«Не религию. Нет-нет, не религию, а судьбу, как вы не понимаете?»
«А как это Саттон мог найти судьбу? Судьба — это идея, абстракция!»
«Судьба — это предопределенное течение событий, часто рассматриваемое, как действие сил, которым невозможно противостоять. Саттон нашел именно это — неотразимые силы».
Тогда, вспоминал Адамс, я сказал:
«Саттон поведал мне о существах, которых он обнаружил в системе Лебеди-61. Он был в затруднении относительно их точного определения, сказал, что лучше всего назвать их симбиотическими абстракциями».
А Рейвен кивнул и ответил, что, пожалуй, такое определение, как «симбиотические абстракции» подходит лучше всего, хотя понять, что такое симбиотическая абстракция и как она выглядит, очень трудно. Может быть, в книге будет яснее…
…Информационный робот начал довольно резво.
— Симбиоз? — переспросил он, и пошло-поехало — О, сэр, симбиоз — это очень просто. Это — обоюдовыгодное сосуществование двух организмов различных видов. Обоюдовыгодное, прошу учесть, сэр. Это очень важно, что сосуществование обоюдовыгодное. То есть, оно не для кого-то одного выгодное, а выгодное именно для обоих организмов. Мутуализм — это вот нечто другое. Здесь также присутствует взаимная выгода, но она носит скорее внешний, сэр, чем внутренний характер. Это также и не паразитизм, поскольку в случаях паразитизма выигрывает только одна, так сказать, сторона. Выигрывает, как это не прискорбно, не хозяин, а паразит. Такова суровая правда жизни.
— Расскажи-ка мне, — с трудом сдерживая улыбку, попросил Адамс, — побольше о симбиозе. Чепуха, про которую ты так увлекательно рассказываешь, меня не очень интересует.
— На самом деле, — охотно откликнулся робот, — все предельно просто. Возьмем, к примеру, вереск. Вы, конечно, знаете, что это растение не может расти без связи с определенным грибом?
— Нет, — буркнул Адамс, — представь себе, не знаю.
— Ну, так я вам расскажу. Гриб как бы живет внутри растения — внутри корней, цветов и семян. Если бы не этот гриб, вереск не смог бы произрастать на тех почвах, где он обычно встречается. Редкое растение может расти на таких бедных почвах. А все потому, сэр — вы следите за мыслью? — что ни у одного другого растения нет такого прекрасного гриба-напарника. Вереск дает грибу место для жизни, а гриб добывает для вереска питательные вещества из почвы.
— Ну, знаешь, — пожал плечами Адамс, — я бы не сказал, что это так просто…
— Ну, — сказал робот, — есть, сэр, и другие примеры. Существуют, например, лишайники, которые представляют собой не что иное, как симбиотическую комбинацию гриба и водоросли. Иначе говоря, если посмотреть с фактической стороны, лишайника как такового и нет. Есть два отдельных организма.
— М-да, — выговорил Адамс с усмешкой, — просто удивительно, как это только ты сам до сих пор не сгорел дотла в лучах своей гениальности!
— А еще есть такие маленькие зеленые существа… — невозмутимо продолжал робот.
— Лягушки, что ли?
— Нет, не лягушки, — без запинки ответил робот. — Это простейшие организмы, одноклеточные. Такие малюсенькие, в воде живут, ну, вы что, не знаете разве? Они вступают в симбиотические отношения с определенными видами водорослей. Животное потребляет кислород, который вырабатывает водоросль, а водоросль, в свою очередь, потребляет углекислый газ, который выделяет животное.
А еще существует симбиотическая связь между червем и водорослью. Водоросль помогает процессу пищеварения червя, и все идет хорошо до тех пор, пока червю не взбредет в голову сожрать водоросль, а что он без нее? Абсолютное ничтожество, вот что я вам скажу сэр, больше ничего!
— Все это безумно интересно, — прервал Адамс робота. — А теперь попробуй-ка сказать, как, по-твоему выглядит симбиотическая абстракция?
— Не знаю, — растерянно ответил робот. — Не знаю сэр…
И доктор Рейвен сказал то же самое:
«Очень трудно себе представить, как выглядит симбиотическая абстракция…»
А потом, вспоминал Адамс, он еще раз подчеркнул, что это не религия. Так и сказал: «Да нет же, о Господи, не религия!»
Рейвен зря не скажет, думал Адамс, он лучший специалист в Галактике по сравнительной религии.
«Но, может быть, это новая идея», — так сказал доктор Рейвен.
О, боже, только этого мне не хватало — новая идея! Все новые идеи опасны, думал Адамс, потому, что людей в Галактике мало. И одного неосторожно оброненного слова достаточно, чтобы где-нибудь вспыхнул очаг недовольства, от которого может быстро разгореться пожар, и человечество вновь будет отброшено в Солнечную систему.
Никаких новых идей! Нельзя играть с огнем! Лучше пусть погибнет один человек, чем все человечество утратит власть над Галактикой. Лучше пожертвовать одной идеей, пусть даже супергениальной, чем отказаться от принципов, позволяющих сохранить нынешнее положение вещей.
Итак:
Пункт 1: Саттон — не человек.
Пункт 2: Он сказал не все, что знает.
Пункт 3: Он владеет тайной рукописью.
Пункт 4: Он собирается писать книгу.
Пункт 5: У него — новая идея.
Вывод: Саттона надо убить.
«Трик-трюк, клик-клик…»
«Война, — сказал человек в маске. — Война во времени».
Что же это будет за война? Дело тонкое… Шахматная доска в четырех измерениях с миллиардом клеток и миллионом фигур, и с правилами, которые меняются каждую секунду.
Чтобы побеждать в этих битвах, нужно будет возвращаться назад, наносить удары в таких точках времени и пространства, чтобы никто не догадался, что идет война. Логически, военные события такого рода смогут происходить на древнегреческих серебряных рудниках в них смогут принять участие колесницы Тутмоса III и корабли Колумба. Войной будут охвачены все сферы жизни, и в мыслях людей, никогда не задумывавшихся о том, что такое время, произойдет переворот…
Разведутся шпионы и пропагандисты. Шпионы станут изучать прошлое, чтобы получить данные для разработки стратегии военных действий, а пропагандисты — обрабатывать материал для осуществления кампаний…
Следовательно, уже сейчас, в 7990 году, департамент кишит шпионами, агентами пятой колонны и саботажниками. Но все это делается так ловко, что комар носа не подточит.
Однако, как и в обычной, так сказать честной войне, тут должны существовать стратегические точки. Как в шахматах — должен быть ключевой квадрат. И этот квадрат — Саттон. Он — та клетка, которую нужно держать под боем. Пешка, вставшая на пути слона и ладьи. Точка, в которой сходятся все линии. Кто начнет атаку — черные или белые?
Адамс уронил голову на руки. Плечи сотряслись от рыданий, но слез не было.
— Эш, мальчик, — сказал он. — Эш, как я верил в тебя! Эш…
Внезапно воцарившаяся тишина оборвала этот крик души. В первое мгновение он даже не понял, в чем дело.
Психо-трейсер замолчал.
Адамс наклонился к прибору, прислушался. Нет, ошибки не было. Трейсер молчал. Молчало сердце Саттона.
Сила, приводившая в действие прибор, иссякла.
Адамс медленно поднялся, надел шляпу и на ватных ногах пошел к двери.
Впервые в жизни Кристофер Адамс ушел домой до окончания рабочего дня.
Глава 26
Саттон на мгновение напрягся, но быстро взял себя в руки. Шутят, подумал он. Они не смогут меня убить. Им книга нужна, а покойники книг не пишут.
И опять, как будто подслушав мысли Саттона, Кейз сказал:
— Не рассчитывайте на наше благородство. Чем-чем, а этим мы похвастаться не можем. Верно я говорю, Прингл?
— Что правда, то правда.
— Нам бы, честно говоря, гораздо выгодней доставить вас к Тревору, и…
— Минуточку! — вмешался Саттон. — Тревор — это уже что-то новенькое!
— Ну, Тревор… — развел руками Прингл. — Тревор — шеф нашей корпорации.
— Той самой корпорации, — добавил Кейз, — которая жаждет приобрести вашу книгу.
— Тревор покрыл бы нас неувядаемой славой, — вздохнул Прингл, — и отвалил бы нам целое состояние, если бы удалось уговорить вас. Но, поскольку вы такой упрямый мужик, нам придется добыть себе на жизнь другим путем.
— А потому, — заключил Кейз, — мы меняем диспозицию, и, повторяю, как это ни прискорбно, вынуждены отправить вас на тот свет. За вас, мертвого, нам заплатит другой — Морган. Этот спит и видит ваш скелет. Вот так-то.
— Который вы ему уступите по сходной цене, — усмехнулся Саттон.
— Можете в этом не сомневаться! — хихикнул Прингл. — И не продешевим, будьте уверены!
Кейз подмигнул Саттону:
— Надеюсь, вы не будете возражать?
Саттон покачал головой.
— Какое мне дело до того, что вы будете делать с моим трупом?
— Стало быть, договорились? — процедил сквозь зубы Кейз и поднял пистолет.
— Одну минутку, — спокойно произнес Саттон.
Кейз опустил пистолет.
— Ну, что еще? — недовольно произнес он.
— Сигаретку хочется выкурить, не иначе, — усмехнулся Прингл. — Перед казнью всегда просят сигаретку, или винца стаканчик, а некоторым еще жареного цыпленка подавай!
— Я хотел бы кое-что уточнить, — сказал Саттон.
Кейз кивнул.
— Надо полагать, что в ваше время моя книга уже написана?
— Да, — ответил Кейз. — И, если позволите, я скажу вам свое личное мнение. Это честная и хорошая работа.
— Ну, и кто же ее опубликовал-то? Ваша фирма, или какая другая?
Прингл крякнул.
— Да то-то и оно, что другая! Если бы ее опубликовали мы, какого бы хрена мы тут с вами возились?
Саттон нахмурился.
— Значит, я уже написал ее, — размышлял он вслух, — без вашей великодушной помощи и поддержки. И издал в другом месте… Следовательно, если я начну все сначала и все пойдет так, как вам надо, могут возникнуть некоторые, мягко говоря, осложнения?
— Никаких, — невозмутимо ответил Кейз. — Все можно устроить и объяснить.
— Но если вы меня убьете, книги не будет вообще! Это разве вас устраивает?
Кейз немного смутился.
— Ну, будут некоторые трудности, — ответил он. — И кое-кому придется поворочать извилинами. Но как-нибудь выкрутимся.