Весь Кен Фоллетт в одном томе — страница 115 из 395

Глава 20

«Когда-нибудь, — подумал Вандам, — я обязательно врежу Боджу по морде».

Сегодня подполковник Бодж был невыносим — нерешителен, саркастичен и раздражителен. У него в арсенале имелся своеобразный прием — нервический кашель, к которому он прибегал, когда не хотел разговаривать; сегодня он много кашлял. Кроме того, он был совершенно не в состоянии сосредоточиться: все время перекладывал бумаги у себя на столе, скрещивал и вытягивал ноги, полировал свой проклятый мячик для крикета.

Вандам сидел спокойный и молчаливый и терпеливо дожидался, пока начальство соизволит собраться с мыслями.

— В общем, знаете что, Вандам, предоставьте Окинлеку самому заниматься стратегией. Ваша работа — это безопасность личного состава, и вы не очень-то хорошо с ней справляетесь.

— Как и Окинлек со своей, — заметил Вандам.

Бодж сделал вид, что не слышит. Он взял докладную записку Вандама, в которой тот излагал свой план завлечения Роммеля в ловушку. Майор в официальном порядке предоставил ее Боджу и на всякий случай отослал копию бригадиру.

— Надеюсь, вы понимаете, что в этом плане полно несуразностей, — сказал Бодж.

Вандам ничего не ответил.

— Грубых несуразностей. — Бодж закашлялся. — Для начала здесь допускается, что Роммель прорвет оборонительную линию, не так ли?

— Вообще-то весь план построен именно на этом «допущении».

— Да. Теперь вам понятно? Именно об этом я и твержу! Если вы представите план, основанный на абсолютной уверенности в том, что наши войска никуда не годятся, весь Каир поднимет вас на смех. Я уже не говорю о том, — он снова закашлялся, — что здесь вы предлагаете спровоцировать Роммеля на атаку линии в ее слабейшем месте. То есть вы хотите улучшить его шансы на прорыв. Так?

— Не совсем. Полученные от нас сведения не станут новостью для Роммеля. Очевидно, что некоторые участки оборонительной линии слабее других. Неужели вы думаете, что воздушная разведка немцев не сможет установить это самостоятельно?

— И поэтому вы хотите облегчить ей задачу?

— Только для того, чтобы ловушка сработала наверняка.

— А мне вот казалось, что мы хотим, чтобы старина Роммель атаковал сильнейшую позицию и вовсе не прорвался через рубеж.

— Даже если нам удастся отразить его наступление, он только перегруппирует войска и атакует снова. Зато если мы заманим его в капкан, мы уничтожим весь Африканский корпус.

— Нет, нет, нет! Это опасно. Рискованно! Не забывайте, что это наш последний оборонительный рубеж, мальчик мой. — Бодж покровительственно улыбнулся. — Вы хотите, чтобы между Роммелем и Каиром остался один жалкий узенький канал? Мне кажется, вы просто не осознаете…

— Я даже слишком хорошо все осознаю, сэр. Давайте я переформулирую свое предложение. Первое: если Роммель прорвет линию, его нужно заманить в Алам-Хальфа ложной перспективой легкой победы. Второе: нужно, чтобы он атаковал кряж с юга, поскольку тогда ему придется воевать еще и с зыбучими песками. Третье: или мы ждем и смотрим, в каком направлении Роммель двинется в атаку, учитывая, что он может двинуться и на север, или же мы побуждаем его к движению на юг. Да, мы принимаем на себя ответственность за то, что тем самым укрепляем его шансы на первоначальный прорыв через рубеж.

— Ну, — сказал Бодж, — теперь, когда мы это перефразировали, в плане появилось больше смысла. Сделаем вот что: оставьте мне его на некоторое время. В свободную минуту я изучу все внимательнее и посмотрю, можно ли привести этот план в божеский вид. И тогда, возможно, мы передадим доклад начальству.

«Ага, — подумал Вандам, — итак, задача номер один — сделать Боджа автором этого плана. Ну что ж! Если Боджу не лень устраивать мышиную возню по любому поводу, удачи ему. Главное, чтобы все получилось на поле битвы».

— Очень хорошо, сэр. Возьму на себя смелость напомнить вам о временном факторе… Если вы решите использовать этот план, то…

— Майор, вам не кажется, что мне лучше самому судить о сроках?

— Да, сэр.

— В конце-то концов все зависит от того, когда вы поймаете своего чертова шпиона. По-моему, вы в этом пока не преуспели. Или я не прав?

— Вы правы, сэр.

— Сегодня вечером я буду лично руководить операцией по его захвату, чтобы опять не вышло прокола. Ознакомьте меня с вашими планами, мы пробежимся по ним вместе…

В дверь постучали, в кабинет вошел бригадир. Вандам и Бодж встали.

— Доброе утро, сэр, — поспешил поприветствовать его подполковник.

— Вольно, джентльмены, — сказал бригадир. — Я искал вас, Вандам.

— Мы тут как раз разрабатываем один любопытный план…

— Да, я видел докладную записку.

— А, Вандам послал вам копию…

Майор, даже не глядя на Боджа, знал, что тот в ярости.

— Да, это так. — Бригадир повернулся к Вандаму. — От вас требуется ловить шпионов, майор, а не советовать генералам, как им действовать. Возможно, если бы вы тратили меньше времени на то, чтобы объяснять нам, как выиграть войну, вы бы лучше справлялись со своими обязанностями.

У Вандама упало сердце.

— Я как раз говорил… — начал Бодж.

Бригадир прервал его.

— Но поскольку вы это все равно сделали, и раз уж у вас родился такой блестящий план, я хочу, чтобы вы пошли со мной и представили его Окинлеку. Вы отпустите его, Бодж?

— Конечно, сэр, — процедил тот сквозь зубы.

— Хорошо, Вандам. Совещание вот-вот начнется. Идемте.

Вандам последовал за бригадиром и подчеркнуто мягко закрыл дверь перед носом Боджа.

В тот день, когда Вульф должен был еще раз встретиться с Еленой, майор Смит нанес свой очередной визит в плавучий домик.

Принесенная им информация оказалась чрезвычайно ценной.

Алекс и Соня снова совершили обычную процедуру, причем Вульф чувствовал себя актером во французском фарсе, которому приходится каждый вечер прятаться на сцене в одном и том же шкафу. В соответствии со сценарием Соня и Смит, поцеловавшись немного на диване, переместились в спальню. Когда Вульф вышел из своего укрытия, шторы были задвинуты, на полу лежал портфель Смита, рядом стояли его ботинки и валялись шорты со свисающими из кармана ключами.

Вульф открыл портфель и принялся читать.

Смит снова явился на яхту прямо с утреннего совещания в генштабе, где Окинлек обсуждал со своими подчиненными дальнейшую стратегию союзников и решал, что им делать.

После нескольких минут чтения Вульф понял, что он держит в руках полное изложение действий англичан на последней оборонительной линии при Эль-Аламейне.

Линия состояла из артиллерии, расположенной на высотах, танков на равнинных участках и минных полей по всей ее протяженности. Горный кряж Алам-Хальфа в пяти милях от центра линии был тщательно укреплен. Вульф отметил, что южный конец линии гораздо слабее других участков как по количеству войск, так и по плотности минных полей.

В портфеле у Смита имелась также бумага, где излагались данные английской разведки о позициях противника. Разведка союзников считала, что Роммель попробует прорваться по южному краю, но не исключала возможности и северного наступления.

Внизу, прямо под текстом была от руки сделана приписка карандашом. Пара этих строк, по всей видимости, торопливо нацарапанных Смитом прямо на совещании, показалась Вульфу гораздо интереснее, чем вся предыдущая информация, вместе взятая. «Майор Вандам предлагает ввести противника в заблуждение. Согласно его плану, нужно побудить Роммеля к совершению прорыва через южный край, завлечь его к Алам-Хальфа и там, в районе зыбучих песков, уничтожить. План принят Ок.».

Ок. — это, разумеется, Окинлек. Какое дивное открытие! Теперь у Вульфа в руках находился не только подробный план оборонительной линии противника — ему было также доподлинно известно, что замышляют англичане в надежде перехитрить Роммеля.

Но самое интересное, что этот план принадлежит Вандаму!

Да уж, эта операция должна остаться в анналах истории как величайшее шпионское дело века. Алекс Вульф лично обеспечит победу Роммеля в Северной Африке. «Они должны сделать меня египетским королем», — улыбнулся он, довольный собой.

Он поднял голову и увидел Смита, стоящего между занавесками и смотрящего на него.

— Ты кто такой? — взревел Смит.

Вульф с ужасом понял, что, увлекшись чтением, совершенно не обращал внимания на то, что происходит в спальне. Видимо, что-то у них там пошло не так, как обычно, сценарий был нарушен, предупредительного выстрела пробки не прозвучало. А он тут полностью погрузился в размышления над стратегиями, запоминая бесконечные номера дивизий и бригад, количество человек и танков, горючего и материала, расположение высот, низин, зыбучих песков. Это поглотило его внимание, звуки из внешнего мира не достигали сознания. Алекс вдруг страшно испугался, что ему могут помешать в момент его величайшего триумфа.

— Это же мой портфель! — воскликнул Смит и шагнул вперед.

Вульф моментально оказался на ногах, подскочил к майору и повалил его на пол. Соня закричала.

Вульф и Смит одновременно вскочили на ноги.

Смит был маленьким, худым, на десять лет старше Вульфа и к тому же находился в плохой физической форме. С выражением сильнейшего испуга на лице он отступил назад, наткнулся на полку, беспомощно огляделся и не придумал ничего лучше, как схватить стеклянную вазу для фруктов и кинуть ею в Вульфа.

Он промахнулся, ваза пролетела в кухню, попала в раковину и разлетелась на куски.

«Шум, — подумал Алекс, — если он будет производить столько шума, сбегутся люди». Он двинулся к Смиту.

Смит прижался спиной к стене и крикнул:

— На помощь!

Вульф ударил его всего один раз — в челюсть, но майор и от одного удара потерял сознание и медленно осел на пол.

Соня подошла ближе, не сводя со Смита широко раскрытых глаз.

Вульф потер костяшки пальцев.

— Мне это удалось впервые, — сообщил он.

— Что?

— Нокаутировать человека одним простеньким ударом в подбородок. Я думал, так только боксеры умеют.

— Забудь об этом. Лучше скажи, что нам теперь с ним делать?

— Не знаю.

Вульф быстро прокрутил в мозгу все возможные варианты. Убивать Смита опасно: смерть офицера и пропажа его портфеля в сложившейся ситуации поднимут страшный переполох по всему городу. Кроме того, куда деть тело? К тому же, если Смит умрет, никаких секретов от него уже не дождаться.

Майор глухо застонал и пошевелился.

Вульф раздумывал, можно ли просто отпустить его. В конце концов, если Смит раскроет, что с ним происходило на яхте, он впутается в это дело так, что потом не отмоется. Это не только испортит ему карьеру, его могут посадить в тюрьму. А он не похож на человека, способного пожертвовать собой во имя высших целей.

Позволить ему уйти? Нет, все-таки это слишком опасно. Знать, что по городу разгуливает британский офицер, который может в любую секунду раскрыть все секреты Вульфа… это невозможно!

Смит открыл глаза.

— Ты… — сказал он, — ты тот самый… который познакомил… в клубе… все было спланировано…

— Заткнись, — спокойно сказал Вульф. Убить или отпустить: какие еще варианты? Только один: держать его здесь, связанным, с кляпом во рту, пока Роммель не возьмет Каир.

— Шпионы проклятые, — сказал Смит, его лицо побелело.

— А ты что думал, что я без ума от твоего жалкого тельца? — усмехнулась Соня.

— Да уж. — Смит приходил в себя. — Мне не следовало доверять египетской шлюхе…

Соня ударила его по лицу босой ногой.

— Перестань! — велел Вульф. — Нам нужно придумать, что с ним делать дальше! У нас есть какая-нибудь веревка?

Соня задумалась.

— На палубе, в шкафчике.

Вульф достал из кухонного ящика тяжелый брусок, которым затачивал ножи, и вручил его Соне.

— Если он будет дергаться, ударь его по голове.

Алекс был уверен, что Смит даже не вздумает дергаться.

Он уже собирался подняться по лестнице, как услышал шаги на трапе.

— Почтальон! — воскликнула Соня.

Вульф присел рядом со Смитом и вынул нож.

— Открой рот.

Смит хотел что-то сказать, но Вульф успел просунуть нож ему между зубов.

— Если ты шевельнешься или заговоришь, я отрежу тебе язык.

Смит сидел неподвижно, глядя на Вульфа с ужасом в глазах. Тут Алекс заметил, что Соня абсолютно голая.

— Да надень же что-нибудь, быстрее!

Она стянула с постели простыню и, обернувшись ею, подошла к лестнице. Люк открылся. Вульф знал, что его и Смита можно будет увидеть в проеме люка. Соня позволила простыне немного сползти, когда потянулась, чтобы забрать у почтальона письмо.

— Доброе утро! — сказал почтальон. Его глаза были прикованы к ее наполовину обнажившейся груди.

Она поднялась ему навстречу так, что ему пришлось попятиться, и еще приспустила простыню.

— Спасибо! — Жеманно улыбнувшись, она захлопнула люк.

У Вульфа вырвался вздох облегчения.

Шаги почтальона стихли.

— Дай-ка мне простыню, — потребовал Вульф.

Соня снова осталась обнаженной.

Вульф вынул нож изо рта Смита и отрезал небольшой кусок материи. Скомкав ее, он заткнул этим кляпом майору рот. Смит не сопротивлялся. Вульф убрал нож в петлю под мышкой и встал. Смит закрыл глаза с видом человека, смирившегося с поражением.

Соня взяла брусок и встала рядом с поверженным майором, готовая его ударить, а Вульф отправился на палубу. Указанный Соней шкафчик находился на носу. Внутри лежал тонкий, но прочный канат, который, по всей видимости, использовался для швартовки судна, когда оно еще не было превращено в плавучий дом. Вульф вынул веревку, она как раз годилась для того, чтобы крепко связать кому-нибудь руки и ноги.

Снизу донесся голос Сони, перешедший в крик, на лестнице послышались шаги.

Вульф выронил веревку и резко обернулся. Из люка на палубу выскочил Смит, в одних трусах.

Значит, не таким уж обессиленным он был, а Соня, должно быть, промахнулась или просто не смогла его ударить.

Вульф кинулся через палубу к трапу, чтобы отсечь беглецу путь на берег. Смит повернулся, подбежал к другому борту и прыгнул в воду.

Вульф выругался и быстро огляделся, нет ли на палубах соседних яхт случайных свидетелей. Вокруг не было ни души — время сиесты, на пустой набережной одиноко сидел «нищий» (Кемелю придется с ним разобраться), вдалеке виднелась удаляющаяся фигура какого-то мужчины. По реке, как минимум в четверти мили от них, двигались две фелюги, за ними медленно ползла паровая баржа.

Вульф кинулся к борту и увидел, что Смит вынырнул, жадно хватая ртом воздух, протер глаза и огляделся. Судя по тому, как неуклюже он барахтался, плавал майор неважно. Неумело загребая руками, он старался отдалиться от яхты. Вульф отступил на несколько шагов назад, разбежался и тоже прыгнул за борт, стремясь обрушиться на противника всем весом своего тела.

На несколько минут воцарилось смятение. Вульф нырнул, пытаясь удержать врага под водой. В какой-то момент Алекс понял, что ему не хватает кислорода, оттолкнул Смита и вынырнул на поверхность.

Глотнув воздуха, Вульф протер глаза. Смит кашлял и отплевывался прямо перед ним. Вульф дотянулся до его головы обеими руками, рванул на себя и изо всех сил надавил. Смит извивался как рыба. Вульф схватил его за шею и начал топить, при этом сам он постоянно уходил под воду, но все же не давал Смиту показаться на поверхности.

«Сколько времени нужно, чтобы утопить человека?» — лихорадочно соображал Вульф, удерживая конвульсивно дергающегося майора. Тому наконец-то удалось освободиться. Голова его показалась над водой. Вульф попытался ударить его. Удар достиг цели, но вода уменьшила его силу. Между судорожными вздохами Смит кашлял и отхаркивался, Вульф и сам наглотался воды. Он снова ринулся на Смита: на этот раз, схватив его сзади, он сдавил ему горло одной рукой, а другой толкнул его голову под воду.

Господи, только бы никто не увидел, мысленно взмолился Алекс. Смита не было видно, колени Вульфа упирались в его спину. Стараясь высвободить свою голову из железных объятий противника, майор извивался, лягался и брыкался, как мог. Вульф только крепче сжимал тиски и удерживал его под собой.

Тони же, ублюдок, тони!

Он почувствовал, как челюсти Смита разомкнулись, тот захлебнул воды, и движения его стали неистовыми. Вульф не смог удержаться на поверхности и, понимая, что сам долго не протянет, зажмурил глаза и задержал дыхание. Казалось, что Смит ослабевает. «В его легких, должно быть, полно воды, — подумал Вульф, — что же он не тонет?» Через несколько секунд Алекс почувствовал, что вот-вот захлебнется.

Воспользовавшись тем, что движения Смита стали слабее, Вульф разжал железные объятия, всплыл и глотнул воздуха. Целую минуту он просто восстанавливал дыхание. Смит стал неподвижным грузом в его руках. Работая ногами, Вульф поплыл к плавучему домику, не выпуская Смита. Голова майора всплыла на поверхность, но признаков жизни он не подавал.

Вульф добрался до борта. Соня, уже одетая, стояла на палубе.

— Никто не видел? — спросил Вульф, задрав голову.

— Думаю, нет. Он мертв?

— Да.

Вульф прислонил тело Смита к борту и начал размышлять. «Если я отпущу труп, его найдут где-нибудь поблизости, первым делом начнется обыск плавучих домов. Но не могу же я протащить тело через пол-Каира, чтобы спрятать его подальше отсюда».

Вдруг Смит дернулся и выплюнул воду.

— О Боже, он жив!

Алекс снова затолкнул майора под воду. Сколько же можно его топить… Он отпустил Смита, вынул нож и нанес удар. Смит слабо трепыхался под водой, поэтому Вульфу никак не удавалось точно направить нож. Мешала вода. Смит бешено заколотил руками и ногами, вспенившаяся вода окрасилась в розовый цвет. Наконец Вульф схватил майора за волосы и быстрым движением перерезал ему горло.

Вот теперь он точно мертв.

Вульф отпустил безжизненное тело Смита и убрал нож. Вода вокруг них стала багрово-красной. «Я плескаюсь в крови», — подумал Алекс и почувствовал отвращение к себе. Труп относило течением. Вульф привлек его обратно. Слишком поздно он сообразил, что утонувший майор мог просто упасть в реку по неосторожности или в пьяном виде, тогда как труп с перерезанным горлом свидетельствует о насильственной смерти. Теперь тело необходимо надежно спрятать.

— Соня! — позвал он.

— Мне плохо.

— Возьми себя в руки. Нам нужно отправить труп на дно.

— О Господи, в воде столько крови.

— Да послушай же меня! — Ему хотелось наорать на нее, но приходилось понижать голос. — Принеси… принеси веревку! Скорее!

Соня на секунду исчезла из поля зрения и вернулась с веревкой. Она ничего не соображает, понял Вульф, придется отдавать ей четкие приказания, сама она не додумается.

— Теперь возьми портфель Смита и положи в него что-нибудь тяжелое…

— Тяжелое… но что?

— Ну, что у нас есть тяжелого? М-м… книги! Книги тяжелые… но недостаточно… А! Бутылки! Полные бутылки шампанского. Набей его портфель бутылками с шампанским.

— Зачем?

— Черт, перестань дрожать и делай, что говорят.

Соня снова исчезла. Сквозь иллюминатор он видел, как она спустилась по лестнице в гостиную. Она двигалась очень медленно, как во сне.

Да пошевеливайся же, жирная стерва!

Она обвела комнату невидящим взглядом и, не убыстряя движений, подняла с пола портфель. Затем прошла в кухню и открыла холодильник с таким видом, как будто никак не могла решить, что бы такое приготовить на ужин.

Ну, давай же!

Соня вынула бутылку с шампанским и замерла с бутылкой в одной руке и портфелем в другой, как будто не могла вспомнить, что ей нужно с этим делать. Наконец ее лицо прояснилось, она положила бутылку в портфель и взяла из холодильника еще одну. Вульф подумал: идиотка, клади их плотнее, чтобы больше влезло.

Соня положила в портфель вторую бутылку, посмотрела на нее, затем вынула и переложила другим концом.

Ну наконец-то соображает, успокоился Вульф.

Она умудрилась втиснуть в портфель четыре бутылки. Захлопнув холодильник, она огляделась в поисках других тяжелых предметов и уложила в портфель еще тот самый брусок для затачивания ножей и хрустальное пресс-папье.

— Что теперь? — спросила она, появившись на палубе.

— Привяжи конец веревки к ручке портфеля.

Соня постепенно выходила из прострации. Ее пальцы задвигались быстрее.

— Привяжи покрепче.

— Хорошо.

— Никого нет поблизости?

Она огляделась.

— Нет.

— Быстрее!

Она завязала узел.

— Кидай мне веревку.

Соня бросила ему другой конец веревки, он поймал его. Вульфу приходилось одновременно и держаться на плаву, и следить за норовящим уплыть в сторону телом. Для того чтобы схватить веревку, понадобились две руки, поэтому пришлось на мгновение отпустить труп и отчаянно работать ногами. Алекс пропустил веревку под мышками мертвеца, дважды обмотал вокруг торса и завязал узел. Несколько раз во время этой процедуры он уходил под воду с головой, а однажды набрал целый рот кровавой воды.

Наконец все было сделано.

— Проверь свой узел, — велел он Соне.

— Крепкий.

— Бросай портфель в воду… как можно дальше.

Соня сбросила тяжелый портфель за борт. Он плюхнулся в воду в нескольких ярдах от яхты — Соня не смогла как следует размахнуться — и пошел на дно. Веревка между телом и грузом натянулась, и Смита потащило вниз. Вульф внимательно наблюдал за его исчезновением, узлы выдержали. Он попробовал нащупать труп ногами, ноги ничего не касались. Тело ушло на большую глубину.

— Господь всемогущий, — пробормотал Вульф. — Надо же было столько возиться.

Он взобрался на палубу, оставив позади себя в воде быстро тающее розовое пятно.

— Доброе утро! — раздался голос.

Вульф и Соня резко обернулись к трапу.

— Доброе утро! — отозвалась Соня и шепнула Вульфу: — Соседка.

У соседки, мулатки средних лет, в руках была корзинка с продуктами.

— Я слышала плеск воды, — сказала она. — Что-нибудь случилось?

— М-м… нет. — Соня быстро нашлась. — Моя собачка упала в воду, и мистеру Робинсону пришлось ее спасать.

— Как мило с его стороны! — сказала женщина. — Я и не знала, что у вас есть собачка.

— Это щенок, мне его подарили.

— А какой породы?

Вульфу хотелось заорать: уходи, старая дура!

— Пудель, — ответила Соня.

— А можно на него посмотреть?

— Лучше завтра… Сейчас мы его заперли в наказание.

— Бедняжка.

— Мне нужно переодеться во что-нибудь сухое, — не выдержал Вульф.

— До завтра, — поспешила распрощаться с соседкой Соня.

— Приятно было познакомиться с вами, мистер Робинсон, — сказала соседка.

Вульф и Соня спустились вниз.

Соня упала на диван и закрыла глаза. Вульф стянул с себя мокрую одежду.

— Это самое худшее, что было в моей жизни, — призналась Соня.

— Ничего, переживешь.

— Ну, утешает, что это был англичанин.

— Да. Ты должна прыгать от радости.

— Обязательно попрыгаю, когда меня перестанет тошнить.

Вульф пошел в ванную и включил кран. Когда он вернулся, Соня спросила:

— Это хотя бы того стоило?

— Да. — Вульф указал на бумаги, все еще лежащие на полу, которые он уронил, увидев Смита. — Материал бесценен. С его помощью Роммель выиграет войну.

— Когда ты перешлешь это?

— Сегодня в полночь.

— Сегодня ты обещал привести сюда Елену.

Вульф уставился на нее в изумлении.

— Как ты можешь думать об этом, когда мы только что убили человека и утопили труп?

Она бесстыдно взглянула на него.

— Я знаю только, что меня это очень возбуждает. Ты приведешь ее сегодня. Ты мне должен!

Вульф сомневался.

— Хорошо бы передать информацию до того, как она тут появится…

— Я найду, чем ее занять, пока ты будешь возиться с радио.

— Ну, не знаю…

— Черт, Алекс, ты обещал мне!

— Ладно…

— Спасибо.

Вульф пошел в ванную, думая, что Соня все-таки необычная женщина. Она возвела развращенность на новый уровень изысканности. Алекс залез в горячую воду.

— Но теперь Смит уже не принесет тебе никаких секретных бумаг! — крикнула Соня из спальни.

— После следующей битвы нам это не понадобится, — отозвался Вульф. — Он свое отслужил.

Алекс взял мыло и стал смывать кровь.

Глава 21

Вандам постучал в дверь квартиры Елены за час до ее свидания с Алексом Вульфом.

Она была в черном платье для коктейлей, в черных туфлях на высоком каблуке и шелковых чулках того же цвета. На шее блестела тонкая золотая цепочка. Лицо было подкрашено, волосы красиво уложены. Она ждала Вандама.

Уильям улыбнулся ей, такой знакомой и в то же время такой обворожительной.

— Привет.

— Заходи. — Она провела его в гостиную. — Садись.

Он хотел поцеловать ее, но она не предоставила ему такой возможности. Он растерянно опустился на диван.

— Я пришел рассказать тебе подробности сегодняшней операции.

— Рассказывай. — Она села на стул напротив него. — Хочешь выпить?

— Конечно.

— Угощайся.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Что-то не так?

— Нет. Налей себе чего-нибудь, а потом проинструктируй меня.

Вандам нахмурился.

— Что это значит?

— Ничего. Нам нужно работать, так давай работать.

Он встал, подошел к ней и присел на корточки возле ее стула.

— Елена, в чем дело?

Она повернулась к нему лицом. Казалось, она вот-вот расплачется.

— Где ты был в последние два дня? — громко спросила она.

— Я работал.

— А где, как ты думаешь, была я?

— Здесь, наверное.

— Вот именно!

Совершенно не понимая, что она имеет в виду, Вандам вдруг подумал, что его угораздило влюбиться в женщину, о которой он ничего не знает.

— Я работал, а ты была здесь. И теперь ты на меня злишься?

— Да! — крикнула она.

— Успокойся. Я не понимаю, что тебя так раздражает. Объясни мне.

— Нет!

— Тогда мне нечего сказать. — Вандам сел на пол спиной к ней и закурил. Он действительно не понимал, что ее так расстроило, но был искренне готов извиниться, если понадобится, и понести наказание или загладить пока еще неизвестную вину, вот только он не собирался разгадывать ее загадки.

Некоторое время они сидели молча, не глядя друг на друга.

Елена всхлипнула. Вандам не смотрел на нее, но не нужно быть гением, чтобы догадаться, что она плачет.

— Ты мог бы прислать мне записку или на худой конец букет цветов! — сказала она с упреком.

— Записку? Зачем? Ты же знала, что мы сегодня увидимся!

— О Господи!

— Цветы? Но зачем тебе цветы? Нам больше незачем притворяться!

— Ах вот как?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Слушай. Позавчера мы занимались сексом, если только ты не успел забыть…

— Не говори ерунды…

— Ты привез меня домой и поцеловал на прощание. А затем… ничего.

Он вынул сигарету изо рта.

— Некий Эрвин Роммель стучит к нам в дверь с букетом нацизма в руке, а я один из тех, кто пытается не пустить его в дом.

— Послать мне записку — дело пяти минут.

— Зачем?

— Ах зачем? И правда, я же распутная женщина, так ведь? Для меня отдаться мужчине — все равно что выпить стакан воды. Через час я уже все забыла… ты так думаешь? Мне кажется, что именно так! Уильям Вандам, ты заставил меня почувствовать себя дешевкой!

Смысла в ее словах было немного, но теперь он слышал боль в ее голосе. Уильям повернулся к ней лицом.

— Ты — лучшее, что произошло со мной за последнее время, а может быть, и за всю жизнь. Прости, прости меня за то, что я такой дурак.

Елена смотрела в окно, кусая губы и сдерживая слезы.

— Да, ты дурак. — Она коснулась его волос. — Глупый дурак, чертов дурак, — шептала она, гладя его голову. Из ее глаз текли слезы.

— Мне так много нужно узнать о тебе, — сказал он.

— И мне о тебе.

Он опустил глаза и принялся размышлять вслух:

— Людей обижает мое хладнокровие. Пожалуй, оно нравится только тем, кто со мной работает. Они знают: когда они начинают паниковать, то могут прийти ко мне и рассказать о своих проблемах. Даже если я не найду решения сразу, я подскажу им, какое из двух зол выбрать. Они увидят, что я говорю спокойным тоном и не паникую, и уйдут ободренные, и сделают все как надо. Весь секрет в том, что я запрещаю себе пугаться и отступать перед трудностями. Но эта моя способность часто раздражает других людей — моих начальников, моих друзей, Анджелу, тебя… я не понимаю почему.

— Потому что иногда ты обязан паниковать, дурачок, — мягко сказала Елена. — Иногда просто необходимо показать близкому человеку, что ты напуган, или увлечен, или что-то сводит тебя с ума. Это естественно, это знак того, что тебе не все равно. Если ты все время спокоен, нам кажется, что тебе просто на нас наплевать.

— Но ведь близкие люди должны и так понимать, что мне не все равно. Если они вообще хоть что-то знают о жизни. — Вандам говорил искренне, хотя в глубине души знал, что есть и правда какой-то элемент жесткости, жестокосердия и равнодушия в его хваленом хладнокровии. — Ты предлагаешь мне измениться? Нет, так не пойдет. — Ему хотелось быть с ней честным. Соврать недолго: да, ты права, я попробую стать другим. Но в чем смысл? Разве слова сделают ее счастливой? Если он не сможет быть с ней самим собой, все будет бесполезно, ничего хорошего из этого не выйдет: он будет манипулировать ею так же, как это делают все мужчины на свете. Вот почему Уильям решил сказать правду: — Видишь ли, я так выигрываю. Я имею в виду, выигрываю во всем… в игре под названием «жизнь», грубо говоря. — Он криво ухмыльнулся. — Я действительно замкнутый. Я смотрю на мир с какой-то дистанции. Мне не все равно, но я не хочу совершать бессмысленные поступки, символические жесты, беситься из-за ерунды. Или мы любим друг друга, или нет. Никакие цветы на свете этого не изменят. А та работа, которой я занят в данный момент, непосредственно влияет на то, останемся ли мы с тобой в живых. Я действительно думал о тебе весь день, но каждый раз, думая о тебе, я думал и о своей работе. Я стараюсь действовать эффективно, расставляю приоритеты. Как ты думаешь, ты могла бы к этому привыкнуть?

Елена слабо улыбнулась.

— Я попробую.

Глядя на нее, Уильям подумал: «А сумеешь ли? И насколько мне нужно, чтобы ты сумела? А что, если ты вообще не та женщина, которая мне нужна?»

Он отогнал эту мысль. Сейчас это не имеет значения.

— Знаешь, мне хочется сказать тебе: забудь о сегодняшнем вечере, не ходи, мы справимся без тебя. Но я не могу. Ты нужна нам. И это очень важно!

— Хорошо. Я понимаю.

— Но прежде всего… можно, я тебя поцелую?

— Да, майор.

Встав на колени возле ее стула, Вандам ласково взял в свои крупные руки ее лицо и поцеловал в губы. Ее рот был мягким, податливым и слегка влажным. Раньше с ним такого не случалось — он был готов целовать эту женщину без устали всю ночь.

Елена вдруг отстранилась, тяжело вздохнула и сказала:

— Слушай, иногда мне хочется тебе верить.

— Верь мне.

Она засмеялась.

— Когда ты говоришь так, ты снова становишься прежним майором Вандамом… каким ты был до того, как мы познакомились поближе.

— А твое «слушай» в таком насмешливом тоне… Это была прежняя Елена.

— Жду ваших инструкций, майор.

— Подожди. Я должен занять положение, препятствующее поцелуям.

— Сядь там и скрести ноги. И все же что ты делал сегодня?

Вандам прошел к шкафчику с напитками и нашел джин.

— Пропал один майор из разведки… вместе с портфелем, полным секретной информации.

— Вульф?

— Может быть. Выяснилось, что этот майор исчезал в обеденное время несколько раз в неделю и никто не знал куда. Я думаю, он мог встречаться с Вульфом.

— Так зачем же ему пропадать сейчас?

Вандам пожал плечами:

— Что-то случилось.

— А что было в его портфеле сегодня?

Вандам прикинул, как много можно ей рассказать.

— Описание наших оборонительных позиций. Причем такое подробное, что это может повлиять на исход сражения. — У Смита в портфеле также имелся план, составленный самим Вандамом, но майор умолчал об этом: одно дело доверять любимой женщине, другое дело — хранить профессиональные тайны. — Так что лучше поймать Вульфа сегодня, — резюмировал он.

— Еще не поздно?

— Нет, мы недавно нашли расшифровку одного из донесений Вульфа. Он выходит на связь в одно и то же время — в полночь. По крайней мере у шпионов так принято. В другое время их не услышат или передачи пойдут по другой волне, так что даже если они просигналят, никто не ответит. Вероятно, Вульф пошлет новую информацию сегодня в полночь, если я не поймаю его. — Он поколебался, затем передумал и решил, что Елена должна отдавать себе отчет в важности того, что она делает. — Есть еще кое-что. Он пользуется кодом на базе книги «Ребекка». У меня есть этот роман. Если я раздобуду ключ к коду…

— Что это?

— Просто лист бумаги, на котором написано, как нужно пользоваться книгой, чтобы зашифровать донесение…

— Продолжай.

— Если я раздобуду ключ к коду, я выйду на связь с Роммелем вместо Вульфа и сообщу немцам ложную информацию. Это может полностью изменить ситуацию, вплоть до спасения Египта. Но мне нужен ключ.

— Понятно. И каков план на сегодня?

— Тот же, что и в прошлый раз. Мы с Джейксом засядем в ресторане, на этот раз с оружием.

Ее глаза округлились.

— У тебя есть пистолет?

— С собой нет. Джейкс принесет его в ресторан. Кроме того, в ресторане будут еще двое из наших, шестеро — снаружи. Надеюсь, они догадаются замаскироваться как следует, чтобы не вызвать у нашего общего приятеля подозрений. Подготовлены также машины, готовые заблокировать все выезды с улицы при малейшем звуке. Не важно, что Вульф придумает сегодня, если он собирается тебя увидеть, он будет пойман.

В дверь постучали.

— Что это? — спросил Вандам.

— Стучат…

— Я понял. Ты кого-то ждешь?

— Нет, конечно, нет. Мне пора уходить.

Вандам нахмурился.

— Мне это не нравится. Не открывай.

— Хорошо, — согласилась Елена и тут же передумала. — Нет, нужно открыть. Может быть, это мой отец или новости от него.

— Ладно, тогда открой.

Елена вышла из гостиной. Вандам сидел, прислушиваясь. Снова постучали, затем она открыла дверь.

Вандам услышал, как она воскликнула:

— Алекс!

— Боже мой! — прошептал Вандам.

Затем послышался голос Вульфа:

— Вы уже готовы! Я очень рад.

Голос у него был низкий, уверенный, но в произношении чувствовались следы какого-то непонятного акцента.

— Но мы же собирались встретиться в ресторане… — сказала Елена.

— Я знаю. Позвольте войти?

Вандам прыгнул за диван и распластался на полу.

— Конечно…

Голос Вульфа приблизился.

— Дорогая моя, ты великолепно выглядишь сегодня…

«Вот ублюдок», — подумал Вандам.

Входная дверь захлопнулась.

— Сюда? — спросил Вульф.

— М-м… да…

Вандам слышал, как они вошли.

— Какая милая квартирка, — сказал Вульф. — Микис Аристопулус, должно быть, хорошо тебе платит…

— О нет, я не работаю у него постоянно. Он дальний родственник. Семья — это важно, ты же понимаешь, я просто помогаю ему.

— Дядя. Он, должно быть, твой дядя.

— Ну… двоюродный дядя, четвероюродный брат, что-то вроде этого. Он называет меня племянницей для простоты.

— Это тебе.

— О, цветы! Спасибо.

«Чтоб тебя!» — мысленно возмутился Вандам.

— Можно присесть?

— Разумеется.

Вандам почувствовал, как диван прогнулся под весом Вульфа. Крупный мужчина, подумал майор, вспоминая, как они дрались тогда в переулке, и дотронулся рукой до раны на щеке. «Что я могу сделать в такой ситуации?» — раздумывал он. Можно наброситься на Вульфа прямо сейчас. Шпион здесь, практически у него в руках! Они приблизительно одного веса и одинаково сложены — вот только нож… У Вульфа был нож вечером, когда он ужинал с Соней, так что, видимо, он берет его с собой всегда.

Наличие ножа, как показала уже одна схватка, решает исход в пользу Вульфа. Вандам снова дотронулся до щеки. «Нужно было взять с собой пистолет». Он мысленно чертыхался. Если они подерутся и Вульф одержит верх, что произойдет дальше? Увидев Вандама здесь, в квартире Елены, шпион поймет, что она заодно с англичанами. Что он сделает с ней? В Стамбуле в похожей ситуации он перерезал девушке горло.

Вандам сморгнул, чтобы избавиться от этой ужасной картины.

— Я вижу, ты что-то пила, когда я пришел. Можно к тебе присоединиться? — говорил тем временем Вульф.

— Конечно. Что ты хочешь?

— А это что? — Вульф принюхался. — О, немного джина будет в самый раз.

«Это мой джин, — подумал Вандам. — Слава Богу, Елена не пила ничего, два стакана выдали бы нас с головой». Он услышал, как в стакан бросили лед.

— За тебя! — сказал Вульф.

— Спасибо.

— Тебе не нравится?

— Лед растаял.

Вандам понял, что Елена сморщилась, пригубив его напиток: это был чистый джин. «Она прекрасно справляется с ситуацией», — подумал он. Интересно, каких действий она ожидает от него, Уильяма? Несложно догадаться, где он спрятался, теперь бедная девочка, наверное, изо всех сил старается не смотреть в его сторону. На нее снова свалилось больше, чем может вынести слабая женщина.

Вандам надеялся, что она займет выжидательную позицию и доверится ему.

Интересно, Вульф все еще планирует пойти в ресторан «Оазис»? Это не исключено. «Если бы я только мог быть уверен, — подумал Вандам, — я бы оставил это все на Джейкса».

— Ты как будто нервничаешь, а, Елена? — спросил Вульф. — Мой приход спутал твои планы? Если хочешь, можешь покинуть меня здесь с джином наедине и закончить свои приготовления к вечеру… Хотя я должен сказать, что сейчас ты просто чудесно выглядишь… Я бы ничего не добавил к твоему сногсшибательному облику.

— Нет, нет… но мы договорились встретиться в ресторане…

— И тут снова я, все изменивший в последнюю минуту… Если честно, Елена, я устал от ресторанов, а лучшего места для встречи почему-то еще не придумали… Вот я и назначаю встречи по старинке, а потом, когда приходит время, пытаюсь изобрести что-нибудь новенькое…

Значит, в ресторан они не пойдут. Дерьмо!

— Ну и что ты предлагаешь взамен?

— Позволь мне снова удивить тебя.

«Сделай так, чтобы он сказал тебе», — подумал Вандам.

— Ладно, удивляй.

Майор чуть не зарычал от злости. Если бы Алекс сказал ей, куда они пойдут, Вандам связался бы с Джейксом и переместил бы засаду. Елена не догадалась выспросить у Вульфа поточнее, и это неудивительно: судя по ее голосу, она страшно напугана.

— Пойдем?

— Да.

Диван крякнул. Вандам подумал: «Можно прыгнуть на него прямо сейчас!» Слишком рискованно. Он слышал, как они вышли из комнаты, но не двинулся с места. Было слышно, как Вульф, пропуская Елену вперед, говорит:

— После тебя.

Затем входная дверь хлопнула.

Вандам вскочил на ноги. Он должен последовать за ними и использовать первую же возможность позвонить в штаб и связаться с Джейксом. У Елены в квартире нет телефона, в Каире в жилых домах это редкость. Впрочем, все равно на звонок пока нет времени. Майор подошел к двери и прислушался, из коридора не доносилось ни звука. Он приоткрыл дверь и убедился, что там действительно никого нет. Вандам выскочил из квартиры и помчался по коридору к лестнице.

Вылетев из здания, он увидел их на другой стороне улицы. Вульф придерживал дверцу автомобиля, в который садилась Елена. Это было не такси: он, должно быть, взял в аренду, позаимствовал или украл машину на вечер. Вульф захлопнул дверцу и сел за руль. Елена выглянула из окна и увидела Вандама. Он отвернулся, боясь сделать какое-нибудь неверное движение, — вдруг Вульф заметит его.

Майор завел свой мотоцикл. Машина Вульфа двинулась, Вандам последовал за ними.

Движение в городе было еще достаточно интенсивным, поэтому Вандаму удавалось держать дистанцию в пять-шесть машин, чтобы не быть замеченным. Стремительно темнело, но в Каире не было принято включать габаритные огни. Вандам не имел ни малейшего представления о том, куда Вульф повезет свою спутницу на этот раз. Хорошо бы поблизости от места их остановки имелся телефон…

Они выехали из города в направлении Гизы. Стало совсем темно, и Вульф включил фары. Уильям продолжал двигаться без огней, чтобы Вульф не заметил преследования.

Поездка постепенно превращалась в кошмар. Даже днем в городе при езде на мотоцикле частенько шевелились волосы на голове: дороги были сплошь усеяны колдобинами, ямами и предательскими масляными пятнами, так что Вандаму приходилось следить за поверхностью так же напряженно, как за движением вокруг. Дороги за пределами города и вовсе походили на трассу для гонок с препятствиями, а тут еще надо было ехать без фар и не упускать из виду двигающуюся впереди машину. Три или четыре раза майору только чудом удавалось не слететь с мотоцикла.

К тому же ему было холодно. Не предвидя такой поездки, он надел рубашку с короткими рукавами, и теперь ветер пронизывал его до костей. Куда же они едут?

Вдали замаячили силуэты пирамид. «Какой уж там телефон», — подумал Вандам.

Автомобиль Вульфа сбросил скорость. Итак, это будет пикник с видом на пирамиды. Вандам остановился, и, прежде чем Вульф успел выйти из машины, майор откатил свой мотоцикл на обочину. Пустыня на самом деле не такая уж ровная, как кажется с первого взгляда, так что Уильям без труда нашел бугор, за которым спрятал мотоцикл, положив его на бок, и улегся сам. Ничего не происходило.

Автомобиль стоял спокойно с заглушенным мотором. Внутри было темно. Чем они там занимаются? Вандама охватил приступ ревности, но он быстро взял себя в руки — не иначе как просто лакомятся. Елена же рассказала ему о прошлом пикнике: копченый лосось, холодный цыпленок, шампанское. А когда рот набит рыбой, тут уж не до поцелуев с девушками…

И все же их руки соприкасаются, когда он передает ей вино…

Заткнись.

Вандам решил рискнуть и закурить. Он перекатился подальше за бугор, спрятал сигарету в сложенных руках, чтобы скрыть отблеск, и вернулся на свою наблюдательную позицию.

Он успел выкурить еще пять сигарет, прежде чем дверца автомобиля распахнулась. Небо расчистилось, светила луна. В ее серебристом свете все казалось темно-синим, тени пирамид поднимались прямо из сияющего песка. Две темные фигуры отделились от машины и направились к ближайшей из пирамид. Вандам видел, что Елена идет, обхватив себя руками, — то ли ей холодно, то ли она не хочет брать Вульфа под руку. Вульф, видимо, тоже обратил на это внимание и обнял ее за плечи, она не отстранилась.

Они остановились у подножия пирамиды и стали о чем-то оживленно разговаривать. Вульф указывал рукой наверх, но Елена вроде бы покачала головой. Она не хочет лезть наверх, догадался Вандам. Они обошли подножие пирамиды и исчезли из поля зрения.

Майор с нетерпением ждал, когда же они появятся на другой стороне, но они все не выходили. Что они там делали? Желание пойти и посмотреть становилось невыносимым. За это время он вполне мог бы добраться до машины. Идея испортить в автомобиле зажигание, а потом сесть на мотоцикл, сгонять в город и вернуться обратно со своей командой поначалу показалась ему соблазнительной. Но потом Уильям сказал себе, что Вульф не станет дожидаться его возвращения, обыскать пустыню ночью нереально, а утром — можно не сомневаться — Вульф будет уже далеко.

Смотреть, ждать и бездействовать было невыносимо, но Вандам слишком хорошо понимал, что это единственное, что ему остается. Наконец Вульф и Елена вернулись в поле видимости. Он по-прежнему обнимал ее. Они подошли обратно к машине и остановились рядом. Вульф положил руки на плечи Елене, что-то сказал и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Вандам вскочил. Елена подставила Вульфу щеку, ловко извернулась, выскользнула из его объятий и села в машину.

Вандам снова бросился на песок.

Рев двигателя разорвал тишину пустыни. Вандам видел, как машина Вульфа развернулась и выехала на дорогу. Включились фары, и майор инстинктивно втянул голову в плечи, хотя и находился за надежным прикрытием. Машина проехала мимо, направляясь в Каир.

Вандам быстро поднялся на ноги, выкатил мотоцикл на дорогу и попытался завести его. Мотоцикл отозвался наводящим ужас молчанием. От мысли, что в карбюратор мог попасть песок, Вандаму стало плохо. Он сделал еще одну попытку завести мотор, на этот раз мотоцикл ожил. Майор помчался за удаляющимся автомобилем.

При лунном свете объезжать бугры и ямы было проще, но опасность, что Вульф его заметит, возрастала. Поэтому Вандам держался на довольно большом расстоянии от машины, зная, что, кроме Каира, ехать некуда. Интересно, каковы дальнейшие планы шпиона? Отвезет ли он Елену домой? Если да, то куда он отправится потом? Он может привести Вандама к своему логову.

«Если бы у меня был пистолет!» — думал майор с отчаянием.

А что, если Вульф отвезет Елену к себе домой? Ведь где-то в этом городе есть кровать, на которой он спит… Не на улице же он ночует. Вандам был уверен, что Вульф собирается соблазнить Елену. Он, конечно, до поры до времени терпелив и галантен с ней, но этот человек привык быстро получать все, чего хочет. Перспектива быть соблазненной — это еще не самая страшная опасность, подстерегающая Елену. Чего бы только Вандам не отдал за возможность немедленно позвонить!

Они добрались до пригорода, и Вандаму пришлось приблизиться к машине, к счастью, ставшее более интенсивным движение это позволяло. Майор хотел было остановиться и передать указания через какого-нибудь полицейского или офицера, но Вульф ехал довольно быстро, да и какие, собственно, указания можно дать? Уильям до сих пор не имел ни малейшего представления о том, куда направляется Вульф.

Он начал кое-что подозревать, только когда они пересекли мост, ведущий в Замалек. Здесь в плавучем домике живет танцовщица Соня. Разумеется, смешно думать, что Вульф постоянно (или хотя бы даже часто) сюда наведывается, ведь дом вот уже несколько дней находится под наблюдением. Вероятно, осторожный шпион не рискнул привести Елену в свое настоящее убежище и поэтому решил временно воспользоваться жилищем хорошей приятельницы.

Вульф припарковался на улице и вышел из машины. Вандам прислонил мотоцикл к стене и торопливо установил на колесо противоугонное устройство: мотоцикл еще может сегодня понадобиться. Майор последовал за Вульфом и Еленой к трапу, ведущему на палубу Сониного домика. Спрятавшись в кустах, он видел, как они прошли по набережной. Интересно, о чем сейчас думает Елена? Все еще надеется, что ее спасут? Чувствует ли она, что Вандам рядом и наблюдает за ней? Или уже потеряла всякую надежду?

Они остановились возле одной из яхт — Вандам тщательно отметил, возле какой именно, — и Вульф помог Елене пройти по трапу. Странно, подумал Вандам, неужели Вульфу не приходит в голову, что домик может быть под наблюдением? Видимо, нет. Вульф прошел вслед за Еленой на палубу и открыл люк. Они скрылись внутри.

И что теперь? Есть шанс вызвать подкрепление. Судя по всему, Вульф намерен провести на лодке некоторое время. Но что, если нет? Допустим, пока Вандам будет искать телефон, что-то пойдет не так — Елена потребует, чтобы ее отвезли домой, или у Вульфа поменяются планы, и они решат отправиться в клуб?

«Я по-прежнему близок к тому, чтобы потерять этого подонка, — подумал Вандам. — Здесь где-то должен быть полицейский».

— Эй! — громко прошипел он. — Есть здесь кто-нибудь? Полиция? Это майор Вандам… Эй!

Из-за дерева появилась темная фигура.

— Да, — ответили на его призыв.

— Привет. Я майор Вандам. Вы полицейский, наблюдающий за яхтой?

— Да, сэр.

— Так, слушайте. Человек, за которым мы охотимся, сейчас на борту. У вас есть оружие?

— Нет, сэр.

— Черт! — Вандам поразмыслил, смогут ли они с полицейским захватить лодку сами, и решил, что нет: араб почти наверняка не проявит энтузиазма в драке, к тому же за Вульфом все равно остается преимущество — наличие ножа.

— Ладно. Немедленно идите к ближайшему телефону, звоните в генштаб и передайте капитану Джейксу или подполковнику Боджу сообщение первостепенной важности: явиться сюда с подкреплением для захвата плавучего домика. Понятно?

— Капитан Джейкс, подполковник Бодж, немедленный захват домика… Да, сэр.

— Исполняйте. Быстро!

Араб убежал.

Вандам расположился так, чтобы следить за бортом и трапом и в то же время никому не попадаться на глаза. Через несколько минут на набережной появилась женщина, которая показалась Вандаму знакомой. Она прошла по трапу на палубу. Майор понял, что это Соня.

Он вздохнул с облегчением: по крайней мере Вульф не станет соблазнять Елену в присутствии другой женщины.

Уильям устроился поудобнее, ожидая подкрепления.

Глава 22

Араб был взволнован. «Найди ближайший телефон», — велел англичанин. В каком-нибудь из находящихся поблизости домов наверняка есть телефон, но живут-то в них европейцы. Вряд ли они тепло отнесутся к египтянину, если он начнет ломиться к ним в одиннадцать часов вечера и требовать телефон. Они скорее всего откажут ему, да еще сопроводят отказ унизительной бранью, не стоит даже пытаться. Кроме того, араб был в одежде феллаха. Без формы ему никого не удастся убедить в том, что он полицейский.

Общественных телефонов в Замалеке не было. Значит, оставался только один вариант — позвонить со станции. Туда он и поспешил.

Перспектива звонка в генштаб также не вызывала у него восторга. Среди египтян существовало неписаное правило: как можно меньше помогать британцам. Тем более что это всегда было чревато неприятностями. На коммутаторе в штабе могут отказаться принимать сообщение или отложат его до утра, а потом будут отрицать, что они его вообще получали, или велят ему перезвонить позднее. А если что-то пойдет не так, потом полжизни не отмоешься. Да и вообще откуда ему знать, что тот человек на набережной не обманул его? Никакого майора Вандама или Адама он не знал, а одеться в форму майора мог любой проходимец. А что, если это обман? Некоторые молодые английские офицеры любят подшучивать над доверчивыми египтянами…

Каждый араб знает, что нужно сделать в таких ситуациях: свалить все на другого. В конце концов он обязан докладывать о происшествиях своему непосредственному начальству и больше никому. Он отправится на станцию, а оттуда позвонит суперинтенданту Кемелю. Пускай Кемель сам в этом разбирается.

Елена спустилась вниз с лестницы и испуганно огляделась. Ей почему-то казалось, что внутреннее убранство должно быть скромным и аскетичным, на морской манер. Но плавучий домик был обставлен поистине роскошно. Взгляд Елены растерянно скользил по толстым коврам, низким диванам, элегантным столикам и наконец остановился на дорогих бархатных шторах, которые отделяли помещение, служившее гостиной, от спальни. Напротив занавесок, там, где лодка сужалась к носу, находилась крошечная кухня с самым современным оборудованием.

— Это твой дом? — спросила Елена у Вульфа.

— Это дом моих близких знакомых, — ответил он, — садись.

Елена почувствовала, что попала в ловушку. Где же носит Вандама? Несколько раз за вечер ей казалось, что за машиной следует мотоцикл, но она не решалась обернуться, боясь привлечь внимание Вульфа. Каждую секунду ей чудилось, что вот сейчас солдаты окружат машину, арестуют Вульфа и освободят ее; но по мере того, как секунды превращались в часы, Елена начинала сомневаться в том, что Уильям Вандам вообще существует.

Тем временем Вульф сходил к холодильнику, достал бутылку шампанского, снял серебряную фольгу с горлышка, вытащил пробку и разлил шампанское по бокалам. А Уильям все не появлялся…

Елена очень боялась Вульфа. У нее было много связей с мужчинами, некоторые из них можно назвать случайными, но она всегда доверяла им, зная, что они будут ласковы с ней, а если не ласковы, так хотя бы деликатны. Она всерьез опасалась за свое тело: если она предоставит его Вульфу в полное распоряжение, кто знает, в какие игры он захочет с ним поиграть? У нее такая чувствительная кожа, сама она такая мягкая и ранимая, а главное, такая беззащитная, когда лежит на спине с раздвинутыми ногами… Быть такой с кем-то, кто тебя любит, кто готов быть самой нежностью, — это наслаждение, но с Вульфом, который хочет только грубо воспользоваться ее телом… Елена вздрогнула.

— Тебе холодно? — спросил Вульф, передавая ей бокал.

— Нет, я не дрожу…

Он поднял бокал.

— Твое здоровье.

Во рту у нее пересохло. Она пригубила вино, затем сделала глоток побольше. Ей стало немного лучше.

Вульф сел рядом с ней на диван.

— Какой дивный вечер, — сказал он. — Мне очень хорошо в твоей компании. Ты — само очарование.

«Ну вот, начинается», — подумала она.

Он положил ей руку на колено.

Елена похолодела.

— Ты такая загадочная, — продолжал Вульф. — Желанная, немного отчужденная, очень красивая, иногда наивная, иногда такая опытная… Расскажи мне что-нибудь.

— Спрашивай… — Она не смотрела на него.

Кончиком пальца он обвел силуэт ее профиля: лоб, нос, губы, подбородок.

— Почему ты встречаешься со мной?

Что это значит? Может ли он что-то подозревать? Или это просто следующий шаг в его игре?

— Ты очень привлекательный мужчина. — Елена прямо посмотрела ему в глаза.

— Рад, что ты так думаешь. — Он снова положил руку ей на колено и наклонился, чтобы поцеловать ее. Она подставила ему щеку, как уже делала этим вечером. Его губы коснулись ее кожи, и он прошептал: — Почему ты так боишься меня?

С палубы до них донесся шум — легкие, быстрые шаги, люк открылся.

«Уильям!» — подумала Елена.

На лестницу ступила туфелька на высоком каблуке. Затем ее обладательница спустилась пониже, закрыла за собой люк и вошла в гостиную. Увидев ее лицо, Елена сразу узнала Соню, знаменитую исполнительницу танца живота.

Что все это значит? Ее недоумение возрастало.

— Хорошо, сержант, — сказал Кемель в трубку. — Вы совершенно правильно сделали, что связались со мной. Я сам всем этим займусь. Вы можете быть свободны.

— Спасибо, сэр, — сказал сержант. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Кемель повесил трубку. Случилась крупная неприятность. Британцы выследили Алекса Вульфа, и теперь майор Вандам пытается организовать захват плавучего домика. Если ему это удастся, последствия будут ужасны вдвойне: во-первых, рухнет план движения «Свободные офицеры» по использованию передатчика Вульфа, а других возможностей наладить контакт с рейхом не представится, пока Роммель не захватит Египет. Во-вторых, обнаружив, что плавучий домик — настоящее шпионское гнездо, британцы быстро поймут, кто не допускал до них эту информацию и покрывал вражеских агентов. Кемель сожалел, что не надавил на Соню как следует. Надо было заставить ее назначить встречу через несколько часов, а не дней после их разговора… Теперь поздно об этом сокрушаться. Но что же делать?

Он вернулся в спальню и быстро оделся.

— Куда ты? — сонно спросила жена.

— На работу.

— О нет. — Она перевернулась на другой бок.

Кемель достал из запертого ящика стола пистолет, положил его в карман пиджака, поцеловал жену и тихо покинул дом. Сев в машину и включив зажигание, он с минуту просидел неподвижно, размышляя. Надо бы посоветоваться с Садатом, но это займет слишком много времени. Вандам может потерять терпение и начнет действовать самостоятельно. Значит, для начала следует обезвредить Вандама, а затем уже ехать к Садату.

Кемель направил свой автомобиль в сторону Замалека. Ему требовалось время, чтобы спокойно все обдумать, но как раз времени у него и не было. Убить Вандама? Он никогда никого не убивал и не был уверен, что вообще на это способен. Уже много лет ему не приходилось даже толком драться. Да и как потом заметать следы убийства? Прежде чем немцы войдут в Каир, может пройти еще немало времени, не говоря уже о том, что даже на этой стадии войны по-прежнему остается вероятность успеха англичан. Тогда начнется расследование, и рано или поздно след приведет к дверям Кемеля. Надо думать, его расстреляют.

— Спокойно, — произнес он вслух, вспоминая, как угнанный Имамом самолет упал в пустыне и загорелся.

Кемель припарковался возле набережной и достал из багажника машины веревку. Засунув веревку в карман пиджака, он вышел на берег реки. В правой руке он держал пистолет за дуло, чтобы нанести удар рукояткой. Как давно он уже не пользовался оружием? Шесть лет, припомнил Кемель, если не считать упражнений в тире.

Он остановился и внимательно посмотрел на серебристый Нил, черные тени яхт, прямую линию набережной и, наконец, задержал свой взгляд на кустах. Вандам должен быть где-то здесь. Мягко переступая и стараясь не шуметь, Кемель медленно двинулся вперед.

При свете сигареты Вандам посмотрел на наручные часы и выругался: одиннадцать тридцать. Что-то опять пошло не так. Либо арабский полицейский передал неправильное сообщение, либо в генштабе не смогли связаться с Джейксом, либо Бодж опять умудрился все испортить. Вандам не мог позволить Вульфу добраться до радио, учитывая, какая информация ему сейчас известна. Следовательно, ничего не оставалось, как поставить на карту все и самому отправиться на лодку. Майор выкинул сигарету и тут услышал где-то рядом шаги.

— Кто там? — прошептал он. — Джейкс?

Из кустов появилась фигура и прошипела:

— Это я.

Вандам не узнал голоса, а лица не разглядел в темноте.

— Кто?

Фигура подошла ближе и подняла руку.

— Кто… — Майор понял, что рука занесена вверх для удара. Он попытался увернуться, что-то скользнуло по его голове и обрушилось на плечо. Вандам вскрикнул от боли, правая рука моментально онемела. Человек шагнул вперед, майор бросился на него, неуклюже пытаясь схватить противника левой рукой, но тот быстро уклонился и нанес еще один удар. На этот раз он пришелся прямо в голову. После секунды дикой боли Вандам потерял сознание.

Кемель положил пистолет в карман и опустился на колени рядом с распластанным на земле телом. Для начала он положил руку ему на грудь и с облегчением вздохнул, почувствовав сильное сердцебиение. Затем он быстро снял с Вандама сандалии и носки, скатал последние в комок и заткнул майору рот этим импровизированным кляпом. Теперь он не сможет позвать на помощь. Перевернув Вандама на живот, Кемель проворно связал ему руки за спиной, другим концом веревки крепко стянул ему ноги и привязал оставшуюся ее часть к дереву. Через несколько минут майор придет в себя, но не сможет ни двинуться с места, ни подать голос. Пока на него кто-нибудь не наткнется, он полежит в кустах. Как скоро это произойдет? Обычно в этих зарослях довольно людно — влюбленные парочки и солдаты с девушками любят миловаться в укромных уголках. Есть шанс, что какая-нибудь припозднившаяся парочка увидит Вандама или услышит его мычание… Кемель решил положиться на этот шанс, а не стоять рядом и не волноваться понапрасну.

Он торопливо прошагал по бечевнику в сторону «Джихана». Внутри горел свет, но иллюминаторы были зашторены. Кемеля так и подмывало нанести на эту яхту визит, но, твердо решив для начала посоветоваться с Садатом, он повернулся и пошел обратно к машине.

— Алекс много мне о вас рассказывал, Елена, — сказала Соня и улыбнулась.

Елена нехотя улыбнулась в ответ. Это и есть та самая приятельница, которой принадлежит лодка? Вульф живет с ней? Он что, не ожидал, что она так рано вернется? Но почему тогда ни один из них не выглядит смущенным или разгневанным?

— Вы только что из клуба? — Елена спросила первое, что пришло в голову, для поддержания разговора.

— Да.

— Как выступление?

— Как обычно — я избалована успехом!

Соня явно не из скромниц.

Вульф подал Соне бокал шампанского. Она взяла его не глядя.

— Значит, вы работаете в магазине у Микиса?

— Нет, — ответила Елена, думая про себя: «Только не говорите мне, что ей это правда интересно». — Я ему помогала пару дней, вот и все. Мы родственники.

— Так вы гречанка?

— Да.

Светский разговор придавал Елене уверенности. Ее страхи отступили. Что бы ни случилось, Вульф не станет убивать ее на глазах у одной из самых известных женщин в Египте. Приход Сони давал ей время собраться с мыслями. Уильям собирался схватить Вульфа до полуночи…

Полночь!

Елена чуть не забыла. В полночь Вульф должен связаться с врагом и выдать ему все подробности оборонительных планов англичан. Интересно, где же передатчик? Неужели где-то здесь? Впрочем, если он в другом месте, то Вульф скоро уйдет. А если здесь, то скорее всего он не станет посылать донесения при Соне и Елене. Или станет? Знать бы, что у него на уме…

И Вульф, и Соня теперь сидели рядом с Еленой. Ей стало неприятно, когда они оказались по обе стороны от нее.

— Какой же я счастливчик, — заявил Вульф. — Сижу тут с двумя красивейшими женщинами в Каире!

Елена смотрела прямо перед собой, не зная, что сказать.

— Она очень красива, да, Соня? — странным тоном произнес Вульф.

— О да. — Соня дотронулась до лица Елены, затем взяла ее за подбородок и повернула голову к себе. — А я красивая, как ты считаешь, Елена?

— Конечно. — Елена нахмурилась. Все это было очень странно… Как если бы…

— Я рада это слышать, — сказала Соня и положила руку ей на колено.

Тут уж последние сомнения покинули Елену. Все встало на свои места: терпение Вульфа, его напускная обходительность, яхта, неожиданное появление Сони… Елена поняла, что рано обрадовалась, ей стало еще страшнее. Эта парочка хочет ее использовать, а у нее нет выбора: придется молча лежать и покорно сносить все… И Вульфа… И его нож…

«Я не боюсь. Что я, не перенесу приставаний двух извращенцев? Есть вещи и поважнее. Забудь о своем драгоценном теле, подумай о передатчике и о том, как помешать Вульфу воспользоваться им. Бывает, что и один против двоих выигрывает».

Она украдкой взглянула на часы. Без пятнадцати полночь. Полагаться на Уильяма слишком поздно. Теперь только она, Елена, может остановить Вульфа.

И кажется, она знает как.

Соня и Вульф переглянулись. Не убирая рук с коленей Елены, они наклонились друг к другу и начали целоваться прямо у нее перед глазами. Она относительно хладнокровно пронаблюдала за этим долгим, сладострастным поцелуем, готовая выполнить все, что от нее потребуется. Они оторвались друг от друга, и Вульф точно так же поцеловал Елену. Она не сопротивлялась. Затем ей на подбородок легла Сонина рука и повернула ее лицо. Соня прильнула к губам Елены. Та закрыла глаза, повторяя про себя: «Это не убьет меня, это меня не убьет».

Это, конечно, ее не убило, но оставило очень странное ощущение: ее впервые целовала женщина, да еще так нежно.

Тем временем Соня расстегивала свою блузку. У нее были большие смуглые груди. Вульф нагнулся и взял в рот сосок. Елена почувствовала, как Соня наклоняет ее голову, — видимо, предполагается, что она должна следовать примеру Вульфа. Елена подчинилась, и Соня застонала от наслаждения.

Все это делалось для Сони. Любовь втроем — это явно ее фантазия, ее заскок; она единственная сейчас тяжело дышала и мычала, хотя это больше подошло бы Вульфу. Елена боялась, что в такой ситуации Вульфу ничего не стоит бросить их вдвоем в любую минуту и пойти к передатчику. Механически лаская Соню, она пыталась придумать, как бы ей отвлечь Вульфа. Между тем все происходящее казалось ей настолько глупым, что любая идея моментально приобретала в ее мозгу какой-то комический оттенок.

«Мне нужно удержать Вульфа с нами. Для этого нужно понять, в чем смысл того, что они делают. Чего они действительно хотят?» Она отстранилась от Сони и поцеловала Вульфа. Он с готовностью повернулся к ней. Когда Елена нащупала его руку и засунула ее себе между ног, его дыхание участилось. «По крайней мере теперь ему будет интереснее», — подумала Елена.

Соня попыталась оторвать их друг от друга, и тут Вульф, равнодушно взглянув на подругу, отвесил ей пощечину. Елена чуть не задохнулась от удивления. Так вот в чем дело! Значит, в игре есть свои правила… Вульф снова повернулся к Елене, а Соня предприняла новую попытку встрять между ними. На этот раз ее ударила Елена.

Соня издала гортанный звук. Елена подумала: «Я сделала это, я все поняла, я контролирую ситуацию».

Заметив, что Вульф смотрит на часы, Елена решила, что пришло время действовать. Она встала. Они оба удивленно уставились на нее. Медленно стащив через голову платье, Елена осталась перед ними в черном белье и чулках. Очень медленно и очень чувственно она принялась ласкать себя, водя руками между бедер и вокруг грудей. Выражение лица Вульфа изменилось: его хладнокровие испарилось, зрачки расширились от желания. Он был напряжен, зачарован и поминутно облизывал губы. Елена подняла левую ногу, поставила туфлю на высоком каблуке между Сониными грудями и заставила ее лечь. Затем она схватила Вульфа за волосы и привлекла его голову к своему животу.

Соня начала целовать ногу Елены.

Вульф издал глухой звук — что-то среднее между рычанием и вздохом — и стал целовать ей промежность. Елена посмотрела на часы. Была полночь.

Глава 23

Елена лежала в постели обнаженная. Она была спокойна и собранна, изучала потолок и пыталась сообразить, что делать дальше. Справа от нее, уткнувшись лицом в подушку и раскинув руки и ноги в стороны, похрапывала Соня. Ее правая рука покоилась у Елены на бедре. Вульф лежал слева, лицом к Елене, и сонно поглаживал ее тело.

«Что ж, меня это не убило». Елена старалась рассуждать хладнокровно.

Смысл любовной игры заключался в том, чтобы попеременно то изгонять Соню, то позволять ей участвовать в общих утехах. Чем больше Вульф и Елена ее изгоняли и обижали, тем сильнее в ней разгоралось желание, пока в конце концов Вульф не оттолкнул Елену и не занялся любовью с Соней. Это был сценарий, который им обоим был хорошо известен: они явно разыгрывали такие сценки и раньше.

Все это не доставило Елене ни малейшего удовольствия, но она по крайней мере не испытала ни унижения, ни отвращения. Пожалуй, она чувствовала себя так, как будто сама себя предала. Все равно что отдать в залог драгоценность, подаренную возлюбленным, или обрезать длинные волосы, чтобы продать их, или послать маленького ребенка работать на фабрику. Она сама себя обидела, и хуже всего, что этого следовало ожидать. Восемь лет назад, уйдя из дома, она встала на скользкую дорожку, ведущую к проституции. И вот чем все кончилось…

Поглаживание прекратилось, Елена посмотрела на Вульфа и обнаружила, что его глаза закрыты. Он заснул.

Ее мысли обратились к Вандаму. Наверняка с ним случилось что-то плохое. Может быть, он потерял из виду машину Вульфа еще в Каире или попал в аварию. Как бы там ни было, на Уильяма полагаться нечего. Елена должна сама о себе позаботиться. Пока все шло довольно гладко: ей удалось заставить Вульфа забыть о своей миссии. Однако что ему помешает послать донесение следующей ночью? Значит, ее дальнейшие действия — добраться до штаба и сказать Джейксу, где можно найти Вульфа. Для этого нужно скорее выскользнуть отсюда и найти Джейкса, чтобы тот поднял на ноги группу захвата. Это займет слишком много времени. Вульф может проснуться, обнаружить, что ее нет, заподозрить неладное и исчезнуть.

Где же все-таки его передатчик? Ведь от этого многое зависит. Елена помнила, как прошлым вечером — неужели это было всего несколько часов назад? — Вандам сказал, что, если раздобудет ключ к коду, пошлет сообщение вместо него. Это может все перевернуть… Ключ… Елена еще раз прокрутила в памяти слова Уильяма. Он говорил, что это просто листок бумаги, объясняющий, как пользоваться книгой при шифровке. Елена поняла, что сейчас у нее есть шанс найти радио и ключ к коду. Для этого нужно обыскать плавучий домик.

Однако она не двинулась с места, ощутив новый прилив страха. А если Вульф застанет ее за поисками?.. Она никак не могла забыть его жестокую теорию: мир поделен на рабов и хозяев. Жизнь раба ничего не стоит.

«Нет, — подумала она, — я уйду отсюда утром как ни в чем не бывало и сообщу англичанам, где его искать, они захватят лодку и…»

А если Вульф к тому времени уже уйдет? А если передатчика тут нет? Ведь тогда окажется, что все усилия были напрасны.

Дыхание Вульфа стало медленным и ровным: он спал. Елена аккуратно передвинула Сонину руку со своего бедра на простыню. Та даже не пошевелилась.

Теперь ни один из них к ней не прикасался. Какое облегчение!

Она медленно села.

Перемещение тела побеспокоило их обоих. Соня что-то пробормотала, повернулась на другой бок и снова захрапела. Вульф перекатился на спину, не открывая глаз.

Вздрагивая от каждого колебания матраса, Елена умудрилась встать на четвереньки лицом к изголовью и принялась медленно пятиться назад: правое колено, левая рука, левое колено, правая рука. При этом она со страхом наблюдала за двумя спящими лицами. Ей казалось, что от края кровати ее отделяет как минимум пара миль. Тишина звучала у нее в ушах подобно раскатам грома. Ей повезло: плавучий домик закачался на волнах из-за того, что мимо прошла крупная баржа. Воспользовавшись этим, Елена проворно спрыгнула с кровати и замерла, глядя на спящих и ожидая, пока судно перестанет качаться. Они не проснулись.

Откуда начать поиски? Елена решила действовать методично, начав с носа и продвигаясь к корме. На носу яхты располагалась ванная комната. Сообразив, что туда не мешало бы наведаться и по другим причинам, Елена прошла на цыпочках по спальне и вошла в маленькую ванную.

Сидя на унитазе, она осмотрелась. Где можно спрятать радио? Она плохо представляла, каких оно размеров: с чемодан? Или с портфель? Или размеров женской сумочки? Ничего, кроме таза, собственно ванны и шкафчика на стене, тут не было. Елена встала и осмотрела содержимое шкафчика: крем для бритья, таблетки, бинт. В ванной передатчика нет.

У нее не хватило бы мужества обыскать спальню, пока там спят Соня и Вульф, поэтому она направилась сразу в гостиную. Понимая, что нужно торопиться, Елена действовала спокойно и осторожно. Она начала с правого борта, а именно с дивана. Приподнять его не удалось, при более тщательном осмотре оказалось, что он привинчен к полу. Крепления выглядели надежными, значит, передатчика там быть не могло. Рядом стоял высокий шкаф. Когда она открывала дверцу, раздался скрип — Елена похолодела. Из спальни послышалось ворчание. Она с ужасом ждала, что Вульф выскочит из-за штор и схватит ее за руку. Но ничего не произошло.

В шкафу стояли метла и порошки, лежало несколько тряпок и электрический фонарик. Никакого передатчика. Елена закрыла дверцу — та снова скрипнула — и прошла на кухню. Здесь пришлось открыть шесть маленьких шкафчиков. В них были посуда, консервы, стаканы, запасы кофе, риса и чая и полотенца. Под раковиной стояло мусорное ведро. Елена заглянула в холодильник. Там лежала одна бутылка шампанского. Было еще несколько ящиков. Интересно, радио достаточно маленькое, чтобы поместиться в ящик? Она открыла один из них. Дребезжание содержащихся в нем ножей резануло по нервам. Передатчика нет. В другом ящике обнаружился запас специй в бутылках и приправ, от ванилина до карри. Кто-то в этом доме любит готовить. В третьем ящике — снова ножи.

Следующим в очереди после кухни шел маленький секретер с открывающейся крышкой, под которой оказался маленький чемоданчик. Елена подняла его: тяжелый. Внутри она увидела передатчик. Ее сердце бешено забилось.

Это был обычный, простой чемодан, с двумя замками, кожаной ручкой и укрепленными углами. Радио прекрасно помещалось, как будто чемодан разрабатывали специально для него. В небольшом углублении на крышке лежала книга. Обложка с нее была сорвана, но Елене понадобилось прочесть всего одну строчку, чтобы понять, что это за книга. «Прошлой ночью мне приснилось, что я вернулась в Мандерлей…» Это была «Ребекка».

Елена внимательно оглядела томик. В середине между страницами что-то лежало. Она потрясла книгу, из нее выскользнул лист бумаги. Подняв его, Елена увидела перечень каких-то цифр и дат и еще несколько слов на немецком языке. Несомненно, это был ключ к коду. Она держала в руках то, что так нужно было Вандаму, чтобы переломить ход войны.

Ощущение свалившейся на нее ответственности пригвоздило Елену к полу. «Без этого ключа, — подумала она, — Вульф вообще не сможет посылать сообщения Роммелю. Если он отправит незашифрованное донесение, немцы усомнятся в его подлинности и подумают, что это союзники их обманывают… Значит, без этого маленького листочка бумаги Вульф становится совершенно бесполезен, а Вандам с этим кодом может выиграть войну».

Ей надо было срочно бежать отсюда, прихватив с собой код.

Тут Елена вспомнила, что она абсолютно голая, и моментально вышла из транса. Ее скомканная одежда валялась на диване. Елена пересекла плавучий домик, положила книгу и ключ, взяла платье и натянула его через голову.

Скрипнула кровать.

Из-за занавесок донесся звук, который ни с чем не спутаешь, — крупный мужчина встает с кровати. Елена застыла парализованная, прислушиваясь к шагам Вульфа. Хлопнула дверь в ванную.

Времени надевать белье у нее не оставалось. Елена схватила сумочку, туфли и книгу с ключом внутри, бросилась к лестнице и взбежала по ней вверх, вздрагивая от того, что шероховатые края узких ступенек больно врезались в босые ступни. Кинув взгляд вниз, она увидела Вульфа, вышедшего из-за занавесок и в остолбенении уставившегося на нее. Его глаза скользнули к чемодану на полу. Елена схватилась за люк, который закрывался изнутри двумя болтами. Она принялась лихорадочно их выкручивать, краем глаза отметив, что Вульф пришел в себя и ринулся к лестнице. Она открыла люк и выскочила наружу. Вульф карабкался по лестнице вслед за ней. Елена быстро наклонилась и подняла тяжелый люк. Когда правая рука Вульфа схватилась за край отверстия, Елена опустила на его пальцы тяжелую крышку. Раздался крик боли. Елена вихрем пронеслась по палубе и вниз по трапу, который представлял собой примитивную конструкцию из перекинутой на берег доски. Беглянка остановилась и сбросила эту доску в реку.

Из люка выскочил Вульф с искаженным от боли и ярости лицом. Елена не на шутку перепугалась, увидев, как он несется по палубе. Она попыталась успокоить себя простым соображением: не будет же он гоняться за ней по всему Каиру голый. Вульф перепрыгнул через перила и приземлился на самом краю берега, вытянув вперед руки, чтобы удержать равновесие. Неожиданно ощутив прилив бесшабашной храбрости, Елена подскочила к нему и без особого труда столкнула в воду.

После этого она повернулась и побежала по бечевнику. Добежав до конца, она обернулась. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание было прерывистым, и все же Елена возликовала, увидев, как мокрый Вульф карабкается вверх по грязному берегу. Светало, преследовать ее в таком виде было бы опасным для него самого. Елена повернулась в сторону улицы и бросилась было бежать, как вдруг наткнулась на кого-то, возникшего на ее пути. Сильные мужские руки схватили ее в железные тиски. Она отчаянно боролась, освободилась на мгновение, но снова была схвачена. «И это сейчас, — в отчаянии подумала Елена, — когда все осталось позади и я почти…» Ее повернули и повели обратно к плавучему домику. Увидев идущего навстречу Вульфа, она снова начала вырываться. Тогда незнакомец схватил ее рукой за горло, а когда она открыла рот, чтобы закричать, мужчина предупредительно заткнул его рукой.

— Кто вы? — спросил подошедший к ним Вульф.

— Я Кемель. А вы, должно быть, Вульф.

— Хорошо, что вы оказались тут.

— Вы в беде, Вульф, — сказал человек по имени Кемель.

— Пойдемте лучше на борт… о черт, она же сбросила трап. — Вульф посмотрел вниз и увидел эту доску, дрейфующую неподалеку. — Ну, мокрее мне уже не стать…

С этими словами он соскользнул вниз в воду, схватил доску, выкинул ее на берег и выбрался сам. Он установил трап на место.

— Пойдемте.

Под конвоем Кемеля Елена прошла по доске, через палубу и спустилась вниз по лестнице.

— Посадите ее туда. — Вульф указал на диван.

Кемель деликатно подтолкнул Елену к дивану, она села.

Вульф ушел за занавески и через мгновение вернулся с большим полотенцем в руках. Он насухо вытерся, совершенно не смущаясь своей наготы. Елена была удивлена, обнаружив, что Кемель довольно низкого роста. Когда он схватил ее, она вообразила, что он ростом с Вульфа. Это был симпатичный темнокожий араб. Он явно смущался и старался не смотреть на голого Вульфа.

Тем временем Вульф обвязал полотенце вокруг бедер, сел и внимательно осмотрел свою руку.

— Она чуть не переломала мне пальцы.

Он взглянул на Елену со смешанным выражением злости и интереса на лице.

— Где Соня? — спросил Кемель.

— В постели. — Вульф кивнул в сторону занавесок. — Она очень крепко спит, ее даже землетрясение не разбудит, особенно после такой ночи…

Елена заметила, что Кемелю такой разговор не по душе, легкомысленный настрой Вульфа ему не нравился.

— У вас неприятности, — сказал он.

— Похоже на то, — согласился Вульф. — Думаю, она работает на Вандама.

— Об этом я ничего не знаю. Среди ночи мне позвонил мой человек, ведущий наблюдение на набережной, и сказал, что сюда явился Вандам и послал его за помощью.

Вульф был шокирован.

— Ого, ну и близко же он подобрался! — В голосе прозвучало неподдельное беспокойство. — Где Вандам сейчас?

— Все там же. Я оглушил его ударом по голове и связал.

Сердце у Елены упало. Итак, Вандам лежит где-то там, в кустах, раненый и связанный, а кроме него, никто не знает, где ее искать. Значит, все их усилия действительно оказались напрасными.

Вульф кивнул:

— Вандам пришел сюда по ее следу. Только эти двое знают, где я живу. Если я хочу здесь остаться, их обоих придется убить.

Елена содрогнулась: он так легко говорит об убийстве. Теория о хозяевах и рабах для него больше, чем просто слова.

— Так не пойдет, — сказал Кемель. — Если вы убьете Вандама, подозрение падет на меня. Вы-то можете уехать, но мне в этом городе еще жить. — Он сделал паузу, глядя на Вульфа прищурившись. — И даже если вы убьете меня, останется тот парень, который разбудил меня вчера ночью.

— Тогда… — Вульф нахмурился. — Нет выбора. Мне нужно убираться. Вот дерьмо!

Кемель кивнул:

— Если вы исчезнете, я попробую вас прикрыть. Но мне от вас кое-что нужно. Вспомните, почему мы вам помогаем.

— Вам нужно поговорить с Роммелем.

— Да.

— Завтра ночью я выйду с ним на связь. Сегодня ночью, я хочу сказать, черт, я не выспался. Скажите мне, что вы хотите передать ему, и я…

— Не пойдет, — перебил Кемель. — Мы должны сделать это сами. Нам нужен ваш передатчик.

Вульф нахмурился. Елена поняла, что Кемель принадлежит к числу тех восставших националистов, которые страстно желают сотрудничать с Роммелем.

— Мы можем передать заодно ваше донесение, если хотите…

— Это не обязательно, — сказал Вульф с таким видом, как будто нашел способ все уладить. — У меня есть другой передатчик.

— Тогда договорились?

— Вот радио. — Вульф указал на чемодан, стоящий все там же, где его бросила Елена. — Оно уже настроено на нужную волну. Вам остается только выйти на связь в полночь, в любой день.

Кемель подошел к радио и осмотрел его. Елена недоумевала: почему Вульф ничего не сказал о коде по «Ребекке»? Похоже, Вульфу наплевать, дойдет сообщение Кемеля до немцев или нет, а передавать ему код рискованно: мало ли кому он может его сообщить… Вульф чертовски осторожен.

— Где живет Вандам?

Кемель назвал ему адрес.

«Теперь-то он что задумал?» — встревожилась Елена.

— Я надеюсь, он женат, — сказал Вульф.

— Нет.

— Холостяк. Черт!

— Не холостяк. — Кемель не спускал глаз с передатчика. — Вдовец. Его жену убили на Крите в прошлом году.

— Дети есть?

— Да, — сказал Кемель. — Мальчик по имени Билли, насколько мне известно. А что?

Вульф пожал плечами:

— Мне интересно узнать кое-что о человеке, который так близко ко мне подобрался.

Елена была уверена, что он лжет.

Кемель закрыл чемодан, удовлетворенный.

— Присмотрите за ней, ладно? — попросил Вульф.

— Конечно.

Заметив, что Елена по-прежнему держит в руках «Ребекку», Вульф забрал у нее книгу и удалился за шторы.

«Если я скажу Кемелю о коде, — соображала Елена, — тогда, быть может, Кемель потребует его у Вульфа, а Вандам тогда сможет заполучить его от Кемеля… но что Вульф мне за это сделает?»

— Что… — начал было Кемель, но замолчал, когда Вульф вернулся с одеждой и начал одеваться.

— У вас есть позывной?

— «Сфинкс», — коротко отозвался Вульф.

— А код?

— Никакого кода.

— А что в книге?

— Код, — сердито огрызнулся Вульф, — но вам он не нужен.

— Нужен!

— Я не могу дать его вам. Придется вам рискнуть и передать сообщение открытым текстом.

Кемель кивнул. В руке у Вульфа блеснул нож.

— Не спорьте, — предупредил Алекс. — Я знаю, что у вас в кармане пистолет. Запомните, что ваш выстрел вам придется объяснить англичанам. Вам лучше уйти.

Кемель молча повернулся, поднялся по лестнице и вылез через люк. Елена слышала его шаги на палубе. Вульф подошел к иллюминатору и проследил за тем, как тот уходит по набережной. Затем он убрал нож, застегнул рубашку, надел ботинки и зашнуровал их. Потом принес из соседней комнаты книжку, вынул из нее листок бумаги, скомкал его, положил в большую пепельницу, принес из кухни коробку спичек и поджег листок.

«Наверное, у него есть второй экземпляр ключа при другом передатчике», — подумала Елена.

Вульф убедился, что бумага хорошо прогорела, посмотрел на книгу, как будто подумывая, не сжечь ли заодно ее, и в результате поступил проще: открыл иллюминатор и выкинул ее в реку.

Вынув из шкафа маленький чемодан, он принялся упаковывать вещи.

— Куда ты собираешься? — спросила Елена.

— Узнаешь… ты пойдешь со мной.

— О нет.

Что он с ней сделает? Вульф поймал ее, когда она пыталась предать его, можно не сомневаться, что он без труда придумает подходящее наказание. Елена чувствовала себя очень усталой и напуганной. Ничего из задуманного не получилось. Сначала она боялась, что ей придется лечь с ним в постель. Сейчас у нее гораздо больше оснований испытывать страх. Она даже подумала, не убежать ли снова — ведь в прошлый раз у нее почти получилось, — но где взять мужество для второй попытки?

Вульф продолжал собираться. Елена увидела валяющиеся на полу предметы своего туалета и вспомнила, что не оделась как следует. Решив все же надеть трусики, чулки и лифчик, она встала и стянула с себя платье. Затем наклонилась, чтобы подобрать с пола свое белье. Когда она выпрямилась, Вульф обнял ее и запечатлел грубый поцелуй на ее губах, не смущаясь отсутствием ответа с ее стороны. Он засунул ей руку между ног, ввел палец во влагалище, а затем засунул его в задний проход. Елена напряглась. Он ввел палец глубже, и она задохнулась от боли.

— А знаешь, — заявил Вульф, растягивая слова, — думаю, я взял бы тебя с собой, даже если бы у меня не было насчет тебя отдельных планов.

Елена закрыла глаза. Он вернулся к упаковке вещей, а она к одеванию. Собравшись, он окинул все прощальным взглядом.

— Пойдем.

Елена прошла за ним на палубу, недоумевая: неужели он уйдет вот так, ничего не сказав Соне?

Как будто прочитав ее мысли, Вульф сказал:

— Не люблю тревожить Соню, когда она так сладко спит. — Он ухмыльнулся. — Пошевеливайся.

Они шли по набережной. Почему он бросил Соню? Елена терялась в догадках. Странно, но это казалось ей бессердечным. В конце концов она пришла к выводу, что Вульф совершенно беспринципный человек, и эта мысль заставила ее содрогнуться: ведь она находилась в его власти.

Интересно, а она смогла бы его убить?

Он нес чемодан в левой руке, а правой крепко сжимал ее локоть. Они вышли на улицу и подошли к его машине. Вульф открыл дверцу со стороны водителя и заставил девушку перелезть через рычаг передач на пассажирское сиденье. Сам сел за руль, и они отъехали.

Странно, что с машиной за ночь ровным счетом ничего не случилось. По законам Каира ее должны были разобрать на части. Неужели ему везет абсолютно во всем?

Елена пыталась догадаться, куда они могут ехать. Очевидно одно — туда, где находится запасное радио, еще один экземпляр романа «Ребекка» и ключ к коду. «Когда мы туда доберемся, мне придется попытаться добыть ключ еще раз», — устало подумала она. Теперь все в ее руках. Вульфа в плавучем доме больше нет, так что Вандаму будет не за что зацепиться, даже когда его освободят. Елене придется самой пытаться остановить Вульфа, помешать ему передать донесение Роммелю и, если получится, украсть ключ к коду. Идея была смехотворной. На самом деле ее единственным желанием было сбежать от этого ужасного человека и снова почувствовать себя в безопасности.

Елена подумала о своем отце, бредущем в Иерусалим, и поняла, что обязана попытаться.

Вульф остановил машину, и Елена вдруг осознала, куда они приехали.

— Это дом Вандама! — воскликнула она.

— Да.

Она уставилась на Вульфа, пытаясь понять что-нибудь по его лицу.

— Но Вандама нет дома.

— Нет, — улыбнулся Вульф. — Зато дома Билли.

Глава 24

Вид передатчика привел Анвара ас-Садата в восхищение.

— Это «Гэлликрафтер скайчеленджер», — сообщил он Кемелю. — Американский! Очень мощный.

Он тут же вставил штепсель в розетку, чтобы проверить его. Кемель тем временем объяснял, что выходить на связь нужно в полночь на уже настроенной волне с позывным «Сфинкс», и рассказал, как получилось, что Вульф отказался предоставить ему код и им придется рискнуть и вещать напрямую.

Они спрятали радио в духовке на кухне. Из дома Садата Кемель поехал обратно в Замалек. По пути он пытался сообразить, какую бы легенду ему выдумать, чтобы его роль в событиях сегодняшней ночи выглядела безобидной. Его история должна совпасть с историей того сержанта, которого Вандам послал за помощью, так что придется подтвердить, что ему звонили. Возможно, следует сказать: прежде чем поднимать на ноги британцев, он решил отправиться к лодке сам, чтобы убедиться, что майор Вандам не какой-нибудь шутник. И что потом? Он искал Вандама на набережной и в кустах, но тут его ударили по голове, и он потерял сознание. Остается одна загвоздка, не мог же он проваляться без сознания столько часов подряд! Да, он скажет, что его связали и ему только что удалось освободиться. Затем они с Вандамом отправятся осматривать плавучий домик, но там уже пусто.

Кемель припарковался и медленно пошел по набережной, разглядывая кусты. Он быстро вычислил, где оставил Вандама, прошел еще тридцать — сорок ярдов от этого места, лег на землю в самой гуще зарослей и как следует повалялся, чтобы испачкать одежду, затем натер лицо грязным песком, взъерошил волосы и добавил заключительный штрих — расцарапал запястья, которые, по его легенде, в течение долгого времени были крепко связаны.

Вандама он нашел там же, где оставил вечером. Крепкие узлы не ослабли, кляп был на месте. Вандам уставился на него выпученными глазами.

— О Господи, они и вас тоже!.. — воскликнул Кемель.

Он наклонился, вынул кляп и принялся развязывать майора.

— Мне позвонил сержант, — объяснял он. — Я приехал сюда, чтобы разыскать вас, но единственное, что я помню потом, — как пришел в себя, связанный, с дикой головной болью. Это было очень давно. Мне только что удалось освободиться.

Вандам не произнес ни слова.

Кемель отбросил веревку в сторону. Вандам с трудом поднялся на ноги.

— Как вы? — спросил Кемель.

— Нормально.

— Пойдемте на лодку и посмотрим, что там, — сказал Кемель и повернулся.

* * *

Как только Кемель оказался к нему спиной, Вандам сделал шаг вперед и изо всех сил ударил его ребром ладони по затылку. Таким ударом можно было убить человека, но Вандама это мало волновало. Он, конечно, всю ночь пролежал связанный, с кляпом во рту и не мог видеть набережную, но он же от этого не оглох. «Я Кемель, а вы, должно быть, Вульф». Так майор узнал о предательстве Кемеля, который, видимо, не продумал эту возможность. С тех пор как до его слуха донеслись эти слова, внутри у Вандама все кипело от бессильного гнева, и вся его сдерживаемая ярость была вложена в удар.

Оглушенный Кемель упал на землю. Вандам перевернул его, обыскал и нашел пистолет. Он воспользовался веревкой, которой до этого был связан сам, чтобы закрепить Кемелю руки за спиной. Затем он дал ему несколько пощечин, чтобы тот пришел в себя.

— Вставай, — велел Вандам.

Кемель тупо посмотрел на него, и в его глазах отразился страх.

— Что вы делаете?

— Бью тебя. Вставай.

Кемель встал на ноги.

— Повернись.

Кемель повернулся. Вандам схватил его за горло левой рукой, правой сжимая пистолет.

— Пошевеливайся.

Они подошли к плавучему домику. Вандам подтолкнул Кемеля вперед на трап, а затем на палубу.

— Открой люк.

Кемель открыл люк носком ботинка.

— Спускайся.

Кемель неуклюже спустился по лестнице. Вандам наклонился и заглянул внутрь. Там никого не было. Он быстро сошел вниз. Оттолкнув Кемеля в сторону, майор отдернул занавески, держа наготове пистолет.

В постели спала Соня.

— Иди туда, — велел он Кемелю.

Тот вошел в спальню и остановился у изголовья кровати.

— Разбуди ее.

Кемель пнул обнаженную Соню коленом. Не открывая глаз, она перекатилась на другой бок подальше от него. Вандам приблизился к ней и двумя пальцами зажал ей ноздри. Соня открыла глаза и тут же села с оскорбленным выражением лица. Она узнала Кемеля, затем увидела Вандама с пистолетом.

— Что происходит?! — вскрикнула она. После чего и она, и Вандам, обращаясь друг к другу, одновременно произнесли:

— Где Вульф?

Майор был склонен считать, что она не притворяется. Это вполне в духе Вульфа: Кемель предупредил шпиона, и тот ускользнул, даже не разбудив Соню. Скорее всего он прихватил с собой и Елену, хотя Вандам не мог даже вообразить, зачем она ему понадобилась.

Вандам приставил пистолет чуть ниже Сониной левой груди и обратился к Кемелю:

— У меня есть к тебе один вопрос. Если ты отвечаешь неправильно, она умирает. Это ясно?

Кемель напряженно кивнул.

— Вчера в полночь Вульф отослал донесение по радио?

— Нет! — крикнула Соня. — Нет, не посылал! Нет!

— Что здесь происходило ночью? — спросил Вандам, с ужасом ожидая ответа.

— Мы были в постели.

— Кто «мы»?

— Вульф, Елена и я.

— Вместе?

— Да.

Так вот оно что! А Вандам-то вообразил, что Елена в безопасности, поскольку рядом еще одна женщина! Это объясняет, почему Вульф был так заинтересован в Елене: он искали третьего для своих любовных утех. Вандама затошнило от отвращения не столько из-за того, что они делали, сколько из-за того, что он собственными руками толкнул на это Елену.

Сейчас, однако, не время об этом думать. Вандам понимал, что гораздо важнее узнать, правду ли говорит Соня — действительно ли Вульф не контактировал с Роммелем? Майор не знал, как это проверить, и мог только надеяться, что она не лжет.

— Одевайся, — приказал он Соне.

Она вылезла из кровати и поспешно надела платье. Держа их обоих на мушке, Вандам прошел на нос лодки и заглянул за маленькую дверцу. Там располагалась крошечная ванная комната с двумя иллюминаторами.

— Идите сюда, оба.

Кемель и Соня прошли в ванную. Вандам запер за ними дверь и принялся обыскивать плавучий домик. Он лихорадочно открывал все шкафы и ящики, выкидывая на пол их содержимое. Он перевернул кровать. Взяв на кухне нож, вспорол все матрасы и диванные подушки, просмотрел все бумаги в секретере. Найдя большую пепельницу с остатками сожженной бумаги, внимательно их осмотрел. Майор заглянул в холодильник, затем прошел на палубу и проверил все там. Осмотру подвергся и корпус лодки — он искал веревку, свисающую в воду.

После получасовых поисков Уильям окончательно убедился в том, что на корабле нет ни радио, ни книги, ни кода. Он выпустил двух пленников из ванной. В одном из шкафчиков на палубе он нашел веревку, которой связал руки Соне, а затем привязал их с Кемелем друг к другу. Проведя их под прицелом по палубе, по трапу и по улице, на мосту он поймал такси. Майор усадил Соню и Кемеля на заднее сиденье, а сам, не убирая пистолета, уселся на переднее рядом с перепуганным водителем-арабом.

— В штаб, — сказал он водителю.

Двух пленников нужно будет по всей форме допросить, но на самом деле Вандама волновали ответы только на два вопроса:

Где Вульф?

Где Елена?

В машине Вульф схватил Елену за запястье. Она попыталась высвободить руку, но у него была сильная хватка. Он вынул нож и легонько провел им по тыльной стороне ее руки. Лезвие было очень острым. Елена в ужасе уставилась на свою руку. Сначала на ней проступила только узкая полоска, похожая на след от карандаша, затем появилась кровь, а вместе с ней — острая боль. Елена судорожно вздохнула.

— Ты должна ни на шаг не отходить от меня и молчать как рыба, — сказал Вульф.

В этот момент Елена испытала к нему новое чувство — ненависть. Она посмотрела ему прямо в глаза.

— А иначе ты зарежешь меня? — спросила она, вложив в интонацию все презрение, на которое только была способна.

— А иначе я зарежу Билли, — невозмутимо ответил он, отпустил ее руку и вылез из машины. Елена сидела неподвижно, чувствуя себя совершенно беспомощной. Что она могла сделать против этого сильного и жестокого мужчины? Достав из сумочки платок, она обернула им кровоточащую руку.

Вульф нетерпеливо обошел автомобиль, открыл дверцу и буквально выволок девушку из машины. Затем, не отпуская ее локтя, он пересек дорогу, отделявшую их от дома Вандама.

Они подошли к подъезду, Вульф позвонил в дверь. Елена вспомнила, как стояла на этом крыльце в прошлый раз, ожидая, пока ей откроют. Ей казалось, что с тех пор прошли годы. За это время она успела узнать, что Вандам был женат и что его жена погибла, они с Уильямом занимались любовью, а он не прислал ей цветов — и как только ей пришло в голову раздувать такой скандал из-за ерунды? — а еще они нашли Вульфа, и…

Дверь открылась. Елена узнала Джафара. Слуга тоже ее вспомнил и приветливо сказал:

— Доброе утро, мисс Фонтана.

— Здравствуй, Джафар.

— Доброе утро, Джафар, — сказал Вульф. — Я капитан Александер. Майор попросил меня заехать. Мы можем войти?

— Конечно, сэр. — Джафар посторонился. Вульф, по-прежнему сжимая руку Елены, вошел в прихожую, которую она так хорошо помнила. Джафар закрыл дверь.

— Я надеюсь, с майором все в порядке… — начал слуга.

— Да, в полном, — отозвался Вульф, — но он не может вернуться домой сегодня утром, поэтому он попросил нас заехать, сказать вам, что все хорошо, и отвезти Билли в школу.

Елена была в ужасе. Какой кошмар: Вульф собирается похитить Билли! Она должна была догадаться сразу же, как только он упомянул имя мальчика! Но что она может сделать? Ей хотелось крикнуть: «Нет, Джафар, он лжет, хватай Билли и беги, беги!» Но что это даст? У Вульфа есть нож, слуга стар, шпион все равно доберется до мальчика.

У Джафара, казалось, оставались какие-то сомнения.

— Ладно, Джафар, пошевеливайся. У нас мало времени, — сказал Вульф.

— Да, сэр. — Джафар среагировал в обычной манере слуги-египтянина, получившего приказ от европейца. — Билли как раз заканчивает завтракать. Вы подождете здесь минутку?

Он открыл дверь в гостиную.

Вульф провел Елену в комнату и наконец отпустил ее руку. Она тоскливо посмотрела на обивку, обои, мраморный камин и фотографию из журнала: как странно видеть знакомые вещи в кошмарном сне… Анджела бы в такой ситуации что-нибудь придумала. Такие женщины, как она, всегда знают, как поступить. «Не смешите меня!» — сказала бы она и, властно подняв руку, велела бы Вульфу убираться из ее дома. Елена тряхнула головой, чтобы избавиться от этой фантазии: Анджела была бы столь же беспомощна, как она сама.

Вульф сел за стол, открыл ящик, вынул блокнот и карандаш и начал писать.

Елена раздумывала, что может сделать Джафар. Хорошо бы, чтоб он позвонил в генштаб и связался с отцом Билли… Но египтяне не любят звонить в штаб. Елена понимала, что Джафару будет нелегко прорваться через дежурных на коммутаторе и секретарей. К тому же, оглядевшись, она обнаружила, что телефон находится в гостиной, значит, у Вульфа есть возможность пресечь попытку Джафара позвонить.

— Зачем ты привел меня сюда? — воскликнула она. В ее голосе зазвенели раздражение и страх.

Вульф оторвался от составления письма.

— Чтобы мальчишка не устраивал истерик. Нам далеко ехать.

— Не трогай Билли, — взмолилась она, — он еще ребенок.

— Ребенок Вандама, — сказал Вульф с улыбкой.

— Он тебе не нужен.

— Вандам может догадаться, куда я направляюсь. Я должен быть уверен, что он за мной не погонится.

— Ты что же, полагаешь, что он будет сидеть дома, зная, что у тебя его сын?

Казалось, ее замечание заставило Вульфа задуматься.

— По крайней мере я на это рассчитываю, — заявил он. — Да и что мне терять? Если я не заберу мальчишку, он точно бросится за мной в погоню.

Елена боролась со слезами.

— У тебя нет ни капли жалости?

— Жалость — это для слабаков, — ответил Вульф, его глаза сверкнули. — Скепсис по отношению к морали — это главное. У моральной интерпретации мира больше нет прав на существование…

Это было похоже на цитату.

— Не ври, я не верю, что ты хочешь заставить Вандама бездействовать. Ты делаешь это из мести, ты хочешь причинить ему боль. Ты жестокий, испорченный, отвратительный тип.

— Возможно, ты права.

— И ты слабак.

— Ну хватит! — Вульф покраснел. Ему потребовалось сделать над собой усилие, чтобы успокоиться. — Заткнись, не мешай мне писать.

Елена заставила себя сосредоточиться. Они отправляются в длительное путешествие. Вульф боится, что Вандам будет его преследовать. Он сказал Кемелю, что у него есть еще один передатчик. Уильям может догадаться, куда они уехали. Конечной целью путешествия, несомненно, является запасной передатчик, экземпляр «Ребекки» и ключ к коду. Каким-то образом ей нужно помочь Вандаму напасть на верный след, чтобы он мог последовать за ними, спасти ее и Билли из рук этого сумасшедшего и заполучить ключ. «Если Вульф считает, что Вандам способен догадаться, куда мы едем, то и я могу. Где Вульф стал бы хранить запасной передатчик? Где-то далеко. Наверное, он спрятал его, прежде чем достиг Каира. Может быть, где-то в пустыне или между Каиром и Асьютом. Может быть…»

В комнату вошел Билли.

— Здравствуйте, — поздоровался он с Еленой. — Вы принесли мне ту книгу?

Она не сразу поняла, что он имеет в виду.

— Книгу? — Она смотрела на него, думая, что никакие манеры и мудрость во взгляде не могут сделать из ребенка взрослого. Мальчик был одет в серые фланелевые шорты и белую рубашку со школьным галстуком, на гладкой коже его рук не было ни волоска. Он принес с собой школьный ранец.

— Вы забыли, — сказал он с таким лицом, как будто его предали. — Вы обещали принести мне детектив Сименона.

— Я правда забыла. Прости.

— Вы принесете его в следующий раз?

— Конечно.

Все это время Вульф смотрел на Билли с видом бедняка, нашедшего мешок с деньгами.

— Привет, Билли, — сказал он с улыбкой, — я капитан Александер.

Билли пожал ему руку и спросил:

— Как поживаете, сэр?

— Твой папа просил меня передать тебе, что он сегодня очень занят.

— Он всегда приходит домой завтракать.

— Но не сегодня. Ему приходится много возиться со стариной Роммелем, понимаешь?

— Он опять подрался?

Вульф заколебался.

— Вообще-то да, но с ним все в порядке. Только шишка на голове.

Елена видела, что Билли скорее горд своим отцом, чем взволнован.

Вошел Джафар и заговорил с Вульфом.

— Вы уверены, сэр, что майор просил вас отвезти мальчика в школу?

«Слуга что-то подозревает», — подумала Елена.

— Ну да, — сказал Вульф, — ты что, мне не доверяешь?

— Не в этом дело, сэр, просто я отвечаю за Билли, а вас я, в общем, совсем не знаю…

— Но мисс Фонтану-то ты знаешь, — сказал Вульф, — она была со мной, когда майор Вандам просил нас заехать за мальчиком. Да, Елена?

Вульф выразительно посмотрел на нее и дотронулся до своей левой подмышки, где был спрятан нож.

— Да, — с несчастным видом подтвердила Елена.

— Но все равно, Джафар, мне нравится твоя бдительность, — сказал Вульф. — Может быть, тебе лучше позвонить в генштаб и поговорить с майором самому?

Он указал на телефон.

«Нет, Джафар, — мысленно заклинала Елена, — он убьет тебя прежде, чем ты наберешь номер».

Джафар поколебался, затем сказал:

— Я уверен, что в этом нет необходимости, сэр. Как вы справедливо заметили, мы знаем мисс Фонтану.

«Это я во всем виновата», — подумала Елена.

Джафар ушел.

— Займи мальчика на минутку, — приказал Вульф по-арабски и продолжил писать.

Елена посмотрела на ранец Билли, ей в голову пришла одна рискованная идея.

— Покажи мне свои учебники, — попросила она.

Билли уставился на нее как на сумасшедшую.

— Ну давай же, — настаивала она.

Билли открыл ранец, оттуда выпал атлас.

— Что вы проходите по географии?

— Норвежские фьорды.

Елена краем глаза увидела, как Вульф закончил писать, положил лист бумаги в конверт, запечатал его и сунул в карман.

— Давай найдем на карте Норвегию, — громко сказала Елена и принялась перелистывать атлас.

Вульф взял телефон и набрал номер. Равнодушно скользнув взглядом по Елене, он отвернулся к окну.

Тем временем Елена нашла карту Египта.

— Но это… — начал Билли.

Елена быстро приложила палец к губам. Он умолк и нахмурился. «Пожалуйста, мальчик, будь умницей и предоставь все мне», — мысленно попросила она.

— Да, это Скандинавия, — сказала она, — но Норвегия находится в Скандинавии.

Она быстро развязала платок на руке. Билли в ужасе уставился на порез. Когда Елена начала у него на глазах расковыривать рану ногтем и пошла кровь, мальчик побледнел. Он хотел что-то сказать, но Елена снова с умоляющим видом поднесла палец к губам.

Она была уверена, что Вульф направится в Асьют. Это был самый очевидный вариант, а Вульф говорил, что для Вандама не составит труда угадать направление их движения. В тот же момент она услышала, как Вульф сказал в трубку:

— Здравствуйте, подскажите, пожалуйста, время отправления ближайшего поезда в Асьют…

«Я была права», — подумала она и, сжав зубы, испачкала палец в собственной крови. Тремя толстыми штрихами она нанесла кровавую стрелку на карту Египта, кончик которой упирался в город Асьют, в трехстах милях от Каира. Она закрыла атлас и платком вытерла кровь с его обложки.

— Да… в какое время он прибывает? — спрашивал Вульф по телефону.

— А почему в Норвегии есть фьорды, а в Египте нет? — громко обратилась Елена к Билли.

Мальчик тупо переводил взгляд с ее лица на руку. Если она сейчас не приведет его в чувство, он ее выдаст.

— Слушай, а ты читал роман Агаты Кристи «Загадка окровавленного атласа»?

— Но такого романа не…

— В этом романе детектив расследует дело благодаря всего одной улике…

Он нахмурился. Было видно, что он изо всех сил старается что-то понять. Вульф отставил в сторону телефон и встал.

— Пойдем. Ты же не хочешь опоздать в школу, да, Билли?

Он подошел к двери и открыл ее.

Билли взял ранец и вышел. Елена поднялась со стула, боясь, что Вульф заметит атлас.

— Иди же, — велел он нетерпеливо.

Она вышла в прихожую, он последовал за ней. Билли был уже на крыльце, возле портика. На маленьком столике в прихожей лежала стопка писем. Елена видела, как Вульф положил свой конверт сверху. Они вышли на улицу.

— Ты умеешь водить? — спросил Вульф Елену.

— Да, — ответила она и тут же пожалела — нужно было сказать, что не умеет.

— Вы двое садитесь вперед, — велел Вульф. Сам он сел на заднее сиденье.

Трогаясь с места, Елена увидела, как Вульф наклонился к Билли.

— Видишь это?

Она взглянула вниз. Он показывал мальчику нож.

— Да… — Голос Билли дрогнул.

— Если услышу от тебя хоть звук, отрежу тебе голову.

Билли заплакал.

Глава 25

— Смирно! — гаркнул Джейкс своим командирским голосом.

Кемель встал по стойке «смирно».

В комнате для допросов не было ничего, не считая стола. Вандам вошел вслед за Джейксом, в одной руке он нес стул, в другой — чашку чая. Он сел и спросил довольно будничным тоном:

— Где Алекс Вульф?

— Я не знаю, — ответил Кемель, слегка расслабляясь.

— Смирно! — рявкнул Джейкс.

Кемель снова подтянулся.

Вандам потягивал чай, выдерживая взятую на себя роль. Это значило приблизительно следующее: ничего, ничего, парень, времени у меня хоть отбавляй, волноваться мне не о чем, а вот ты, дорогуша, по уши в дерьме. На самом деле все было наоборот.

— Прошлой ночью вам позвонил офицер, ведущий наблюдение за плавучим домиком «Джихан».

— Отвечать майору! — гаркнул Джейкс.

— Да, — ответил Кемель.

— Что он сказал вам?

— Он сказал, что на набережную пришел майор Вандам и послал его за помощью.

— Сэр! — потребовал Джейкс. — Послал за помощью, сэр!

— Послал за помощью, сэр!

— А вы что сделали? — продолжал допрос Вандам.

— Я сам отправился на набережную, чтобы выяснить, в чем дело, сэр.

— А потом?

— Меня ударили по голове, и я потерял сознание. Придя в себя, я обнаружил, что связан по рукам и ногам. Я смог освободиться только через несколько часов. Потом я нашел майора Вандама и развязал его, а он на меня напал.

Джейкс подошел к Кемелю вплотную.

— Ты врешь, маленький засранец! — Кемель отступил. — Стоять! — заорал Джейкс. — Ты врешь, мерзавец!

Кемель молчал.

— Послушайте, Кемель, на данный момент дело движется к тому, что вас расстреляют за пособничество шпионажу. Если вы поможете следствию, возможно, вы отделаетесь тюрьмой. Будьте благоразумны. Теперь скажите, вы пришли на набережную и вырубили меня, так?

— Нет, сэр.

Вандам вздохнул. Кемель твердо придерживался своей легенды. Даже если он знает или догадывается, куда исчез Вульф, он не скажет этого, пока прикидывается невинной овечкой.

— А какова роль вашей жены в этом деле? — неожиданно поинтересовался майор.

Кемель ничего не ответил, но вид у него был испуганный.

— Если вы не будете отвечать на мои вопросы, мне придется побеседовать с ней, — предупредил Вандам.

Кемель сжал губы.

Вандам встал.

— Ладно, Джейкс, арестуйте его жену по подозрению в шпионаже.

— Типично британское правосудие, — процедил Кемель сквозь зубы.

Вандам посмотрел на него.

— Где Вульф?

— Не знаю.

Вандам вышел и подождал Джейкса за дверью. Когда капитан появился, Вандам сказал:

— Он полицейский, он слишком хорошо знает, как надо себя вести. Он расколется, но не сегодня.

А Вандаму надо было найти Вульфа сегодня же.

— Вы хотите, чтобы я арестовал его жену? — спросил Джейкс.

— Нет. Может быть, позже.

Где же Елена?

Они подошли к другой камере.

— Здесь все готово? — спросил Вандам.

— Да.

— Хорошо.

Он открыл дверь и вошел. В этой камере было не так пусто, как в предыдущей. Соня, одетая в грубое серое тюремное платье, сидела на жестком стуле. У нее за спиной стояла женщина-офицер, внешность которой напугала бы даже Вандама, будь он арестованным: низкого роста, коренастая, с грубым мужским лицом и по-военному остриженными седеющими волосами. У одной стены камеры стояла койка, у другой — таз с холодной водой.

Как только Вандам вошел, женщина скомандовала Соне:

— Встать!

Вандам и Джейкс сели. Вандам сказал:

— Садись, Соня!

Женщина усадила Соню на стул.

Вандам с минуту разглядывал пленницу. Однажды ему уже приходилось ее допрашивать, и тогда победа была на ее стороне. На этот раз все будет по-другому: на карту поставлена безопасность Елены, а других зацепок у Вандама нет.

— Где Алекс Вульф? — спросил он.

— Не знаю.

— Где Елена Фонтана?

— Не знаю.

— Вульф — немецкий шпион, а ты помогала ему.

— Это смешно.

— Соня, у тебя серьезные неприятности.

Она промолчала. Вандам не спускал глаз с ее лица. Эта гордая и уверенная в себе женщина ничего не боялась. Вандаму хотелось знать, что же на самом деле произошло этим утром на лодке. Вульф, без сомнений, сбежал, не предупредив Соню. Неужели она не понимает, что ее предали?

— Вульф предал тебя. — Майор решил бить в эту точку. — Кемель, полицейский, предупредил Вульфа об опасности, и Вульф сбежал с другой женщиной, даже не разбудив тебя. И ты собираешься его после этого защищать?

Она не проронила ни слова.

— Вульф прятал передатчик в твоем доме и в полночь посылал донесения Роммелю. Ты об этом знала, значит, содействовала шпионажу. За это расстреливают.

— Вы не посмеете! Весь Каир взбунтуется!

— Ты так думаешь? А что нам с того? Немцы уже на подходе к городу — пусть они и подавляют бунт.

— Вы меня не тронете.

— Куда сбежал Вульф?

— Я не знаю.

— И не догадываешься?

— Нет.

— Ты только усугубляешь свое положение, Соня.

— Вы меня не тронете.

— Придется доказать тебе обратное.

Он кивнул надсмотрщице. Они с Джейксом привязывали Соню к стулу. Она пыталась вырваться, но это было безнадежно. Она взглянула на Вандама, и впервые в ее глазах мелькнул страх.

— Что вы делает, мерзавцы?

Женщина достала из своей сумки большую пару ножниц, взяла прядь Сониных длинных густых волос и отрезала ее.

— Вы не имеете права! — закричала Соня.

Женщина принялась спокойно отрезать Соне волосы и кидать тяжелые локоны ей на колени. Соня кричала, обзывая Вандама, Джейкса и вообще всех англичан такими словами, каких Вандаму никогда не приходилось слышать из женских уст. Женщина взяла другую пару ножниц — поменьше — и стала отрезать пряди под корень.

Сонины крики перешли в рыдания.

— Видишь, — начал Вандам, — мы уже не беспокоимся о легальности и правосудии, еще меньше нас заботит общественное мнение Египта. Нас прижали к стене. Кто знает, может быть, завтра нас всех вообще перебьют. Чего только не сделаешь, когда ты в отчаянии.

Женщина взяла мыло и помазок, намылила Соне голову и принялась сбривать остатки волос.

— Вульф получал информацию от кого-то в генштабе. От кого?

— Ты дьявол!..

Достав из сумки зеркальце, женщина поднесла его к Сониному лицу. Поначалу та отводила взгляд, но в конце концов не выдержала и взглянула. Увидев в зеркале отражение своей абсолютно лысой головы, Соня чуть не задохнулась.

— Нет. Это не я! — Она забилась в рыданиях. Теперь вся ее ненависть испарилась, она была полностью деморализована. Вандам сказал мягко:

— Откуда Вульф получал свою информацию?

— От майора Смита, — прорыдала Соня.

Вандам облегченно вздохнул. Она сломалась, слава Богу.

— Его имя?

— Сэнди.

Вандам кинул быстрый взгляд на Джейкса. Так звали исчезнувшего майора из «МИ-6» — именно этого они и боялись.

— Как он получал эту информацию?

— Сэнди приходил ко мне во время перерыва на ленч. Пока мы были в постели, Алекс просматривал его бумаги.

«Так просто, — подумал Вандам. — Господи, как же я устал от этого всего». Смит был связующим звеном между секретной разведывательной службой, также известной как «MИ-6», и генштабом и, следовательно, имел доступ ко всем секретным документам. «МИ-6» нужно было знать, чем занимается армия, чтобы сообщать своим шпионам, какую информацию разыскивать. Смит ходил в плавучий домик прямо с утренних совещаний, с портфелем, набитым военными тайнами. Вандаму уже было известно, что Смит сообщал своим, что обедает в генштабе, а там, в свою очередь, говорил, что обедает у себя, так что никто не знал, где он бывает на самом деле. Вандам и раньше подозревал, что Вульф подкупал или шантажировал какого-то офицера, но ему даже в голову не приходило, что Вульф может получать информацию от кого-то, кто об этом и не подозревает.

— Где сейчас Смит? — спросил Вандам.

— Он застал Алекса за чтением документов. Алекс убил его.

— Где тело?

— В реке, рядом с плавучим домиком.

Вандам кивнул Джейксу, тот вышел.

— Расскажи мне все, что знаешь о Кемеле, — сказал майор.

Нужно было пользоваться благоприятным моментом, пока Соня готова рассказать все, лишь бы заслужить хорошее обращение.

— Он пришел ко мне и сказал, что вы велели ему устроить наблюдение за моим домом. Он обещал поставлять вам ложную информацию, если я устрою встречу между Алексом и Садатом.

— Алексом и кем?

— Анваром ас-Садатом. Он служит капитаном в армии.

— А зачем ему встречаться с Вульфом?

— Чтобы «Свободные офицеры» могли связаться с Роммелем.

Вандам вдруг подумал, что дело Алекса Вульфа может оказаться даже запутаннее, чем он предполагал.

— Где живет этот Садат?

— В Кубри эль-Куббах.

— Адрес?

— Я не знаю.

Вандам приказал женщине-офицеру:

— Выясните точный адрес капитана Анвара ас-Садата.

— Да, сэр. — Женщина улыбнулась удивительно приятной улыбкой и вышла.

— Вульф хранил свой передатчик у тебя дома?

— Да.

— Он шифровал свои донесения?

— Да, у него была английская книжка, по которой он кодировал слова.

— «Ребекка»?

— Да.

— И у него был ключ к коду.

— Ключ?

— Лист бумаги, на котором написано, какими страницами нужно пользоваться.

Она неуверенно кивнула:

— Да, наверное, был.

— Радио, книга и ключ исчезли. Ты знаешь, где они?

— Нет. — Она вдруг испугалась. — Честно, я не знаю, я не вру…

— Все в порядке, я верю тебе. Ты не знаешь, куда Вульф мог отправиться?

— У него есть дом… вилла «Оливы»…

— Хорошая мысль. Другие предположения?

— Абдулла. Он мог пойти к Абдулле.

— Да. Еще?

— У него есть двоюродные братья, в пустыне.

— А где их можно найти?

— Это никому не известно. Они кочевники.

— А Вульф знает об их передвижениях?

— Я думаю, да.

Вандам задержал на ней взгляд. Соня не настолько хорошая актриса, чтобы сыграть все это. Она действительно находилась в таком подавленном состоянии, что могла бы не только предать своих друзей, но и выдать все собственные секреты. Она говорила правду.

— Я зайду еще, — сказал Вандам и покинул камеру.

Женщина-офицер подала ему бумагу с адресом Садата и вернулась в камеру. Вандам заторопился к ожидающему Джейксу.

— Моряки дают нам водолазов, — сообщил тот. — Они прибудут через пару минут.

— Хорошо. — Вандам закурил. — Я хочу, чтобы вы наведались к Абдулле и хорошенько все там обыскали, а я поеду арестовывать этого Садата. Пошлите также кого-нибудь на виллу — на всякий случай, — но не думаю, что они там что-нибудь найдут. Вы всех проинструктировали?

Джейкс кивнул:

— Да, они знают, что мы ищем передатчик, экземпляр «Ребекки» и ключ к коду.

Вандам огляделся и впервые заметил, что в комнате присутствуют несколько полицейских-египтян.

— Арабы-то нам на что? — спросил он злобно.

— Для протокола, сэр, — сказал Джейкс спокойно. — Идея полковника Боджа.

Вандам сохранил свое мнение на этот счет при себе.

— После того как закончите с Абдуллой, встретимся у плавучего домика.

— Да, сэр.

Вандам потушил сигарету.

— Идем.

Они вышли на улицу, залитую утренним солнечным светом. Возле здания генштаба около дюжины джипов с включенными моторами выстроилось в ряд. Джейкс отдал последние указания сержантам, затем кивнул Вандаму. Мужчины расселись по джипам, и машины разъехались в разные стороны.

Садат жил в пригороде, в трех милях от Каира, если двигаться в направлении Гелиополиса. Четыре джипа затормозили возле маленького частного дома с небольшим садом. Солдаты немедленно окружили дом и принялись обыскивать сад. Вандам постучал в парадную дверь. Залаяла собака, Вандам постучал снова. Дверь открылась.

— Капитан Анвар ас-Садат?

— Да.

Садат оказался стройным молодым человеком с очень серьезным лицом. Его курчавые темные волосы уже начали редеть. На нем была форма капитана и феска, он, видимо, собирался уходить.

— Вы арестованы, — сообщил ему Вандам и быстро прошел в дом.

В дверях показался еще один молодой человек.

— Кто это? — спросил Вандам.

— Мой брат Талат.

Вандам внимательно посмотрел на Садата. Араб был спокоен и сохранял достоинство, но в нем чувствовалось напряжение. «Он боится, — подумал Вандам, — но боится не меня и не тюрьмы, а чего-то другого».

Что за сделку совершили сегодня Кемель с Вульфом? Если заговорщикам так нужен был шпион для связи с Роммелем, может быть, они решили спрятать его у себя?

— Где ваша комната, капитан?

Садат показал. Вандам вошел в простую спальню с матрасом на полу и свисающей с крючка галабеей. Вандам кивнул двум британским солдатам и египетскому полицейскому:

— Обыщите.

— Что это значит? — тихо спросил Садат.

— Вам знаком Алекс Вульф?

— Нет.

— Его другое имя — Ахмед Рахма, но он европеец.

— Никогда о нем не слышал.

Сразу понятно, что Садат — крепкий орешек, такой не расколется и не начнет исповедоваться только потому, что пара здоровенных солдат переворачивает вверх дном его дом. Вандам ткнул в другую дверь.

— Это что за комната?

— Мой кабинет…

Вандам пошел к двери.

— Там сейчас женщины, позвольте мне предупредить их…

— Они знают, что мы здесь. Откройте.

Вандам пропустил Садата вперед. Женщин внутри не было, но задняя дверь была открыта, как будто кто-то только что вышел. Не страшно: в саду полно солдат, скрыться невозможно. На столе Вандам увидел пистолет, под ним лежали бумаги, сплошь исписанные по-арабски. Уильям подошел к книжной полке и изучил ее содержимое: «Ребекки» тут не было.

Из другой части дома донесся крик:

— Майор Вандам!

Вандам прошел на кухню. Там рядом с плитой стоял сержант военной полиции, у его ног бесновалась собака. Духовка была открыта, сержант вынул оттуда чемодан.

Вандам обернулся к Садату, который проследовал за ним на кухню. Лицо араба было искажено горечью и разочарованием. Так вот какую сделку они заключили: Кемель предупредил агента об опасности, а взамен получил передатчик. Значит ли это, что у Вульфа есть еще один? Или, может быть, Вульф планирует приехать сюда, в дом к Садату, чтобы передать свою радиограмму?

— Хорошая работа, — похвалил Вандам сержанта. — Отвезите капитана Садата в генштаб. Он арестован.

— Я протестую, — заявил Садат. — По закону офицер египетской армии может быть арестован только в присутствии офицера из его части и должен быть конвоируем им же.

— Это верно, — подтвердил стоявший рядом египетский полицейский.

Вандам еще раз проклял Боджа за то, что тот впутал в это дело египтян.

— А вам известно, что по закону шпионы подлежат расстрелу? — отрезал майор без колебаний и повернулся к сержанту. — Разыщите моего шофера. Заканчивайте обыск, а потом предъявите арестованному обвинение в шпионаже.

Он снова взглянул на Садата. Горечь и разочарование на лице египтянина уступили место задумчивости. Он вычисляет, какие выгоды из всего этого можно извлечь, наверняка решит разыграть из себя мученика. Такие люди, как он, умеют быстро приспосабливаться, ему следовало бы стать политиком.

Вандам вышел из дома и направился к джипу. Через минуту прибежал его шофер и сел за руль.

— В Замалек, — скомандовал Вандам.

— Есть, сэр. — Водитель завел мотор и тронулся с места.

Когда Вандам приехал к плавучему домику, водолазы уже сделали свое дело и теперь, стоя на набережной, снимали экипировку. Двое солдат вытаскивали из Нила нечто, мало похожее на человека. Водолазы обвязали веревками обнаруженное на дне тело и посчитали свою миссию на этом законченной.

К Вандаму подошел Джейкс.

— Взгляните сюда, сэр. — Он держал в руке размоченную водой книгу. Обложка была оторвана. Вандам осмотрел ее: это была «Ребекка».

Итак, передатчик отдан Садату, книга выброшена в реку. Вандам вспомнил о пепельнице, полной остатков сожженной бумаги: неужели Вульф сжег ключ к коду?

Зачем ему было избавляться от столь необходимых предметов, когда у него есть жизненно важное сообщение для Роммеля? Вывод напрашивался: у него есть другой передатчик, книга и ключ спрятаны где-то в другом месте.

Солдаты вытащили тело на берег и отступили назад, не проявляя ни малейшего желания к нему прикасаться. Вандам подошел ближе. Горло было перерезано, голова почти отделена от тела. К поясу канатом привязан портфель. Вандам наклонился и открыл его: он был набит бутылками с шампанским.

— О Господи, — пробормотал Джейкс. — Перерезал человеку горло и труп выкинул в реку, привязав портфель с шампанским в качестве груза. Подонок!

— Он хорошо управляется с ножом. — Вандам дотронулся до щеки: повязку сняли, рана скрывалась под щетиной. Только не Елену, только не ножом, пожалуйста. — Я так понимаю, вы его не нашли.

— Нет, сэр. Я на всякий случай обыскал дом Абдуллы, но там ничего нет. На обратном пути я заехал на виллу — то же самое.

— И у Садата тоже.

На Вандама вдруг навалилась нечеловеческая усталость. Получается, Вульф обставил его по всем статьям. «Может быть, у меня просто ума не хватает, чтобы тягаться с этим хитрым, увертливым шпионом», — грустно подумал Уильям.

— Возможно, игра уже проиграна. — Он помассировал виски. За последние двадцать четыре часа он ни на минуту не сомкнул глаз. Сейчас он толком не соображал даже, зачем стоит здесь над телом майора Смита. От него-то уж точно ничего не добиться. — Пойду домой и вздремну часок.

Джейкс посмотрел на него не без удивления.

— Может, в голове прояснится, — добавил Вандам. — Сегодня вечером придется снова допросить пленников.

— Хорошо, сэр.

Майор пошел обратно к машине. Переезжая по мосту, соединяющему Замалек с городом, он припомнил, что Соня говорила что-то о родственниках-кочевниках. Уильям взглянул на реку, по которой медленно двигалось несколько лодок. Течение относило их вниз, тогда как ветер дул против течения. Для Египта эти факторы имеют огромное значение, ведь лодочники здесь по-прежнему пользуются простым треугольным парусом, конструкцию которого придумали… Как давно? Возможно, тысячи лет назад. Многое в этой стране делалось так же, как тысячи лет назад. Вандам закрыл глаза и представил себе, как Вульф плывет в фелюге вверх по течению, одной рукой управляя парусом, а другой отстукивая донесение Роммелю. Автомобиль неожиданно остановился, и Вандам открыл глаза, понимая, что задремал. С чего бы это Вульфу плыть вверх по реке? Чтобы найти своих братьев-кочевников? Но кто может сказать, где они находятся? Разве что в своих передвижениях они следует некоему ежегодному маршруту…

Джип стоял возле дома Вандама. Он вышел.

— Подождите меня здесь, — сказал он водителю, — а еще лучше зайдите в дом. — Он провел шофера в дом и показал, где находится кухня. — Мой слуга даст вам что-нибудь поесть, если вы не будете с ним грубо обращаться.

— Большое спасибо, сэр.

На столике в прихожей лежала стопка писем. На верхнем конверте без марки, адресованном Вандаму, было написано: «Срочно». Почерк показался майору смутно знакомым. Он взял конверт и, продолжая размышлять, прошел в гостиную.

Дел было по горло. Возможно, Вульф направился на юг. Нужно на всякий случай расставить посты на всех главных дорогах в этом направлении. На каждой железнодорожной станции должен быть человек, ищущий Вульфа. Что касается реки… Если Вульф действительно отправился куда-либо по воде, как ему и приснилось, Вандаму придется выдумать способ проверить и реку. Однако в данный момент Уильям никак не мог сосредоточиться. Теоретически на реке можно расставлять посты по тому же принципу, что и на дорогах. Почему бы и нет? Впрочем, все это не даст никаких результатов, если Вульф просто залег где-нибудь в Каире. Допустим, он прячется на кладбищах. Многие мусульмане хоронят своих близких в маленьких склепах, в городе полно таких построек: понадобится не меньше тысячи людей, чтобы обыскать их все. Возможно, все равно придется этим заняться, подумал он… Если только Вульф не поехал в северном направлении, в Александрию, или на восток, или на запад в пустыню…

Куда подевался этот чертов нож для разрезания писем? Необходимо сузить круг поисков. В распоряжении Вандама нет тысячи человек — все люди в пустыне, в боях. Значит, нужно выбрать наиболее вероятный вариант. Он вспомнил, с чего все началось, — с Асьюта. Может быть, есть смысл связаться с капитаном Ньюманом из Асьюта. Раз уж Вульф появился из пустыни этим путем, не исключено, что он решит им же и исчезнуть. Вполне возможно, что в этом районе как раз и находятся его кузены. Вандам нерешительно взглянул на телефон. Где же этот проклятый нож? Уильям подошел к двери и крикнул:

— Джафар!

Повернувшись, он вдруг заметил на стуле атлас Билли. Он выглядел каким-то грязным. Наверное, мальчик уронил его в лужу… Майор взял атлас в руки, на ощупь он оказался липким. Вандам понял, что на нем кровь. Ему показалось, что он проваливается в какой-то кошмарный сон. Что происходит? Нет ножа для открывания писем, кровь на атласе, кочевники в Асьюте…

В комнату вошел Джафар.

— Откуда на атласе кровь? — спросил Вандам.

— Я не знаю, сэр, — ответил слуга. — Они рассматривали его, пока капитан Александер…

— Кто «они»? Какой еще капитан Александер?

— Офицер, которого вы прислали отвезти Билли в школу. Он сказал…

— Стоп!

От ужаса у Вандама моментально прояснилось в голове.

— Сегодня утром сюда пришел офицер британской армии и увел Билли?

— Да, сэр. Он отвез его в школу. Он сказал, что это вы его прислали…

— Джафар, я никого не присылал.

Смуглое лицо слуги посерело.

— Ты что, не проверил его слова?

— Но, сэр, с ним была мисс Фонтана, так что я подумал…

— Боже мой!

Вандам новыми глазами посмотрел на конверт. Теперь понятно, почему почерк показался ему знакомым: та же рука написала Елене записку о встрече. Майор судорожно разорвал конверт и прочел:

Дорогой майор Вандам.

Билли у меня. Елена о нем позаботится. Пока я в безопасности, Ваш сын жив. Советую Вам оставаться на месте и ничего не предпринимать. Мы не воюем с детьми, я не хочу причинять мальчику зло. Но Вы должны понимать, что жизнь одного ребенка — ничто по сравнению с будущим двух моих родин, Египта и Германии; так что будьте уверены, что я не остановлюсь перед убийством, если меня к этому вынудят.

Искренне Ваш, Алекс Вульф.

Это было письмо от умалишенного: вежливые формулировки, правильный английский, знаки препинания… И попытка оправдать похищение ни в чем не повинного ребенка! Теперь Вандаму стало ясно, что Вульф — психически нездоровый человек.

Билли у него в руках.

Вандам отдал записку Джафару, который трясущимися руками надевал очки. Вульф забрал Елену с собой, покидая плавучий домик, и без труда заставил ее помогать себе: стоило ему пригрозить убийством Билли, и беспомощная Елена согласилась на все. Но в чем смысл похищения? И куда они уехали? И откуда кровь?

Джафар плакал навзрыд.

— Кто был ранен? Откуда кровь? — спросил Вандам.

— Здесь ничего такого не происходило… — Джафар вспыхнул. — Хотя… кажется, у мисс Фонтана была перевязана рука.

Она испачкала в крови атлас Билли и оставила его на стуле. Это знак, какое-то послание.

Вандам взял атлас в руки и раскрыл его наугад. Первое, что он увидел, была карта Египта, а на ней — красная стрелка, указывающая на Асьют.

Вандам взял телефон и набрал номер генштаба, но, услышав голос дежурного, повесил трубку. Если он доложит о похищении, что произойдет дальше? Он без труда представил себе эту картину. Бодж направит взвод пехотинцев в Асьют, чтобы они арестовали Вульфа. Завяжется перестрелка. Вульф поймет, что проиграл и теперь его расстреляют за шпионаж, не говоря уже о похищении ребенка и двух убийствах… и что он тогда сделает?

«Он безумен, — подумал Вандам, — он убьет моего сына».

Страх парализовал его. А ведь именно этого Вульф и добивался. Ему нужен был Билли, чтобы заставить Вандама бездействовать. На это рассчитано любое похищение.

Остается только один выход: Вандаму нужно преследовать их одному.

— Принеси мне две фляги воды, — велел он Джафару.

Слуга вышел. Вандам надел защитные мотоциклетные очки, затем нашел шарф и обмотал его вокруг рта и шеи. Джафар вернулся из кухни с двумя фляжками. Вандам вышел из дома и подошел к мотоциклу. Прикрепив к нему фляжки, он завел мотор и убедился в том, что бензобак полон. Джафар стоял рядом с ним, всхлипывая. Вандам коснулся плеча старика:

— Я привезу их домой.

С этими словами Вандам убрал подножку мотоцикла, выехал на улицу и повернул на юг.

Глава 26

«Да уж, ну и бардак царит на вокзале! Похоже, все хотят убраться из Каира на тот случай, если начнутся бомбежки. На поезда в Палестину не то что билетов первого класса, даже стоячих мест не осталось. Жены и дети англичан бегут, как крысы с корабля. К счастью, поезда южного направления пользуются меньшим спросом. В кассе говорят, что мест нет, но это вечная история: пара пиастров тут, еще парочка там, и одно, два, три места обнаружатся как по волшебству. Я боялся потерять Елену и мальчишку на платформе среди сотен босых крестьян в грязных галабеях, нагруженных коробками и клетками с цыплятами… Они не стесняются завтракать прямо здесь, на платформе. Вот толстая мать семейства, вся в черном, выдает вареные яйца, хлеб и рис своему мужу, сыновьям, кузенам, дочерям и прочей родне. Хорошо, что я догадался взять мальчишку за руку: если он будет рядом со мной, Елена от нас не отстанет. Да, идея отличная! А у меня других и не бывает. Что поделаешь, я умен, умнее этого придурковатого Вандама. Можешь кусать локти, Вандам, твой сын у меня! Кто это ведет на веревке козла? Неужели ничего лучше не придумали? Какая прелесть — взять с собой в поезд козла. Мне еще не доводилось ездить третьим классом с крестьянами и их скотом. Вот ведь, наверное, веселая работенка — чистить вагоны третьего класса… Интересно, кто этим занимается? Какой-нибудь бедный феллах, человек другой породы, другой расы, уже рожденный рабом… Слава Богу, у нас места в первом, иначе я не путешествую, ненавижу грязь. Зато на вокзале грязи хоть отбавляй… По платформе шныряют продавцы сигарет и газет, вот идет мужчина с большой корзиной хлеба на голове. Я люблю, когда женщины носят корзины на голове, — они выглядят такими грациозными и гордыми, хочется обладать ими тут же, прямо так — стоя. Мне нравятся женщины, которые умеют терять голову от удовольствия и кричать от наслаждения. Посмотрите только на эту Елену, сидящую рядом с мальчиком, такую испуганную и такую красивую… Хочу заняться с ней сексом прямо здесь, в поезде, перед всеми этими людьми… К черту Соню, теперь будем унижать эту куколку. А вандамовский сынок пускай смотрит… Ха!

За окном — грязно-кирпичные домики на окраинах города, коровы и овцы, бредущие по узким пыльным улицам… Мне всегда было непонятно, что они едят — эти городские овцы. Где они пасутся? Задницы-то у них жирные… В этих маленьких темных домиках, разбросанных вдоль железной дороги, нет водопровода. У дверей, прямо на пыльной земле, сидят, скрестив ноги, женщины и чистят овощи. Рядом разлеглись кошки… Сколько грации в египетских кошках… В Европе таких нет, там они все жирные и неповоротливые… Неудивительно, что кошка здесь считается священным животным: говорят, котята приносят удачу. А вот англичане больше любят собак. Отвратительные животные эти собаки: грязные, слюнявые, раболепные… Постоянно виляют хвостом и что-то вынюхивают. Кошка выше этого. А быть выше — самое главное. Все в мире делятся на хозяев и рабов. Я держу голову высоко, как кошка; мне нет дела до простолюдинов; у меня есть свои дела, о которых никто не знает; я использую людей, как кошка использует своего владельца, не испытывая благодарности, не поддаваясь эмоциям, принимая то, что дают, не как подарок, а как принадлежащее мне по праву. Я — хозяин, я — немецкий нацист, я — египетский бедуин, я рожден, чтобы править.

Сколько часов ехать до Асьюта? Восемь, десять? Времени мало. Нужно еще найти Исмаила. Он должен быть у родника или где-то недалеко. Взять передатчик. Сегодня же в полночь передать донесение Роммелю. Подробный план оборонительных позиций англичан! Вот это удар по противнику! Надеюсь, они не поскупятся на медаль для меня… Немцы входят в Каир — как подумаю, дух захватывает. Уж мы наведем в этом городе порядок! Что за великолепное сочетание — немцы и египтяне — порядок днем и чувственность ночью, тевтонская технология и бедуинская дикость, Бетховен и гашиш. Если у меня все получится, если я доберусь до Асьюта и свяжусь с Роммелем, тогда ему останется сделать последний шаг — смести оборонительные рубежи с лица земли, прорваться в Каир, уничтожить британцев… Вот это будет победа! Нет, я не подведу… Ради такого триумфа! Такого умопомрачительного триумфа!»

«Меня не стошнит, меня не стошнит, меня не стошнит. Я слышу эти слова в стуке колес. Я уже слишком большой, чтобы меня рвало в поезде, — в последний раз это было три года назад. Папа взял меня с собой в Александрию, купил мне конфеты, апельсины и лимонад. Я тогда слишком много съел, не надо об этом думать, мне плохо от одних мыслей о еде. Папа сказал, что не я виноват, а он… Хотя иногда мне бывало плохо, даже если я не ел. Сегодня Елена предлагала купить мне шоколадку, но я отказался. Я сказал «нет, спасибо», потому что я уже достаточно взрослый, чтобы сказать «нет, спасибо», даже если мне предлагают шоколад. Ой, я вижу пирамиды: одна, две и еще маленькая третья. Это, наверное, Гиза. Куда мы едем? Он же должен был отвезти меня в школу. А потом достал нож. У него изогнутое лезвие. Неужели им правда можно отрезать голову? Где папа? Я должен быть в школе. У нас с утра география, тест по норвежским фьордам, я вчера всю ночь учил… Оказывается, зря мучился, контрольную я все равно прогулял. Все остальные уже написали, и мистер Джонстон собирает листочки. «И ты называешь это картой, Хиггинс? Это больше похоже на рисунок твоего уха, дружок!» Все смеются. «Смит не знает, как писать Москенсштраумен. Напиши это слово пятьдесят раз, тогда запомнишь». И каждый рад, что Смит — это не он. Старик Джонстон открывает учебник. «Следующая тема — арктическая тундра». Жаль, что я не в школе.

Хоть бы Елена догадалась обнять меня! Мне не нравится, как этот человек на меня смотрит. У него такой довольный вид, кажется, он сумасшедший… Где папа? Если я не буду думать о ноже, его как будто и не будет. Я не должен думать о ноже. Но если я сосредоточусь на том, чтобы не думать о ноже, это все равно что думать о нем. Совершенно невозможно не думать о чем-то. Как люди перестают о чем-то думать? Случайно. Случайные мысли. Но ведь все мысли случайны. Ну вот, я уже целую секунду не думал о ноже. Если бы я увидел полицейского, я бы бросился к нему и закричал: «Спасите меня! Спасите!» Я бы сделал это так быстро, что он не успел бы меня остановить. Я очень быстро бегаю, быстрее ветра. Нет, пускай это будет не полицейский, а офицер. Нет, генерал! И я крикну тогда: «Доброе утро, генерал!» Он удивленно посмотрит на меня и скажет: «Ну-с, молодой человек, а вы славный парнишка!». «Простите, сэр, — скажу я, — я сын майора Вандама, а этот человек похитил меня, когда папы не было дома. Мне жаль беспокоить вас, но мне нужна помощь». «Что? — воскликнет генерал. — Послушайте, милейший, разве так можно поступать с сыновьями британских офицеров? Это вам, знаете ли, не крикет! Убирайтесь отсюда, слышите? Кем вы тут себя вообразили? И нечего грозить мне этим жалким ножичком, у меня есть пистолет!.. Ты смелый парень, Билли. Смелый парень. Каждый день наших ребят убивают в пустыне. А дома на головы нашим близким падают вражеские бомбы. Немецкие подводные лодки атакуют наши корабли в Атлантическом океане, моряки падают в ледяную воду и тонут. Ребята из ВВС гибнут над просторами Франции. Они такие же смелые, как и ты. «Выше нос! К черту эту войну!» — вот как они говорят. Черт бы побрал эту войну! А потом они снова залезают в кабину самолета, торопятся в бомбоубежище, выпускают торпеды по подводным лодкам противника и пишут письма домой…» Я почему-то думал, что война — это здорово. Теперь я понял. Это вовсе не здорово. Меня тошнит от войны».

«Билли такой бледный. Ему нехорошо. Он старается не поддаваться страху. Зря он это делает, лучше бы вел себя как нормальный ребенок — плакал бы, кричал, устраивал истерики; Вульфу было бы труднее с ним справиться. Но Билли не из таких, его учили быть сдержанным, не плакать и контролировать себя. Он знает, как повел бы себя в трудной ситуации папа, а что еще остается делать мальчишке, как не копировать отца?

За окном проплывает Египет. Вдоль рельсов тянется канал. Роща из финиковых пальм. Какой-то мужчина, согнувшись, работает в поле; его галабея задралась, видны длинные белые кальсоны; рядом пасется осел, выглядит он гораздо здоровее, чем его городские собратья, вынужденные таскать тележки по пыльным улицам. На берегу канала три женщины стирают белье: они бьют его о камни, чтобы оно стало чистым. На лошади галопом мчится человек. Должно быть, из местных зажиточных крестьян — только у них есть собственные лошади. Там вдалеке, ближе к горизонту, цветущая зеленая местность резко сменяется грядой пыльных коричневых холмов. Населенная территория Египта — всего тридцать миль в ширину, остальное — пустыня.

Что же мне делать? Каждый раз, глядя на Вульфа, я ощущаю холодок в груди. Какими глазами он смотрит на Билли! Какой странный в них блеск! Он не спокоен: сначала он смотрит в окно, потом обводит взглядом вагон, потом то взглянет на меня, то снова на Билли. Но блеск в глазах не проходит. Это взгляд триумфатора! Мне нужно заботиться о Билли. Хотела бы я знать о мальчиках побольше, а то у меня четыре сестры. Из меня получится плохая мачеха… Мне бы хотелось дотронуться до него, обнять, слегка потискать, прижать к себе, но я не уверена, что он этого хочет, а вдруг ему от этого станет только хуже? Может быть, мне отвлечь его, поиграть с ним в какую-нибудь игру… Вот уж поистине дурацкая мысль! Или не такая уж дурацкая… У него с собой школьный ранец. А вот и тетрадь. Он смотрит на меня с любопытством. Какую бы вспомнить игру? Крестики — нолики. Так, чертим клеточки, мой крестик в центре. Судя по тому, с каким видом он берет карандаш, он поддерживает это дурацкое начинание исключительно для того, чтобы сделать мне приятное. Ставит нолик в угол. Вульф отбирает тетрадку, пожимает плечами и отдает обратно. Мой крестик, ход Билли; ничья. Нужно дать ему выиграть в следующий раз. К сожалению, игра слишком простая, чтобы отвлечь меня от тревожных мыслей.

У Вульфа есть запасной передатчик в Асьюте. Наверное, мой долг — не отходить от него ни на шаг и не дать ему воспользоваться радио. Шансы невелики, но они есть. А вот Билли нужно спасать как можно быстрее. Значит, я должна дать мальчику возможность бежать, а затем связаться с Вандамом и сообщить ему, где я нахожусь. Надеюсь, он видел атлас. Или его заметил слуга и позвонил в генштаб. А может быть, он пролежит на стуле весь день и никто его не заметит. Или Вандам не вернется сегодня домой. В любом случае надо сделать так, чтобы Билли был подальше от Вульфа с его ножом. Мальчик ставит крестик в центр новой решетки. Я ставлю нолик и быстро пишу: «Мы должны бежать — будь готов». Билли ставит крестик и «о’кей». Мой нолик. Крестик Билли и «Когда?». Мой нолик и «На станции». Третий крестик Билли завершает линию. Он перечеркивает линию и победно мне улыбается. Он выиграл. Поезд замедляет ход».

Вандам знал, что поезд он еще не догнал. Майор остановился на станции в Гизе, рядом с пирамидами, чтобы спросить, как давно прошел поезд; затем он останавливался и задавал тот же вопрос на трех следующих станциях. Теперь, после часовой гонки, ему не нужно было спрашивать: дорога шла параллельно с рельсами, только по другому берегу канала. Когда он догонит поезд, то сразу его увидит.

Останавливаясь, майор пил воду. Фуражка, защитные очки и шарф, обмотанный вокруг нижней половины лица, защищали от пыли, но солнце палило немилосердно, и его постоянно мучила жажда. Во время одной из остановок он понял, что у него легкий жар, и подумал, что, наверное, простудился прошлой ночью, пролежав столько часов на земле возле реки. Собственное дыхание казалось обжигающе горячим, мускулы болели.

Нужно смотреть под колеса. Вандам ехал по единственной дороге, которая пролегала через весь Египет, от Каира до Асуана. Большая ее часть была заасфальтирована, к тому же в последние месяцы армия проводила восстановительные работы, но ему все равно приходилось внимательно следить за выбоинами и неровностями. К счастью, дорога шла прямо, как стрела, поэтому он замечал бредущий по обочине рогатый скот, повозки, верблюжьи караваны и овечьи стада задолго до того, как приходилось их объезжать. Майор гнал свой мотоцикл, сбрасывая скорость только в деревеньках и городах, где на дорогу в любой момент могли выскочить люди: еще не хватало задавить одного ребенка, чтобы спасти другого. Даже если этот «другой» — его собственный сын…

За все это время Уильям обогнал только две машины — громоздкий «роллс-ройс» и сплющенный «форд». В первом автомобиле, за рулем которого сидел шофер в униформе, ехала пожилая английская пара, а в старенький «форд» набилась как минимум дюжина арабов. К этому моменту он уже был полностью уверен, что Вульф едет поездом.

Вдруг до его слуха донесся гудок. Посмотрев вперед, майор увидел примерно в миле перед собой поднимающийся к небу белый дым. Это поезд! Билли! Елена!

Майор прибавил газу.

Как ни странно, паровозный дым пробудил в нем воспоминания об Англии, о мягких склонах холмов, о зеленых бесконечных полях, о квадратной церковной башне, поднимающейся над верхушками дубов, о железной дороге в долине, по которой ползет неторопливый состав. На секунду ему почудилось, что он находится в этой английской долине, вдыхая сырой утренний воздух, но видение исчезло, и перед его взором снова предстало безжалостно голубое африканское небо, рисовые поля, пальмы и далекие коричневые скалы.

Поезд въезжал в город. Вандам не знал названий этих мест: его познания в географии оставляли желать лучшего, он плохо представлял себе, сколько километров преодолел. Это был какой-то маленький городок, состоящий из трех-четырех кирпичных зданий и рынка.

Поезд прибудет туда раньше его, но майор и не торопился. Вандам все рассчитал и составил план; ему нужно время — нельзя ворваться на станцию и вскочить в поезд безо всяких приготовлений. Он въехал в город и затормозил: улицу заблокировало небольшое овечье стадо. Рядом в дверях маленького дома стоял какой-то старик. Покуривая кальян, он с интересом смотрел на Вандама: европеец на мотоцикле здесь редкий гость. Осел, привязанный к дереву, заревел при виде мотоцикла, а буйвол, пьющий воду из ведра, даже не поднял головы. К мотоциклу опасливо приблизились двое грязных пареньков в лохмотьях, они держались за воображаемые ручки и вторили мотору: «Бррм, бррм». Вандам увидел станцию, но платформы отсюда видно не было — ее загораживало длинное, низкое станционное здание. Зато отсюда можно было наблюдать за тем, кто входит и выходит со станции. Майор решил подождать снаружи, пока поезд не тронется, — на тот случай, если выйдет Вульф; затем он поедет дальше и доберется до следующей остановки с приличным запасом времени.

Уильям поставил мотоцикл на подножку и заглушил мотор.

Поезд медленно миновал железнодорожный переезд. Елена увидела терпеливые лица людей, стоящих за шлагбаумом в ожидании, когда поезд проедет и они смогут пересечь пути и отправиться по своим делам: толстый мужчина на осле, очень маленький мальчик с верблюдом, несколько молчаливых старух и еще повозка, запряженная лошадью. Вдруг верблюд улегся на землю, и мальчик принялся хлестать его чем-то по морде. Эта сцена пропала из виду, еще минута — и поезд прибудет на станцию. Решимость покинула Елену. «Не сейчас, — подумала она. — У меня не было времени продумать план. Отложим до следующей станции». Но ведь она писала Билли, что они попробуют бежать именно здесь. Если она ничего не предпримет, мальчик потеряет доверие к ней. Этого нельзя допустить… Елена попыталась наскоро разработать в голове план. Какая главная задача? Спасти Билли. Остальное не так уж и важно. Дать Билли шанс убежать, а потом помешать Вульфу пуститься за ним погоню. Вдруг в памяти всплыла сценка из ее детства: посреди грязной александрийской улочки один мальчишка, здоровенный толстяк, безжалостно избивает ее, а другой мальчик, и ростом и размерами поменьше, вступается за нее и, пытаясь удержать здоровяка, кричит: «Беги, ну, беги же!», а она стоит, глядя на драку, не в силах двинуться, охваченная страхом и восхищением. Чем все тогда закончилось, Елена так и не вспомнила.

Она огляделась и отдала себе приказ думать быстрее. Они находились в общем вагоне, в котором насчитывалось пятнадцать или двадцать рядов сидений. Билли сидел рядом с ней, лицом по направлению движения. Вульф расположился напротив. Сиденье рядом с ним пустовало. Сзади него находилась дверь для выхода на платформу. Остальные пассажиры — в основном европейцы и богатые египтяне, одетые на европейский манер. Все изнывали от жары, усталости и скуки. Некоторые спали. В другом конце вагона проводник подавал чай в стаканах группе египетских офицеров.

В окно Елена увидела маленькую мечеть, какое-то здание во французском стиле и, наконец, саму станцию. Около платформы росло несколько деревьев довольно жалкого вида. Под одним из деревьев, скрестив ноги, сидел старик и курил сигарету. Вокруг маленькой скамейки столпилось человек шесть молодых арабских офицеров. По платформе шла беременная женщина с ребенком на руках. Поезд остановился.

Не сейчас, сказала себе Елена, еще рано. Время действовать наступит, когда поезд будет готов тронуться вновь, — у Вульфа останется меньше шансов поймать их. Она сидела абсолютно спокойно. Большие часы на платформе показывали без пяти минут пять. К окну подошел продавец соков, Вульф махнул ему рукой — мол, убирайся.

В вагон вошел священник в коптской одежде и сел рядом с Вульфом, вежливо осведомившись:

— Vous permettez, m’sieur?*

— Je vous en prie**, — очаровательно улыбнулся Вульф.

Елена наклонилась к Билли и быстро пробормотала ему на ухо:

— Как только раздастся свисток, беги к двери и спрыгивай с поезда. — Ее сердце бешено забилось: отступать было некуда.

Билли ничего не ответил.

— Ты что-то сказала? — спросил Вульф.

Елена молча отвернулась к окну. Прозвучал свисток. Билли с сомнением посмотрел на Елену. Вульф сдвинул брови.

Елена собралась с силами и бросилась на Вульфа, стремясь достать до его лица руками. Ее неожиданно охватили гнев и ненависть, ей захотелось отомстить ему за унижение, беспокойство и боль, которые он причинил ей. Вульф инстинктивно загородился руками, но ему это не очень помогло. Елена так вцепилась ему в лицо, что под ногтями выступила кровь.

Сидящий рядом священник вскрикнул. Елена увидела, как за спиной у Вульфа Билли пытается открыть дверь.

Она всей тяжестью обрушилась на Вульфа, несколько раз ударила его кулаками по голове, а затем вознамерилась выцарапать ему глаза. Вульф пришел в себя и зарычал от ярости. Он вскочил с места, отбросив Елену назад. В надежде удержать его она обеими руками вцепилась ему в рубашку. Тогда он ударил ее — снизу вверх, в подбородок. Елена и не подозревала, что на свете существует такая боль. На мгновение у нее потемнело в глазах, ее хватка ослабла, и она упала на сиденье. Когда зрение вернулось, Вульф был у двери. Елена вскочила на ноги.

Билли уже спрыгнул на платформу. Вульф выскочил за ним. Елена побежала к двери.

Билли со скоростью ветра несся по платформе, Вульф мчался следом. Несколько египтян проводили их недоуменными взглядами, не трогаясь с места. Елена соскочила с поезда и побежала за Вульфом. Поезд содрогнулся, он вот-вот должен был тронуться. Вульф прибавил ходу.

— Беги, Билли, беги! — закричала Елена.

Билли оглянулся. Он почти добежал до выхода с платформы. Служащий, проверяющий билеты, стоял в проходе, разинув рот от изумления. Они не выпустят его, подумала Елена, у него нет билета. Но это не важно, поскольку поезд уже отходит, а Вульфу нужно непременно успеть на него. Вульф взглянул на поезд, но не замедлил бег. Елена прикинула расстояние между ними и, решив, что мальчика уже не догнать, мысленно возликовала: мы это сделали! И тут Билли упал.

Видимо, он на чем-то поскользнулся и со всего разбегу шлепнулся на землю. Через мгновение Вульф уже был рядом и рывком поднимал его. Елена настигла их, прыгнула Вульфу на спину и вцепилась в него, заставляя отпустить Билли. Поезд медленно, но неуклонно двигался. Вульф схватил Елену за руку, разжал ее хватку и скинул на землю. Секунду она лежала неподвижно, оглушенная. Вульф перекинул Билли через плечо, мальчик безрезультатно вырывался, кричал и барабанил кулаками по его спине. Вульф поравнялся с движущимся поездом и вспрыгнул на подножку. Елену охватило непреодолимое желание остаться на месте и больше никогда не видеть Вульфа, но она не имела права бросить Билли. Она с трудом поднялась на ноги и, спотыкаясь, побежала по платформе. Кто-то протянул ей руку. Она ухватилась за нее и прыгнула в поезд.

Неплохо спланированная операция провалилась. Подумав о том, что теперь все нужно начинать сначала, Елена пришла в отчаяние.

Она медленно брела за Вульфом к их местам, не глядя на лица пассажиров. Вульф отвесил Билли шлепок и усадил на сиденье. Мальчик тихо плакал.

Затем Вульф повернулся к Елене.

— Глупая, сумасшедшая девка, — сказал он громко, специально, чтобы привлечь внимание окружающих. Он схватил ее за руку, а свободной рукой начал хлестать ее по лицу. Елена стойко переносила новую боль и унижение, сил сопротивляться у нее все равно не было. Наконец священник дотронулся до плеча Вульфа и что-то сказал по-французски.

Вульф отпустил ее и сел. Она огляделась. Все с интересом на нее пялились, но никому даже и в голову не пришло защитить ее: она ведь египтянка, женщина, а женщины, как верблюды, время от времени нуждаются в трепке. Когда она встречалась взглядами с другими пассажирами, они смущенно отводили глаза и возвращались к своим газетам и книгам или снова поворачивались к окну. Никто не сказал ей ни слова.

Елена как подкошенная упала на свое сиденье. Бесполезный, бессильный гнев кипел внутри ее. Им почти удалось бежать, но теперь все бесполезно… Она обняла Билли, привлекла его к себе и стала ласково гладить по волосам. Мальчик вскоре заснул.

Глава 27

Вандам слышал, как поезд, пыхтя, тронулся, постепенно набрал скорость и отъехал от станции. Майор сделал последний глоток — фляга была пуста. Он докурил сигарету и выбросил окурок. С поезда сошли только несколько крестьян. Вандам завел мотоцикл и тронулся в путь.

Через пять минут он уже выехал из городка обратно на прямую узкую дорогу вдоль канала и вскоре перегнал поезд и оставил его позади. Был полдень. Солнце зверски пекло, казалось, стоит протянуть руку, и можно пощупать его огненный диск. Иногда Вандаму чудилось, что если он обнажит руку, будет видно, как горячий воздух обволакивает ее, словно вязкая жидкость. Дорога впереди превратилась в мерцающую бесконечность. Вандам тешил себя надеждой, что, когда станет совсем невмоготу, плюнет на погоню и съедет в канал прямо на мотоцикле.

По пути он принял решение, как будет действовать дальше. Из Каира Вандам выезжал без единой мысли в голове, с одним только желанием — освободить Билли; однако в какой-то момент он вспомнил, что его долг — не только спасти сына, но и спасти свою страну от страшного поражения в войне.

Вандам был почти уверен, что прошлой ночью Вульф все-таки не воспользовался передатчиком. Утром же он избавился от радио, выкинул книгу в реку и сжег ключ к коду. Похоже, у него есть другой передатчик и все необходимые материалы в Асьюте. Поскольку для воплощения в жизнь придуманной Вандамом военной хитрости требуются передатчик и ключ к шифру, значит, Вульфу нужно позволить добраться до Асьюта, чтобы обнаружить его тайник.

Непростое решение Вандам принял на удивление спокойно. Конечно, нужно спасти Билли и Елену, но уже после того, как Вульф приведет его к радио. Это станет тяжелым испытанием для мальчика, однако самое худшее с ним уже случилось — его похитили. Разумеется, ему теперь приходится нелегко, но ведь жить при нацизме, когда его отца отправят в концентрационный лагерь, будет не легче.

Вандам решил убедиться в том, что Вульф действительно едет этим поездом. Придумывая, как это сделать, он заодно нашел способ облегчить участь Елены и Билли.

Когда майор подъезжал к следующей станции, по его подсчетам выходило, что он опережает поезд минимум на 15 минут. Это был такой же невзрачный городишко, как и предыдущий: тот же скот, те же грязные улицы, медлительные жители и пара кирпичных зданий. На центральной площади, неподалеку от железнодорожной станции, возле большой мечети и маленькой христианской церквушки, располагался полицейский участок. Вандам остановился у входа и требовательно посигналил.

Из здания вышли двое полицейских-арабов: седой мужчина в форме и с пистолетом за поясом и юноша лет двадцати без оружия. Старший полицейский на ходу застегивал рубашку. Вандам слез с мотоцикла и крикнул: «Смирно!» Мужчины подтянулись и отдали честь. Вандам отсалютовал в ответ, а затем пожал руку старшему.

— Я преследую опасного преступника, мне нужна ваша помощь, — сказал он. Глаза у мужчин заблестели. — Пройдемте внутрь.

Вандам вошел первым. Он понимал, что нельзя выпускать инициативу из рук. Насчет своего статуса здесь он не заблуждался: если полицейские предпочтут не связываться с ним, он ничего не сможет поделать. В приемной майор увидел стол с телефоном и сразу направился к нему. Полицейские прошли за ним.

— Позвоните в британский штаб в Каире. — Вандам дал старшему мужчине номер и, пока тот набирал его, повернулся к юноше. — Видели мотоцикл?

— Да, да. — Тот яростно закивал.

— Водить умеете?

— Умею, очень даже хорошо. — У молодого человека загорелись глаза.

— Идите наружу и попробуйте.

Юноша с сомнением посмотрел на своего начальника, который орал что-то в трубку.

— Идите, — приказал Вандам.

Молодой полицейский вышел.

Старший протянул Вандаму трубку.

— Генштаб на проводе.

— Соедините меня с капитаном Джейксом, быстро! — рявкнул Вандам в трубку, и через минуту в трубке раздался голос Джейкса:

— Да, я слушаю.

— Это Вандам. Я на юге, иду по следу.

— Здесь у нас царит такая неразбериха после того, как начальству доложили о вчерашних событиях. У бригадира от ужаса начались спазмы, а Бодж носится по всему генштабу как угорелый. В какой части земного шара вы находитесь, сэр?

— Точно не знаю. Все равно я здесь долго не пробуду, с этого момента я работаю в одиночку. Но мне тут нужна помощь кое от кого… Надеюсь, Джейкс, вы проявите свои таланты в полной мере. — Говоря это, Вандам молился, чтобы капитан его правильно понял. — Готовы?

— Да, сэр.

Майор отдал трубку седоволосому полицейскому и отошел назад. Он примерно догадывался, в каком тоне сейчас Джейкс с ним общается. Полицейский непроизвольно подтянулся и распрямил плечи, пока Джейкс в недвусмысленных выражениях приказывал ему во всем подчиняться майору Вандаму.

— Да, сэр, — поспешно вставил полицейский несколько раз и в конце концов с пафосом провозгласил: — Можете быть уверены, сэр, мы сделаем все, что в наших силах…

Он неожиданно умолк. Вандам понял, что Джейкс отключился. Полицейский посмотрел на Вандама и уныло сказал «до свидания» в безжизненную трубку.

Уильям подошел к окну и выглянул наружу. Молодой полицейский накручивал круги по площади, не переставая сигналить. За ним наблюдала небольшая толпа зевак, а несколько ребятишек носились за мотоциклом. Парень буквально светился от счастья. Он справится, подумал Вандам.

— Послушайте, я собираюсь сесть на поезд в Асьют, когда он здесь остановится. Сойду на следующей станции. Нужно, чтобы ваш помощник проехал до нее на моем мотоцикле, а там вернул его мне. Понятно?

— Да, сэр, — ответил полицейский. — Так, значит, поезд здесь остановится?

— А обычно не останавливается?

— Как правило, нет.

— В таком случае быстро идите на станцию и прикажите его остановить!

— Есть, сэр. — Он убежал.

Вандам видел, как полицейский пересек площадь. Приближения поезда пока не слышно. Значит, еще есть время для звонка. Он поднял телефонную трубку, соединился с оператором и запросил военную базу в Асьюте. Если телефонная система сработает нормально дважды подряд, это будет сродни чуду. Чудо произошло, Асьют был на связи, Вандам попросил к телефону капитан Ньюмана. Пришлось долго ждать, прежде чем они его нашли. Наконец майор услышал его голос.

— Это Вандам, — коротко сказал он. — Похоже, я сижу на хвосте у убийцы вашего капрала.

— Вот это дело, сэр! — обрадовался Ньюман. — Чем я могу вам помочь?

— Слушайте внимательно. По целому ряду причин, о которых вы узнаете позже, нужно действовать очень аккуратно… Я работаю один, на свой страх и риск. Высылать против Вульфа группу вооруженных людей было бы безумием.

— Понятно. Что от меня требуется?

— Я прибуду в Асьют через пару часов. Мне нужны такси, просторная галабея и какой-нибудь смышленый мальчишка. Вы встретите меня?

— Конечно, нет проблем. Вы приедете по шоссе? Тогда я встречу вас на въезде в город.

— Годится. — Вандам услышал отдаленное шипение поезда. — Мне нужно идти.

— Буду вас ждать.

Майор повесил трубку и положил бумажку в пять фунтов возле телефона: небольшое вознаграждение никогда не помешает. Он вышел на площадь. С северной стороны приближался паровозный дымок. Молодой полицейский подъехал к нему на мотоцикле.

— Я сажусь на поезд, — сказал Вандам. — А вы едете на мотоцикле до следующей станции и встречаете меня там. Ладно?

— Ладно, ладно. — Парень был в восторге.

Вандам достал банкноту достоинством в один фунт и разорвал ее пополам. Глаза молодого человека изумленно округлились. Вандам отдал ему половину бумажки.

— Вторую половину получите, когда встретите меня.

— Договорились!

Поезд был уже почти на станции. Вандам бегом пересек площадь. Ему навстречу шел старший полицейский.

— Служитель станции останавливает поезд.

— Спасибо. — Вандам пожал ему руку. — Как вас зовут?

— Сержант Несбах.

— Я сообщу о вас в Каир. До свидания.

Вандам заторопился на станцию. Он пробежал по платформе к началу поезда, чтобы забраться в него, не будучи замеченным из окон. Служитель станции подошел к майору. Когда поезд остановился, он переговорил с машинистом и его помощником. Вандам выдал всем троим «денежную премию» и сел на поезд.

Он оказался в вагоне третьего класса. Вульф, само собой, должен путешествовать только первым. Вандам пошел по вагонам, лавируя между сидящими на полу людьми, коробками, ящиками и животными. На полу сидели в основном женщины и дети, грязные деревянные сиденья сплошь были заняты мужчинами с бутылками пива в руках и сигаретами. В вагонах стояла невыносимая жара. Некоторые женщины готовили что-то на импровизированных печках — ничего опаснее не придумать… Вандам чуть не наступил на младенца, ползающего по заляпанному полу, и заметил реакцию окружающих: если бы это случилось, его бы просто линчевали.

Он прошел через три таких вагона и оказался у двери вагона первого класса. Возле нее на маленьком стульчике сидел охранник и лениво попивал чай из стакана. При виде Вандама он встал.

— Чая, сэр?

— Нет, спасибо! — Вандаму приходилось кричать, чтобы перекрыть голосом стук колес. — Я должен проверить бумаги у всех пассажиров первого класса.

— Все в порядке, все хорошо! — заорал охранник, стараясь быть полезным.

— Сколько вагонов первого класса?

— Все в порядке…

Вандаму пришлось прокричать тот же вопрос ему на ухо.

Охранник поднял два пальца.

Вандам кивнул и посмотрел на дверь. Он неожиданно усомнился, что у него хватит мужества пройти через это новое испытание. У Вульфа так и не было возможности как следует его рассмотреть, ведь тогда в переулке они дрались в полной темноте. И все-таки майор не был совершенно уверен. Его может выдать рана на щеке. Несмотря на то что сейчас она почти полностью покрыта бородой, ему все же лучше не поворачиваться к Вульфу этой стороной лица. Другая серьезная проблема — Билли. Как бы предупредить сына, чтобы тот вел себя спокойно и делал вид, что не узнает родного отца? Возможно ли это? Придется просто войти в вагон и ориентироваться на ходу.

Вандам глубоко вздохнул и открыл дверь.

Войдя, он окинул лихорадочным взглядом первые несколько рядов и никого не узнал. Он повернулся спиной к пассажирам, закрывая за собой дверь, затем повернулся вновь и внимательнее осмотрел вагон: Билли здесь нет.

Он заговорил с ближайшим к нему пассажиром:

— Ваши документы, пожалуйста, джентльмен.

— В чем дело, майор? — спросил офицер египетской армии, полковник.

— Обычная проверка.

Он медленно продвигался по проходу, проверяя документы. Пройдя вагон до середины, он достаточно рассмотрел всех пассажиров, чтобы быть уверенным, что Вульфа, Билли и Елены среди них нет, но понимал, что пантомиму с проверкой документов необходимо довести до конца. Неужели он ошибся и беглеца все же нет в этом поезде? Может быть, они едут вовсе не в Асьют, а уловка с атласом принадлежала самому Вульфу…

Он добрался до конца вагона и вышел в тамбур. «Если Вульф в поезде, то сейчас я его увижу, — подумал он. — Если Билли здесь… если только Билли здесь…»

Он открыл дверь и сразу увидел Билли. При виде сына его сердце сжалось от боли. Мальчик спал на сиденье, его ноги едва касались пола, тело раскачивалось, челюсти медленно двигались: Вандам и раньше видел, как Билли скрипел зубами во сне.

Женщина, которая обнимала ребенка за плечи и на чьей груди покоилась его голова, была Елена. При виде этой картины Вандам вспомнил другую сцену: Елена сидит на кровати в комнате мальчика и наклоняется, чтобы поцеловать его перед сном…

Елена подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Вандам увидел, как лицо ее начало менять выражение: глаза округлились, рот приоткрылся, крик удивления вот-вот сорвется с губ; поскольку он готовился к чему-то подобному, он очень быстро прижал палец к губам. Елена, моментально отреагировав, опустила глаза, но Вульф, видимо, успел поймать ее взгляд и теперь поворачивался, чтобы посмотреть в его сторону.

Они сидели слева от Вандама, а рана находилась именно на левой щеке. Майор повернулся спиной к вагону и обратился к пассажирам, сидящим через проход от Вульфа.

— Ваши документы, пожалуйста.

Вандам не рассчитывал, что Билли будет спать.

Он готовился подать мальчику знак, как сделал это для Елены. Все получилось по-другому. Если Билли проснется сейчас и увидит отца, стоящего рядом, в проходе, он может спутать все карты, прежде чем Вандам соберется с мыслями.

Майор повернулся к Вульфу:

— Покажите ваши бумаги, пожалуйста, сэр.

Он впервые видел своего врага так близко. Красивый, подонок. Крупные черты лица: широкий лоб, нос с горбинкой, ровные белые зубы, мощный подбородок. Однако на этом лице — может быть, у глаз или в уголках рта — проявлялось нечто порочное, что выдавало присущие его обладателю черты характера — коварство, эгоизм, развращенность. Вульф протянул майору документы и со скучающим видом отвернулся к окну. Согласно бумагам, он был Алексом Вульфом, проживающим на вилле «Оливы», в Гарден-сити. Вот уж поистине стальные нервы.

— Куда вы едете, сэр? — спросил Вандам.

— В Асьют.

— По делам?

— К родственникам. — Голос у него был глубокий, Вандам не заметил бы акцента, если бы специально не прислушивался.

— Они с вами?

— Это мой сын и его няня, — сказал Вульф.

Вандам взял документы у Елены, но гораздо больше ему хотелось схватить Вульфа за горло и хорошенько потрясти, пока у него не затрещат кости. «Это мой сын и его няня». Вот мерзавец!

Он вернул Елене документы.

— Ребенка можно не будить, — сказал он и взглянул на священника, сидящего рядом с Вульфом. Тот протянул ему свои бумаги.

— Что-нибудь случилось, майор? — спросил Вульф.

Вандам снова взглянул на него и заметил на щеке свежую длинную царапину: видимо, Елена оказала некоторое сопротивление.

— Соображения безопасности, сэр, — ответил Вандам.

— Я тоже еду в Асьют, — сообщил священник.

— Понятно, — сказал Вандам. — В монастырь?

— Совершенно верно. Значит, вы о нем слышали?

— Место, где останавливалось Святое семейство…

— Верно. Вы там были?

— Еще нет… Но сейчас побываю.

— Надеюсь, вам это удастся, — сказал священник.

Вандам вернул ему бумаги.

— Спасибо. — Он продвинулся по коридору к следующему ряду сидений и продолжил проверять документы. Обернувшись, он встретился глазами с Вульфом. Тот смотрел на него безо всякого выражения. Вандам забеспокоился — не допустил ли он какой-нибудь оплошности? Когда он оглянулся еще раз, Вульф смотрел в окно.

«Интересно, о чем сейчас думает Елена? Она пытается догадаться, что я собираюсь предпринять. Возможно, ей это удастся. Наверное, ей нелегко сидеть спокойно, не говоря ни слова, когда я тут расхаживаю. Одно хорошо — теперь она знает, что я их не бросил на произвол судьбы…»

А о чем думает Вульф? Может быть, он испытывает нетерпение, или торжествует, или боится… Нет, вдруг понял Вандам, это все не то: ему просто скучно.

Майор дошел до конца вагона и проверил документы у последних пассажиров. Он уже отдавал их владельцам, собираясь вернуться в начало вагона по проходу, как вдруг раздался крик, пронзивший его сердце:

— ЭТО МОЙ ПАПА!

Он поднял глаза. Билли бежал к нему с вытянутыми вперед руками, спотыкаясь и ударяясь о сиденья.

О Боже мой!

Вандам видел, как Вульф и Елена вскочили со своих мест и смотрят на них: он с напряжением, она со страхом. Вандам открыл дверь, делая вид, что не обратил на Билли ни малейшего внимания, и вышел из вагона. Мальчик выскочил в тамбур за ним. Вандам захлопнул дверь и обнял сына.

— Все хорошо, — сказал он, — все хорошо.

Сейчас сюда должен прийти Вульф, чтобы разобраться, в чем дело.

— Они увезли меня. — Билли захлебывался в словах. — Я пропустил географию, мне было очень страшно!

— Теперь все хорошо! — Вандам чувствовал, что не может бросить Билли сейчас; ему придется остаться с мальчиком, убить Вульфа и распрощаться с идеей ловушки для Роммеля…

Но ведь этого нельзя допустить, нельзя допустить… Вандам подавил в себе отцовские чувства.

— Слушай, — быстро заговорил он. — Я здесь, я наблюдаю за тобой, но мне нужно поймать этого человека. Я не хочу, чтобы он знал, кто я на самом деле. Он немецкий шпион, я у него на хвосте, понимаешь?

— Да, да.

— Сынок, можешь сделать вид, что ты ошибся? Притвориться, что я не твой папа? Вернуться к нему?

Билли уставился на него, открыв рот. Он ничего не ответил, но весь его облик говорил: нет, нет, нет.

— У тебя на глазах разыгрывается настоящий детектив. И мы в нем участвуем, Билли, ты и я. Тебе нужно вернуться к этому человеку и сделать вид, что ты ошибся; но помни, я буду рядом, вместе мы поймаем шпиона. Ладно? Хорошо?

Билли молчал. Открылась дверь, из вагона вышел Вульф.

— Что происходит?

Вандам выдавил вежливую улыбку.

— Кажется, мальчик проснулся и принял меня за своего отца. Мы с вами похожего телосложения… Вы ведь сказали, что вы его отец?

Вульф взглянул на Билли.

— Что за чепуха! — сказал он резко. — Сейчас же вернись на свое место.

Билли не пошевелился.

Вандам похлопал его по плечу.

— Идите, молодой человек, — сказал он, — и выиграйте эту войну.

Услышав знакомую фразу, Билли храбро улыбнулся.

— Простите, сэр, — сказал он. — Я просто еще толком не проснулся.

Вандаму казалось, что у него вот-вот разорвется сердце.

Билли повернулся и пошел обратно в вагон. Вульф и Вандам последовали за ним. Пока они шли по проходу, поезд замедлил движение. Вандам понял, что они приближаются к следующей станции, где его ждет парень с мотоциклом. Билли сел на свое место. Елена недоуменно посмотрела на Вандама. Мальчик дотронулся до ее руки:

— Все в порядке, я обознался, наверное, мне что-то приснилось.

Она перевела взгляд с Билли на Вандама, в ее глазах появился странный блеск: казалось, она готова вот-вот разрыдаться.

Вандам не мог заставить себя уйти. Ему хотелось сесть рядом с ними, заговорить — только бы побыть еще с любимыми людьми. За окнами поезда проплывал очередной грязный городишко. Вандам задержался у двери.

— Приятного путешествия, — сказал он Билли.

— Спасибо, сэр.

Майор вышел.

Поезд остановился на станции. Выпрыгнув из вагона, Вандам немного прошел по платформе, встал в тени навеса и подождал несколько минут. Никто, кроме него, не сошел на этой станции, но два или три человека сели в вагон третьего класса. Раздался гудок, поезд тронулся. Глаза Вандама были прикованы к окну, возле которого, как он теперь знал, сидел его сын. Когда окно проплывало мимо, он увидел лицо мальчика. Тот помахал ему рукой, Вандам помахал в ответ, лицо исчезло.

Майор понял, что дрожит с головы до ног.

Дождавшись, пока поезд скроется из виду, Вандам покинул станцию. На площади его ждал молодой полицейский. С горделивым видом восседая на мотоцикле, он объяснял его устройство толпе восхищенных зевак. Вандам вручил ему вторую половинку купюры. Молодой человек приложил руку к козырьку.

Вандам сел на мотоцикл и включил зажигание. Он не спросил, каким образом юноша вернется обратно: ему не было до этого дела. Майор выехал из города в южном направлении. Солнце уже клонилось к западу, но жара по-прежнему держалась.

Вскоре Вандам перегнал поезд. Он подсчитал, что прибудет в Асьют с запасом в тридцать — сорок минут. Там его встретит капитан Ньюман. Вандам в общих чертах представлял себе, что будет делать дальше, а детали решил продумывать на ходу.

Майор прибавил газу и оставил позади поезд, в котором находились Билли и Елена — два самых близких ему человека. Он убеждал себя в том, что поступил правильно, единственно возможным образом, что так было лучше для Билли, но внутренний голос не умолкал ни на минуту, упрямо нашептывая: «Ты поступил жестоко, жестоко, жестоко».

Глава 28

Поезд подошел к станции и остановился. Елена увидела табличку, на которой по-арабски и по-английски было написано «Асьют». Мысль о том, что они уже приехали, привела ее в ужас.

Для нее было необычайным облегчением увидеть доброе, взволнованное лицо Вандама в поезде. На мгновение ее охватила эйфория: ей показалось, что кошмар наконец-то закончился. Она наблюдала за его пантомимой с проверкой документов, ожидая, что он в любую секунду может вытащить пистолет и напасть на Вульфа. Постепенно она начала подозревать, что этого не произойдет. Ее поразило то жуткое хладнокровие, с которым Вандам отослал собственного сына обратно к Вульфу. Мужество Билли в данной ситуации вообще казалось невероятным. Когда она увидела, что Вандам стоит на платформе и как ни в чем не бывало машет им вслед, сердце у нее упало. Что за игру он затеял?

Вне всякого сомнения, он по-прежнему надеется заполучить ключ к «Ребекке». Наверняка у него уже имеется план, по которому он не только спасет ее и Билли, но и получит заветный ключ. Знать бы только, что это за план. К счастью, Билли такие мысли не отягощали: теперь он знал, что его папа держит ситуацию под контролем, и, уж конечно, мальчику даже в голову не приходит, что планы его папы могут запросто провалиться. Билли заметно оживился, проявил интерес к пейзажу за окном и даже спросил у Вульфа, откуда у него такой нож. Елена завидовала его вере в силы Уильяма Вандама.

Вульф также пребывал в прекрасном настроении. Инцидент с Билли напугал его, он стал было с беспокойством и враждебностью присматриваться к Вандаму; но, когда тот демонстративно сошел с поезда, явно расслабился. После этого его настроение колебалось между смертельной скукой и нервным возбуждением, однако сейчас, по прибытии в Асьют, возбуждение взяло верх. За последние сутки в Вульфе произошла какая-то перемена, думала Елена. Когда они только познакомились, он произвел на нее впечатление чрезвычайно уравновешенного человека. На его лице редко отражались эмоции, разве что иногда мелькало высокомерное выражение. Теперь он вел себя иначе: постоянно ерзал, беспокойно оглядывался, каждую минуту уголок его рта подергивался, как если бы он собирался вот-вот ухмыльнуться или состроить гримасу в ответ на собственные мысли. Уравновешенность, которая раньше была неотъемлемой частью его натуры, оказалась напускной. Елена предполагала, что причиной этому послужило затянувшееся противостояние с Вандамом. То, что задумывалось как игра со смертью, неожиданно превратилось в смертельную битву. Любопытно, что Вульф, теоретически более жесткий из противников, постепенно терял самообладание, тогда как Вандам становился все хладнокровнее.

Елена понадеялась, что это его хладнокровие не перерастет в жестокость…

Вульф встал и взял свой чемодан. Елена и Билли вышли вслед за ним на платформу. Этот город был больше по размеру и оживленнее, чем места предыдущих остановок, по вокзалу сновали люди. При выходе из вагона их чуть не затолкали обратно пассажиры, стремящиеся сесть в поезд. Алекс, пользуясь своим высоким ростом, высмотрел поверх голов выход и принялся пробираться к нему. Неожиданно к Вульфу подскочил грязный босой мальчишка в зеленой полосатой галабее и, ухватившись за чемодан, потащил в сторону, восклицая: «Такси! Такси!» Вульф, разумеется, не отпускал свой чемодан, но и мальчишка оказался цепким. Наконец Вульф добродушно пожал плечами и позволил мальчику подвести себя к воротам.

Они предъявили билеты и вышли на площадь. Было уже довольно поздно, но здесь, на юге, солнце по-прежнему припекало. Площадь окружали высокие здания, на одном из которых висела табличка «Гранд-отель». За пределами станции в ряд выстроились кебы с лошадьми. Елена осмотрелась, втайне надеясь увидеть взвод солдат, готовых арестовать Вульфа. Ничего подобного…

— Автомобиль, мне нужен автомобиль, — сказал Вульф мальчику.

Поблизости стоял только одинокий старенький «моррис», притулившийся за повозками. Мальчишка подвел их к нему.

— Садись впереди, — велел Вульф Елене.

Он дал мальчику монетку и сел сзади вместе с Билли. На водителе были солнечные очки и куфия.

— Поезжай на юг, по направлению к монастырю, — сказал Вульф водителю по-арабски.

— О’кей, — отозвался водитель.

У Елены замерло сердце. Она узнала голос и уставилась на водителя. Это был Вандам.

Вандам отъезжал от станции, думая: пока все нормально — за исключением арабского. Ему почему-то не пришло в голову, что Вульф будет разговаривать с водителем такси по-арабски. Вандам знал язык весьма поверхностно, хотя мог отдавать — и соответственно понимать — некоторые приказания. Отвечать можно было односложно, или хмыкать в ответ, или даже кидать пару слов по-английски, поскольку арабы, хоть чуть-чуть говорящие на этом языке, находили странное удовольствие в том, чтобы щеголять своими скудными познаниями, даже если европеец обращался к ним по-арабски. «Все будет нормально, если только Вульф не вздумает поболтать со мной о погоде или урожае», — успокаивал себя майор.

Капитан Ньюман справился со всем, о чем просил Вандам, и сумел проявить удивительный такт и не задавать лишних вопросов. Он даже одолжил Вандаму свой револьвер, шестизарядный «энфилд», который теперь покоился у майора в кармане брюк под надетой сверху галабеей. В ожидании поезда Вандам изучил карту Асьюта и прилегающих территорий, так что примерно представлял, как найти дорогу, ведущую из города на юг. Он поехал через базарную площадь, постоянно сигналя — на египетский манер — и рискованно втискиваясь между деревянными колесами повозок и бредущими по дороге овцами, которые в ужасе отпрыгивали в сторону, если их задевал бампер. По обеим сторонам проезжей части теснились магазины, кафе и мастерские. Немощеная дорога была покрыта слоем пыли, мусора и навоза. Взглянув в зеркало заднего вида, Вандам обнаружил, что четверо или пятеро ребятишек прицепились к бамперу его автомобиля.

Вульф что-то сказал, но на этот раз Вандам не понял и сделал вид, что не слышит. Вульф повторил, и Вандам разобрал слово, обозначающее бензин. К тому же Вульф показывал пальцем на мастерскую, мимо которой они в тот момент проезжали. Майор дотронулся до мерки на приборной доске, которая указывала на полный бак.

— Кифайя, — сказал он. — Достаточно.

Ответ Вульфа удовлетворил.

Притворяясь, что поправляет зеркало, Вандам кинул взгляд на Билли — интересно, узнал ли он отца? Билли пялился на его затылок с выражением неподдельного восторга. «Только, ради Бога, не выдай меня», — подумал Вандам.

Они выехали из города и направились на юг по пустынной дороге. Слева от них тянулись поля с ирригационными каналами и с редкими деревьями у обочины; справа стеной стояли гранитные скалы, припорошенные коричневым песком. Атмосфера, царившая в такси, действовала Вандаму на нервы. Он кожей ощущал напряжение Елены, эйфорию Билли и нетерпение Вульфа. Ему с трудом удавалось держать себя в руках. Интересно, что чувствует Вульф? Ведь достаточно Алексу один раз как следует взглянуть на водителя, и он сразу поймет, что это тот же самый человек, что проверял бумаги в поезде. Вандам надеялся — Вульф слишком поглощен мыслями о запасном передатчике, чтобы отвлекаться на ерунду.

— Рух альяминак!

Вандам знал, что это означает — «поверни направо». Впереди он увидел поворот, который упирался прямо в скалы, но, когда они подъехали поближе, оказалось, что дорога идет между холмами.

Вандам был удивлен. Согласно карте Ньюмана, дальше по южной дороге располагалось еще несколько деревень и знаменитый монастырь; за этими же холмами не было ничего, кроме Западной пустыни. Не закопал же Вульф передатчик в песке… Впрочем, ему лучше знать. Вандаму хотелось думать, что планы Вульфа не сорвутся, поскольку это привело бы к крушению и его собственных надежд.

Дорога пошла вверх, старенький автомобиль ехал с трудом. Вандам несколько раз дергал рычаг переключения скоростей, пока наконец не преодолел подъем на второй передаче. Майор с тоской оглядел бесконечную пустыню — тут бы не помешал джип. Интересно, им еще долго ехать? Хорошо бы вернуться в Асьют, прежде чем стемнеет. Опасаясь обнаружить плохое владение арабским, Вандам не решился задать Вульфу вопрос.

Дорога превратилась в обычную колею. Вандам ехал по пустыне так быстро, как только мог, ожидая инструкций от Вульфа. Прямо перед ними солнце клонилось к горизонту. Через час они проехали мимо стада овец, пасущихся на маленьком участке земли, заросшем верблюжьими колючками. Их охраняли мужчина и мальчик. Вскоре они подъехали к пересечению дороги с пересохшим руслом реки. Вандам осторожно поехал вдоль берега.

— Рух ашшималак! — сказал Вульф.

Вандам повернул налево и с удивлением увидел людей, палатки и животных. Как будто они попали в тайное поселение… Еще через милю их глазам предстало объяснение — источник.

В сущности, источник представлял собой колодец довольно примитивной конструкции. Четверо или пятеро мужчин непрерывно поднимали на поверхность ведра с водой и заполняли ею канавы, расходящиеся от колодца в разные стороны. Вдоль канав толпились женщины и верблюды.

Вандам подъехал поближе, и Вульф приказал ему остановиться. Майор затормозил. Обитатели пустыни не проявили к ним никакого любопытства, хотя автомобили они видели не часто. «Наверное, их тяжелая жизнь не оставляет времени на то, чтобы интересоваться посторонними вещами», — подумал Вандам. Вульф заговорил по-арабски с одним из мужчин. Произошел короткий обмен репликами. Мужчина указал рукой куда-то вперед.

— Дугхри! — приказал Вульф Вандаму.

Наконец они подъехали к большому лагерю, возле которого Вульф велел остановиться. Здесь стояло нескольких шатров, в загоне блеяли овцы, паслись верблюды с путами на ногах, горели костры. Неожиданным быстрым движением Вульф дотянулся до руля, выключил зажигание и вытащил ключ. Не говоря ни слова, он вышел из машины.

Исмаил сидел у костра и заваривал чай. Он поднял глаза на Алекса и сказал: «Мир тебе» — таким обычным тоном, как будто Вульф всего лишь отлучился на пару минут в соседнюю палатку.

— Да пребудут с тобой здоровье, милость Божья и благословение, — ответил Вульф по всей форме.

— Как твое здоровье?

— Слава Господу нашему, я вполне здоров.

Вульф сел на корточки и принял протянутую ему кружку. Он прихлебывал горячий, очень крепкий и очень сладкий чай и вспоминал о том, как этот напиток подкреплял его во время перехода через пустыню… Неужели с тех пор прошло всего несколько месяцев? После того как Вульф выпил чая, Исмаил произнес:

— Да благословит Господь пищу нашу и питье.

— Воистину!

Покончив с формальностями, Исмаил спросил:

— В машине твои друзья?

— Они не друзья.

Исмаил кивнул. Любопытством он не отличался. Несмотря на вежливые расспросы о здоровье, кочевники совсем не интересовались жизнью других людей: они не умели проявлять интерес к тому, чего не понимали.

— Мой чемодан все еще у тебя? — спросил Вульф.

— Да.

Исмаил скажет «да» вне зависимости от того, что стало с чемоданом, подумал Вандам, арабы иначе не поступают. Исмаил продолжал сидеть на песке, не двигаясь с места. Он был не способен поторопиться. «Быстро» означало для него «в течение нескольких дней», «немедленно» означало «завтра».

— Я должен вернуться в город сегодня же, — сказал Вульф.

— Ты будешь спать в моем шатре.

— Увы, нет.

— Тогда ты откушаешь с нами.

— И снова — нет. Солнце уже низко, а мне нужно попасть в город до наступления темноты.

Исмаил печально покачал головой, словно врач, имеющий дело с безнадежным больным.

— Ты пришел за своим чемоданом.

— Да, пожалуйста, принеси мне его, брат мой.

Исмаил заговорил с мужчиной, стоящим рядом, который сказал что-то более молодому мужчине, и тот, в свою очередь, передал приказание мальчишке. Исмаил предложил Вульфу сигарету, которую тот принял лишь из вежливости. И где только они достают сигареты? Мальчик принес чемоданчик и положил его перед Исмаилом. Исмаил указал ему на Вульфа.

Вульф взял чемодан и, открыв его, ощутил, как огромная тяжесть спала с плеч. Все было на месте. Во время длинного и утомительного путешествия на поезде его эйфория испарилась, но теперь она снова охватила его. Он всем нутром ощущал близость победы и пьянел от чувства собственной значимости. Война будет выиграна. Им! Он дрожащими руками опустил крышку чемодана.

Исмаил, прищурившись, смотрел на него.

— Она очень важна для тебя, эта коробка.

— Она важна для мира.

— Солнце всходит и садится. Иногда идет дождь. Мы живем, а потом умираем, — сказал Исмаил и пожал плечами.

«Он никогда не поймет меня, — подумал Вульф, — зато поймут другие». Он встал.

— Благодарю тебя, кузен.

— Иди с миром.

— Да хранит тебя Господь.

Вульф повернулся и зашагал к такси.

Елена увидела, как Вульф возвращается с чемоданом в руках.

— Он идет сюда, — предупредила она. — Что теперь?

— Он хочет вернуться в Асьют, — сказал Вандам, не глядя на нее. — Эти передатчики не работают от батареек, их нужно включать в розетку. Он поедет туда, где есть электричество, значит, в Асьют.

— Можно, я пересяду вперед? — спросил Билли.

— Нет, — сказал Вандам. — Тихо. Уже недолго осталось.

— Я боюсь его.

— Я тоже.

Елена содрогнулась. Вульф сел в машину.

— В Асьют, — приказал он.

Вандам протянул руку ладонью вверх, Вульф отдал ему ключи. Вандам завел машину и развернулся.

Они проехали мимо источника и повернули на дорогу. Елена думала о чемоданчике, который Вульф держал на коленях. В нем лежат передатчик, «Ребекка» и ключ к коду; как глупо, что все зависит от какой-то прямоугольной коробки. Ради нее ей приходится рисковать жизнью, а Вандам подвергает опасности собственного сына. Она чувствовала себя очень усталой. Солнце висело низко позади них, и даже очень маленькие предметы — камни, кусты, клочки травы — отбрасывали несоразмерно длинные тени. Над холмами собирались вечерние облака.

— Поезжай быстрее, — велел Вульф по-арабски. — Темнеет.

Вандам понял и прибавил газу. Машина подпрыгивала и виляла на неровной дороге. Через пару минут Билли сказал:

— Мне плохо.

Елена повернулась, чтобы посмотреть на него. Лицо мальчика побледнело, он сидел, напряженно выпрямившись.

— Поезжайте медленнее, — сказала она Вандаму и тут же повторила фразу по-арабски, как будто только что вспомнила, что водитель не говорит по-английски.

Вандам сбросил скорость, но Вульф велел:

— Быстрее. Забудь о ребенке! — прикрикнул он на Елену.

Вандам прибавил скорость.

Елена снова посмотрела на Билли. Он был белее мела и, кажется, готов вот-вот разрыдаться.

— Ублюдок! — кинула она в адрес Вульфа.

— Остановите машину, — попросил Билли.

Вульф не обратил на это внимания, а Вандам притворился, что не понимает.

На дороге попалась глубокая впадина. Проскочив через нее на скорости, машина поднялась на несколько дюймов вверх и приземлилась, сильно ударившись о землю.

— Папа, останови машину! Папа! — закричал Билли.

Вандам ударил по тормозам.

Елену швырнуло вперед, но она успела повернуть голову и взглянуть на Вульфа.

Какую-то долю секунды он пребывал в шоке. Его глаза перебегали с Вандама на Билли и обратно на Вандама; непонимание на его лице сменилось страхом. Елена поняла, что в эту секунду он связал в сознании инцидент в поезде, мальчишку на станции и куфию, закрывающую лицо водителя.

Машину занесло, пассажиров бросило вперед. Вульф обрел равновесие быстрее всех. Одним движением он обхватил Билли рукой и прижал мальчика к себе. Елена видела, что в его руке блеснул нож. Автомобиль остановился.

Вандам обернулся. В тот же момент его рука скользнула под галабею и замерла там. Майор увидел нож, его лезвие находилось в дюйме от шеи Билли. От страха глаза мальчика округлились. На губах Вульфа играла сумасшедшая улыбка.

— Проклятие, — прорычал он, — вы меня чуть не обманули!

Они молча смотрели на него.

— Сними эту дурацкую тряпку, — приказал Вульф.

Майор снял куфию.

— Дайте-ка я угадаю, — продолжал улыбаться Вульф. — Майор Вандам?

Казалось, он получает удовольствие от этой сцены.

— Как хорошо, что я прихватил с собой твоего сына для безопасности.

— Все кончено, Вульф, — сказал Вандам. — Половина британской армии идет по твоему следу. Ты можешь сдаться мне живым, или пускай они прикончат тебя.

— Чушь, — спокойно возразил Вульф. — Ты бы не доверил военным поиски своего сына. Эти ковбои могут пристрелить кого не надо. Я думаю, даже твое начальство не знает, где ты находишься.

Елена поняла, что Вульф прав, и ее охватило отчаяние. Она не могла даже вообразить, что теперь сделает Вульф, но Вандамом битва уже проиграна — совершенно точно. Она взглянула на майора и убедилась, что тот сражен.

Вульф обратился к ней:

— Под галабеей на майоре Вандаме надеты армейские брюки. В одном из карманов, а может быть, на поясе, ты найдешь пистолет. Забери его.

Елена залезла Вандаму под галабею и вынула пистолет из кармана. Догадливость Вульфа ее поражала. Однако он не сможет забрать у нее пистолет, не отпустив Билли, а если он его отпустит хотя бы на мгновение, Вандам обязательно что-нибудь предпримет.

Но Вульф подумал и об этом. Не теряя присутствия духа, он спокойно и обстоятельно объяснил Елене, как вынуть из пистолета патроны, и приказал выбросить их в окно. Елена повиновалась, Вульф явно вздохнул с облегчением. Теперь, как и раньше, единственное оружие на поле боя находилось в его руках.

— Вылезай из машины, — сказал он Вандаму.

Вандам не пошевелился.

— Вылезай! — Неожиданным точным движением он уколол мочку уха мальчика, появилась капля крови.

Вандам вышел из автомобиля.

— Садись за руль, — обратился Алекс к Елене.

Елена перелезла на место водителя.

Вандам оставил дверцу машины открытой.

— Закрой дверцу, — сказал Вульф.

Она исполнила. Майор молча стоял рядом с машиной.

— Поезжай, — приказал Вульф.

Мотор заглох. Елена поставила рычаг на нейтральную передачу и повернула ключ. Мотор лишь чихнул. Хоть бы она не завелась! Елена снова повернула ключ — никакого эффекта.

— Нажимай на педаль газа, когда поворачиваешь ключ, — велел Вульф.

Она сделала, как он говорил. Мотор завелся.

— Поезжай.

Глядя в зеркало, она увидела, что Вульф убрал нож и освободил Билли. Позади машины ярдах в пятидесяти от них черный силуэт Вандама живописно выделялся на фоне заходящего солнца. Майор стоял неподвижно.

— У него же нет воды! — сказала Елена.

— Нет, — радостно согласился Вульф.

И тут Билли словно взбесился.

— Вы не можете его бросить! — закричал он.

Елена повернулась, забыв о дороге. Билли набросился на Вульфа, как разъяренная дикая кошка: он щипался, царапался и лягался, выкрикивая какие-то бессвязные слова. Его лицо исказилось от гнева, все тело дергалось, как будто с ним случился припадок. Вульф, который до этой минуты сидел расслабившись, думая, что опасность миновала, был застигнут врасплох. На тесном сиденье рядом с извивающимся Билли он не мог как следует размахнуться и ударить мальчика, поэтому только пытался отпихнуть его подальше от себя.

Пока Елена не смотрела на дорогу, машина свернула с пути, и теперь левое переднее колесо увязало в песке. Она попыталась вывернуть руль, но автомобиль словно обрел собственную волю. Она надавила тормоз, от этого машина пошла юзом. Елена слишком поздно заметила глубокую канаву на дороге. Машина с такой силой ударилась о препятствие, что Елену подбросило на сиденье. Ее нога конвульсивно выпрямилась и попала на педаль газа. Автомобиль дернулся вперед, и его начало заносить в другом направлении. Краем глаза Елена видела, что Билли и Вульф продолжают бороться, несмотря на то что их швыряет из стороны в сторону. Машина съехала с дороги в мягкий песок. Елена ударилась лбом о руль и вдруг поняла, что все вокруг медленно переворачивается. Автомобиль словно воспарил в небеса. Ей казалось, что это будет продолжаться бесконечно. Падая на бок, она уцепилась одной рукой за руль, а другой — за рычаг передач. Однако машина не перевернулась полностью, а замерла на одном боку, словно монета, вставшая ребром. Рычаг передач, за который цеплялась Елена, с треском отломился. Она сползла в сторону дверцы, снова ударившись головой. Наступила тишина.

Елена встала на четвереньки, держа в руке сломанный рычаг и посмотрела назад. Вульф и Билли лежали не двигаясь, Вульф — сверху.

Под ее взглядом Вульф зашевелился. А она-то уже успела подумать, что он умер. Одно ее колено упиралось в дверцу, другое — в лобовое стекло. Справа от нее вертикально стояла крыша машины. Слева было сиденье. Елена смотрела в промежуток между верхом сиденья и крышей и чувствовала себя дезориентированной и беспомощной.

Тем временем Алекс, упираясь ногами в левую заднюю дверцу, всем телом навалился на пол и начал раскачивать машину. На третий раз машина накренилась и встала на все четыре колеса. У Елены закружилась голова. Она видела, как Вульф открыл дверцу, выбрался наружу и достал нож. К нему приближался Вандам.

Елена не могла двинуться с места из-за головокружения. Она заметила, что Вандам пригнулся, готовясь к прыжку и подняв руки для защиты. Лицо у него было красное, и он тяжело дышал: видимо, он бежал за машиной. Противники стали двигаться по кругу. Вульф прихрамывал. Позади них огромным оранжевым шаром зависло солнце.

Вандам сделал было шаг вперед, но вдруг замер, как будто засомневался. Вульф же, в свою очередь, набросился на него с ножом, но, не рассчитав, что Вандам остановится, промахнулся. Майор ударил врага кулаком в лицо. Вульф отшатнулся, у него из носа хлынула кровь.

Они опять стали кружить по песку, словно боксеры на ринге.

Вандам снова рванулся вперед. На этот раз отступил Вульф, и удар майора не достиг цели. Блеснул нож, Елена видела, как лезвие прошло через брюки Вандама. На его штанине стало медленно расползаться темное пятно. Вульф хотел довершить начатое, но Вандам увернулся.

Елена перевела взгляд на Билли. Мальчик неподвижно лежал на полу машины с закрытыми глазами. Елена кое-как перелезла на заднее сиденье и подняла ребенка с пола. Он не шевелился, было непонятно, жив он или мертв.

— Билли, — позвала она, — о, Билли!

Снова выглянув наружу, Елена увидела, как Вандам упал на одно колено. Его левая рука безвольно повисла, плечо было в крови. Он поднял вверх правую руку, пытаясь защититься. Вульф наступал.

Елена выскочила из машины, сжимая в руке сломанный рычаг от коробки передач, и, увязая в песке, кинулась к Вульфу. Тот нанес удар ножом, майору чудом удалось увернуться. Елена занесла рычаг высоко в воздух и со всей силой, на какую только была способна, опустила его на голову Вульфу. На секунду он замер.

— О Боже, — выдохнула Елена и ударила его еще раз.

Он рухнул на песок. Елена нанесла еще один удар. Затем выронила свое оружие и упала на колени возле Вандама.

— Отличная работа, — слабо улыбнулся он.

— Ты можешь встать?

Он оперся на ее плечо и встал на ноги.

— Все не так уж плохо.

— Дай я посмотрю.

— Потом. Для начала помоги мне с этим. — Здоровой рукой он взял Вульфа за ногу и потащил его к машине. Елена помогала, приподняв поверженного шпиона за руку. Подтащив его к машине, Вандам прислонил безвольную руку Вульфа к крылу автомобиля, ладонью вниз, и наступил ногой ему на локоть. Раздался хруст костей. Елена побелела.

— Чтобы он не причинил нам хлопот, когда придет в себя.

Майор заглянул в машину и положил руку на грудь Билли.

— Жив. Слава Богу!

Мальчик открыл глаза.

— Все кончено, — сказал Вандам.

Глаза Билли снова закрылись.

Вандам сел за руль.

— А где рычаг переключения скоростей?

— Сломался. Это им я ударила Вульфа.

Вандам повернул ключ. Машина дернулась.

— Она стоит на скорости.

Он выжал сцепление и снова повернул ключ. Мотор завелся. Майор слегка отпустил сцепление, машина пошла вперед. Он выключил зажигание.

— Мы на ходу. Нам повезло!

— А что делать с Вульфом?

— Положим его в багажник.

Вандам снова взглянул на Билли. Мальчик уже окончательно пришел в себя, глаза у него были широко открыты.

— Как ты, малыш? — спросил Вандам.

— Мне очень жаль, — сказал Билли. — Но мне правда было плохо.

Вандам посмотрел на Елену.

— Придется тебе опять сесть за руль.

В его глазах стояли слезы.

Глава 29

Внезапно раздался рев самолетов. Роммель поднял глаза и увидел, как из-за ближайшей гряды холмов вылетела эскадрилья британских бомбардировщиков. В войсках их называли «партийные штучки», потому что их боевые порядки в точности повторяли построение самолетов во время военно-воздушных парадов в Нюрнберге.

— В укрытие! — крикнул Роммель и нырнул в ближайший окоп. Шум был такой сильный, что возникало нарушение слуха и казалось, что вокруг повисла тишина. Роммель лежал с закрытыми глазами. У него болел желудок. Ему прислали из Германии врача, но он знал, что единственное лекарство, необходимое ему сейчас, — это победа. Он сильно похудел: военная форма свободно на нем болталась, а воротники рубашек стали велики. Волосы начали быстро редеть и местами поседели.

На календаре было первое сентября, и этот день обещал стать одним из самых ужасных в жизни Роммеля. То, что раньше выглядело как слабое место в обороне союзников, теперь больше походило на засаду. Там, где минные поля должны были быть редкими, земля оказывалась плотно утыкана смертоносными снарядами; вместо твердого грунта повсюду подстерегали зыбучие пески; наконец, горный кряж Алам-Хальфа вместо того, чтобы стать легкой добычей, превратился в мощный оборонительный рубеж. Роммель выбрал неправильную стратегию, его разведка ошиблась, его шпион соврал.

Когда бомбардировщики пролетели мимо, Роммель вылез из окопа. Адъютанты и офицеры высыпали из укрытий и собрались вокруг него. Фельдмаршал поднял свои защитные очки и оглядел пустыню. Большинство военных машин увязло в песках, некоторые из них неистово буксовали. «Если бы враг атаковал, — подумал Роммель, — мы бы дали ему бой». Но союзники окопались, запаслись терпением и принялись последовательно выводить из строя его танки, словно вылавливая рыбок из бочки.

Ничего хорошего это не означало. Его передовые части были остановлены всего в пятнадцати милях от Александрии. «Пятнадцать миль, — думал Роммель. — Еще пятнадцать миль, и Египет был бы моим». Он посмотрел на окруживших его офицеров. Как обычно, выражения их лиц повторяли его собственное. Поражение.

Он знал, что это всего лишь ночной кошмар, но не мог проснуться. Он видел тюремную камеру. Ее размеры: шесть футов в длину и четыре в ширину, половину камеры занимает кровать. Под кроватью находится параша. Стены из гладкого серого камня. С потолка свисает маленькая электрическая лампочка. В одном конце камеры — дверь. В другом — квадратное окошко как раз на уровне глаз: через него виден клочок ярко-голубого неба. Во сне он думал: «Я скоро проснусь, и все будет нормально. Я увижу рядом с собой красивую женщину, спящую на шелковых простынях. Я дотронусь до ее груди, — подумав об этом, он ощущал сильное желание, — и она проснется и поцелует меня, и мы будем пить шампанское…» Но сосредоточиться на этой картине не удавалось, и сон с камерой снова возвращался. Где-то рядом кто-то тяжело бил в барабан, маршировали солдаты. Что за ужасный ритм — бум-бум, бум-бум, трам-трам… Барабан, солдаты, узкие серые стены камеры и этот далекий, дразнящий клочок голубого неба… Он так напуган, что силой заставляет себя открыть глаза и просыпается.

Оглядывается по сторонам. Не понимает, в чем дело. Он ведь проснулся, вполне проснулся, нет никаких сомнений… Но камера не исчезла. Узник встает с кровати, заглядывает под нее и видит парашу.

Он выпрямляется, затем спокойно и методично начинает биться головой о стену.

Иерусалим, 24 сентября, 1942

Моя дорогая Елена,

сегодня я ходил к Стене Плача. Я стоял перед ней вместе с другими иудеями и молился. Я написал квитлах и положил его в щель в стене. Господь услышит мою просьбу.

Иерусалим — одно из самых прекрасных мест на земле. Естественно, живется мне не сладко: я сплю на матрасе на полу в комнате вместе с пятью такими же беженцами, как я. Иногда мне перепадает кое-какая работенка, я подметаю в магазине, куда один из моих товарищей по комнате — еще совсем молодой человек — носит доски для плотника. Я очень беден, как всегда, зато я бедняк, живущий в Иерусалиме, что гораздо лучше, чем быть богачом в Египте.

Я пересек пустыню в грузовике британской армии. Они спросили меня, что бы я стал делать, если бы меня не подобрали. Я сказал, что пошел бы пешком. Они, наверное, приняли меня за безумца. Однако этот поступок, Елена, самое разумное, что я когда-либо делал в жизни.

Я хочу сообщить тебе, что скоро умру. Моя болезнь неизлечима, даже если бы у меня были деньги на врача, ничто бы не помогло мне. Осталась пара недель, может быть, месяцев. Не расстраивайся. Еще никогда в жизни я не был так счастлив, как сейчас.

Я хочу, чтобы ты знала, о чем я попросил Господа. Я просил его сделать мою дочь, Елену, счастливой. Я верю, что он исполнит мою просьбу.

Прощай.

Твой отец.

Копченый окорок был нарезан тонкими, как бумага, ломтиками, которые потом свернули в аппетитные трубочки. Хлеб — домашней выпечки, свежий, как само утро. В стеклянной баночке — картофельный салат с настоящим майонезом и обжаренными кусочками лука. Плюс бутылка вина, бутылка содовой, пакет с апельсинами и пачка его любимых сигарет.

Елена принялась упаковывать еду в корзинку для пикников.

Она как раз закрыла крышку, когда раздался стук в дверь. Сняв передник, девушка пошла открывать.

Вандам вошел в дом, закрыл за собой дверь и крепко поцеловал Елену. Он так крепко обнимал ее, что ей становилось немножко больно, но она никогда не жаловалась на такие мелочи: ведь они чуть не потеряли друг друга, и теперь их переполняло чувство взаимной благодарности.

Они прошли на кухню. Вандам приподнял корзинку:

— Господи, что ты туда положила — кирпичи?

— Какие новости? — спросила Елена.

Он понимал, что она хочет узнать что-нибудь о последних событиях на фронте.

— Немецко-фашистские войска отступают по всей линии фронта — я цитирую.

Елена смотрела на него и думала о том, как он изменился в последние дни. Даже по-другому разговаривает. В его волосах появились первые седые волоски, зато он много смеялся.

— Думаю, ты из тех мужчин, которые с возрастом только хорошеют, — промолвила она.

— Подожди, пока у меня начнут выпадать зубы.

Они вышли. Небо было таким темным, что у Елены вырвался возглас удивления.

— Похоже, сегодня конец света, — сказал Вандам.

— Никогда такого не видела.

Сев на мотоцикл, они поехали к школе Билли. Небо становилось темнее. Когда они проезжали мимо отеля «Шепард», упали первые капли дождя. Елена увидела, как какой-то египтянин пытался укрыться от дождя, развернув над феской носовой платок. Капли были необычного размера — каждая оставляла на платье большое мокрое пятно. Вандам припарковался перед отелем. Не успели они соскочить с мотоцикла, начался настоящий тропический ливень.

Укрывшись под навесом у входа в отель, они наблюдали за бурей. Количество низвергавшейся с неба воды было поистине невероятным. Через считанные минуты водосточные канавы переполнились, и грязные потоки захлестнули тротуар. На противоположной стороне улицы владельцы магазинчиков бегали по щиколотку в воде, закрывая ставни. Автомобильное движение замерло.

— Системы дренажа в этом городе нет, — констатировал Вандам. — Вода потечет прямо в Нил. Только посмотри на это.

Улица превратилась в реку.

— А мотоцикл? — воскликнула Елена.

— Как бы не смыло… — озаботился Вандам. — Надо прикатить его сюда.

Не сразу решившись на этот подвиг, майор все же выскочил на улицу, схватил мотоцикл за ручки и подкатил машину к ступенькам отеля. Когда он вернулся в укрытие, его одежда была мокрой насквозь, а волосы слиплись, как будто его окатили из ведра. Елена долго над ним потешалась.

Казалось, дождь никогда не кончится.

— А что с Билли? — заволновалась наконец Елена.

— Ничего страшного, детей продержат в школе, пока не прекратится дождь.

Они вошли в отель чего-нибудь выпить. Вандам заказал шерри: он поклялся забыть о джине и утверждал, что нисколько об этом не жалеет.

Ливень прекратился, и они вышли наружу, однако им пришлось подождать, пока потоки воды уменьшатся. Наконец выглянуло солнце, и на мостовой осталось не более дюйма воды. Водители принялись возвращать к жизни свои машины. Мотоцикл не слишком вымок и поэтому завелся с первого раза.

Солнце уже вовсю припекало, вода начала испаряться.

Билли ждал их у школы.

— Ну и гроза! — восторгался он, влезая на мотоцикл между Вандамом и Еленой.

Они выехали в пустыню. Крепко держась, чтобы не упасть, и наполовину прикрыв глаза, Елена не замечала вокруг ничего необычного, пока Вандам не остановился. Все трое слезли с мотоцикла и замерли, потеряв дар речи.

Пустыня была покрыта сплошным ковром из цветов.

— Наверное, это из-за дождя, — растерянно пробормотал Вандам.

Вдруг откуда-то появилось множество крылатых насекомых: бабочки и пчелы запорхали с цветка на цветок, собирая неожиданный урожай.

— Я думаю, семена лежали в песке и ждали, — предположил Билли.

— Да, — согласился Вандам. — Долго же им пришлось дожидаться чуда.

Цветы были совсем крошечные, но очень яркие. Билли сошел с дороги и наклонился, чтобы рассмотреть их поближе. Вандам обнял Елену и поцеловал, сначала в щеку, а затем они слились в долгом поцелуе.

Наконец она оттолкнула его, смеясь.

— Ты смутишь Билли.

— Ему придется привыкнуть к таким сценам, — сказал Вандам.

Елена перестала смеяться.

— Правда? — прошептала она. — Правда?

Вандам улыбнулся и снова поцеловал ее.

Человек из Санкт-Петербурга