— Вы уже говорили с ним? — спросил Хэнк Лукас.
— Нет, я ждал, когда ты подойдешь.
— Почему именно я? — удивился молодой полицейский.
— Видишь ли, Хэнк, нужно, чтобы ты выручил меня.
— Минутку, Билл, — прервал шерифа Лукас, — вы говорите так, будто все уже решили за меня.
— Да ничего подобного, — поспешно ответил шериф Кетлин. — Просто я нашел тебе пару клиентов, пару пижонов.
— Кто это? — спросил Хэнк.
— Кажется, Корлисс Адриан вдруг воспылала желанием найти своего мужа. Похоже, у нее появился новый ухажер, и женщина надумала получить развод. Для этого ей нужны официальные бумаги об исчезновении мужа. А если выяснится, что она стала вдовой, то может снова выйти замуж хоть завтра. У нового жениха Корлисс куча денег, и он готов потратиться. Им нужна ясность в этом деле, и как можно быстрее. Расследует это дело знаменитый городской детектив Джеймс Девитт. Чтобы иметь больше времени, он даже взял отпуск. Поэтому вместе с Корлисс Адриан он едет сюда. Они хотят…
— Ни в коем случае! — возразил Хэнк. — Я не могу…
— Они готовы платить обычные пижонские цены, — торжествующим тоном объявил шериф.
— Ну, в таком случае… — заколебался Хэнк. — Это меняет дело. А что, этот парень, новый ее ухажер, тоже приезжает?
— Конечно нет, — ответил шериф. — Он хочет остаться в тени. Жмется к земле, как молодой олененок, в надежде остаться незамеченным. Это сын богатого брокера, у которого куча денег и политические рычаги. Парня зовут Гридли. Его отец — приятель Эда Харвела. Поэтому Эд так старается. И Гридли по-своему прав. Предположим, ее муж найдется. Но по-прежнему ничего не будет помнить. А может, он исчез потому, что ему надоела жена. В таком случае он может нанять адвоката и затеять сложный бракоразводный процесс. Нет, — заключил Билл, — Гридли-сын будет сидеть тихо. Как фазан на зерновом поле.
— Как бы там ни было, — решительно заявил Хэнк, — мои вьючные лошади в любой момент готовы отвезти всю партию в Мидл-Форк. Конечно, я не знаю этого городского детектива…
— Давай-ка вместе навестим Тома Мортона, — предложил шериф.
Шериф и Хэнк Лукас вышли из деревянного здания полицейского участка на залитую солнцем улицу. Раскинувшийся перед ними город был типичным для штата Айдахо. Он выглядел обманчиво — казался привлекательным для тех, кто его не знал. Единственная главная улица тонкой лентой пересекала город из конца в конец. Застроенная по обе стороны обшарпанными каркасными домами с бесчисленными конторами, она никак не отражала истинного богатства города. Со всей обширной округи сюда стекались скотоводы, чтобы оформить свои сделки. Этот город был центром округа побольше иного восточного штата. В банке, разместившемся в одноэтажном здании, неспешно обсуждались финансовые сделки, которые и не снились иным столичным банкам, расположившимся в шикарных небоскребах.
Шериф и Хэнк Лукас зашли в фотомастерскую Тома Мортона. Его приемная оказалась невзрачной комнатой, увешанной фотографиями. Это были молодые люди в военной форме, девушки, сфотографированные во время вручения им аттестатов зрелости, скотоводы. Снимки чередовались с раскрашенными от руки картинками горных ландшафтов.
Не обращая внимания на надпись: «Звонок фотографу», шериф и Лукас затопали по деревянному полу в сторону жилых комнат и фотолаборатории.
— Привет, Том, — окликнул шериф фотографа.
— Привет, — ответил голос из-за двери с табличкой: «Фотолаборатория».
— Это шериф, — отрекомендовался Билл. — Чем ты там занимаешься?
— Вынимаю пленку из проявителя. Подождите минутку, сейчас выйду.
Чувствуя себя как дома, прибывшие уверенно направились в гостиную. Там они расположились в креслах рядом с пузатой печкой, от которой исходило благословенное тепло. И стали дожидаться Мортона.
Прошло несколько минут, и на пороге появился фотограф. Это был высокий, тощий человек, окутанный парами кислого фиксатора, пахнувшего маринованными огурчиками.
— Чему обязан, ребята? — с ходу спросил он.
Билл Кетлин показал ему фотографию:
— Твоя открытка, Том?
— Откуда мне знать, — пожал тот плечами.
— Разве не твои закорючки вот здесь, в углу? — ткнул пальцем шериф.
Фотограф взял открытку, покрутил ее в руках, взглянул на цифры в верхнем правом углу.
— Моя открытка, — ответил он.
— Как ты узнал? — спросил шериф.
Мортон усмехнулся.
— Если, ребята, вам захотелось узнать то, что вас не касается, то скажу: фотобизнес не очень прибыльное дело. У всех фотоматериалов есть срок годности. И он указан на них. Это означает, что производитель дает гарантию на этот период. Однако на практике эти материалы могут служить еще многие месяцы и даже годы. Если, конечно, их правильно хранить. И есть такие места, где просроченные, но годные фотоматериалы можно купить подешевле. Настоящие специалисты так и делают.
В прошлом году мне подвернулась возможность купить партию фотобумаги для открыток с просроченной датой годности. Я поставил на этой фотобумаге свои отметки. Иногда такая фотобумага, прежде чем станет окончательно негодной, приобретает грязноватый оттенок. Но мне повезло. Я успел использовать всю партию без проблем.
— Значит, ты уверен, что это твоя открытка? — переспросил шериф.
Фотограф кивнул.
— Попытайся вспомнить, когда ты ее сделал.
— Билл, ты хочешь невозможного!
— А ты все-таки попробуй, — настоятельно попросил шериф.
Пока Мортон рассматривал открытку, шериф не отрывал от него озабоченного взгляда. Хэнк Лукас, откинувшись на спинку и положив ноги на ручку другого кресла, лениво перелистывал иллюстрированный журнал.
Держа открытку в руках, фотограф задумался.
— Послушайте, я, кажется, что-то вспомнил об этом снимке, — наконец сказал он.
— Молодчина, — похвалил его шериф.
— Все было как-то странно… Ах да, я вспомнил. Клиент хотел всего один снимок, — продолжал Мортон.
— А что здесь странного? — не понял шериф.
— Обычно, когда заказывают открытки с фотоснимка, то просят сделать по меньшей мере дюжину копий. Понятно, чтобы разослать друзьям. А этот парень сказал, что хочет всего одну копию…
— Не помнишь, ты сам проявлял пленку? — поинтересовался Билл.
— Нет. Вот в этом заключалась еще одна странность. Парень принес пленку проявленной. Он дал мне всего один кадр и попросил сделать с него всего одну открытку. Сказал, что хочет послать своей девушке.
— А не помнишь, как он выглядел?
— Да вот он тут, на снимке, — указал фотограф.
— Очень интересно, — пробормотал шериф. — Очень. Когда это было? В сентябре прошлого года?
— Кажется, раньше. Пожалуй, летом, — немного подумав, ответил Том Мортон.
— Летом не может быть, — возразил шериф. — Скорее, в сентябре.
Мортон еще раз взглянул на цифры в верхнем правом углу открытки.
— Вряд ли я пользовался этой бумагой в сентябре, — сказал он. — Я купил эту партию где-то в апреле. И она должна была кончиться в августе. Но я могу и ошибиться…
— Понимаешь, на открытке стоит дата отправки, и мы знаем, когда он исчез.
— Что значит «исчез»? — не понял фотограф.
— Он слегка сдвинулся, — пояснил шериф. — Потерял память. Жена его разыскивает. Не помнишь, называл он себя?
— Конечно нет. Во время рыболовного сезона у меня бывает много заказов. Но имена клиентов я помню, лишь пока не выполню заказ.
— Ладно, Том. Тогда сделай мне с этой открытки полдюжины отпечатков. И прошу побыстрее.
Том Мортон глянул на часы.
— Когда они тебе нужны?
— Как можно скорее, — повторил шериф.
— Зачем я спросил, — нахмурившись, пробурчал Мортон. — С тех пор как ты стал шерифом, тебе всегда все нужно побыстрее.
И оба мужчины загромыхали сапогами по коридору.
— Знаете, Билл, — следуя за шефом, сказал Хэнк Лукас, — если бы этот парень находился в Мидл-Форк с прошлой осени, я бы знал об этом. Месяц-другой он еще мог бы скрываться в хижине, но… Дайте-ка взглянуть на его описание еще раз.
Ему передали фрагмент письма Эда Харвела.
— Пять футов девять дюймов, — читал Хэнк, — тридцать два года. Весит сто восемьдесят фунтов. Волосы рыжие, глаза голубые. Белокожий. С веснушками… Черт возьми, Билл, в нашей местности он не мог жить так долго. Если этот парень здесь и был, то короткое время.
— Знаю, — спокойно ответил шериф. — Но начальник полиции Харвел считает, что найти его можно, только отправившись в район Мидл-Форк. Там обшарить все вдоль и поперек в надежде наткнуться на эту хижину.
— Хижину определенно можно найти, — заявил Хэнк. — Ее построил на перевале какой-то охотник, который в тех местах ставил капканы. Он начал ее сооружать, когда снег еще не выпал, а закончил после бурана, который принес около трех футов снега. Сначала охотник при строительстве пилил деревья под корень, потом срезал их выше на три фута. А последние, молодые деревца, которые он воткнул у двери, чтобы развешивать капканы, были уже срезаны на целых пять футов над землей. Пеньки от них остались рядом с хижиной.
Шериф улыбнулся.
— На твоем месте, — сказал он Хэнку, — я не сообщал бы подробностей детективу, который приедет.
— Почему? — не понял Лукас.
— Эти городские детективы просто смешны, — ответил шериф. — Думают, что только им доступен метод дедукции. Им не приходит в голову, что вся полицейская работа — это сплошной поиск следов. А ковбой занимается их поиском ежедневно и обнаруживает материала больше, чем городской детектив в течение месяца. Этот Девитт хотел бы обыграть нас по всем статьям. Но он и не подозревает, что эта партия будет нелегкой и играть ему придется с настоящим профессионалом.
Хэнк довольно ухмыльнулся.
— Это вы обо мне? Да я просто неотесанный ковбой. А этот Гридли давно появился?
— Начальник полиции Харвел ничего не сказал мне об этом, — ответил шериф. — Вообще ты ничего не должен знать о Гридли, Хэнк. И даже не подозреваешь, что Девитт — детектив. Знаешь только, что нужно найти хижину и пропавшего человека. А детектив, по-видимому, будет изображать из себя друга семьи.