— Эй, ты меня слышишь? — Машка шутливо треплет меня по плечу.
— Что? Прости, задумалась, — я и правда ни слова не слышала из того, что она говорила.
— Говорю, как думаешь, все одногруппники Стаса будут? — и Машка опускает козырек и придирчиво разглядывает себя в зеркало.
— Наверно, — пожимаю я плечами, а потом хитро улыбаюсь ей, — И на кого нынче объявлена охота? Я уж думала, ты там со всеми перезнакомилась?
Подружка заливисто смеется и толкает меня бок.
— Нет, осталось еще два нетронутых экземпляра. Первый- твой Стасик, но тут я пас. Парни подруг хуже священных коров. А вот второй…
И ее глаза начинают плотоядно сверкать, а пухлые губы растягиваются в многообещающей улыбке.
— Ооо, нет, — фыркаю я, — Только не говори, что ты опять про этого придурка.
— Придурком его считаешь только ты, Лин, — даже как-то обиженно тянет Машка.
— Аверин — классный. И меня бесит, что все более-менее красивые девчонки в универе убедились в этом лично…Все, кроме меня! Какого хрена он от меня бегает? Я чувствую себя неполноценной.
— Возможно, это его стратегия по заманиванию в кладовки и другие подсобные помещения всех более-менее красивых девчонок универа, — смеюсь я в ответ, — Так что не переживай. Может сегодня и переспишь со своей двухметровой дворняжкой.
И я заворачиваю на подъездную аллею к дому Малинских.
— Ты иногда такая высокомерная сучка, — косится на меня Машка, — Откуда столько снобизма? На дворе двадцать первый век.
— Двадцать первый век не отменяет родословную, — бормочу я себе под нос, опять переключаясь на свои внутренние переживания. Ворота медленно открываются, одновременно натягивая мои нервы до предела. Чёртово волнение, — А он вообще непонятно кто такой и откуда. Еще и кичится этим.
— Ты несправедлива. Ну и что, что никто не знает, кто его родители. Это что? Так важно в кладовке?
Мы начинаем обе смеяться. Я от нервов, Машка от предвкушения.
— В конце концов, я не замуж за него собираюсь, — пожимает плечами подруга, выходя из машины.
— Да, отец бы тебя прибил.
— Ооо, его бы удар хватил. Точно! — хихикает она, кивая.
— Мы же — Раковы, — тянет Маша басом, раздувая щеки и поглаживая себя по животу, совсем как Виктор Палыч, её папа, когда говорит тост.
Я опять смеюсь и с досадой отмечаю, что в моём хихиканье есть что-то истерическое. Где тут бар, чёрт возьми?
Глава 4. Конверт
— С днём рожденииия!!! — тянет Машка, повисая на Стасе и оставляя на его щеке влажный поцелуй, — Это тебе!
Она словно фокусник достает из кармана конверт, в котором лежит платиновая подарочная карта в модный салон по тюнингу авто. Стас приобнимает Ракову за талию в знак благодарности и переводит пристальный взгляд на меня.
— У меня тоже конверт, — машу я белоснежной гербовой бумагой у него перед носом и нервно закусываю губу, — С днём рождения. Надеюсь, тебе понравится.
— Это же от тебя, — улыбается Стас, прожигая меня голубыми глазами, вгоняя в ещё большую неловкость, и протягивает руку за своим подарком.
Мои пальцы дрожат, когда я вручаю ему конверт, ноги подкашиваются. Там ведь тоже своего рода подарочный сертификат. Только он на меня. Простая понятная надпись «я буду твоей девушкой», выведенная золотыми тиснеными буквами. Словно в замедленной съемке наблюдаю, как Стас открывает конверт и пробегается глазами по вложенному листку. Хмурится и перечитывает еще раз. А потом его губы растягиваются в белозубой улыбке. Он поднимает на меня сверкающий довольством взгляд.
— Я думал, моего папашу с подаренным парапланом никто сегодня не переплюнет, но ты… — Стас быстро кладет конверт в задний карман плавательных шорт и делает шаг ко мне. Его рука по-хозяйски обвивает мою талию, отчего я инстинктивно напряженно замираю, а губы неумолимо приближаются к моим.
— Я и мечтать о подобном не мог, Лин, — и все-таки в его взгляде настороженность и вопрос «можно?». Я едва заметно киваю, а потом Стас, выдохнув, целует меня. Это почти дружеский поцелуй. Его губы сухие и теплые, лишь немного приоткрываются. Но вокруг толпа народу. Физически я почти ничего не чувствую, но в мыслях наступает полный раздрай. Ведь все видят. Обратного пути нет.
— Ооо, не помешаем? — раздается задорное за моей спиной, — С днем рождения, бро!
Я быстро отстраняюсь от Стаса, чувствуя нахлынувшее смущение, и он нехотя выпускает меня из кольца своих рук.
— Спасибо, парни, — Малинский крепко пожимает руки подошедшим трём одногруппникам, хлопает их по спине.
Все они с нескрываемым интересом косятся на меня, отчего я невольно краснею. Зря я вручила ему конверт — вот так сразу. Надо было дождаться более интимной обстановки. Я всегда не любила слишком пристальное внимание к себе и сейчас чувствовала себя цирковой болонкой. Подняла глаза на стоящих передо мной парней, оценивая произведенный эффект от нашего со Стасом показательного поцелуя. Валерка Рябов ухмылялся, Костик Ганин тоже.
И только Аверин, Машкина цель на этот вечер, сверлил меня тяжелым обвиняющим взглядом из-под нахмуренных бровей, будто выносил приговор отъявленной преступнице. Я вопросительно вскинула бровь и с вызовом посмотрела в препарирующие меня черные глаза. Что он себе позволяет? Вдоль позвоночника прокатилась волна нервной дрожи, заводя.
Но Ник так и не отвернулся. Даже не моргнул. И я тоже почему-то зависла, чувствуя, как бездонные воронки его глаз засасывают меня, словно космическую песчинку черная дыра.
Глава 5.Сравнить
— Ты восхитительна, Лин, — Стас настигает меня у установленной прямо на краю бассейна барной стойки и прижимается всем телом к моей спине и бедрам.
Его дыхание, наполненное алкоголем и мятной жвачкой, опаляет моё ухо, а твердость в паху вдавливается в ягодицы. Рука ползет по талии, по- хозяйски сминая ткань легкого платья.
— Поверить не могу, что моя, — когда он говорит, пары алкоголя чувствуются гораздо сильнее, и я понимаю, что он уже пьян.
Хотя еще полчаса назад, когда я оставила его с парнями- одногруппниками, казался вполне адекватным. Моё тело напрягается из-за столь наглого нарушения моего личного пространства, но с другой стороны я сама дала ему карт-бланш. Я не знаю теперь, где очертить границы. И всё же мне неприятно. Слишком быстро. Я не готова к тому, чтобы он потирался об меня своей эрекцией. В груди зреет протест, и я напряженно замираю.
— Может наверх пойдём, — шепчет Малинский, обдавая висок винными парами и поглаживая мой живот, — Здесь так шумно.
— Это же твой день рождения, конечно шумно…Стаас, отпусти, — я выворачиваюсь из его объятий, хватаю свой коктейль со стойки и резко поворачиваюсь к нему.
— Отпусти, — я стараюсь говорить мягко и твердо одновременно. Мне не хочется его обижать, но и терпеть, жалея его чувства, я не готова, — Не время, люди кругом. И они- твои гости.
— Меня только ты волнуешь, — Стас криво улыбается, и его остекленевший взгляд впервые так нагло скользит вниз по моему лицу, ощупывает шею и замирает на груди, — Я уж думал, что не дождусь.
Я нервно сглатываю. Он же не считает, что сегодня получит все подарки. Но говорить сейчас "нет" вот так, посреди людей, кажется мне не лучшим вариантом. Я растягиваю губы в напряженной улыбке и смотрю поверх его плеча, ища, куда бы сбежать. Обычно мне приятны его прикосновения. Но сейчас Малинский слишком пьян и слишком настойчив. Я привыкла к другому Стасу, чутко ловящему мою даже самую незаметную реакцию и уважающему её. Сейчас Малинский на это просто не способен.
— Линка! Иди к нам! — Машка, играющая в волейбол в бассейне, ловит мой ищущий взгляд и начинает прыгать, махая мне, — Вольская как раз уходит, нам человека не хватает!
Я облегченно выдыхаю и благодарно улыбаюсь подруге. Маша удивительно тонко чувствует, когда мне нужна помощь. Вот и сейчас она спасает меня. Как всегда.
— Сейчас! — кричу ей в ответ и перевожу извиняющийся взгляд на Малинского, — Извини. И, Стас…Не торопи меня, пожалуйста. Хорошо?
Я закусываю губу в ожидании его ответа, и вижу, как парень недоуменно хмурится.
— Прости, принцесса, — наконец произносит он хрипло, — Поцелуешь меня?
Я облегченно улыбаюсь, узнавая своего Стаса, и обвиваю его шею, притягивая к себе. Наши губы встречаются, мне в рот попадает его дыхание, пропитанное алкоголем и мятой, а затем наши языки впервые соприкасаются. По телу пробегает томительная истома, и внизу живота становится непривычно горячо. Его поцелуй влажный, но горячий, а язык мягко изучает мой рот. Я отстраняюсь, переводя дыхание, и дрожащим голосом сообщаю, что мне пора. Стас нехотя отпускает меня, кивнув.
На подрагивающих ногах иду к бассейну, на ходу стягивая с себя пляжное платье и кидая его на ближайший лежак. Ганин, одногруппник Стаса, ждущий в бассейне, когда я присоединюсь к ним и вступлю в игру, громко присвистывает, обводя хамским взглядом мою фигуру в бикини, и широко улыбается.
Я, фыркнув, показываю ему фак, а затем прыгаю в воду и оказываюсь рядом с Машкой.
— Не в нашу команду, Лин, — Маша недовольно вытирает лицо от окативших ее после моего прыжка брызг, — К Ганину иди.
Я поворачиваюсь к парням, ожидающим меня за сеткой, и опять замираю, напарываясь на черные прожигающие меня глаза. Как я могла не заметить, что он тоже тут. Может быть, всему виной вода, но ноги отказываются идти. Я прирастаю к кафельному дну. Мне не нравится, как Никита на меня смотрит. Он всегда вгонял меня в краску, был слишком наглым, пару раз отпускал похабные шуточки, даже однажды зажал в коридоре. В общем вел себя как его дружок Ганин. Я привыкла и не обращала особого внимания. Придурки.
Но сегодня что-то изменилось. Он так смотрел…И ни тени улыбки. Тяжело, вязко. Я невольно подумала, что он видел, как я сейчас целовала Стаса. Стало почему-то стыдно и жарко одновременно.
Во рту собирается слюна, я сглатываю и, словно в замедленной съемке, наблюдаю, как Аверин хлопает по водной глади, приглашая меня встать перед ним. Медленно иду к нему, тяжело передвигая ноги в воде. Я проплываю под низко опущенной сеткой и выныриваю прямо перед прожигающим меня тяжелым взглядом парнем. Белое бикини облепляет грудь, и, хотя я точно знаю, что оно не просвечивает, но сейчас мне хочется прикрыться. Медленно поворачиваюсь к нему спиной, занимая свою позицию. Лопатки нестерпимо жжёт, и я нервно повожу ими.