цип, что у радара или сонара. Волны отражаются от каких-то частей земли — камня или чего-то жидкого — и возвращаются к поверхности, где их улавливают специальные устройства, которые называются сейсмографы или геофоны.
Пастор работал оператором. На площади в одну квадратную милю на равных расстояниях расставили более тысячи геофонов. Всякий раз, когда начинал работать вибратор, сейсмографы фиксировали отраженные волны, а их, в свою очередь, записывал контролер, который находился в трейлере — все называли его конурой. Всю собранную таким образом информацию вводили в суперкомпьютер в Хьюстоне, чтобы получить трехмерную карту земной коры. Затем карты продавали нефтяным компаниям.
Вибраторы заработали энергичнее, казалось, океанский лайнер набирает скорость; затем стало тихо. Пастор пробежал вдоль sendero к грузовику, стараясь защитить глаза от взметнувшейся в воздух пыли. Распахнув дверцу, он взобрался в кабину. За рулем сидел приземистый темноволосый мужчина лет тридцати.
— Привет, Марио, — сказал Пастор, занимая место рядом с водителем.
— Привет, Рикки.
На водительских правах Пастора (класс Б) значилось имя — Ричард Грейнджер. Права были поддельными, но имя настоящим.
В руках он держал блок сигарет «Мальборо», которые курил Марио. Пастор бросил сигареты на приборный щиток:
— Вот, я кое-что тебе принес.
— Послушай, ты вовсе не должен покупать мне курево.
— Я постоянно стреляю у тебя сигареты.
Пастор вскрыл блок, вытащил пачку, распечатал ее и взял себе сигарету.
Марио улыбнулся:
— Почему бы тебе не купить сигареты себе?
— Проклятие. Я не могу позволить себе такую дорогую привычку.
— Да ты просто спятил, — рассмеялся Марио.
Пастор закурил. Он всегда легко сходился с людьми. На улицах, где прошло его детство, тебя бьют, если ты кому-то не нравишься, а Рикки был низкорослым мальчишкой. Поэтому он научился интуитивно понимать, чего от него ждут — уважения, любви, шуточек, — и тут же предоставлять желаемое. На нефтяных промыслах людей связывал юмор: чаще всего язвительный, иногда добродушный или непристойный.
И хотя Пастор провел здесь всего две недели, люди ему доверяли. Однако он еще не придумал, как украсть сейсмический вибратор. А задачу необходимо решить в ближайшие несколько часов, поскольку завтра грузовик должен перебраться в другое место, которое находилось в семистах милях отсюда, возле Кловиса, штат Нью-Мексико.
У него возник план — поехать вместе с Марио. Путешествие займет два или три дня — грузовик, который весил сорок тысяч фунтов, даже на автостраде не мог развить скорость выше сорока миль в час. Где-нибудь по дороге он напоит Марио, а потом сбежит с грузовиком. Пастор надеялся придумать план получше, но пока ничего не получалось.
— Моя машина еле дышит, — сказал он. — Ты не подбросишь меня завтра до Сан-Антонио?
Марио удивился:
— А разве ты не собираешься в Кловис?
— Нет. — Пастор махнул рукой в сторону пустыни. — Ты только посмотри вокруг. Здесь так красиво, я не хочу уезжать из Техаса.
Марио пожал плечами. Люди его профессии часто меняли работу.
— Конечно, я тебя подвезу. — Правила компании запрещали брать пассажиров, но водители их постоянно нарушали. — Встретимся на свалке.
Пастор кивнул. На свалке, устроенной в довольно мрачной лощине, было полно ржавых автомобилей, разбитых телевизоров и рваных матрасов. Она находилась на окраине Шило, ближайшего города. Там никто не увидит, что Марио берет его с собой, разве что мальчишки, стреляющие в змей из мелкашки.
— Во сколько?
— Ну, давай часов в шесть.
— Я захвачу кофе.
Пастору был необходим грузовик. От него зависела его жизнь. Ему ужасно хотелось прямо сейчас схватить Марио, вышвырнуть его из кабины и уехать. Но он понимал, что это не слишком хорошая идея. Во-первых, Марио на двадцать лет моложе, и с ним будет непросто справиться. Во-вторых, кражу не должны обнаружить в течение нескольких дней. Пастору нужно отогнать грузовик в Калифорнию и спрятать, прежде чем полиция начнет разыскивать похищенный сейсмический вибратор.
Радио в кабине запищало, показывая, что контролер записал данные, полученные после очередной серии замеров, и все прошло нормально. Марио поднял плиту и проехал ровно пятьдесят ярдов, остановившись точно у розового пластикового флажка. Потом он опустил плиту и послал сигнал готовности. Пастор внимательно наблюдал за его действиями, стараясь запомнить, в каком порядке Марио перемещает рычаги и переключатели. Потом у него не будет возможности задавать вопросы.
Они дожидались радиосигнала из конуры. Конечно, водитель и сам имел право принимать решения, но контролер предпочитал отдавать команду лично, включая дистанционное управление. Пастор докурил сигарету и выбросил окурок в окно. Марио кивнул в сторону машины Пастора, припаркованной в четверти мили на асфальтовом шоссе в две полосы:
— Твоя подружка?
Пастор посмотрел в ту сторону, куда показал Марио. Звезда вышла из грязно-голубой «хонды» и осталась стоять, опираясь на капот и обмахиваясь соломенной шляпой.
— Да, — ответил Пастор.
— Давай-ка я покажу тебе фотку. — Марио вынул из кармана джинсов потертый кожаный бумажник, вытащил из него снимок и протянул Пастору. — Это Изабелла, — гордо сказал он.
Пастор взглянул на хорошенькую мексиканку лет двадцати пяти, в желтом платье. Темные волосы перевязаны желтой лентой. На коленях она держала грудного ребенка, а рядом стоял смущенный темноволосый мальчик.
— Твои дети?
Марио кивнул:
— Росс и Бетти.
Пастор сдержал улыбку, услышав английские имена.
— Симпатичные ребятишки. — Он подумал о своих детях и едва не рассказал о них Марио, но в самый последний момент удержался. — Где они живут?
— В Эль-Пасо.
Неожиданно у Пастора возникла идея.
— Ты часто их видишь?
Марио покачал головой.
— Мне приходится много работать, приятель. Коплю деньги, чтобы купить дом. Настоящий, с большой кухней и бассейном во дворе. Они этого заслуживают.
Идея Пастора начала приобретать очертания, и он постарался скрыть возбуждение, небрежно проговорив:
— Да, красивый дом для красивой семьи?
— Именно, — улыбнулся Марио.
Прозвучал радиосигнал, и грузовик затрясло. Раздался грохот, напоминающий раскаты грома, только более ритмичные. Он начинался на басовых нотах, постепенно становясь все пронзительнее. Ровно через четырнадцать секунд наступила тишина.
Пастор щелкнул пальцами:
— Слушай, у меня появилась идея… Нет, пожалуй, ничего не получится.
— О чем ты?
— Не знаю, выйдет ли.
— Ты о чем, приятель?
— Мне пришла в голову одна мысль: у тебя красивая жена и симпатичные детки. Плохо, что ты так редко с ними встречаешься.
— Это твоя мысль?
— Нет. Вот что я хотел тебе предложить. Я могу отогнать грузовик в Нью-Мексико, а ты их навестишь, вот и все. — Было важно не показать собственной заинтересованности. — Но, боюсь, у нас ничего не получится, — равнодушно добавил он.
— Да. Ничего не получится.
— Наверное. С другой стороны, давай прикинем. Если мы стартуем завтра рано утром и вместе доедем до Сан-Антонио, я могу подбросить тебя до аэропорта, и днем ты уже будешь в Эль-Пасо. Поиграешь с детьми, пообедаешь с женой, проведешь с ней ночь, а утром сядешь на самолет. Я подхвачу тебя в аэропорту Лаббока… Сколько от Лаббока до Кловиса?
— Девяносто или сто миль.
— Вечером того же дня мы будем в Кловисе. В крайнем случае утром. И никто не узнает, что ты не сидел за рулем все это время.
— Но ты же хотел выйти в Сан-Антонио.
Дерьмо. Эта деталь вылетела у Пастора из головы. Приходилось импровизировать на ходу.
— Знаешь, я никогда не бывал в Лаббоке, — беззаботно заявил он. — Кажется, именно там родился Бадди Холли.
— А кто, черт возьми, такой этот Бадди Холли?
Пастор пропел:
— «Я люблю тебя, Пегги Сью»… Бадди Холли умер до того, как ты родился, Марио. А мне он нравился даже больше, чем Элвис.
— И ты готов сесть за руль грузовика, чтобы я смог повидать своих?
Пастор немного испугался: вдруг у Марио возникли подозрения? Или он просто ему благодарен?
— Конечно, — ответил он. — Если ты разрешишь мне курить твои сигареты.
Марио удивленно покачал головой:
— Ты отличный парень, Рикки. Я даже не знаю.
Нет, он ничего не заподозрил. Однако Пастор понимал, что Марио сомневается и давить на него не следует. Он постарался скрыть свое разочарование и небрежно бросил:
— Ну, подумай на досуге, у тебя еще есть время.
— Если что-нибудь случится, я могу потерять работу.
— Можешь, — ответил Пастор, сдерживая нетерпение. — Давай поговорим об этом позже. Ты собираешься сегодня зайти в бар?
— Обязательно.
— Ну, там и скажешь, что решил.
— Ладно, договорились.
Вновь загудело радио, и Марио поднял плиту.
— Мне пора возвращаться, — сказал Пастор. — Нам до заката нужно свернуть несколько миль кабеля. — Он отдал Марио его фотографию и распахнул дверь. — Вот что я тебе скажу, дружище: будь у меня такая хорошенькая женушка, я бы вообще не выходил из дома.
Он ухмыльнулся, спрыгнул на землю и захлопнул дверцу.
Грузовик подъехал к следующему флажку, а Пастор, загребая пыль ковбойскими сапогами, зашагал по своим делам.
Он подошел к тому месту, где стояла его машина, возле нее нетерпеливо расхаживала Звезда.
Когда-то она была знаменита. Впрочем, недолго. В самый разгар эры хиппи Звезда жила в Хайт-Эшбери, пригороде Сан-Франциско. Тогда Пастор ее еще не знал — он провел конец шестидесятых годов в заработке своего первого миллиона долларов, — но ему не раз доводилось слышать рассказы о ее успехах. Звезда была ошеломляюще красива — высокая, темноволосая, с великолепной фигурой, напоминающей песочные часы. Она записала пластинку, на которой вместе с группой, носившей название «Дождь из свежих маргариток», декламировала стихи под психоделическую музыку. Альбом имел успех, и Звезда на несколько дней прославилась.