дьбой, по праву гордился своими успехами в древнем искусстве стрельбы из лука и всегда был готов сразиться на теннисном корте, посоревноваться в метании копья или в верховой езде.
— Сэр Роберт, мне говорили, что вы — искусный теннисист. Не сыграете ли со мною?
Если само приглашение и удивило сэра Роберта, то холодный, враждебный тон, с каким оно было сделано, не оставлял сомнений в том, что предложение сделано вовсе не из любви к игре. Но поскольку от таких предложений не уклоняются, он покорно согласился.
— Всегда готов служить вашему высочеству.
Принц сбросил куртку и камзол, повязал белым платком свои каштановые волосы и, поскольку уже был в легкой обуви, приготовился к игре.
Он понимал, что преимущество на его стороне — противник достаточно устал за предыдущую партию. Однако преимущество было несущественным — сэр Роберт, более развитый физически, более сильный, причем сила его была врожденной, а не приобретенной, как у принца, великолепно играл в теннис. Пусть и с запозданием, но принц все же получил важный жизненный урок: прежде чем бросать кому-то вызов, надо сначала хорошенько изучить противника. Поначалу принц был далек от поражения, но — что было еще оскорбительнее — зрителям стало понятно, что его выигрыш или проигрыш зависит не от него, а целиком от желания противника. Сэр Роберт легко, без напряжения, удерживал равный счет, и все понимали, что он не считает нужным усердствовать.
Как только принц заподозрил, что сэр Роберт просто забавляется, он допустил несколько намеренных ошибок, но сэр Роберт ими не воспользовался. В конце концов принц все же выиграл несколько очков, но сэр Роберт снова без труда сравнял счет. Его высочество совершенно утратил контроль над собой: он подбежал к сетке, упустив посланный противником мяч, и побелевшими губами произнес:
— Я не стану больше играть, сэр.
Сэр Роберт в удивлении поднял брови, помолчал немного, затем поклонился:
— Как вашему высочеству будет угодно.
Принц бросил на него взгляд, в котором читалось такое бешенство, что стоявшие вокруг джентльмены невольно подошли поближе.
— И вы даже не спрашиваете, почему я прекратил игру?
— Я не настолько самонадеян, чтобы расспрашивать о причинах поступков принца.
— Тогда я сам вам скажу: вы даже в спорте остаетесь придворным.
Сэр Роберт слегка улыбнулся и поклонился вновь.
— Ваше высочество, это обязанность каждого джентльмена — помнить о хороших манерах.
Принц прищурился и секунду обдумывал сказанное, а затем, поняв, дал наконец волю своему гневу:
— Ах ты, наглый пес! — вскричал он и замахнулся ракеткой. Тут к принцу с криком «Сир! Сир!»[1098] бросился мистер Овербери. Он схватил его за руку — достаточно твердо, но не настолько, чтобы его высочество не мог сразу же высвободиться. Это вмешательство дало возможность его высочеству одуматься.
— Как вы посмели, сэр?! — обрушился он на мистера Овербери. — Я всего лишь хотел испытать преданность сэра Карра придворному этикету!
— Ваше высочество, удар, нанесенный тем, кому в силу своего положения не грозит ответный удар, не может служить испытанием.
Принц в изумлении взирал на длинное спокойное лицо.
— Что вы имеете в виду? — спросил он, залившись краской.
— Я всего лишь служу вашему высочеству, — пояснил мистер Овербери. — Удар ракеткой нанесет голове сэра Роберта меньший ущерб, чем вашей чести.
Принц обернулся к своим джентльменам, которые толпились вокруг с угрюмыми физиономиями, и деланно рассмеялся:
— Ну вот, я, кажется, снова школьник! Мне дают уроки игры в теннис и уроки чести! — Он отшвырнул ракетку. — Пойдемте, господа! — скомандовал он и увел свое войско к галерее. На площадке остались сэр Роберт и мистер Овербери.
— Похоже, поле битвы осталось за нами, — с невеселой улыбкой сказал сэр Роберт.
— Если после этого мы останемся в живых, я обязательно допишу в свои «Характеры» еще одну главу и назову ее «Принц», — ответил мистер Овербери.
— Если выживем?
Мистер Овербери пожал плечами:
— Это только начало. Настоящее сражение впереди. И, насколько я могу судить, разыграется оно в апартаментах его величества.
— Боже мой! — презрительно воскликнул сэр Роберт. — Пусть мальчик рассказывает свои сказки. Сейчас король не испытывает к нему большой любви.
— Все зависит от того, как именно мальчик преподнесет эту историю. Потому что, между нами говоря, мы сейчас оскорбили божественную суть монархии.
Сэр Роберт пожал плечами и повернулся, чтобы поднять камзол. И тут он взглянул на окно, занятое дамами. В окне мелькнул платочек и пара блестящих глаз подарила ему улыбку. Он поклонился, прижав руку к сердцу.
— Как поэтично! — воскликнул мистер Овербери. — Ах, как поэтично! Ты получил именно тот приз, которого жаждал его высочество. Ты никогда не замечал, что в этом мире надежды глупых и самоуверенных никогда не сбываются?
Дамы удалились — возможно, леди Саффолк сочла поведение дочери слишком уж откровенным.
Мистер Овербери вздохнул:
— Очаровательное дитя, эта дочь Говардов. Если бы я был уверен, что его высочество хорошо за них заплатит, то мог бы писать для нее сонеты — что-нибудь в манере мистера Шекспира, а он большой мастер итальянского размера.
— Ах ты, продажный писака! Да неужели эта леди и сама не может служить источником вдохновения?
Мистер Овербери помог другу натянуть камзол:
— Вдохновения — да, однако вдохновение следует переводить в оплачиваемый труд. С помощью золотого посоха я мог бы исторгнуть Кастальский ключ[1099] из самой бесплодной скалы. Но погоди! К нам, если я не ошибаюсь, шествует посланец гнева.
Это был сэр Джеймс Элфинстоун, один из придворных принца — тот самый рыцарь, которого выдворили из дворца, чтобы передать его апартаменты фавориту: этого он не забыл и не простил. Он надвигался на них со свирепым видом, правой рукой подкручивая усики, а левую держа на эфесе шпаги.
Остановившись перед шотландцем, он возгласил:
— Сэр Роберт, некоторое время назад здесь были произнесены некие слова.
— Совершенно верно, сэр Джеймс. — Мистер Овербери проскользнул между ними. — И большую часть их произнес я, поскольку так уж случилось, был здесь. Я известен своим даром находить слова как в прозе, так и в стихах и готов предложить вам свои услуги. Успокойся, Роберт! Джентльмен обеспокоен мною и моими словами, и я рад предложить ему и то, и другое, либо вместе, либо по отдельности, если мои слова и я сам ему не по зубам.
Сэр Джеймс, такой же длинный, как и мистер Овербери, глянул ему в лицо и рявкнул:
— Сэр, у меня с вами никаких дел нет.
— Что легко исправимо, — мистер Овербери произнес это добродушно-насмешливым тоном. — Однако я просто указал вам на вашу ошибку. Впрочем, как я понимаю, вы явились сюда в качестве представителя его высочества.
— В этом вы правы.
— Я вообще всегда прав. У меня такая привычка.
Сэр Роберт взял мистера Овербери за локоть, но тот и не думал отступать.
— Погоди, Робин. Неужели ты не видишь, что это разговор на уровне представителей? Я, как твой представитель, встречусь с представителем его высочества. Впрочем, сей высокочтимый джентльмен вправе именовать себя кем угодно, выбор велик — либо подручным, либо наемным убийцей, либо мальчишкой на побегушках, либо вульгарной чернью.
— Сэр, — прорычал сэр Джеймс, — ваши слова оскорбительны!
— Я ведь намекал вам на свой дар находить точные слова.
Сэр Джеймс даже растерялся.
— Вы что же, сэр, потешаетесь надо мной?!
— А если и так, сэр Джеймс? Что тогда? Вы поджарите меня на вертеле и съедите? Рад буду доставить удовольствие вашей светлости!
Сэр Джеймс измерил мистера Овербери негодующим взглядом, но потом вспомнил о своей миссии.
— Я уже сказал, что у меня дело не к вам, а к этому типу, который прячется у вас за спиной.
Терпению сэра Роберта наступил предел.
— Прячусь?! — взревел он. — Я — тип?! — Он изо всех сил отпихнул мистера Овербери в сторону. В следующее мгновение сэр Джеймс уже валялся в пыли, сбитый ударом могучего шотландца.
Сэр Джеймс поднялся, отряхнулся и удовлетворенно хмыкнул — итак, он выполнил миссию, пусть и ценой собственного достоинства.
— Мой Бог, вот теперь я требую удовлетворения.
— Сражаться с вами? С вами? — Сэр Роберт стоял подбоченясь и презрительно ухмылялся. — Да я, если вам так угодно, переломаю вам все кости — это единственный способ, которым я могу удовлетворить себя. Я не сражаюсь с наемниками.
Мистер Овербери захохотал:
— Ну разве я вам не говорил? Господи, сэр Джеймс, если б вы послушались меня, вы бы сберегли усилия. И штаны впридачу.
Но побелевший от ярости сэр Джеймс не слышал ничего — он продолжал наступать на сэра Роберта:
— Вы за все ответите, уж будьте уверены! Уж будьте уверены! — И, поскольку больше ничего такого придумать не мог, повернулся на каблуках и удалился.
Сэр Роберт проводил его взглядом, потом взял шляпу и посмотрел на мистера Овербери.
— Поле битвы снова осталось за нами, Том.
Мистер Овербери задумчиво покачал головой:
— Это всего лишь разведка боем. Настоящее сражение впереди.
Глава 7
Король Яков сидел на краешке огромной постели в халате, шлепанцах, с повязанной пестрым платком головой — он походил на Панталоне из итальянской комедии масок. Король нервно теребил белокурую бородку, коровьи глаза были влажны и необычайно печальны.
Принц Уэльский, весь бурливший желчью, мерил шагами королевскую опочивальню и говорил, говорил, говорил о сэре Роберте Карре и этом его прихвостне, мистере Овербери. Сэру Роберту, жаловался принц, всегда недоставало уважительности, а сегодня наглость его перешла все пределы. При поддержке мистера Овербери он избил джентльмена из его, принца, свиты, и к тому же в пределах дворца. Тон, с каким произнес последнее его высочество, показывал, что простое нарушение правил перерастает во дворце в настоящее святотатство.