— Все в порядке, — отозвался Данкен, — Мы в безопасности, — Он потряс Диану за плечи, — Пойми, ему уже не поможешь. Катберт мертв. Он разбил себе голову, свалившись с балкона.
Дэниел и Красотка внимательно наблюдали издалека за своими хозяевами и за тем, как рушится Замок. Крошка стрелой несся к лестнице: хвост торчком, уши прижаты.
Грифона Хьюберта нигде не было видно.
Царап подковылял к Эндрю и, склонив голову набок, уставился на отшельника.
— Благодарю тебя, преподобный отец, — сказал он, — Твой посох воистину чудесен.
Эндрю издал такой звук, будто поперхнулся чем-то невыразимо отвратительным на вкус; лицо его исказилось гримасой омерзения, он побледнел и был, казалось, готов повалиться без чувств на землю.
— Я испугался не смерти, — продолжал Царап. — Сомнительно, чтобы я мог умереть. Нет, смерть мне не страшна. Как это ни ужасно, я подозреваю, что бессмертен. Однако если бы Замок обрушился на меня, я бы мыкался под развалинами до тех пор, пока не рассыпались бы в прах сами камни…
— Оставь меня в покое, — выдавил Эндрю, взмахом руки отгоняя от себя демона. — Изыди, мерзкая тварь, я не желаю тебя видеть!
— Ты что, отвергаешь мою благодарность?
— Только ее мне и не хватало. Говорю тебе, изыди! Дай мне забыться.
— Эндрю, — возразил Конрад, — этот калека всего лишь пытается выразить тебе свою признательность. На твоем месте я бы не стал отбрыкиваться. Какая разница, кто он там — демон или не демон? Главное, что он тебя благодарит. И потом, он прав: твой посох и впрямь чудо. Почему ты не сказал нам, что владеешь столь могучим оружием?
— Убирайтесь! — взвыл Эндрю, — Убирайтесь все! Ну что вы вылупились на меня? Рады моему позору?
Он развернулся и широким шагом двинулся прочь. Конрад, похоже, намеревался пойти за ним, но Данкен удержал приятеля.
— Он же спятил, милорд! — воскликнул Конрад.
— Это пройдет, — успокоил его Данкен, — Дадим ему побыть одному.
Диана высвободила руку и взглянула на юношу.
— Со мной все в порядке, — проговорила она. — Я знаю, что случилось. Смерть последнего чародея положила конец волшебству.
Солнце, которое совсем недавно щедро заливало лучами землю, куда-то исчезло. Со стороны реки наползали сумерки. Замок превратился в груду развалин, над которой возвышались две уцелевшие башни. Между ними дрожала в воздухе смутно различимая завеса пыли.
— Смотрите, милорд, — пробормотал Конрад.
Данкен посмотрел туда, куда указывал товарищ, и увидел при свете луны — луны! — что камни магического круга утратили свою величественность: многие из них наклонились под разными углами к земле, перемычки в большинстве своем попадали в траву. Юноша вновь повернулся лицом к Замку. Тот предстал перед ним таким, каким явился глазам путников, когда они выбрались из расщелины, ветер в которой завывал человеческим голосом и все возглашал: «Свято! Свято! Свято!»
— Кончено, — произнесла Диана глухо. — Последний чародей умер, а вместе с ним умерло волшебство.
— Костры, — буркнул Конрад, ткнув пальцем в направлении холмов.
На равнине действительно теплилось множество огоньков.
— Орда? — спросил демон. — Неужели они поджидали нас?
— Вряд ли, — отозвался Данкен. — Злыдням костры вроде бы ни к чему.
— Скорее всего, Шнырки и его банда, — прибавил Конрад.
— Тебя никто не держит, — сказал Данкен Царапу. — Мы не требуем никакой платы за твое освобождение. Так что, если тебе есть куда идти…
— Вы прогоняете меня?
— Нет, — возразил Данкен. — Если хочешь, оставайся.
— А отшельник? Он наверняка будет против. Признаться, я не понимаю…
— Не обращай внимания, — посоветовал Конрад. — Он проветрится и придет в себя.
— Мне некуда идти, — сказал демон. — У меня нет друзей, кроме вас. Возможно, я вам пригожусь. Например, я могу тащить поклажу.
— Оставайся, — повторил Данкен. — Чем дальше мы забираемся, тем диковинней становится наша компания. Так почему бы в нее не затесаться демону?
Внезапно юноша осознал, что под ногами у него уже не бархатистая трава замковой лужайки, а буйное разнотравье, в котором прячутся ямы и бугорки. Где-то вдалеке заухала сова, в холмах раздался тоскливый волчий вой. Луна, которой оставалось всего лишь день или два до полнолуния, светила достаточно ярко, чтобы различить во мраке серебристую ленту реки. Спасены, подумал Данкен, спасены снова, в тот самый миг, когда утратили всякую надежду. Кто мог предположить, что со смертью старого чародея волшебство утратит силу? Катберт совершил самоубийство, намеренно или в припадке безумия; он упал с балкона на каменный пол, и его гибель освободила пленников зачарованного Замка.
К Данкену подошла Диана. Он обнял ее и прижал к себе. Она положила голову ему на плечо.
— Мне очень жаль, — проговорил он. — Жаль, что все так вышло.
— Я могла бы догадаться, — промолвила Диана. — Могла бы сообразить, что Замок перестанет существовать со смертью Катберта. Мне кажется, я в глубине души всегда это знала, но старалась даже не думать о подобном исходе.
Данкен обнимал Диану, пытаясь, насколько мог, утешить ее, и разглядывал пылавшие на равнине костры.
— Сколько же их там? — подумал он вслух. — Похоже, Шнырки набрал целую армию.
— Ты не видел Хьюберта? — спросила Диана.
— Нет. Он где-нибудь здесь. Не так давно он лежал на лужайке.
— Боюсь, его я тоже потеряла, — сказала Диана, покачав головой, — Он прожил в Замке так долго, что сроднился с ним.
— Как только рассветет, организуем поиски, — пообещал Данкен. — А глядишь, он и сам явится до рассвета.
— К нам кто-то идет, — заметил Конрад.
— Где?
— Видите, вон, за камнями? Должно быть, Шнырки. Наверно, надо пойти ему навстречу. Они побоятся зайти за камни. Чуют, что что-то случилось, да никак не поймут что.
— Им ничего не грозит, — сказала Диана.
— Они-то о том не знают, — хмыкнул Конрад.
Он двинулся в сторону огней. Остальные последовали за ним, миновали монолиты и увидели впереди пять или шесть крохотных фигурок. Одна из них шагнула к людям и заговорила голосом Шнырки.
— Я же предупреждал вас! — заявил гоблин обвиняющим тоном, — А вы не послушались. Ясно ведь было сказано: не приближайтесь к Замку.
Глава 25
Шнырки опустился на колени и подобрал с земли палку.
— Смотрите, — сказал он. — Я нарисую вам карту, чтобы вы уяснили себе положение дел.
Данкену вспомнилось, как гоблин рисовал им карту в тот день, когда они впервые встретились в церкви. Он наклонился и прищурился, чтобы ненароком не просмотреть чего-либо важного.
— Мы здесь, — сообщил Шнырки, ткнув палкой в землю, затем провел севернее получившейся ямки ломаную линию, — Тут холмы, а вот тут, — с юга появилась новая линия, — река. — На западе гоблин изобразил третью линию, которая сперва шла на юг, потом поворачивала на запад и загибалась к северу.
— Болото, — проговорил Конрад.
— Оно самое, — кивнул Шнырки. Он указал палкой на ту линию, которая обозначала холмы, продолжил ее к востоку и довел до реки. — Орда расположилась здесь, здесь и здесь. Стоит стеной на севере, востоке и юге. В основном безволосые, но есть и другие. В общем, нас прижали к болоту.
— И не прорвешься? — справился Конрад.
— Мы не пытались, — пожал плечами гоблин. — Нам-то что, мы всегда сумеем проскользнуть. Да они и не станут нас задерживать. Им нужны вы. Они потеряли ваш след, но не сомневались, что вы где-то поблизости — возможно, в развалинах Замка. Раз так, они решили дождаться, пока вам не надоест прятаться. Словом, положение аховое.
— Ты разумеешь, — сказал Данкен, — что, пока мы находились в Замке, вы так и сидели друг против друга — твои друзья тут, а Злыдни там?
— Не совсем так, — возразил гоблин. — Мы вовсе не сидели сложа руки. Мы наставили кучу ловушек, не слишком, правда, серьезных, но способных сбить с толку, запутать и одурачить кого угодно. Злыдни о них знают, а потому предпочитают оставаться на месте. Как только они двинутся вперед, мы сразу узнаем, ибо какая-нибудь из ловушек обязательно сработает.
— Мы вам крайне признательны, — произнес Данкен, — но, сказать по правде, не рассчитывали на вашу помощь.
— Я же говорил, — отозвался Шнырки, — нам ничто не грозит. Мы всегда сумеем ускользнуть. А вот вы в опасности, поэтому вам надо помочь.
— Сколько у тебя народу?
— Несколько сотен. Где-то около тысячи.
— Я и не предполагал, что ты наберешь такое войско! Не ты ли утверждал, что малый народец недолюбливает людей?
— Помнится, я прибавил, что Орду мы терпеть не можем. Едва по округе разошлась весть, что маленький отряд людей движется прямиком к логову Злыдней, ко мне со всех сторон начали стекаться те, кто хотел оказать вам посильную помощь. Но лукавить не стану: мои сородичи не будут сражаться за вас. Они далеко не бойцы, а потому рассчитывайте в драке только на собственные силы.
— И на том спасибо, — сказал Данкен.
— Если бы вы послушались меня, — продолжал Шнырки, — дела сейчас обстояли бы иначе. Я вас предупреждал: не приближайтесь к Замку. Когда бы не всегдашнее человеческое везение, вы торчали бы в нем до сих пор. — Гоблин покачал головой, — И чего вам, людям, так везет? Не понимаю.
— У нас не было выбора, — заметил Конрад. — Если бы мы не укрылись в Замке, то наверняка бы погибли.
— Переберись вы через реку…
— Мы не могли этого сделать, — перебил Данкен. — Злыдни догнали бы нас в два счета.
— Отдать вам должное, — буркнул Шнырки, — судя по тому, что мы нашли на поле боя, вы им задали перцу.
— Повезло, — усмехнулся Конрад. — Долго мы бы не выдержали. Нас спасли Диана и Охотник. Они застали Злыдней врасплох…
— Знаю, знаю, — прервал Шнырки.
— Обещаю, что теперь мы в точности исполним твой наказ, — проговорил Данкен, — Ну, что ты нам посоветуешь?
— Ничего, — отозвался гоблин, усаживаясь на корточки, — Просто-напросто ничего.
— То есть как? Совсем ничего?