необыкновенно ярко и очень тепло. Лимон покосился на мертвеца у стены, потом посмотрел вверх. Илли стояла на вышке с винтовкой в руке и смотрела на них в бинокль. Он махнул ей: спускайся.
– Если это был газ, – сказал Лимон, – то почему они не закрыли двери? Ведь это же специальное убежище?
– Наверное, этот открыл дверь и вышел, – сказал Порох. – И убил всех.
– И сам умер, – сказал Лимон.
– А кого тогда мы на дороге встретили? Он ведь точно про башню говорил?
– Точно про башню.
– Значит, и он отсюда…
– Не понимаю, – сказал Лимон. – Эти все умерли, а он прошёл десять километров…
– Бывает, – сказал Порох.
Они вернулись к машине. Костыль ждал.
– Я думаю, все мёртвые, – сказал Лимон. – И все они там. В убежище. Наверное, они думали, что будут просто бомбить, а вместо этого – пустили газ. Наверное, и солдат с вышки умер. В общем, надо ехать, предупредить. Нашёл бензин?
Костыль кивнул.
– Тогда так: ты и Порох заправляетесь, если есть канистры – берёте с собой. Мы с Илли быстро пробежим по остальным домам…
– Начни с караулки, – сказал Костыль. – Я бы начал с караулки.
– Ага, – кивнул Лимон.
Подошла Илли.
– Я никого не увидела, – сказала она. – Никаких больше трупов.
– Хорошо, – сказал Лимон. – Пойдём поищем оружие – и в город.
– Зачем нам оружие в городе?
– Ну… лучше бы низачем, конечно…
Караулка примыкала к гаражу, и дверь у неё была такая же, как у гаража – железная, на толстых петлях. Лимон осторожно потянул за приваренную скобу, заменяющую дверную ручку – и створка тяжело, но плавно пошла на него. Прикрываясь дверью, он чуть высунулся – ничего. Достал фонарь, пустил широкий луч. Нет, пусто. Кивнул Илли – пошли.
Зачем-то сделано несколько ступенек вниз. Они бетонные с железными уголками. Само помещение небольшое: в конце его стол, очень старый, над столом календарь и какие-то графики. Скамья вдоль стены. Две выгородки для чистки и проверки оружия. За ними – пирамида. В пирамиде – три автомата и винтовка «питон», десятизарядная. В одном углу открытый стеллаж с зелёными коробками патронов, в другом…
В другом, широко раскинув ноги, сидел гвардейский корнет первого класса в парадной форме с двумя рядами орденских планок на груди. Берет его с кокардой из скрещенных молний был аккуратно засунут под погон. В левой руке корнет сжимал пистолет, в правой – сложенный лист бумаги. Остро воняло кровью и мочой. Корнет был несомненно мёртв, хотя Лимон не видел никаких повреждений на теле.
Стараясь не поворачиваться к покойнику спиной, он стянул со стеллажа две коробки патронов, не глядя, передал их Илли. Потом взял два автомата, повесил на плечи. Дотянулся до винтовки. Сообразил: к винтовкам нужны другие патроны. Ага, вот эти коробки, коричневые.
– Давай мне что-нибудь ещё, – сказала Илли.
Он подал ей винтовку, взял одну коробку. Да, эта была куда тяжелее тех, в которых хранились автоматные патрончики…
Пятясь, они вышли на свет. Порох и Костыль грузили в кузов тяжёлые канистры, а высоко над ними совершенно беззвучно ходили кругами огромные белые птицы.
Лимон опустил на землю патроны и оружие, выпрямился. Сказал: – Сейчас, – и, зачем-то махнув рукой, снова спустился в караулку.
Просто мертвец, сказал он себе. Просто мертвец.
Корнет сидел всё в той же позе, но теперь Лимону показалось, что из-под опущенных век он внимательно следит за каждым его движением – и ждёт. Лимон взял с пирамиды последний «гепард» и, держа его обеими руками за шейку приклада, потянулся стволом к рукам мертвеца. Если схватит, подумал он, я успею отпустить. Ему тут же представилось, что ремень захлёстывает его запястье – и ствол заходил ходуном. Дурак, сказал себе Лимон. Трус и дурак. Он зацепил мушкой обшлаг правого рукава, потянул к себе. Рука подалась медленно – как тяжёлая деревянная колода. Упала со сту