— Превосходно. Через минуту он будет здесь.
Доктор Бейлиф прямо-таки источал тревогу. Небольшого роста, он носил нафабренные усы, которые сейчас неуемно теребил пальцами. Усеянная пигментными пятнами кожа выделяла достаточно пота, чтобы он собирался в капли на подбородке. Когда судового врача и пассажира представили друг другу, Лим поразился, насколько вялая рука у судового врача, — пожатие почти не ощущалось. Он внимательно следил за реакцией Бейлифа, пока капитан вкратце объяснял, кто путешествует инкогнито на борту его корабля и по какой причине. При упоминании Ориго Лима врач не выказал удивления и беспокойства, — должно быть, о связанном с этим человеком происшествии он ничего не знал. Он даже откровенно обрадовался, услышав, что на корабле летит еще один медик.
— Да это же настоящая удача! — Бейлиф расплылся в улыбке и захлопал в ладоши. — Мы сейчас же проведем консультацию, доктор…
— Я не доктор! — хмуро перебил Лим. — И здесь должна быть полная ясность. Если власти узнают, что вы болтали со мной на медицинские темы, мне несдобровать. А если выяснится, что вы обратились ко мне за профессиональной консультацией, я получу смертный приговор. Вам это понятно?
— Разумеется, доктор… прошу прощения, сир Лим, я очень хорошо вас понял. — Пальцы снова затеребили ус. — Все, что будет сказано в этой каюте, останется между нами. Уверен, вы можете положиться на капитана: звездоплаватели родом с Гозги славятся своей порядочностью. Но давайте наконец перейдем к делу. Недуг великой герцогини становится серьезным…
— Он с самого начала был серьезным. Какой диагноз вы поставили?
— Гм… Видите ли, вначале у меня были некоторые сомнения, поскольку симптоматика довольно сложная… Как вам известно, на свете хватает схожих болезней. Вдобавок не хотелось бы паники…
— Пахиатрия Тофама?
У доктора Бейлифа разом отлила кровь от лица, — казалось, он вот-вот рухнет в обморок. Чтобы заговорить, ему пришлось облизать губы.
— Да, — пискнул он наконец.
— Вы уже прооперировали пациентку? — Голос Лима был напрочь лишен эмоций.
— Нет… Видите ли, я объяснил великой герцогине, что можно обойтись минимальным хирургическим вмешательством, но она запретила мне даже думать об этом. Потребовала дождаться прибытия на Катердамм и проконсультироваться с ее личным врачом. — Бейлиф смущенно замолк и опустил взгляд на колени, где нервно сплетались и расплетались его пальцы.
— Как далеко зашел некроз? — спокойно спросил Лим.
Капитан слушал и молчал. Из услышанного он понял только одно: пришла беда.
— Естественно, поражены кончики пальцев… То есть это было в самом начале, а теперь омертвели кисти рук. А температура стоп…
— Кретин! — воскликнул Лим, а Бейлиф густо покраснел и снова потупился. — И это называется квалифицированный врач!
— Сир Лим, как вы смеете! Попрошу оставить такой тон! У меня есть и диплом врача, и степень доктора медицинских наук, и до недавнего времени я председательствовал в Эпийской государственной медицинской ассоциации. В моей квалификации никто и никогда не сомневался.
— Карьерист от медицины, — фыркнул Лим, пряча презрение, и повернулся к капитану. — Все очень серьезно. Пахиакрия Тофама легко поддается диагностированию — температура в разных местах тела имеет характерные отклонения от нормы. В активной стадии болезнь сперва поражает конечности. Если началось омертвение пальцев, значит вакцинация опоздала, остается только хирургия. Под воздействием микроорганизмов клетки человеческого тела просто умирают, и через их оболочку инфекция перебирается в соседние клетки. В результате имеем опухание тканей, слабую боль, местами онемение. Очень обманчивая симптоматика. Единственное спасение — удалить некротическую ткань, а заодно и живую минимум на два дюйма. Это, конечно же, подразумевает ампутацию. На раннем этапе — только пальцев рук и ног. Я не осматривал пациентку, но, похоже, она уже лишилась кистей, а может, и стоп. — Он повернулся к вжавшемуся в кресло Бейлифу. — Доктор, когда вы собираетесь оперировать?
— Оперировать? Вы что, не поняли? Я не могу! Она запретила!
— Все очень просто: если не прооперировать герцогиню, она умрет. Предлагаю сейчас же начать подготовку к операции.
Ни на кого не глядя, доктор Бейлиф медленно встал и нетвердой поступью удалился из каюты.
— Круто вы с ним, — проговорил капитан, но в его голосе не было осуждения.
— А иначе его не пронять. Он заигрался в политику и забыл, что главный долг врача — забота о пациенте. Как только вспомнит об этом, так и придет в норму. Это несложная операция. Но все же советую приставить к нему офицера для моральной поддержки, и не только.
— Лучше старпома Дейксема никто с такой задачей не справится. — Капитан отдал по внутренней связи распоряжение и достал бутылку.
Они пропустили по стопочке, и Лим уже собрался уходить, когда вошел Дейксем и четко отдал честь по-гозгийски:
— С прискорбием вынужден доложить, что скончался доктор Бейлиф.
Дамин-Хест застал их втроем в каюте Бейлифа за осмотром трупа. Облаченный в безукоризненно чистую ночную рубашку из синтетического шелка, доктор лежал на койке в безмятежной позе.
— Что случилось? — спросил шеф протокола. — Почему меня вызвали?
Увидев наконец покойника, он ахнул.
— Доктор Бейлиф совершил самоубийство. — С пола Ориго Лим поднял пустой шприц, а из безжизненных пальцев врача вынул пузырек с остатками прозрачной жидкости. — Мартитрон, сильнейший транквилизатор. Двух капель достаточно, чтобы успокоиться на весь день, а если ввести пять кубиков, сердце перестанет питать мозг кислородом. Очень легкая смерть. Доктор Бейлиф счел задачу непосильной и оставил ее мне в наследство.
— Вам?
— А кому же еще? Надо немедленно прооперировать великую герцогиню, и так уже потеряно слишком много времени. Кроме меня, здесь никто с этим не справится. Но вместо награды меня ждет эшафот.
— Разве нельзя обойтись без операции? — спросил шеф протокола.
— Исключено. Увы, у меня нет выбора. Впрочем, это не совсем так: можно отойти в сторону и позволить герцогине умереть, как, между прочим, и предписывает мне закон.
— Вы обязаны ей помочь! Вы давали врачебную клятву!
— Эта клятва теперь пустой звук. Суд категорически запретил мне лечить.
— Капитан, — обратился к Кортару возмущенный придворный, — прикажите этому человеку оперировать! Как командир корабля, вы просто обязаны так поступить!
— Ничего не могу поделать. Это не в моей юрисдикции.
— Да неужели? — Дамин-Хест аж побледнел от гнева. — А кто нанял некомпетентного врача, болвана, который пропустил сроки важнейшей операции, а потом наложил на себя руки? Вы ответите за…
— Довольно! — приказал Лим шефу протокола. — Я сделаю то, что должно быть сделано. У меня и правда нет выбора. Пожилая женщина не виновата в том, что ей достался негодный врач.
Дамин-Хест тотчас повеселел:
— Доктор Лим, вы смелый человек. Поверьте, с моей стороны не следует ждать никаких неприятностей. Спутники великой герцогини тоже войдут в ваше положение и согласятся хранить тайну. По прибытии я скажу, что операцию провел доктор Бейлиф, а потом умер. Ваше имя упомянуто не будет.
Он вышел, и Лим только сейчас заметил, что старший помощник Дейксем все это время стоял молча и напряженно слушал.
— Ну что ж, — вздохнул пассажир, — вижу, надо рассказать тебе все до конца. Это сделает капитан, а ты, пожалуйста, в свою очередь объясни команде, кто я и что совершил. Меня здесь хорошо приняли, не зная моего настоящего имени, но с анонимностью пора кончать. Мне будет легче, если все узнают, с кем летят на одном корабле.
Он вышел и направился прямиком в каюту великой герцогини. В коридоре дожидался шеф протокола.
— Она спит, — сказал придворный. — Что ей передать?
— Ничего. Только подтвердите, что я говорю правду. Я врач, а она моя пациентка. — Еще не договорив эти слова до конца, он ощутил, как расправились плечи, распрямилась спина.
К нему вернулась гордость. Он снова врач! Он снова лечит! Пусть и последний раз в жизни…
Наверное, можно было бы покончить с собой как-нибудь попроще.
Великая герцогиня проснулась, когда Лим замерял температуру ее кисти. Женщина рывком высвободила гангренозную конечность, и та тяжело плюхнулась на одеяло.
— Вы кто? — слабым голосом спросила больная. — И что тут делаете?
— Я врач. — Лим вдавил палец в серую кожу предплечья — осталась глубокая вмятина. — На борту произошел несчастный случай, доктор Бейлиф не сможет более ухаживать за вами. Меня попросили помочь. — Он повернулся к лежащему на столе ящику с медикаментами и инструментами.
— От Бейлифа нельзя было ждать ничего хорошего. Вот же дурень… Надеюсь, вы не такой невежда. Представляете, он собирался меня оперировать! Хорошо, что я вовремя запретила. Это просто кровообращение шалит, со мной и раньше так бывало…
— Великая герцогиня, надо было сразу соглашаться на операцию, тогда бы вы отделались сравнительно легко. А сейчас все гораздо серьезней…
— Нет! — истерично каркнула женщина. У нее от ужаса округлились глаза, затряслись нижняя губа и складки на шее. — Не смейте ко мне прикасаться! Я запрещаю! Категорически запрещаю!
Быстрым и точным движением Лим воткнул иглу ей в плечо, и по вене побежала струйка снотворного. Герцогиня моментально затихла.
— Что вы собираетесь делать? — спросил взволнованный шеф протокола. — Какая требуется операция? Бейлиф говорил насчет пальцев на руках и ногах…
Лим сбросил одеяло с бесчувственного тела:
— Мне придется ампутировать ноги ниже колена и руки до середины плеча.
Доктору Ориго Лиму не требовалось помощи сверх той, что могли предложить чудодейственные машины в корабельном лазарете. Едва великая герцогиня Марескула очутилась на операционном столе, он заперся и отключил телефон. С этой минуты Лим пребывал в родной стихии, и лучшими ассистентами для него были накопленные теоретические знания и практический опыт.