Задумчиво взвесив в руке пустой дипломат, он добавил в качестве балласта пачку бумаги и бутылку бурбона.
— Поедем вместе на такси, — предложил Джефф, выключая свет. — Я выйду за углом возле лаборатории Херингбута, а вам проезд оплатит полицейское управление.
В центр они ехали молча. Дождавшись, пока такси не скроется из виду, Джефф свернул за угол на Ньюбай-стрит. В этой части города находились предприятия легкой и тяжелой промышленности, а также склады их продукции, и с наступлением темноты здесь становилось почти безлюдно, лишь время от времени проезжала машина под широко отстоящими друг от друга уличными фонарями. Дом номер тридцать два оказался маленьким потрепанным четырехэтажным зданием, почти скрывавшимся в тени гигантских складов. Поднявшись по крошащимся каменным ступеням, Джефф поправил галстук, нажатием на угол дипломата включил магнитофон и вдавил кнопку звонка. Почти сразу же внутри вспыхнул свет, заскрежетали замки и дверь со скрипом отворилась.
— Добро пожаловать, — моргая в темноте, проговорил появившийся на пороге незнакомец, и теплый тон его голоса тут же сменился холодным. — Кто вы такой?
— Джеффри О’Хара, — улыбнулся Джефф. — Я бы хотел увидеться с доктором Херингбутом.
— Что вам от него нужно? — бросил незнакомец.
Он был высок и худ, его симпатичное загорелое лицо украшали усы, как у британского офицера. По полицейским фотографиям Джефф узнал в нем Фаркухара, но не подал виду.
— Я по личному делу, вряд ли оно вас заинтересует, — не обращая внимания на сердитые нотки в голосе собеседника, как можно любезнее ответил он. — Не соблаговолите ли сообщить доктору о моем приходе?
Фаркухар нерешительно пожевал губу, затем окинул взглядом пустую улицу и наконец решился:
— Ладно, заходите.
Он повел Джеффа наверх по заплесневелой лестнице и распахнул дверь. Джефф успел лишь бросить взгляд на большую, обставленную как лаборатория комнату, когда его внимание привлек человек в белом халате, стоявший к нему спиной и работавший за одним из столов.
— Доктор Херингбут, к вам пришли, — сказал Фаркухар.
— Да? — Человек у стола повернулся.
Джефф шагнул вперед. Прошли годы с тех пор, как он в последний раз видел Херингбута, которого хорошо знал.
— Рад вас видеть, доктор Херингбут, — сказал Джефф и тут же понял, что никогда прежде не встречал этого человека.
— Что вам нужно? — спросил лже-Херингбут — невысокий, с редкими песочного цвета волосами и весьма озабоченным выражением лица.
Джефф тепло улыбнулся, но промолчал. Повернувшись, он положил дипломат на ближайший стол, лихорадочно думая, что ответить.
— Доктор Херингбут, моя фирма направила меня к вам по конфиденциальному делу. Вот визитная карточка.
Открыв бумажник, Джефф пролистал пластиковые разделители, выбрал карточку и протянул собеседнику. Листать разделители, естественно, пришлось потому, что карточки там были совершенно разные.
— Дж. Дж. О’Хара, — прочитал поддельный доктор. — «Интернэшнл фандс лимитед», Берн. И что это значит? В чем, собственно, дело?
— Ist iss eine konfidentialische mattervotter, — с хриплым тевтонским акцентом произнес Джефф.
— Прошу вас говорить по-английски. В этой стране я не разговариваю по-немецки.
«Ты нигде по-немецки не говоришь, если решил, что это немецкий», — подумал Джефф и улыбнулся еще шире.
— Конечно. Я просто пытался объяснить, что пришел по конфиденциальному делу.
Он театрально закатил глаза, глядя на нависшего над ним Фаркухара.
— Все в порядке, можете говорить. Мистер Фаркухар — мой партнер, у меня нет от него тайн…
Речь лжедоктора прервал отдаленный звонок. Он бросил взгляд на Фаркухара, который что-то недовольно пробурчал и вышел.
— Не могло бы ваше дело немного подождать? — нервно спросил лжедоктор. — У нас сегодня вечером важная встреча и ни на что другое времени нет.
Джефф что-то неразборчиво пробормотал в ответ, не сводя глаз с двери. Какое-то время они извинялись друг перед другом, пока не вернулся Фаркухар. Когда Джефф увидел, кто с ним, его улыбка уподобилась оскалу голодного аллигатора.
— Мистер Ниссинг, — сказал он, делая шаг вперед, — какая удача! Собственно, я тут из-за вас.
Толстяк Ниссинг попятился, подозрительно тараща глазки:
— Кто вы такой, сэр? Я никогда вас раньше не встречал.
— Как и я вас, сэр. — Джефф выхватил еще одну визитку и протянул ему. — Но вам все станет ясно, если я скажу, что вы, вне всякого сомнения, хорошо известная и выдающаяся персона и, естественно, я видел ваши фотографии в газетах. Более того, моей фирме недавно стало известно, что вы планируете сделать определенные инвестиции, и я готов предложить любую помощь. — Не обращая внимания на странные взгляды, которыми обменялись все трое, он продолжал: — «Интернэшнл фандс» — всемирно известная фирма, вкладывающая средства во всех частях земного шара. Наша деятельность столь успешна, что мы, ха-ха, страдаем от избытка денег, а вы сами знаете, как это плохо. Деньги делают деньги, но это если они движутся, а никуда не вложенный капитал делает только убытки. Когда мы услышали, что доктору Херингбуту требуется финансирование его изобретения, меня сразу же направили к вам. Когда мы услышали, что вы, мистер Ниссинг, тоже намерены вложить средства, я поспешил со всех ног. Умоляю, не держите меня в неведении — вы обеспечиваете все расходы или остается хоть какое-то место для нас? Чековая книжка у меня в кармане, и я готов тотчас же выплатить любую сумму.
Двое мошенников молча страдали. Ниссинг, однако, расслабился и даже улыбнулся, потирая жирные щеки:
— Крайне рад слышать, О’Хара. Я действительно подумывал вложить средства, но сумма довольно велика, и я буду только счастлив иметь партнера в данном предприятии.
— И каков должен быть вклад «Интернэшнл фандс»?
Ниссинг прикрыл свиные глазки:
— Ну, скажем… сто тысяч долларов?
Покровительственно улыбнувшись, Джефф достал ручку:
— И все? А мы-то надеялись на крупные инвестиции. Впрочем, как скажете. — Он полез во внутренний карман, но рука замерла на полпути. — Надеюсь, вы не против, если я взгляну на изобретение, прежде чем подпишу чек?
— Уверен, профессор не против, — кивнул Ниссинг. — Но… вы же сказали, что вам о нем все известно? — с подозрением спросил он.
— Знать о чем-то и увидеть воочию — далеко не одно и то же, — ответил Джефф, ступая по краю пропасти.
Он пока что не имел ни малейшего понятия о сути изобретения.
— Конечно-конечно, вам же придется что-то рассказывать своему руководству в Берне. Ваше мнение, профессор? Мистер Фаркухар?
Оба натянуто улыбнулись и поежились, но отступать было некуда.
— Давайте, доктор, — наконец сказал Фаркухар. — Мы все будем рады увидеть вашу невероятную машину в действии.
— Это уж точно, — восторженно заявил Ниссинг. — Нужно хоть раз посмотреть, чтобы в нее поверить.
Поддельный Херингбут повернулся к большой панели управления и включил прибор.
— Разрушение материи требует немалой энергии, — начал он, — как и ее восстановление после перевода в волновую форму. — (Джефф поднял брови, но промолчал.) — Пока заряжается передатчик, могу продемонстрировать работу разрушителя материи…
— Незабываемое зрелище, — заявил Ниссинг. — Я готов хоть сто раз наблюдать, как он работает.
— Будьте добры, дайте пивную кружку, — попросил доктор-профессор. — Собственно, даже можете мне помочь — поставьте ее между поляризационными пластинами разрушителя материи, только постарайтесь убрать руки до того, как я включу установку.
На столе стояла коробка с дешевыми пивными кружками из толстого стекла. Взяв одну, Джефф взвесил ее в руках — тяжелая, прочная и во всех отношениях самая что ни на есть обычная. Он поставил кружку на металлическую пластину размером в квадратный фут, покоившуюся на тяжелых керамических изоляторах. Другая пластина, точно такая же, висела на таких же изоляторах в футе над ней. Обе пластины образовывали верхнюю и нижнюю грани пространства объемом в кубический фут.
— Всем отойти! — театрально воскликнул лже-Херингбут, поворачивая большой рубильник.
Генератор надсадно взвыл, между изоляторами, на которых держались пластины, проскочил слабый электрический разряд. Больше ничего особенного не произошло — если не считать того факта, что пивная кружка окуталась туманом и начала на глазах расплываться, а затем с едва слышным треском исчезла.
Генератор смолк, и Джефф только теперь понял, что стоит столбом, разинув рот. С лязгом сомкнув челюсти, он метнулся вперед и провел рукой между пластинами, но не встретил никакого сопротивления.
— Впечатляет, мистер О’Хара? — прошептал ему на ухо Фаркухар.
— Да, — ответил Джефф, собирая осколки самообладания, — но меньше, чем можно рассчитывать после знакомства с научными докладами.
— И что же говорится в этих самых докладах? — уже резче спросил Фаркухар.
— Ну как вам, О’Хара? — прогудел Ниссинг. — Как вам?
— Потрясающе! — ответил Джефф, проигнорировав нависшего над ним Фаркухара. — Настолько потрясающе, что мне бы хотелось увидеть то же самое еще раз. Что скажете, мистер Ниссинг?
— Хоть сто раз. А вы, профессор?
Лжепрофессор бросил яростный взгляд на Джеффа, но заискивающе заверил Ниссинга, что всегда готов услужить. На этот раз Джефф прошелся вокруг, осмотрев две пластины со всех сторон и даже снизу, и остановился так близко, что при исчезновении второй пивной кружки электрический разряд кольнул его в нос. Он немало знал о мошеннических ухищрениях, но не сомневался: здесь все честно.
Какова бы ни была природа силы, возникавшей между металлическими пластинами, под ее воздействием стеклянные изделия исчезали.
— Похоже, ваш разрушитель материи весьма эффективен, — как можно спокойнее сказал Джефф. — Надеюсь, передатчик, о котором вы упоминали, не менее интересен.
— Совершенно верно, — согласился Ниссинг. — Разрушение не имеет будущего. Если хочешь сделать на чем-то деньги, нужно уметь собирать разрушенное обратно.