— Не чувствую никакого запаха, — ответил Кимберли.
— Запах есть. Понюхайте, — настаивал полицейский. — Но не особенно усердствуйте. А то придется пожалеть об этом.
Кимберли осторожно понюхал и удивленно посмотрел на следователя.
— Вот это да! — воскликнул он. — Это запах… Пахнет, как…
— Правильно, — согласился Нельсон. — Пахнет, как цианистый калий. Потому что это и есть цианистый калий.
Резким движением он поставил бутылку на место.
— Запрещаю прикасаться к этой бутылке, — тоном приказа сказал он. — Мы обработаем ее на предмет отпечатков пальцев. Мои отпечатки остались только вокруг горлышка бутылки. А теперь прошу прощения, мистер Дон Кимберли, но вы арестованы по подозрению в убийстве Стеллы Линн.
В такси по дороге к дяде Бенедикту Пегги изучала похищенные фотоснимки. Пыталась разглядеть затененные детали. Арест Дона Кимберли явился для нее страшным ударом. А заявление миссис Бушнелл произвело впечатление разорвавшейся бомбы.
Пегги слепо верила Дону Кимберли. Но ей удастся освободить его из-под ареста, только откопав новые и убедительные доказательства его невиновности. И если ничего придумать не удастся, то утренние газеты похоронят все ее надежды, связанные с новой работой. Пегги надеялась, что дядя Бенедикт сумеет обнаружить отпечатки чьих-то пальцев на той разбитой бутылке виски.
Сценка на пляже, заключила Пегги, была пикником с двумя участниками — только Стелла Линн и молодой человек в плавках, изображенный на снимке. Он же сделал пару снимков Стеллы. Костюм на Стелле, вернее почти полное его отсутствие, совершенно не подходил для общественного пляжа. Так что снимки, очевидно, были сделаны в каком-то укромном уголке. Были ли они сделаны раньше остальных снимков? Или после них?
Ряды маленьких одинаковых домиков говорили о том, — что это был мотель. Очевидно, где-то на побережье.
Такси остановилось у дома дяди Бенедикта.
— Подождите меня, — сказала она водителю и взбежала по ступенькам.
Дверь открыла тетя Марта.
— Ради бога, Пегги! Откуда такое нетерпение? Ты позвонила целых три раза, пока я складывала вязанье. Что стряслось?
— Ничего. Где дядя?
— На месте. Проходи. — Тетя Марта пропустила Пегги вперед.
Пегги приблизилась к креслу и поцеловала дядюшку в лоб.
— Что случилось? — пробурчал Бенедикт.
— Ничего особенного. Просто захотела узнать, как обстоят дела с той разбитой бутылкой и…
— Черт возьми, Пегги, — раздраженно сказал он. — Разве я так учил тебя врать?
— Ну и что же я сделала неправильно? — спросила она.
— Все. Никогда не говори быстро, если врешь. А то создается впечатление, что ты повторяешь вызубренный урок, — наставлял Пегги дядя Бенедикт. — Противник не должен подозревать, что слышит отрепетированную речь. Когда врешь, нужно быть совершенно раскованной, без напряжения в голосе. Предложения должны быть короткими. Нельзя перемежать свою ложь никакими объяснениями. Рядовой лжец попадается как раз на этом. Он переходит к обороне в середине самой убедительной части своей лжи. А теперь, — заключил Бенедикт Касл, — садись и расскажи мне, что так на тебя подействовало. Если можешь, говори правду. Если не можешь, придумай такую ложь, чтобы я гордился тобой. Итак, в чем дело?
— Они арестовали Дона Кимберли за убийство Стеллы, — ответила Пегги.
— На каком основании?
— Вся сложность в том, — продолжала она, — что полицейские нашли бутылку с цианистым калием среди его фотографических растворов. Прямо над раковиной, в его лаборатории.
Откинув назад седую голову, дядя Бенедикт оглушительно захохотал.
— Не вижу ничего смешного, — обиделась племянница.
— Дон выглядит просто круглым идиотом. Вот и все. У него же там целая фотолаборатория. С раковиной, водопроводом и другими причиндалами. Ведь правда?
— Конечно, — подтвердила Пегги.
— Ну и сколько, по их мнению, еще людей он собирается убить цианистым калием?
— Что ты хочешь сказать? — не поняла девушка.
— Предположим, он убил Стеллу. Попал прямо в яблочко, — прекратив смеяться, пояснил дядя. — То есть сделал все, что хотел. В таком случае яд ему больше не нужен. Он просто вылил бы его остатки в раковину! Нет, нет. Кто-то подбросил ему яд, — с уверенностью продолжал он. — Странно, что полицейские не подумали об этом. Может, и подумали. А может, они хотят, чтобы он повесился от горя.
Дядюшкины рассуждения показались Пегги логичными. Настроение ее улучшилось. Девушка разложила перед ним снимки. Глаза Бенедикта загорелись.
— Симпатичная девчушка, — сказал он, рассматривая фото Стеллы в купальнике. — Очень симпатичная.
Тетя Марта, которая в это время готовила для Пегги чай, снисходительно хмыкнула:
— Послушать его, так прямо донжуан.
— Казанова, Казанова, — раздраженно поправил ее дядя Бенедикт. — Что это за фотографии, Пегги?
— А ты что можешь сказать о них? — в свою очередь спросила Пегги.
Он внимательно рассмотрел снимки.
— Это мотель, в котором они провели субботу, — уверенно констатировал он.
— Кто там был?
— Девушка в купальнике и этот парень.
— Дядя Бенедикт, не надо говорить того, чего не знаешь. Ты же не можешь знать, останавливались ли они в мотеле. Не можешь также знать, что это была суббота.
— Значит, не могу? — Он усмехнулся. — Эти факты выпирают так же отчетливо, как нос на твоем лице. Вот этот снимок был сделан на пляже воскресным утром. Та же машина вот здесь, на другой фотографии; все просто как дважды два.
— Твои умозаключения поспешны и несправедливы по отношению к Стелле.
— Я гораздо скромнее следователя, разболтавшего девичьи секреты. Ему и должно быть стыдно. У девушки была двухмесячная беременность, и он объявляет об этом перед репортерами!
— Фред Нельсон обязан был так поступить, — возразила она. — Это же факт, проливающий свет на возможные мотивы убийства.
— Ну конечно, — ответил дядя.
— Почему ты решил, что один снимок был сделан в субботний полдень, а другой — воскресным утром? — поинтересовалась Пегги.
— Нужно просто быть повнимательнее, — назидательно сказал дядя Бенедикт. — Вот мотель. Видишь, во всех гаражах стоят машины? А где находится солнце?
— Что значит — «где находится солнце»? — не поняла девушка.
— Посмотри на тени, — бросил он. — Ну-ка дай мне линейку.
Пегги передала ему линейку. Его скрюченные артритом пальцы положили линейку поверх снимка так, что один ее конец оказался у края тени, а второй — у верхушки уличного фонаря.
— Видишь, под каким углом стоит солнце? Очень высоко.
— Ну и что? — по-прежнему не понимала Пегги.
— А теперь обрати внимание на машины в гаражах. Обычно в мотелях автомобилисты останавливаются проездом. Они приезжают вечером, принимают ванну, ночуют, рано встают и затем снова пускаются в путь. Вглядись в этот снимок. Машины заняли почти все гаражи. И судя по углу падения солнечных лучей, этот снимок сделан или в три часа дня, или в девять утра. Посмотри еще внимательнее. Ясно, что дело было утром: в дверь вон того домика вставлен ключ. На ключе большой металлический брелок — это чтобы гости не увезли его с собой. Упавший на него солнечный луч отражается прямо в объектив. Значит, постоялец уехал рано утром. Если бы он покинул мотель после полудня, то ключ был бы в офисе, а не в двери. Смотри дальше, — продолжал анализировать фотографии дядя Бенедикт. — Только одной машины не хватает. Большинство постояльцев мотеля продолжают отдыхать. Значит, это воскресенье. Люди приехали сюда в субботу на уик-энд. Где же его провести? Не в мотеле, конечно, если только он не расположен на побережье. А теперь возьмем другой снимок. Теплый, солнечный день. На море практически нет волн. Видишь этот причал? Здесь полно рыболовов. Они приехали рано и…
— Не вижу никакого причала, — перебила его Пегги.
— Посмотри внимательнее, — посоветовал он.
— Это просто темное пятно — нет, подожди-ка минутку…
— Это не темное пятно, — нетерпеливо возразил дядя. — Это дальний конец причала. Возьми лупу. Видишь сидящих людей? Они ловят рыбу с дальнего конца…
— Конечно, — сказала она. — Просто я не заметила причала раньше.
— А теперь посмотри на людей, — продолжал Бенедикт, — вот здесь, где дорога упирается в пляж. Здесь полным-полно припаркованных машин. Но северный край пляжа еще не занят людьми, а в воскресенье обычно все побережье переполнено. Судя по количеству людей на пляже, все они приехали вот в этих запаркованных автомобилях. Им не нужно ставить свой транспорт вдалеке от пляжа и потом топать сюда пешком. Видишь вот эту тень от машины? Солнце стоит почти над головой. Значит, около полудня. В такое время многолюдно на пляже может быть только в субботу. В воскресный полдень людей будет гораздо больше. Ну, вот и все. Что еще ты хотела бы узнать?
— Еще я хотела бы узнать, кому принадлежит эта машина? — ответила Пегги.
— Ну и узнай.
— Но как?
— Сколько пляжей в наших окрестностях, где причал так далеко выдается в море? — вопросом на вопрос ответил дядя Бенедикт. — Сколько мотелей в этом городе…
— В каком городе? — не поняла Пегги.
Дядя указал ей на узорчатый фонарный столб.
— Видишь особый дизайн этого столба? Я бы много мог порассказать тебе об этих столбах. Мой приятель занялся торговлей ими в одном городке. Какие возможности! Настоящий Клондайк. И главное — абсолютно законно. Полагаю, поэтому я никогда и не думал о столбах. Но могу сказать…
— Можешь не говорить, — возразила племянница. — Я сама знаю, где это. И как я могла не обратить внимания на эти узорные столбы?
— Твоя голова была занята другим, — констатировал старый аферист. — Потому что ты влюблена. Готов поспорить! Ты без ума от прекрасного принца, которого посадили в тюрьму.
— Вовсе нет, — запротестовала она. — Просто я хочу произвести на него впечатление как Пегги Касл — девушка, а не как Пегги Касл — мыслитель.
— Ну и как же ты это себе мыслишь?