Собравшиеся разошлись с чувством, что невыполнение решения, принятого подавляющим большинством, будет равноценно полному краху сената.
Вендрамин еще раз подтвердил свою способность влиять на постановления сената с помощью никчемных барнаботто. Он преисполнился сознанием собственной значительности, которое омрачалось лишь мыслью о поражении, понесенном от руки Мелвилла. И он решил принять меры. Знакомые в «Казино дель Леоне» и прочих аналогичных заведениях сторонились его в последнее время, но у него и в других кругах хватало приятелей, к чьей помощи можно было прибегнуть.
В четверг на той же неделе Марк-Антуан вместе с Санфермо, Бальби и еще одним из новоприобретенных венецианских друзей был в театре «Ла Фениче» на балете Панчиери[1203] «Одервик». Театр был полон, как всегда. Политическая ситуация, сложившаяся этой зимой, не портила настроения венецианцам и не мешала им наслаждаться жизнью.
Виконтесса абонировала в театре ложу, в которой с ней находился Вендрамин, в костюме сиреневого цвета с серебряной отделкой и с рукой на сиреневой перевязи. Там же были еще два барнаботто, в одном их них Бальби признал некоего Оттолино, известного мастера по фехтованию, одному из немногих занятий, которому венецианский патриций мог предаваться, не роняя своего достоинства. Оттолино был известен также как беспардонный задира.
После спектакля четверо друзей не стали брать гондол, в избытке запрудивших водное пространство перед театром, и, поскольку погода была хоть и холодная, но приятная, отправились пешком. В вестибюле они миновали виконтессу с ее сопровождающими. Вендрамин бросил на них злой взгляд, она же приветствовала их улыбкой. Поклонившись ей, Марк-Антуан заметил, как Вендрамин, прячась за надвинутой на глаза треуголкой, что-то шепчет Оттолино.
Перейдя канал, они дошли до церкви Санта-Мария Дзобениго. Из находившегося рядом казино «Ла Беата» доносились звуки танцевальной музыки. Остановившись у дверей заведения, украшенных цветными узорами, фонарями и гирляндами искусственных цветов, Санфермо предложил зайти на часик-другой и развлечься. Оба венецианца поддержали эту идею, но Марк-Антуан извинился и сказал, что устал и пойдет домой.
Они расстались, и Марк-Антуан в одиночестве направился в сторону Сан-Моизе. Прощаясь с друзьями, он обратил внимание на две темные фигуры, медленно приближавшиеся со стороны «Ла Фениче». Из окон какого-то ресторанчика падал свет, и, когда двое пересекли световую полосу, Марк-Антуан узнал в одном из них Оттолино. Он сразу вспомнил, как Вендрамин что-то говорил тому через плечо, прикрываясь шляпой.
У него мелькнула мысль, не присоединиться ли ему к своим друзьям в «Ла Беата». Но, укорив себя за то, что собирается менять планы из-за одного лишь подозрения, он пошел дальше. И почти сразу же услышал, как шедшие позади ускорили шаг и стали нагонять его. Не было сомнений, что они его преследуют, и с недобрыми намерениями. Марк-Антуан приближался к мосту Сан-Моизе, откуда оставалось пройти довольно значительное расстояние до Пьяццы, где в это время еще гулял народ и он был бы в безопасности. Здесь же он оказался один против двух преследователей. Он распустил плащ, в который перед этим завернулся из-за холода, и теперь плащ свободно ниспадал с плеч. Не замедляя шага, он также расстегнул ножны рапиры, которую, по счастью, захватил с собой. Быстрые шаги позади слышались все ближе. Но если его подозрения были верны, почему они не напали на него сразу? Чего они ждали? Он догадался, почему они медлили, когда подошел к подъему на мост и преследователи кинулись к нему. Они хотели сделать свое черное дело на мосту и избавиться от тела, сбросив его в канал.
Он точно рассчитал момент, когда следовало встретить бандитов лицом к лицу. Нижняя ступенька моста была самой выгодной позицией, там он возвышался над противниками, получая преимущество. Резко обернувшись, он выхватил одной рукой рапиру, а другой стащил с плеч плащ. Он уже знал, что будет делать. Они увидят, что человек, выдержавший столько испытаний в битвах на Кибероне и при Савенэ, не сдастся так легко парочке вооруженных громил.
Улицы были погружены во тьму, но на открытом пространстве ущербная луна, отражавшаяся в воде, давала достаточно света.
Один из нападавших обогнал другого на целый ярд. Он находился слева от Марк-Антуана, и тот заметил зловещий блеск направленного на него клинка. Набросив на его шпагу свой плащ, Марк-Антуан пригнул его к земле, заставив бандита раскрыться, и ударил ногой в живот, так что тот сложился вдвое. В тот же миг он отразил удар шпаги подбежавшего Оттолино. Прежде чем Марк-Антуан успел нанести ответный удар, Оттолино отскочил вправо, к своему товарищу, надеясь, что в полутьме противник не заметит его маневра.
Однако Марк-Антуан был готов к любым неожиданностям. Встретив рапирой удар, направленный сбоку, он парировал его обводным движением и нанес стремительный ответный удар, пронзивший тело Оттолино.
Не медля ни секунды, Марк-Антуан повернулся влево, чтобы отразить атаку второго нападающего, который уже пришел в себя. Марк-Антуан даже не успел посмотреть, что случилось с Оттолино, но громкий всплеск подсказал ему, где находится сообщник Вендрамина. Очевидно, и второй бандит понял, что произошло с его товарищем, потому что неожиданно отпрыгнул назад, оказавшись вне пределов досягаемости. Марк-Антуан вгляделся во тьму и увидел, как тот, пригнувшись и держа наготове шпагу, чтобы защититься, пятится все дальше. Наконец, решив, что находится в безопасности, он выпрямился, развернулся и пустился наутек. Марк-Антуан не стал его преследовать, вложил свою рапиру в ножны и подобрал плащ. Поднявшись на мост, он остановился, чтобы восстановить дыхание, и, перегнувшись через перила, посмотрел на воду. Лунную дорожку перерезали затухающие круги, расходившиеся от упавшего в воду тела. Это был единственный признак присутствия мессера Оттолино где-то под маслянисто мерцающей поверхностью.
Тишину нарушил предупредительный крик гондольера, на воду упал свет фонаря, сигнализировавшего, что из-за угла вот-вот появится гондола. Марк-Антуан неторопливо направился домой, не сталкиваясь больше ни с какими неожиданностями.
Глава 19
На следующий день Марк-Антуан зашел в кафе «Бертацци» на Пьяцце, одно из любимых мест венецианских патрициев, где его уже приветствовали как своего человека, и встретил там майора Санфермо. Чтобы заставить Марк-Антуана пожалеть о том, что он не присоединился накануне к их компании, майор похвастался тем, как весело они провели время в «Ла Беата». Танцевали до восхода солнца, а по пути домой их ждало еще одно развлечение. У моста Сан-Моизе они увидели «синьоров ночи», которые вытаскивали из канала какое-то тело.
— И как вы думаете, кто это был? — спросил Санфермо.
— Да этот громила, который сидел в одной ложе с Леонардо Вендрамином. Вы, кажется, сказали, что его зовут Оттолино.
Санфермо разинул рот:
— Откуда, черт побери, вы знаете?
— Все очень просто. Я сам его туда отправил.
Майор был так ошеломлен этим невозмутимым заявлением, что потерял дар речи. Затем в его глазах промелькнула искра понимания.
— Силы небесные! — гневно воскликнул он. — Вы хотите сказать, что на вас напали?
Марк-Антуан вкратце рассказал ему о ночном происшествии.
— Я пришел сюда, чтобы найти вас и посоветоваться, что мне теперь делать.
— Что делать? Да вы уже, по-моему, сделали все, что надо.
— Но «синьоры ночи» будут разыскивать убийцу.
— На их месте я бы радовался, что один уже нашелся. Негодяи типа Оттолино обычно так и кончают. «Все, взявшие меч…»[1204]
— Не забывайте, что один из них сбежал.
— Вы думаете, он поспешит явиться и дать показания? — усмехнулся Санфермо.
— Вендрамину тоже станет известно, кто убил Оттолино.
— А он, конечно, прямо сейчас пойдет в полицию докладывать, что послал этих двух бандитов убить вас? Дорогой мой Мелвилл, не тревожьтесь понапрасну. Это дело кончилось для вас, и кончилось благополучно. Чего стоит опасаться, так это коварных происков Вендрамина, — добавил майор, посерьезнев. — Негодяй так этого не оставит. Надо что-то придумать. А пока будьте настороже, особенно по ночам.
— Буду, не сомневайтесь, — ответил Марк-Антуан.
Именно с этой целью он отправился во французское посольство и, оторвав посла от работы, выгнал Жакоба из комнаты.
— В чем дело на этот раз? — проворчал Лаллеман.
— На мою жизнь покушались.
— Вот черт! — выругался Лаллеман. Но затем его широкое лицо расплылось в ухмылке. — А вы знаете, нам ведь скоро понадобится предлог, чтобы начать боевые действия. Что же может быть лучше, как не убийство полномочного представителя Камилла Лебеля?
— Весьма признателен вам, Лаллеман. Когда Бонапарту понадобится предлог, я предпочту обеспечить его, оставшись в живых. А в данный момент меня интересует, до каких пор вы будете тянуть с подкупом Леонардо Вендрамина.
Лаллеман усмотрел в этом упрек и стал оправдываться:
— Вы хотите сказать, что пора уже заткнуть ему рот и помешать вредить нам, пропагандируя вооруженный нейтралитет? Видите, я информирован о том, что происходит в Большом совете. Но вы не правы. Прошло то время, когда их вооруженный нейтралитет мог нас беспокоить. Наоборот, так нам легче будет найти предлог для вторжения.
Его проницательные глаза глядели на Марк-Антуана с вызовом. Но тот не стал возражать и, глядя на посла с подчеркнутым вниманием, ждал объяснений. Посол продолжил:
— Тут есть письма от Бонапарта. Вам надо ознакомиться с ними. Мантуя вот-вот капитулирует. Когда это произойдет, обстановка кардинально изменится.
Марк-Антуан пробежал глазами письма. Они были лаконичны и конкретны, как все послания Бонапарта.
— А как там с новой австрийской армией под командованием Альвинци?