— Небось вина уже и не осталось.
— Ну да, не осталось! Не могли же они вылакать все три бочонка.
— Ладно, раз решил, иди. Но постарайся вернуться поскорее. По-моему, ты собираешься свалять дурака.
— Я сейчас, — пообещал Робин, развернулся и исчез за деревьями.
Вино, подумал Данкен. Черт возьми, кто мог поделиться с ними вином, какой бедолага?
В ивах что-то зашуршало. Лисица — или какой другой зверь — то ли вернулась, то ли просто устроилась поудобнее. Эйнер, должно быть, услышал шорох. Он было повернулся, но фигура, что выскользнула вдруг из рощицы, двигалась гораздо быстрее. Одна рука обхватила Эйнера за шею, во второй, прежде чем вонзиться с глухим стуком в грудь бандиту, сверкнул кинжал. Часовой вскинулся, затем весь как-то обмяк и рухнул на песок, судорожно подергивая ногой. Человек, который прятался в ивняке, подбежал к Данкену и опустился рядом с ним на колени. Лунный свет позволил юноше разглядеть его лицо.
— Седрик! — прошептал он.
— Я же говорил, — отозвался старый пасечник, — врежу где получится. — Он перерезал веревку, что стягивала запястья Данкена, затем рассек ту, которой были связаны ноги юноши, и протянул молодому Стэндишу нож, — Держите. Он вам пригодится. — С этими словами Седрик поднялся и направился обратно.
— Погоди! — окликнул его Данкен, — Пойдем с нами. Если Потрошитель узнает…
— Спасибо, сэр, но я останусь со своими пчелами. Они без меня пропадут. Обо мне не беспокойтесь: все перепились настолько, что ничего не соображают.
Данкен поднялся рывком и чуть было не упал из-за внезапной слабости в коленях. Еще бы, подумалось ему, столько времени пролежать без движения! Старый Седрик, не обернувшись, исчез в ивняке.
Данкен бросился к Конраду, перевернул того на бок, чтобы достать до рук.
— Что случилось, милорд?
— Не шуми, — прошептал Данкен. Перерезав веревку на запястьях Конрада, он отдал нож товарищу, — Когда освободишься, позаботься об остальных. А я разберусь со вторым часовым.
— Спасибо тебе, Господи, — поблагодарил Конрад, стискивая нож.
Подбегая к ивняку, Данкен услышал шаги Робина: тот возвращался на пост, загребая ногами песок. Данкен подобрал меч, который выронил Эйнер, — тяжелый неуклюжий клинок; рукоять не желала умещаться в ладони, онемевшие пальцы отказывались как следует сжать ее, однако юноша кое-как ухитрился справиться с этими затруднениями.
Робин заговорил с Эйнером, еще не миновав ивняк.
— Я притащил целый бочонок! — воскликнул он торжествующе, — Никто меня не остановил. Они там состязаются, кто кого перехрапит. — Фыркнув, он перевалил бочонок с одного плеча на другое, — Нам с тобой хватит до утра, да и на день останется. Если захотим, можем вымыть в нем ноги.
Он обогнул ивняк, и тут его встретил Данкен. В ударе не было ни красоты, ни изящества. Данкен просто обрушил с размаху увесистый меч на голову Робина. Череп того раскололся пополам с таким звуком, с каким трескается спелая дыня; ржавое лезвие дошло до грудной кости. Сжимавшая меч рука Данкена мелко задрожала — такой силы вышел удар. Робин не издал ни звука, он рухнул наземь, как срубленное дерево. Бочонок покатился, и было слышно, как плещется внутри него вино.
Данкен наклонился, вынул из ножен клинок Робина, а затем устремился к кусту, за который зацепился манускрипт, подобрал драгоценный пергамент и сунул его за пазуху.
Он огляделся. Эндрю и Мэг расхаживали по опушке, разминая затекшие ноги. Конрад возился с Крошкой, осторожно разрезая веревку, которой мастиффу стянули челюсти. Данкен поспешил к Дэниелу, привязанному между двух деревьев. Конь испуганно шарахнулся от него.
— Спокойно, Дэниел, — проговорил Данкен. — Спокойно, дружок.
Он перерубил привязь. Дэниел рванулся вперед, потом остановился. Бока жеребца бурно вздымались. К нему подбрела Красотка, за которой волочился по земле кусок веревки. Данкен протянул Конраду один из двух мечей, позаимствованных им у часовых. В ответ Конрад взмахнул своей дубинкой.
— Эти обормоты даже не потрудились убрать ее от меня, — буркнул он.
Данкен отшвырнул один клинок в сторону.
— Что стряслось с Эндрю? — спросил он.
Отшельник бродил вокруг, пристально глядя себе под ноги. Данкен схватил его за плечо.
— Пошли, — сказал он, — Нам надо убираться отсюда.
— Мой посох, — пробормотал Эндрю — Я должен найти свой посох. — Вдруг он нагнулся, — А, вот ты где!
Отшельник с силой стукнул посохом о землю.
— Куда идем, милорд? — справился Конрад.
— Обратно на холмы. Там мы будем в большей безопасности.
Конрад подхватил Мэг и усадил старуху на спину Дэниела.
— Держись крепче, — посоветовал он, — ехать придется без седла. Я понятия не имею, куда оно подевалось. И смотри не ударься головой о какой-нибудь сук.
Глава 16
Они остановились передохнуть на гребне того самого холма, с вершины которого наблюдали за тем, как скачет по небу Дикий Охотник. Луна все сильнее клонилась к западу; в лесу одна за другой просыпались птицы. Мэг с облегчением соскользнула со спины Дэниела. Эндрю уселся на первый подвернувшийся камень.
— На них обоих страшно смотреть, — заметил Данкен, обращаясь к Конраду, — Может, задержимся здесь, пока они не придут в себя?
Конрад осмотрелся.
— Хорошее место, — одобрил он. — В случае чего нас прикроют со спины вон те валуны. Все лучше, чем угодить в ловушку в лесу, — Он вытянул перед собой руки, показывая Данкену кровоточащие ссадины от веревки на запястьях, — Сдается мне, у вас такие же отметины, милорд.
— Да, связали нас на совесть, — проговорил Данкен. — Если бы не старик…
— Ему надо было идти с нами. Когда Потрошитель узнает…
— Вполне вероятно, что он ничего не заподозрит. Они все перепились как свиньи. Кто-то подарил им три бочонка с вином. Естественно, они вознамерились вылакать все до последней капли. Интересно, кто это оказался столь щедрым?
— Может, они нашли бочонки? В погребе какого-нибудь сожженного дома?
— Нет. Не помню кто — то ли Робин, то ли Эйнер — сказал, что вино им подарили.
— Вы предлагали Седрику присоединиться к нам?
— Разумеется. Он ответил, что не может бросить пчел. Мол, те без него пропадут.
— А Призрак так и не показывался?
— Возможно, он увидел, что произошло, и отправился на розыски Шнырки.
— Вместо того чтобы появиться перед часовыми и напугать их до смерти. Они бы точно вырубились от страха.
— Ну и что? — хмыкнул Данкен. — Нам от этого не было бы ни малейшей пользы. Или, по-твоему, Призрак сумел бы перерезать веревки?
— Да, — протянул Конрад, — похоже, вы правы, милорд. Может, он и впрямь появился и улизнул снова. Ладно, Бог с ним. Что будем делать?
— Надо подумать, — отозвался Данкен. — По правде говоря, я не знаю. Может статься, разумнее всего спрятаться и выждать, пока переполох немного уляжется.
— Если уляжется, — буркнул Конрад.
— Так или иначе, что-то необходимо предпринять. У нас нет ни еды, ни одеял. Вдобавок Потрошитель похитил амулет Вульферта.
— Невелика потеря, — заявил Конрад, — Подумаешь, побрякушка.
— Возможно, это не просто побрякушка, а могущественный талисман, — отозвался Данкен, — Может быть, именно благодаря ему мы до сих пор живы. Посуди сам: мы выбрались из колдовской западни, без труда победили безволосых и обратили в бегство оборотней. У меня такое впечатление, что нам помогает амулет.
— Однако от Потрошителя он нас не защитил.
— Правильно, — согласился Данкен, — не защитил. Но во всех прочих случаях нам без него, я уверен, пришлось бы туго.
— Я знаю, вы презираете меня, — вмешался в разговор подошедший Эндрю, — Не смею упрекать вас, ибо и впрямь пренебрег своими обязанностями. Вы поставили меня часовым, а я задремал и потому прозевал бандитов.
— Вот, значит, как? — прорычал Конрад. — Признаться, я подозревал, что без тебя тут не обошлось. Выходит, ты заснул?
Интересно, с какой стати? Или не ты дрых всю прошлую ночь в седле на спине Дэниела?
— Я, — вздохнул Эндрю, — Но я совсем не выспался, и глаза у меня слипались сами собой. Впрочем, я не оправдываю себя. Всему виной слабость, телесная слабость. Умом я понимал, что должен бодрствовать, но потребности тела оказались сильнее. Почему-то у меня всегда плоть торжествует над духом.
— Потому, — фыркнул Конрад, — что болтаешь без умолку.
— У каждого из нас есть свои слабости, — вступился за отшельника Данкен. — Главное, что все кончилось благополучно.
— Я хочу искупить свою вину, — произнес Эндрю. — Я попытаюсь стать истинным ратником Господа. Отныне вы можете без колебаний полагаться на меня.
— Совесть замучила? — справился Конрад. — Дать бы тебе хорошего пинка, живо бы успокоился.
— Пожалуйста, добрый сэр! — Эндрю повернулся спиной и задрал рясу, выставив на всеобщее обозрение свою тощую задницу. — Я прошу только об одном, друг Конрад: вложи в удар всю силу, не жалей меня.
— Хватит ерничать! — В голосе Данкена прозвучали стальные нотки. — Стыдись, сэр отшельник! Какой из тебя после этого ратник Господа? Веди себя пристойно!
Эндрю покорно опустил рясу.
— Зря, милорд, — проговорил Конрад. — Глядишь, пинок помог бы ему образумиться, наставил бы, так сказать, на путь истинный.
— Тихо, — произнес Данкен, взмахом руки призывая спутников к молчанию. — Тихо. Слушайте!
Издалека донеслись приглушенные расстоянием крики. Порой они делались громче, порой почти сливались с шелестом ветра в листве.
— С болота, — определил на слух Конрад. — Точно, с болота.
Они продолжали прислушиваться. Крики было смолкли, но какое-то время спустя возобновились, затем стихли снова — теперь уже насовсем.
— Потрошителя навестили незваные гости, — заметил Конрад.
— Может, безволосые? — предположил Эндрю.
Небо на востоке постепенно розовело; в лесу вовсю щебетали птицы. Путешественники подождали, но крики больше не повторились.
— Мы должны выяснить, в чем там дело, — сказал Конрад. — Если бандиты погибли или бежали, значит, дорога свободна и нам не придется тащиться по холмам.