Повинуясь мгновенному рефлексу, он нажал большим пальцем на панель под крышкой стола, и на ладонь упал револьвер тридцать восьмого калибра. Салли никому не позволила бы беспокоить Джеффа, когда он говорил по «горячей линии», даже если бы в здании бушевал пожар. Раз его все-таки потревожили, значит случилось нечто и впрямь серьезное, а опыт научил его, что в таких ситуациях револьвер в руке сто?ит двух в столе. Повернув отпиравший дверь выключатель, он прицелился сквозь тонкую фанеру передней стенки стола.
Дверь распахнулась, и в помещение ввалился потный толстяк, таща за собой протестующую Салли, которая лупила его тяжелой сумочкой.
— Спасите! — воскликнул толстяк, пытаясь прикрыть голову от ударов. — Мне нужно увидеться… с вами, мистер О’Хара… Простите, что помешал, но… это очень важно… Ой! — Сумочка угодила по уху.
— Можете отпустить его, верный страж. — Джефф убрал револьвер обратно в стол. — Это один из самых старых наших грантополучателей, доктор Юсабиус…
— Доктор Хэмпстед, если позволите. Кое-какие неприятности в Чикаго… ну и понимаете… новая фамилия…
— Прекрасно понимаю. Позвольте представить вам доктора Хэмпстеда, мисс Паркер.
— Он мог бы и подождать! — презрительно фыркнула Салли, хладнокровно поправляя прическу.
— Дело не терпит отлагательства, милая леди… Примите мои глубочайшие извинения. Пришлось спешить… Полиция…
— Кто-нибудь видел, как вы сюда вошли? — прервал его Джефф.
— Нет, я был крайне осторожен… хотя знаю, что за мной следили.
— Салли, не будете ли вы так добры занять свое место за машинкой и запомнить, что после ухода сержанта Маннгеймера никто здесь не появлялся.
— В таком случае я вполне заслуживаю премию на Рождество. За лжесвидетельство.
— И вы никогда не слышали ни о ком по имени доктор Хэмпстед.
Дверь за Салли закрылась, и посетитель едва успел устроиться в кресле, когда в селекторе послышался ее голос:
— К вам сержант Маннгеймер и еще один джентльмен.
— Пусть войдут, — ответил Джефф, нажимая кнопку, включавшую спрятанный под волосами Салли наушник. — Но не раньше чем через пятнадцать секунд!
Отключив селектор, он метнулся к шкафам.
— Как же я рад, что каждый день не похож на предыдущий, — вздохнул он, одновременно нажимая на ручки ящиков «К — Л» и «С — Т». Вертикальный ряд ящиков плавно скользнул вперед, открыв проход в комнатку. — Сюда, быстрее. Хоть там и тесновато.
Хэмпстед со стоном протиснулся в укрытие:
— Прошу прощения… что доставил вам хлопоты…
Джефф швырнул ему вслед оторвавшуюся пуговицу и вернул ящики на место, после чего возвратился к столу и взял с него папку. В то же мгновение открылась дверь.
— Где он?! — рявкнул Маннгеймер, вваливаясь в кабинет.
По пятам за сержантом следовал тип, внешне почти не отличавшийся от него, — такой же квадратный и плоскостопый.
— Прошу прощения?
— Меня не проведешь, О’Хара. Присутствующий здесь детектив Коварский видел, как сюда вошел шарлатан по имени Хэмпстед.
— Рад познакомиться.
— Никто не заметил, как он отсюда вышел, а у Коварского есть ордер на его арест. Где он?
— Явно не здесь. Говорите, его видели, когда он входил в этот кабинет?
— Нет, он вошел в здание, но куда он еще мог пойти, как не в ваш клуб чокнутых?
— Я не желаю больше слышать оскорблений в мой адрес или обвинений во лжи, сержант. — Голос Джеффа был холоден, словно сибирская ночь. — Наш разговор записывается, он будет использован в качестве доказательства в суде, если я решу подать против вас иск. Можете обыскать кабинет, и сами убедитесь, что здесь никого нет. Обыщите приемную, и обнаружите то же самое. Как видите, тут нет других дверей и комнат. А затем я попрошу вас выйти вон и больше меня не беспокоить.
Что-то бормоча и кипя от злости, детективы прошлись по двум комнатам, словно медведи по клетке, после чего удалились. Великодушно улыбнувшись, Джефф включил селектор:
— Бонус в тридцать долларов к празднику за не входящие в должностные обязанности услуги.
— Можете называть это подкупом за ложь, я не обижусь.
Снова заперев дверь, Джефф открыл шкаф и помог Хэмпстеду выбраться.
— Я уже не молод, — простонал Хэмпстед, опускаясь в кресло и утирая лоб аккуратно сложенным носовым платком. — Просто не могу снять с себя бремя служения человечеству, несмотря на все поношения и оскорбления. Сложность в том, что…
— Давайте по порядку, доктор. — Джефф положил на стол папку. — Сверим все данные, а потом продолжим. Вы упоминали, что больше не практикуете под фамилией Юсабиус?
— Хэмпстед. Доктор Хэмпстед, если позволите, по материнской линии.
— Хорошо, пусть будет Хэмпстед. Так, давайте посмотрим… Родился… учился… степень бакалавра по химии… доктор хиропрактики. Вы не получали других степеней со времени нашей последней встречи?
— Ну… собственно, одну получил. Меня удостоили звания доктора целительства.
— Это, видимо, с той фабрики дипломов в Канзасе? Сто баксов, и вы доктор по почте?
— Сто пятьдесят, мой мальчик. Что поделаешь — инфляция. Но документ в самом деле превосходный, натуральный пергамент.
— Так, вроде все… или хотите что-нибудь добавить про ваше лекарство для ног «Малыш-атлет»?
— Лучше бы вы не напоминали, дружище, об этой черной полосе в моей жизни. Учтите, во всем виноват мой ассистент — я никогда не добавил бы столько фенола в…
— Конечно, док.
— Последний пациент уже выписывается из больницы, пересадка кожи прошла успешно. Прошу вас, забудьте об этом неприятном инциденте. Сейчас я занимаюсь совершенно иным, облегчаю страдания человечества с помощью моей чудодейственной «Формулы двадцать один икс».
— Хотелось бы услышать об этом побольше. — Джефф достал из ящика бутылку древнего бурбона и два стакана. — Ваши гланды не возражают против небольшой профилактики?
— Мои гланды, как всегда, в полном здравии, — ответил Хэмпстед, быстро протягивая руку. — Но вот нервы поправить не помешает.
Причмокнув, он выдохнул, выпил полстакана и поудобнее устроился в кресле.
— «Формула двадцать один икс» — итог многолетнего корпения в лаборатории, плод моего гения, полностью отвергнутый закосневшим медицинским сообществом. Но мне уже приходилось нести подобное бремя. Будучи в долгу перед страждущим человечеством, я пожертвовал многим, чтобы основать небольшую клинику в бедном районе, где я специализируюсь на болезнях носа, горла и легких, почти эндемичных в данной местности в это время года.
— И как идут дела?
— До сегодняшнего дня шли превосходно! — Слегка покрасневшие глаза Хэмпстеда вспыхнули гневом, и он допил бурбон. — Каждый считает меня своим другом, и только один человек желает мне зла. «Формула двадцать один икс» настолько эффективна, что я берусь лишь за те случаи, с которыми не могут справиться остальные врачи. Подобным респираторным инфекциям особенно подвержены дети, и, когда они месяцами страдают без малейшего улучшения, а родители получают огромные счета, больных приводят ко мне. Я прописываю очистительную диету, дыхательные упражнения для вентиляции легких, полоскания для укрепления горла — и бутылочку «Формулы двадцать один икс». И все. Прием любого пациента стоит пять долларов, и матери плачут от радости, видя результаты моего чудодейственного лечения. Ко мне приходят богатые и бедные, включая детей троих наших городских полицейских, что отчасти объясняет, почему меня не преследуют. Но у меня есть враг, некий врач по фамилии Миган. Обманом завладев небольшим количеством «Формулы двадцать один икс», он проанализировал ее и заявил, что она не представляет никакой ценности — моя панацея, излечившая восемьдесят семь пациентов, которым он не сумел помочь!
— И он заявил на вас в полицию?
— Совершенно верно. — Хэмпстед мрачно уставился на дно пустого стакана. — И я боюсь, мне потребуются средства, чтобы перебраться в более дружелюбное место.
— Это можно устроить. — Джефф снова наполнил стаканы. — Но вы знаете правила предоставления гранта. Необходимы подробные отчеты, а в данном случае мне понадобятся сведения о ваших полосканиях, дыхательных упражнениях и очистительной диете. А также образец чудодейственной «Двадцать один икс».
— Я тщательно вел отчеты, как всегда, но они в моей квартире, в кабинете. Боюсь, полиция устроила там засаду.
— Придумаем способ их достать. Как насчет лекарства?
— Не уверен… это секретная формула…
— Но у вашего доктора Мигана уже есть образец, так что, если вы дадите мне другой, никакого вреда не будет.
— И все-таки…
Джефф вынул из запертого шкафа зеленый металлический ящик, поставил его на стол и открыл. Внутри лежало множество зеленых банкнот.
— Вот что мы сделаем. Фонд предоставит вам грант в размере двухсот долларов в месяц в течение года. Учитывая, что вы уже какое-то время работали над проектом, мы передвинем дату на год назад, так что вы сможете получить полную сумму сразу же. Две тысячи четыреста долларов.
Он вынул пачку банкнот и с хрустом ее согнул.
— По рукам! — Хэмпстед поставил на стол бутылочку с дымчатого цвета жидкостью.
За ней последовал помятый листок с инструкцией по применению.
— Подпишите бланк и поставьте дату. А потом подумаем, как вытащить отчеты из вашего кабинета.
Имевшийся в конторе запас еды — банка мясных консервов и коробка крекеров — вполне удовлетворил Хэмпстеда, а вечером Джефф оставил доктора взаперти за надежной дверью. Поскольку за Джеффом следили по крайней мере двое детективов, он отправился в один из самых дорогих ресторанов города — как ради собственного удовольствия, используя средства на представительские расходы, так и для того, чтобы заставить городскую казну пойти на некоторые траты. Судя по виду обоих полицейских, они любили хорошо поесть. Через четыре часа, съев семь блюд, выпив бутылку вина и выкурив хорошую сигару, он вздохнул, отодвинул стул и стряхнул с себя «хвост»: в последний момент вскочил в трамвай, пройдя через отель и проскользнув через кинотеатр. Потом вернулся кружным путем к себе в кабинет и разбудил храпящего Хэмпстеда.