— Боюсь, за такое у меня отберут лицензию.
— Да, пожалуй. Ладно, удачи.
— Спасибо, сэр.
Между тем готовилась к отправке третья партия, старпом ждал капитана у трапа. Все еще поминая недобрым словом «клятых финансистов», тот пересек палубу и покинул судно последним.
Тюрин переключил внимание на Коха. Механик проводил взглядом шлюпку и поднялся на мостик.
Тюрин чертыхнулся. По плану Кох должен был сойти вниз, чтобы он смог пробраться на склад и радировать на «Карлу». Он продолжил наблюдать за мостиком. Время от времени за стеклом мелькало лицо Коха: похоже, тот собирался проторчать там весь день. Значит, до наступления темноты высовываться нельзя.
Тюрин приготовился к длительному ожиданию.
В рассчитанной точке к югу от Ибицы фидаев ждало разочарование — горизонт был девственно чист.
«Наблус» медленно нарезал круги по спирали, пока Хасан тщетно вглядывался в пелену дождя.
— Похоже, ты ошибся в расчетах, — констатировал Махмуд.
— Не факт. — Хасан твердо решил не показывать охватившей его паники. — Мы просто прибыли чуть раньше. Возможно, они двигаются медленнее, чем предполагалось.
— С чего бы им задерживаться?
Хасан небрежно пожал плечами, демонстрируя показное хладнокровие.
— Кто знает, может, неполадки двигателя, или погода испортилась — мало ли причин.
— И что ты предлагаешь?
Похоже, Махмуд тоже чувствовал себя не в своей тарелке: на судне решения принимал не он, а Хасан.
— Будем держать курс на юго-запад, навстречу «Копарелли» — рано или поздно столкнемся.
— Отдай капитану приказ, — сказал Махмуд и спустился к своим ребятам.
Нервы его были взвинчены до предела, да и у остальных, видимо, тоже: только настроились на хорошую стычку, а теперь приходилось выжидать. Фидаи бесцельно слонялись туда-сюда, чистили оружие, играли в карты, хвастались прошлыми победами, метали ножи, демонстрируя друг другу свою удаль. Один из них умудрился затеять ссору с двумя матросами под воображаемым предлогом и даже успел в запале порезать им лица битым стеклом, прежде чем его утихомирили.
После этого экипаж старался держаться от фидаев подальше.
Хасан пытался представить себя на месте Махмуда; последнее время он много думал об этом. Конечно, тот все еще был военачальником, но ведь это он, Хасан, выполнил всю важную работу: нашел Дикштейна, раскрыл его замысел, придумал план перехвата и установил местонахождение «Стромберга». Интересно, когда все закончится, какое положение он займет среди фидаев?
Судя по всему, Махмуда беспокоил тот же вопрос.
Что ж… Если им и предстоит борьба за власть, то не сейчас. Главное, захватить «Копарелли» и устроить засаду. При мысли об этом Хасана слегка замутило. Бойцам, закаленным в сражениях, легко поймать кураж, а он вообще ни разу не воевал и под дулом пистолета побывал лишь однажды — на той заброшенной вилле. Ему было страшно, но еще страшнее — обнаружить свой страх, опозорив себя: вдруг он повернется и убежит, или его стошнит, как тогда… С другой стороны, в крови бурлило приятное волнение — ведь если они победят…
В половине пятого заметили приближающееся судно; однако, рассмотрев его в бинокль, Хасан объявил, что это не «Копарелли». Проплывая мимо, они смогли прочесть имя на борту: «Гил Гамильтон».
Смеркалось. Хасан забеспокоился. В такую погоду даже с навигационными огнями два судна могут пройти в полумиле друг от друга незамеченными. К тому же радио на «Копарелли» весь день молчало, хотя Иаков доложил, что Ростов пытался вызвать Тюрина. Теперь, чтобы не разминуться в ночи, им придется выполнить разворот и взять курс на Геную, придерживаясь скорости «Копарелли», а если они так и не встретятся, то возобновить поиски утром. Однако к тому времени «Стромберг» подойдет слишком близко, и фидаи потеряют шанс устроить Дикштейну ловушку.
Хасан уже собирался объяснить все это Махмуду, который как раз вернулся на мостик, как вдруг вдали мигнул одиночный белый огонь.
— Встали на якорь, — сказал капитан.
— Откуда вы знаете? — спросил Махмуд.
— По сигнальному огню видно.
— Теперь понятно, почему их не было в нужной точке. Если это «Копарелли», нужно готовиться к абордажу, — твердо сказал Хасан.
— Согласен, — кивнул Махмуд и отправился сообщать новость своим людям.
— Выключите навигационные огни, — велел Хасан капитану.
Уже совсем стемнело, когда «Наблус» приблизился к другому судну.
— Это наверняка они, — сказал Хасан.
Капитан опустил бинокль.
— На палубе три подъемных крана, а вся надводная часть расположена ближе к корме.
— У вас зрение лучше моего, — отметил Хасан. — Значит, это и правда «Копарелли».
Он спустился на камбуз[261], где Махмуд держал речь перед своими бойцами.
Хасан кивнул.
— Да, это они.
Махмуд снова обратился к своим людям:
— Не думаю, что нам окажут сопротивление: там обычные матросы, вряд ли они вооружены. Мы подойдем на двух лодках: с левого борта и с правого. Главная задача — занять мостик и помешать экипажу воспользоваться рацией. Далее: сгоняем всю команду на палубу и окружаем. — Он сделал паузу и обернулся к Хасану: — Скажи капитану, чтоб подошел как можно ближе к «Копарелли» и выключил двигатели.
Хасан почувствовал, как кровь приливает к щекам: опять он мальчик на побегушках! Махмуд явно решил продемонстрировать свою власть.
— Ясиф!
Он обернулся.
— Держи! — Махмуд бросил ему крошечный пистолет, похожий на игрушку, — такие женщины носят в сумочке. Фидаи покатились со смеху.
«Ладно, — подумал Хасан, — я тебе подыграю». Он нашел предохранитель, снял его, нацелил пистолет в палубу и спустил курок. Раздался оглушительный звук выстрела. Он выпустил всю обойму.
Воцарилось молчание.
— Будто мышь пробежала, — невозмутимо объяснил Хасан и бросил пистолет Махмуду.
Фидаи захохотали еще громче.
Хасан поднялся на мостик, передал капитану сообщение и вернулся на палубу. Воцарилась кромешная тьма: виднелись лишь огни «Копарелли». Напрягая зрение, он сумел различить черный силуэт судна.
Притихшие фидаи высыпали на палубу. Двигатели «Наблуса» затихли. Команда спустила за борт шлюпки.
Хасан оказался в одной лодке с Махмудом. Подпрыгивая по волнам, маленькая шлюпка приблизилась к отвесному борту «Копарелли». На судне было тихо. Неужели дежурный не услышал звук приближающихся моторов? Никто не подавал сигнал тревоги, не зажигал свет, не отдавал приказы…
Махмуд первым поднялся по трапу.
Когда Хасан взобрался на палубу, фидаи уже рассыпались в разные стороны, проворно взбегая и спускаясь по трапам. Следов команды по-прежнему не было видно. Хасана охватило зловещее предчувствие: что-то пошло не так…
Он последовал за Махмудом на мостик. Там уже находились двое бойцов.
— Могли они успеть воспользоваться рацией? — спросил Хасан.
— Кто они? — посмотрел на него Махмуд.
Постепенно отовсюду вылезали озадаченные фидаи.
— Тайна «Марии Селесты»[262], — задумчиво произнес Махмуд.
Подошли двое фидаев, ведя за собой перепуганного матроса. Хасан обратился к нему на английском:
— Что здесь произошло?
Тот ответил на каком-то другом языке.
Внезапно Хасану пришла в голову ужасная мысль.
— Давай-ка проверим трюм, — сказал он Махмуду.
Они спустились по трапу и вошли внутрь. Хасан нащупал выключатель.
Трюм был забит металлическими бочками с маркировкой «плюмбат» на боку.
— Вот… — вздохнул Хасан. — Это и есть уран.
Они посмотрели на бочки, затем друг на друга. На мгновение вражда была позабыта.
— Неужели у нас получилось… — пробормотал Хасан. — Боже мой…
Когда стемнело, механик включил белый сигнальный огонь и отправился перекусить на камбуз. Тюрину тоже хотелось есть. Он готов был отдать руку за тарелочку селедки и горбушку черного хлеба. Полдня ему пришлось проторчать в спасательной шлюпке, дожидаясь, пока Кох уйдет с мостика; он больше не мог думать ни о чем, кроме еды, и истязал себя мыслями об икре, копченой семге, маринованных грибочках, а главное — о хлебушке.
«Потерпи еще немножко», — уговаривал он сам себя.
Как только механик исчез из поля зрения, Тюрин вылез из шлюпки, разминая затекшие мышцы, и поспешил на склад.
Он предусмотрительно замаскировал вход в свою «радиорубку», закрыв его коробками и разным хламом. Теперь ему пришлось опуститься на четвереньки, отодвинуть одну коробку и проползти в образовавшийся туннель.
Приемник повторял короткий двухбуквенный сигнал. Тюрин сверился с кодовым словарем: это означало, что нужно перейти на другую частоту. Он переключил рацию на передачу и приготовился.
Ростов тут же ответил:
ПЛАНЫ МЕНЯЮТСЯ. ХАСАН НАМЕРЕН ЗАХВАТИТЬ «КОПАРЕЛЛИ».
Тюрин недоуменно нахмурился и передал:
ПОВТОРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА.
ХАСАН — ПРЕДАТЕЛЬ, ФИДАИ СОБИРАЮТСЯ НАПАСТЬ НА «КОПАРЕЛЛИ».
— Что за чертовщина! — вырвалось у Тюрина. Он же и так на «Копарелли»! Зачем Хасану…
…ну конечно — уран!
Ростов продолжил:
ХАСАН ХОЧЕТ УСТРОИТЬ ЗАСАДУ НА ДИКШТЕЙНА. НУЖНО ЕГО ПРЕДУПРЕДИТЬ, ЧТОБЫ МЫ СМОГЛИ ПРОДОЛЖИТЬ СОГЛАСНО ПЛАНУ.
Тюрин нахмурился, расшифровывая сообщение; затем лицо его прояснилось.
— Ясно, — сказал он вслух. — Тогда мы вернемся на исходные позиции. Умно. А что делать-то?
КАК?
ПЕРЕКЛЮЧИСЬ НА СТАНДАРТНУЮ ЧАСТОТУ «КОПАРЕЛЛИ» И ПЕРЕДАЙ НА «СТРОМБЕРГ» СЛЕДУЮЩЕЕ СООБЩЕНИЕ В ТОЧНОСТИ. ПОВТОРЯЮ: В ТОЧНОСТИ. ЦИТИРУЮ. «КОПАРЕЛЛИ» «СТРОМБЕРГУ»: КАЖЕТСЯ, НАС ЗАХВАТИЛИ АРАБЫ. БЕРЕГИ. КОНЕЦ ЦИТАТЫ.
Тюрин кивнул. Дикштейн подумает, что Кох успел передать несколько слов, прежде чем его убили арабы. Предупрежденный, Дикштейн сможет захватить «Копарелли», и тогда «Карла» протаранит его судно, как и планировалось.
А я-то как же?
Он передал:
ВАС ПОНЯЛ.
Послышался глухой стук, словно что-то ударило в корпус. Сперва Тюрин не обратил внимания, потом вспомнил, что, кроме него и Коха, на борту никого нет. Он подошел к двери склада и осторожно выглянул.