Неизвестно откуда налетел ветер — очень странный ветер: он сбил нас с ног и потащил неизвестно куда, не подняв при этом ни песчинки. Пышущий злобой комок, стоя враскорячку, наблюдал…
Казалось, что под нами уже нет песка и мы катимся по мостовой… А потом исчезли барханы и воцарилась совершенная тишина. Мы уткнулись в глухую стену.
Тишина, впрочем, была вскоре нарушена чокнутым Смитом:
— Он вернулся! Мой друг вернулся! Он опять в моей голове! Он вернулся ко мне!
— Заткнись! — рявкнул я.
Смит притих, но бормотать продолжал, восседая с выставленными вперед ногами и глупейшим выражением экстаза на лице…
Оглядевшись, я понял, что мы вернулись туда, откуда нас так бесцеремонно выбросили, — в комнату с каменными плитами, демонстрирующими образцы других миров. Вернулись благополучно, но совершенно неожиданным способом… Будь у нас достаточно времени, чтобы открыть ту дверь, мы, возможно, попали бы сюда и без посторонней помощи, но нетерпеливая пустынная тварь решила ускорить процесс…
Ночь здесь уже сменилась днем. Сквозь широкий дверной проем слабо струился желтый солнечный свет.
Славные лошадки вместе с гномообразным гуманоидом, определившим нас в пустыню, отсутствовали.
Подтянув брюки, я снял с плеча ружье. Мне не терпелось кое с кем рассчитаться.
Глава 4
Мы обнаружили их в большой комнате, напоминавшей склад.
Гномоподобное существо, согнувшись, исследовало наш багаж, разложенный на полу. Часть вещей была, похоже, осмотрена, другая — дожидалась этой процедуры.
Гнома, увлеченно копавшегося в очередной сумке, окружали лошадки. Они тихонько раскачивались, наблюдая за работой, и хотя резные их морды не могли иметь никакого выражения — я видел: трофеи пришлись по вкусу…
Они были настолько поглощены своим занятием, что нам удалось войти незамеченными. Тут лошадки испуганно вздыбились, и гном стал медленно — очевидно, у него затекла спина — разгибаться.
Выпрямившись наполовину, он посмотрел на нас сквозь неопрятные лохмы, похожий в эту минуту на английскую овчарку.
Мы остановились и стали молча ждать.
Гном наконец распрямился и, окруженный все еще вздыбленными лошадками, стал потирать свои узловатые пальцы.
— Мы намеревались отправиться за вами, мой повелитель, — сказал он.
Я указал ружьем на наши раскиданные по полу вещи. Он понял мой жест и замотал головой:
— Не более чем формальность. Таможенный досмотр.
— Хотите обложить все это пошлиной?
— О нет! Просто некоторые из ваших вещей не подлежат ввозу на нашу планету. Никаких пошлин! Впрочем, если вам захочется сделать небольшой подарочек… Так редко подворачивается случай приобрести что-то действительно стоящее! Мы, кстати, можем оказать вам ряд очень ценных услуг. Укрытие от опасности, а также…
Я обвел взглядом помещение. Склад был забит ящиками, корзинами и менее традиционными контейнерами. Уйма самых разнообразных предметов была свалена в одну огромную кучу.
— Похоже, — сказал я, — что дела у вас идут не так уж плохо! Если бы меня кто-то спросил, верю ли я, что вы действительно думали о нашем возвращении, я ответил бы отрицательно. Будь ваша воля — мы торчали бы в пустыне до конца своих дней.
— Клянусь! — поклялся гном. — Мы собирались открыть дверь! Но ваши вещи оказались столь восхитительными, что чувство времени покинуло нас!
— Скажите-ка лучше, зачем мы были заброшены в эту пустыню?
— Чтобы защитить вас от смертельных вибраций, — объяснил гном, — Мы, кстати, тоже спрятались… Эти вибрации возникают всякий раз, когда на планету садится корабль, — и возникают они ночью…
— Это землетрясение? — спросил я, — Я хотел сказать, внутрипланетные толчки?
— Нет. Сотрясение всего вашего существа. Оно разрушает мозг и разрывает тело в куски. Все живое уничтожается им. Поместив вас в другой мир, мы спасли ваши жизни…
Он врал. Ему ничего другого не оставалось. Он нагло заливал о своих намерениях вернуть нас обратно, крыса такая! Печься о нашем возвращении было ему совершенно ни к чему. Он получил от нас все, что хотел.
— Ты, урод! — сказал я. — Брось вкручивать! С чего это вдруг посадка корабля вызовет такие вибрации?
Он поднес скрюченный палец к картошкоообразному носу:
— Этот мир закрыт. Никого никогда сюда не приглашают. Гости, которые время от времени появляются, должны остаться здесь навсегда. Планета запечатывает все корабли, и побег делается невозможным. А с ним и утечка информации.
— Сюда не приглашают, говоришь? — заорал я, — А наводящий луч? Вы заманили нас сюда, чтобы просто-напросто выкинуть в пустыню и завладеть всем нашим багажом! Вы уже прибрали к рукам все, кроме нашего корабля, который запечатан, как и все прочие! Не случайно лошадки настаивали на том, чтобы мы взяли с собой вещи! Они знали, какая участь ожидает корабль! Видно, вы просто не знаете, как избежать этого запечатывания!..
Он кивнул:
— Да, сэр. Это одно из характерных свойств закрытой планеты. Пока что мы бессильны против него…
Теперь, подумал я, гном будет соглашаться со всем, что бы я ни сказал, напустив на себя самый искренний вид. Еще один подленький среди встреченных мной приматов…
— Я не могу понять вот еще чего… — продолжил гном. — Каким образом вам удалось вернуться? Ведь никто не возвращается из этих миров без нашей помощи!
— Вы по-прежнему будете говорить, что собирались нас вызволить?
— Да, клянусь. И вы сейчас же можете получить все свои вещи. У нас даже в мыслях не было что-то присвоить!
— Замечательно! — сказал я, — Весьма разумное решение! Но нас интересуют также и другие вещи…
— Какие? — спросил он немного раздраженно.
— Нас интересует информация об одном человеке. О гуманоиде, очень похожем на нас. С ним был робот.
Глаза гнома забегали — он явно собирался с мыслями. Я шевельнул дулом ружья — и небезрезультатно.
— Было, — сказал гном, — Давно. Очень давно.
— Это был единственный человек, прилетевший к вам?
— Нет. Прилетали и другие из ваших… До него… Шесть или семь… Они покинули город, и больше я их не видел…
— Вы не отправляли их в другой мир?
— Почему же… Мы отправляем туда всех! Это необходимо, потому что каждое новое прибытие вызывает смертоносную волну. После того как волна проходит — мы снова в безопасности, и прибывшие извлекаются нами из своих убежищ.
Возможно, подумал я, он говорит правду. Или какую-то ее часть. А может быть, он имеет иную точку зрения на эти вещи, только не спешит ознакомить нас с ней? Или не решается, будучи однажды схваченным за руку?..
— И как только прилетит новый корабль, снова поднимется эта волна, да?
— Да, но лишь в городе, — уточнил гном, — За его пределами вы в безопасности.
— А что, никто из прибывших не остается в городе?
— Нет. Они идут охотиться за кем-то, находящимся, по их мнению, вне города. Все они за кем-то охотятся.
Господи! — подумал я. Все они действительно вдут по чьему-то следу! Кто знает, в скольких головах уже звучал голос, услышанный Смитом, и сколько самых разнообразных существ на этот голос устремилось…
— Они не рассказывали вам об объекте своей охоты? — спросила Сара.
Гном криво усмехнулся:
— Скрывали.
— Ну, а тот гуманоид, что прилетел к вам с роботом, — он…
— С роботом? Вы имеете в виду очень похожего на него металлического гуманоида?
— Не прикидывайтесь! — не выдержал я. — Вы прекрасно знаете, что такое робот! Эти ваши лошадки — тоже роботы!
— Мы не роботы, — возразил Доббин, — Мы самые настоящие лошадки.
— А ты заткнись!
— Ах, да… — сказал гном, — Вспомнил. Гуманоид с роботом тоже ушел и не вернулся. Правда, спустя какое-то время вернулся робот. Но он ничего не говорил мне. Ни слова.
— И этот робот все еще здесь?! — воскликнула Сара.
— У меня имеется только часть. А вот другая — та, что приводит его в действие, — к сожалению, отсутствует. Кажется, вы называете это мозгом… Я продал мозг диким лошадкам, обитающим в здешней пустыне. Они очень хотели его заполучить и хорошо заплатили. К тому же отказать им было опасно для моей жизни.
— Где нам искать этих диких лошадок? — поинтересовался я.
Гном пожал плечами:
— Кто знает… Они могут оказаться где угодно. Хотя чаще всего — к северу отсюда… Дикие, совершенно дикие…
— Если лошадки такие дикие, то зачем им понадобился мозг Роско? — спросила Сара, — Каким образом они могли его использовать?
Плечи гнома приподнялись снова.
— Понятия не имею. У этих существ не очень-то спросишь. Грубые и необузданные… Да, туловище у них лошадиное, но головы такие, как ваши. И еще руки. Эти твари к тому же имеют привычку вопить как безумные.
— Кентавры! — вскричал Тук, — Насколько мне известно, в пределах Галактики их едва ли не больше, чем гуманоидов!
И они, как справедливо заметил этот джентльмен, весьма строптивы! Впрочем, мне не доводилось встречаться ни с одним из них…
— Значит, вы продали только черепную коробку… — вернулся я к теме. — А все остальное — у вас.
— Да. От туловища они отказались. Оно здесь.
Оставив ненадолго космическое арго, я, уже по-английски, обратился к Саре:
— Что вы обо всем этом думаете? Может быть, пора заняться поисками Найта?
— Это было бы здорово, если…
— Если Найт еще жив, то он сейчас глубокий старик. Но скорее всего, он умер. Не забывайте, что робот, который не смог бы бросить его просто так, вернулся!
— Нужно выяснить, куда и зачем он шел. Мы должны найти мозг Роско и вернуть этот мозг на прежнее место. Робот нам все расскажет.
— Гному, между прочим, он не сказал ни слова.
— Гном есть гном. А мы люди, и очень похожие на тех, кто сделал Роско. Если в него заложена преданность — она должна распространяться и на нас.
— Так вот… — сказал я, повернувшись к гному. — Нам понадобятся тело робота и карты этой планеты. Запас воды, разумеется, тоже. Лошадки, которые повезут нас, наши вещи и…