Я закусываю губу, оттягивая момент признания. Почему-то эта информация воспринимается мной, как глубоко личная, и делиться ей с подругой я не хочу. Тем более зная ее боевой настрой в отношении моего временного водителя.
— Откуда ты знаешь? — не сразу отвечаю я вопросом на вопрос.
— Климова в окно видела, — глаза Раковой смотрят на меня требовательно и настороженно, отчего кожу на лице начинает покалывать.
— Да…Я подвернула ногу вчера, и отец сказал, что меня пока повозит сын его шофера. А утром выхожу на улицу, а там… — я набираю в грудь побольше воздуха, видя как расширяются Машкины глаза от моего рассказа, нагибаюсь поближе к ней и возбужденно шепчу, — А там Аверин меня ждёт, представляешь? Он, оказывается, сын нашего Романа Константиновича.
— Да лааадно, — тянет Ракова гораздо громче, чем следовало бы, и тут же награждается грозным взором преподавателя.
— Да. Я и подумать не могла, — продолжаю я одними губами.
— Я тоже, — растерянно вторит Машка.
Я кидаю на онемевшую подругу хитрый взгляд.
— Так что, боюсь, со знакомством с папой придется тебе повременить, — не знаю, почему меня эта мысль веселит, но я искренне улыбаюсь, — Такого парня он тебе точно не спустит.
Но Машка лишь раздраженно фыркает в ответ.
— Подумаешь. Ну и что. Может с папой и правда знакомиться не стоит, но в остальном что это меняет? — и Машка начинает тихо хихикать, — Член у него от этого короче не стал.
Я моментально краснею, а в сторону развеселившейся подруги летит грозное.
— Ракова, сейчас за дверь пойдете!
— Простите, Эльдар Ваганович, — тут же отзывается Маша и невинно хлопает нарощенными ресницами, вытягиваясь по струнке.
Некоторое время мы молчим и усердно пишем, так как Ваганыч коршуном следит за нами. Но стоит ему расслабиться, как Машка тут же начинает возбужденно шептать мне в ухо.
— Слушай, я тоже с вами хочу. Линка, давай ты будешь за мной заезжать? — ее голубые глаза, устремленные на меня, возбужденно сверкают.
А я недовольно поджимаю губы, судорожно ища причину отказать. Сейчас я не заставляю себя анализировать, почему нет. Не копаюсь в себе. Просто знаю, что я точно против.
— И как я это объясню? — мой голос неожиданно звучит хрипло и раздраженно.
— Что объяснишь? Кому объяснишь?
— Аверину.
— А зачем? — она непонимающе смотрит на меня, — Он же в роли водителя, так? Как скажешь ему, так и будет. Ну, начнёт возмущаться, я придумаю, как его успокоить…
— Ракова, на выход! — неожиданно рычит Ваганыч, спасая меня от необходимости отвечать. Я мысленно целую старика в морщинистую щеку. Намек подруги был слишком прозрачным, а голос слишком томным.
— Но Эльдар Ваганович, — капризно тянет Машка.
— Мне считать? — преподаватель неумолим.
Машка возмущенно фыркает, кидает в сумку тетрадку и ручку, и, надменно вскинув подбородок, гордо покидает аудиторию. Я провожаю её встревоженным взглядом. Она ведь не отстанет. Чёрт. И объективных причин отказывать у меня нет. Но ведь это значит, что больше не будет этих разговоров в машине, от которых у меня до сих пор по телу жаркие мурашки, этих взглядов…Я смотрю на Ваганыча невидящим взором, слышу его монотонную речь, но не улавливаю ни единого слова. Может и к лучшему? Я же не хочу всего этого…Ведь не хочу? Так какой смысл отказывать Машке?
Телефон вибрирует, и на экране всплывает сообщение от Раковой.
Ну что? Устроишь мне автосвидания с нашим жарким брюнетом?:-)))
Я переворачиваю гаджет, чтобы не видеть дисплей. Чёёёрт.
Но телефон снова вибрирует. Даю себе минуту, глубоко вдыхаю и смотрю следующее сообщение. Оно оказывается от Стаса.
Ты в универе? Могу за тобой заехать, сходим в кино:-)))
Я замираю, прочитав, а потом быстро строчу ответ.
Нет. Я обещала Мишке сходить с ним в аквапарк сегодня.
Так давай я вас отвезу. И время вместе проведем.
Я задумчиво смотрю на экран, кусая губы.
— Что вы там такого интересного увидели, Польская? — гремит Ваганыч, сверкая на меня злобным взглядом над стеклами очков.
— Простите, убираю, — я смущенно засовываю телефон под стол, но перед этим быстро набираю Стасу ответ.
Не сегодня. Нас отвезет водитель.
И кидаю гаджет в сумку. Сердце отчаянно бьётся где-то в горле. Я что? Собралась тащить Аверина с собой в аквапарк? Я сошла с ума. Но губы вопреки всему расползаются в бездумной улыбке.
Стоит мне выйти из аудитории, как в мой локоть вцепляется Машка.
— Ты что не отвечала? — возмущенно шипит подруга, сверля голубыми глазами, — Знаешь…Я даже начинаю думать, что это не просто так.
— Ваганыч следил, кинула телефон в сумку, — ледяным голосом отвечаю я, чувствуя накатывающее раздражение. Почему я вообще должна что-то ей объяснять? Я ощерилась заранее, готовая дать отпор последующему допросу. Но Машку похоже мое объяснение полностью устроило. Она заулыбалась и потащила меня к выходу.
— Ну так что? — подруга всё не унималась.
Я тяжко вздохнула. Объективных причин отказывать у меня не было. И, возможно, на каждый отдельный случай придумать эту причину будет гораздо легче.
— Хорошо, — я слабо улыбаюсь, смотря на её озарившееся счастьем лицо.
— Ооо, Линка, спасибо-спасибо-спасибо! — Машка душит меня в своих объятиях.
— Ладно, ну всё, хватит! — я выкарабкиваюсь из кольца её рук и достаю телефон из сумки, чтобы написать Никите, что я освободилась.
— Так, ну сегодня я на своей. Придется так и возвращаться, — а Машка уже строит планы, — Завтра в универ не нужно. Мы с тобой же в спа собирались днём?
— Нет, в спа давай ты за мной заедешь, — тут же возражаю я.
Машка недовольно морщится, но цедит "ок".
— А вечером же завтра девичник у Котовой. Ой, класс! — Ракова даже в ладоши хлопает от предвкушения, — Вот нас Аверин и отвезёт. Заодно и в клуб с нами пойдет, ну а что ему бедному на парковке торчать, правда?
И её глаза плотоядно сверкают.
— Ну Ира его на свой девичник не звала. И на то он и девичник, что там одни девочки, — осторожно возражаю я, на что Машка лишь отмахивается от меня с характерным звуком " пффф".
— А он не мальчик, он — водитель, — весело подмигивает мне Ракова и целует в щеку, — Ладно, Лин, до завтра. Мне еще во второй корпус забежать надо, там с документами что-то. Ой, чувствую, это будет лучший девичник в моей жизни. Офигеть!
Я не успеваю ничего добавить, как Машка уже исчезает из поля зрения. Телефон вибрирует, на дисплее высвечивается сообщение от Никиты, что он меня уже ждёт. И мне приходится заставлять себя не спешить на парковку. Благо, боль в правой ноге очень в этом помогает.
Глава 16. В первый раз
Стоит мне приблизиться к черной камри, как Никита выходит из машины и открывает мне дверь. На его губах играет ироничная улыбка, но взгляд всё такой же: тягучий и тёмный, заставляющий меня сладко поежиться. Невольно кажется, что нарушаю какие-то запреты, садясь к нему в машину. Это будоражит, и я всё меньше хочу сопротивляться. И думать тоже не хочу. Мне всего девятнадцать, и на меня так смотрит парень, от которого меня кидает в жар. Барьеры внутри словно разъедает кислотой.
— Командуй, — улыбается Аверин, поворачивая ключ зажигания.
— Домой. А потом я обещала Мишке сходить с ним в аквапарк. Отвезешь нас? — я закусываю губу, не зная, как предложить ему пойти с нами.
Аверин тут же обводит меня суровым взглядом.
— Лин, ты хромаешь, — с упреком произносит он, — Какой к чёрту аквапарк.
— Заботишься обо мне? — я начинаю улыбаться.
— Указываю на глупость, — ворчит в ответ Аверин.
— Зря. Я возьму с собой Гулю. Она за Мишей присмотрит там, где я не смогу.
— А за тобой кто присмотрит? — косится на меня Никита недовольно, выруливая с университетского двора.
— Ты, — выдыхаю хрипло после нескольких мгновений молчания. И чувствую, как меня тут же заливает удушливый жар. Щеки вспыхивают еще сильнее, когда Никита медленно поворачивается и удивленно смотрит на меня. А потом его губы расползаются в самодовольной улыбке. Ник ничего не говорит, просто кивает и отворачивается. И я остаюсь наедине со своим смущением и запахом его парфюма, дразнящим ноздри. Так мы и доезжаем в полнейшей тишине, нарушаемой лишь модными мотивами, льющимися из приемника.
— Через сколько вас забирать? — припарковавшись, Ник поворачивается ко мне всем корпусом и кладет ладонь на спинку моего сидения. Черные глаза блуждают по моему лицу, останавливаются на губах.
— Через два часа, — глухо сиплю я, чувствуя, что он медленно, но неотвратимо наклоняется ко мне, и расстояние между нами сокращается. Эликтрические разряды рассыпаются мурашками по коже.
— Хорошо, — выдыхает Никита мне в губы, и поднимает взгляд, смотря в глаза.
Я сглатываю и замираю. Я должна отклониться. Или податься навстречу. Не знаю. Сделать что-то. Кажется, он ждёт, но я не могу. Тело сковывает оцепенением. Я даже моргнуть не в состоянии. Всего пару секунд мы так близко, а затем Ник резко отстраняется. Аверин выбирается из салона и через мгновение открывает мою пассажирскую дверь. Его горячая рука сжимает мои подрагивающие пальцы.
— Через два часа, — произносит он чуть хрипло, давая мне понять, что не одна я пребываю в смятении.
Я нахожусь в такой прострации, что даже не замечаю, как поднимаюсь по лестнице, что не так-то просто с моей ногой, как попадаю в свою комнату. Внутри всё бурлит, словно в груди варит волшебный котел. Я падаю на свою кровать, устремляя ошалелый взгляд в потолок. На губах расползается блаженная улыбка, которую я не в силах сдержать. Боже, я кажется влюбляюсь. В первый раз.
Глава 17. Поездка
Ровно через два часа камри Никиты снова припарковывается у нас во дворе. Когда я выхожу из дома, ведя за собой трехлетнего брата, Аверин стоит поодаль у гаража, держа в руках детское кресло, и о чём-то весело болтает с отцом. Боже, и как я могла не замечать раньше их сходства. Ник ведь был почти точной копией Романа Константиновича: высокий, плечистый, черноволосый, с редким разрезом глаз, отчего казалось, что они оба постоянно чуть щурятся.