По правде говоря, на этой конкретной планете вообще почти ничего не было. Эта планета была заурядной в самом точном смысле слова и не смогла бы набраться незаурядности даже за миллиард лет. А разведка, само собой, не проявляла особого интереса к планетам, у которых нет шансов набраться незаурядности даже за миллиард лет.
Поверхность ее представляла собой по преимуществу скальные обнажения, чередующиеся с беспорядочными нагромождениями валунов. В последние полмиллиона лет или что-нибудь вроде того здесь появились первичные растения, появились и неплохо прижились. Мхи и лишайники заползли в расщелины и поднялись по скалам, но кроме них другой жизни здесь, по — видимому, не возникало. Хотя, положа руку на сердце, даже в этом не было полной уверенности, поскольку обследованием планеты как таковой никто не занимался. Ее не подвергали ни тщательному общему осмотру, ни детальной проверке на формы жизни: слишком уж всех заинтересовала свалка.
Они и садиться-то не собирались, а просто вышли на круговую орбиту и вели рутинные наблюдения, занося полученные рутинные данные в полетный дневник. Но тут кто-то из дежурных у телескопа заметил свалку, и с этой минуты их всех затянуло в неразрешимую, доводящую до бешенства головоломку.
Свалку сразу прозвали свалкой, и это было точное имя. По всей ее площади были разбросаны — что? Вероятно, части какого-то двигателя, однако по большому счету нельзя было поручиться даже за это. Поллард, инженер-механик, лишился сна и покоя, пытаясь сообразить, как собрать хотя бы несколько частей воедино. В конце концов ему удалось каким-то образом соединить три детали, но и сложенные вместе они не имели никакого смысла. Тогда он решил разъединить детали сызнова, чтобы понять по меньшей мере, как они соединяются. И не сумел их разделить. С этой секунды Поллард практически рехнулся.
Части двигателя — если это был двигатель — были разбросаны по всей свалке, словно кто-то вышвырнул или что-то вышвырнуло их в спешке, нимало не заботясь, как и куда они упадут. Но в сторонке аккуратным штабелем было сложено другое имущество, и самый поверхностный взгляд приводил к выводу, что это припасы. Тут была какая-то, по всей видимости, пища, хоть и довольно странная пища (если вообще пища). Были пластиковые бутылочки диковинной формы, наполненные ядовитой жидкостью. Были предметы из ткани, вполне возможно представляющие собой одежду, и трудно было не содрогнуться, соображая, что за существа могли бы носить одежду такого рода. Были металлические прутья, скрепленные в пучки при помощи каких-то гравитационных сил вместо проволоки, к какой в подобном случае прибегли бы люди. И было множество другого добра, для которого не находилось никакого определения.
— Им бы давно следовало найти ответ, — продолжал Уоррен, — Они раскалывали орешки покрепче этого. За месяц, что мы торчим здесь, им бы следовало не только собрать двигатель, но и запустить его.
— Если это двигатель, — уточнил Лопоухий.
— А что еще это может быть?
— Ты мало-помалу начинаешь хрюкать, как твои ученые. Напоролся на что-то, чего не можешь объяснить, и выдвигаешь самую правдоподобную с виду версию, а если кто-нибудь посмеет усомниться в ней, спрашиваешь сердито: что еще это может быть? Такой вопрос, Айра, — это не доказательство.
— Ты прав, Лопоухий, — согласился Уоррен, — Конечно, это не доказательство. Оттого-то мне и тревожно. Мы не сомневаемся, что там, на свалке, космический двигатель, а доказательств у нас нет.
— Ну кому придет в голову, — спросил Лопоухий вспыльчиво, — посадить корабль, выдрать из него двигатель и вышвырнуть прочь? Если б они учудили такое, корабль сидел бы здесь по сей день.
— Но если двигатель — не ответ, — ответил Уоррен вопросом на вопрос, — тогда что же там навалено?
— Понятия не имею. Меня это даже не занимает. Пусть об этом тревожатся другие, — Он поднялся и направился к двери, — У меня по-прежнему есть для тебя бутылочка, Айра…
— Нет, спасибо, — отказался Уоррен.
И остался сидеть, прислушиваясь, как Лопоухий топоча спускается вниз по трапу.
2
Кеннет Спенсер, специалист по инопланетным психологиям, явился в каюту, уселся в кресло напротив Уоррена и объявил:
— Мы наконец поставили точку.
— Какая там точка! — откликнулся Уоррен. — По существу, вы даже и не начали…
— Мы сделали все, что в наших силах, — Уоррен не стал перебивать, только хмыкнул, — Мы провели все положенные исследования, анализов хватит на целый том. Подготовили полный набор фотоснимков плюс диаграммы и словесные описания…
— Тогда скажите мне, что значит весь этот хлам.
— Это двигатель космического корабля.
— Если это двигатель, — заявил Уоррен, — тогда давайте его запустим. Разберемся, как он работает. А главное, попробуем понять, что за разумные существа построили именно такой двигатель, а не какой-то другой.
— Мы пытались, — ответил Спенсер, — Каждый из нас трудился, не жалея сил. Конечно, у части экипажа нет соответствующей подготовки и знаний, но от работы никто не отлынивал, а помогал другим, у кого такая подготовка есть.
— Знаю, что вы пыхтели не покладая рук.
И ведь правда, они не жалели себя, урывая считанные часы на сон, перекусывая на ходу.
— Мы столкнулись с инопланетным механизмом, — промямлил Спенсер.
— Ну и что? Мы и раньше сталкивались с инопланетными идеями, — напомнил Уоррен. — С инопланетной экономикой, инопланетными верованиями, инопланетной психологией…
— Тут большая разница.
— Не такая уж и большая. Взять хотя бы Полларда. В данной ситуации он ключевая фигура. Разве вы не ждали от Полларда, что он сумеет разгадать загадку?
— Если ее можно разгадать, тогда, конечно, Полларду и карты в руки. У него хватает и знаний, и опыта, и воображения.
— Вы полагаете, надо улетать? — внезапно спросил Уоррен, — Вы явились ко мне затем, чтобы сказать это напрямик? Пришли к выводу, что сидеть здесь дольше ни к чему?
— Вроде того, — согласился Спенсер.
— Хорошо, — произнес Уоррен, — Если таково ваше мнение, верю вам на слово. Взлетаем сразу после ужина. Остается сказать Лопоухому, чтоб подготовил банкет. Своего рода торжественный вечер в честь наших выдающихся достижений.
— Не сыпьте соль на раны, — взмолился Спенсер, — Гордиться нам действительно нечем.
Уоррен с усилием поднялся с кресла.
— Спущусь к Маку и скажу, чтоб подготовил машины к старту. По пути загляну к Лопоухому и предупрежу насчет ужина.
Спенсер остановил его:
— Я встревожен, капитан.
— Я тоже. А что именно вас тревожит?
— Кто они были, эти существа, эти люди с другого корабля? Вы же понимаете, мы впервые, в самый первый раз встретили достоверное свидетельство, что какая-то иная раса достигла стадии космических полетов. И что с ними здесь случилось?
— Испугались?
— Да. А вы?
— Еще нет, — ответил Уоррен, — Но, наверное, испугаюсь, когда у меня будет время хорошенько над этим подумать.
И отправился вниз по трапу сообщить Маку о подготовке к вылету.
3
Мака капитан нашел в его клетушке. Инженер сосал свою почерневшую трубку и читал захватанную Библию. — Хорошая новость, — сказал Уоррен с порога.
Мак отложил книгу и снял очки.
— Есть одна-единственная вещь, которую вы можете мне сообщить и которую я восприму как действительно хорошую новость.
— Она и есть. Готовьте двигатели. Мы скоро стартуем.
— Когда, сэр? Совсем скоро не получится.
— Часа через два примерно. Успеем поесть и разойтись по каютам. Я дам команду.
Инженер сложил очки и засунул их в карман. Потом выбил трубку в ладонь, выкинул пепел и опять стиснул погасшую трубку в зубах.
— Мне всегда было не по себе на этой планете, — признался он.
— Вам не по себе на любой планете.
— Мне не нравятся башни.
— Вы сошли с ума, Мак. Тут же нет никаких башен.
— Нет, есть. Я ходил с ребятами по окрестностям, и мы обнаружили кучку башен.
— Может, скальные образования?
— Нет, башни, — упрямо повторил инженер.
— Но если вы обнаружили башни, — возмутился Уоррен, — то почему не доложили?
— Чтоб ученые ищейки развели вокруг них тарарам и мы застряли здесь еще на месяц?
— А, все равно, — сказал Уоррен. — Вероятнее всего, это вовсе не башни. Кто стал бы гнуть спину, возводя башни на этой занюханной планетке? Чего ради?
— У них жуткий вид, — сообщил Мак, — Зловещий — самое точное слово. От них пахнет смертью.
— Это в вас кельтская кровь говорит. В душе вы по-прежнему суеверный кельт — скачете по мирам сквозь пространство, а втайне до сих пор верите в призраков и баньши. Средневековый ум, просочившийся в век науки.
— От этих башен, — заявил Мак, — по спине мурашки бегают.
Капитан и инженер довольно долго стояли друг против друга. Потом Уоррен, протянув руку, легонько похлопал Мака по плечу.
— Я никому про них не скажу, — пообещал он, — Давайте раскручивайте свои машины.
4
Уоррен молча сидел во главе стола, прислушиваясь к разговорам команды.
— Они затеяли здесь аварийный ремонт, — заявил физик Клайн, — Развинтили кое-что по винтикам, а затем по той ли, по другой ли причине собрали двигатель заново, но часть снятых деталей ставить обратно не стали. По каким-то причинам им пришлось реконструировать двигатель, и они сделали его проще, чем прежний. Вернулись к основным принципам, отбросив все излишества, всякую там автоматику и технические безделушки, но при этом новый двигатель у них получился больше по размерам, менее компактным, более громоздким, чем тот, на котором они прилетели. Потому-то им пришлось оставить здесь еще и часть припасов.
— Однако, — задал вопрос химик Дайер, — если они вели такой сложный ремонт, то каким образом? Где они взяли материалы?
Бриггс, специалист по металлургии, откликнулся:
— Тут полно рудных месторождений. Если бы не так далеко от Земли, планета могла бы стать золотой жилой.