— А что, братцы, если я назовусь Кир… Киров… Ведь неплохо, а?
С обычной для редакционной обстановки живостью и весельем была обсуждена и принята новая фамилия. Отныне он будет подписывать только ею свои статьи. Так Костриков стал Кировым.
БРАТСТВО — ДЕЛО СВЯТОЕ
Недаром Терек издавна называли буйным. Такие страсти тут закипели с первых дней 1917 года, такая стрельба и резня пошла, так все перемешалось и перепуталось. И требовалась голова о семи пядей, чтобы во всем этом правильно разобраться: между горцами и казаками — война; между осетинами и ингушами — война; аул против аула, станица против станицы… Большевики, меньшевики, эсеры, сторонники единой и неделимой России, приверженцы неограниченной монархии, поклонники панисламизма.
Но Киров не растерялся в этом водовороте. За прожитые здесь годы он научился понимать Терек. Со спокойной улыбкой шел он в аулы и станицы, и всегда вокруг него толпился народ.
В теплый осенний день 1917 года он уехал в Петроград делегатом от Терека на II Всероссийский съезд Советов. Гром пушек с крейсера «Аврора» застал его в Питере. Он голосовал за декреты о мире, о хлебе, о земле.
Гражданская война была на Тереке особенно кровопролитной. Пылали аулы и станицы. Нельзя было выйти в поле без винтовки. Борьба осложнялась неутихавшей межнациональной враждой.
В мартовский день 1918 года, под вечер, на главной улице Владикавказа появилась арба на двух высоких скрипучих колесах, за ней шла толпа плачущих женщин. На арбе лежали накрытые рогожей обезображенные трупы осетин.
Улицы были безлюдны, обыватели попрятались.
В городе уже несколько дней заседал съезд народов Терека. Начал съезд свою работу в Пятигорске и продолжал ее здесь. Нечеловеческие усилия понадобились для того, чтобы собрать под одну крышу представителей 28 враждующих между собой народностей. Это сделали политический такт, настойчивость, осторожность и энергия Кирова. На съезд пришли чеченцы и ингуши, кабардинцы и балкарцы, осетины и карачаевцы, русские и казаки. Каждый при оружии, у иных даже свисали с поясов ручные бомбы. Настороженно и недоверчиво косились друг на друга вчерашние враги.
— Поймите же наконец, — звучал с трибуны голос Кирова, — что единственный путь для вас, казаки, и для вас, горцы, — это во что бы то ни стало, ценою каких угодно жертв протянуть друг Другу братскую руку!
Руки, сжимавшие винтовки и рукоятки кинжалов, разжимались для бурных оваций Кирову. Так зажигающе, так ясно и просто звучали его слова, что не требовалось даже переводчика. Поднялся делегат и сказал: «Все понятно, правильно говорил Киров».
Тут в переполненный шумный зал вошел один из осетин, сопровождавший убитых. По рядам пошел тревожный говор. Люди поспешили вниз к воротам, где стояла арба и плакали женщины. Приоткрыли рогожу, вокруг обезображенных трупов собралась толпа. Кто совершил это зверское убийство? Ингуши — такой слушок пополз по городу и окрестностям…
Ночью, как только весть об убийстве дошла до селения, откуда происходили убитые, все мужчины вооружились и напали на соседний ингушский аул. Началась кровавая схватка, грозившая снова ввергнуть край в ужасы межнациональной войны.
Провокаторы ликовали: теперь съезд сорван, пусть попробуют большевики расхлебать эту кашу!..
Все бросились к Кирову: что делать? Киров вдвоем с одним из делегатов помчался к месту боя. Без оружия пошел он по самой середине обстреливаемого поля.
Пули свистели над его головой. В окопах ингушей узнали Кирова и закричали:
— Не стреляйте, это Кира!
У осетин тоже кто-то узнал его и крикнул своим, чтобы не стреляли.
И выстрелы умолкли. Недавние враги собрались вокруг Кирова. Киров раскрыл перед ними белогвардейскую провокацию, жертвой которой они стали и которая преследовала определенную цель — не дать объединиться народам Терека.
Потом обе стороны мирились. Примирение состоялось по принятому у горцев обычаю: обе стороны собрались под деревом, обменялись торжественными речами и по очереди отпивали по глотку из большой чаши, наполненной молоком. Это означало, что отныне они стали молочными братьями и всякий, кто с этого дня не прекратит вражды, будет проклят своим народом как братоубийца. И Киров вместе с ними пил из чаши.
В этот критический момент нам нужно собрать все свои силы и энергию…
Помните, что наша Астрахань является с о ротами к богатым нефтью и хлебом местам. И пусть нас пугают мощью империалисты, пусть белогвардейцы отсюда, из самой Астрахани, бегут к англичанам, — назло и наперекор всему мы не отдадим никому Астраханского края. Каждый должен проникнуться твердой революционной дисциплиной, должен иметь одну мысль: спасти Астраханский край.
МИРОНЫЧ В АСТРАХАНИ
Январь 1919 года.
В эти дни в Москве была сформирована северокавказская экспедиция во главе с Кировым. Ее задачей было реорганизовать северокавказские армии, организовать их снабжение, связь и снабжение зафронтовых полос (Баку, Петровск, терские партизанские группы Гикало).
Это была не первая экспедиция. Еще в июне 1918 года Киров с двумя эшелонами оружия и военного снаряжения пробирался через Царицын на помощь Кавказу. Путь на Владикавказ был отрезан белобандитами. И только через астраханские степи на верблюдах удалось доставить деньги и часть снаряжения в Пятигорск.
А вернувшись в ноябре в Москву делегатом VI Чрезвычайного съезда Советов, Киров вновь ставит вопрос об организации борьбы за Кавказ.
Экспедицию снабдили оружием, обмундированием, деньгами — пять миллионов рублей.
Деньги были у нас царские, советские тогда еще не везде шли. В прифронтовой и зафронтовой полосах на царские деньги можно было купить не только продовольствие, фураж и одежду, но и оружие. Ехали с экспедицией сорок человек. Отправили нас специальным поездом.
Ночью Киров привез на извозчике три ящика с деньгами, и наш эшелон двинулся на Астрахань. В Астрахани тревога. От Серго Орджоникидзе получено сообщение: XI армия разбита и отступает по бездорожной степи. Тревожно в городе. Все время вспыхивают восстания кулацких банд. Свирепствует тиф. Но мы спешим на Кавказ, к армии. Нам говорят, что туда не пробраться, что армия отступает.
Но Киров настойчив. Экспедиция выгружается из вагонов, переезжает на автомобилях Волгу. А уже наступала оттепель — был февраль. Мы ехали с Кировым на полуторатонке. В автомобиле стояли три ящика, на них пулемет. Тренога пулемета прибита к ящикам.
Выехали в степь. А навстречу автомобилям, прямо по степи, без дороги — отступающая армия. Масса тифозных. Повернули, поехали по дороге на Яндыки. На повороте опрокинулась машина. Один из ящиков с деньгами оторвался. Ночью, чтобы никто не видел, Киров сам приколачивал ящик.
Нужно было переехать Волгу и на время спрятать деньги в надежное место. А лед уже совсем ослабел. Пустили на пробу одну машину с грузом — прошла. Пустили вторую, нагрузили ее вдвое — и та прошла.
Тогда поехали на той машине, где находились деньги. Уже около самого берега лед вдруг треснул, и передние колеса ушли под лед. Машина тонула. Люди еле успели выпрыгнуть. Когда оглянулись, увидели только конец кузова, Машина вся ушла под воду. Настроение было ужасное. Ведь с машиной, с ящиками потонули сотни тысяч патронов, винтовок, пулеметов, тонули надежды на выкуп товарищей из рук английской контрразведки.
Киров решил спасти деньги во что бы то ни стало. Нужно было вытащить ящики и как можно скорее… Вызвали водолазную команду. Киров сутками дежурил в палатке, которую поставили у проруби. Его одолевало беспокойство, но он старался не показывать вида. Он подшучивал и пел: «Эх ты, Волга, мать родная, Волга русская река, не видала ты подарка от терского казака». В Астрахани нас все считали терскими, потому что мы на Тереке воевали…
Работа у водолазов продвигалась медленно. Сергей Миронович очень волновался. Только на одиннадцатый день набрели водолазы на ящики — все три вместе с пулеметом. Сейчас же на лед вызвали комиссию, вскрыли ящики, стали считать. За одиннадцать дней деньги промокли насквозь. Сушили и гладили их в бане, но спасли все.
А с фронта продолжали поступать тяжелые вести.
Не выдержали напора свежих войск Деникина измученные люди XI и XII армий. Пораженные сыпняком, они двигались на север, к Астрахани, по каспийской пустыне, безводной, бездорожной степи. Это был путь неизмеримых человеческих страданий…
Ко всем рабочим и трудящимся Астраханского края
Обращение Временного
Военно-Революционного Комитета
Волею организованных рабочих Астраханской губернии с 25 февраля сего года вся полнота власти в губернии перешла в руки Временного Военно-Революционного Комитета. Это чрезвычайное мероприятие диктуется тем исключительным положением, которое переживает Каспийско-Кавказский фронт и прифронтовая полоса. Переживаемый момент властно требует от всех сознательных и честных защитников Советской России чрезвычайного напряжения сил, что возможно только при полной централизации управления.
Каждый рабочий, каждый советский работник должен вызвать к деятельности всю свою энергию и всецело отдаться революционной работе. В этом отношении Временный Революционный Комитет приложит все усилия к объединению деятельности всех советских органов и в достижении этого будет совершенно беспощадным в смысле устранения всяких тормозов и препятствий, откуда бы они ни исходили, Особенное внимание Временный Военно-Революционный Комитет обратит на город Астрахань как центр пролетарской жизни.