м словам, раз о них так скоро забыли. Что ж, я позволю себе напомнить. Дело в том, что я обещал тогда — или, возможно, намекал — сделать вас вдовой, раз уж заставил выйти за себя замуж. К сожалению, этого пока не случилось, но не теряйте надежды: восстание еще продолжается.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, сверкавшими, словно сапфиры, и ей в голову пришла мысль, что, если бы она действительно хотела его смерти, ее сейчас не было бы здесь.
— Вы несправедливы ко мне, полагая, что я могу питать подобные надежды, — ровным голосом ответила она. — Нет на свете человека, которому я желала бы умереть, если это не… — Она запнулась, почувствовав, что ее откровенность завела ее чересчур далеко.
— И кто же это? — с вежливым интересом спросил он.
— Герцог Монмутский.
— Надеюсь, вы пришли ко мне не для разговоров о политике? — пристально взглянув на нее, сказал он. — Или, быть может…
У него перехватило дыхание, и все тело содрогнулось от неожиданного приступа ярости. Он звал, что герцог всегда славился, и заслуженно, репутацией распутника. Не посещал ли он Люптон-хаус и не преследовал ли ее своими домогательствами?
— Вы знакомы с его милостью? — спросил он, пытаясь заставить свой голос звучать спокойно.
— Я даже никогда не разговаривала с ним, — не подозревая, что творилось в его мыслях, ответила она.
Он облегченно рассмеялся, вспомнив, что нынешние дела Монмута едва ли оставляли ему время для любовных развлечений.
— Но вы стоите, присядьте, прошу вас, — галантно проговорил он и придвинул ей стул. — Жаль, что я не могу оказать вам лучший прием; и сомневаюсь, что это мне когда-либо удастся. Мне сказали, что Альбемарль оказал мне любезность, разместив в моем доме, словно в стойле, своих кляч.
Она опустилась на стул словно бы нехотя, и это не укрылось от него.
— Зачем же я вам понадобился? — спросил он.
Но она молча сидела, колеблясь и не зная, с чего начать, и ее лицо начала заливать краска смущения.
— Как давно вы приехали в Бриджуотер? — спросила она, решив любой ценой тянуть время.
— Не более двух часов назад, — ответил он.
— Два часа! И вы даже не заглянули ко мне. Узнав о вашем появлении, я испугалась, что вы, может быть, станете избегать моего общества.
У него опять перехватило дыхание — на этот раз от изумления, — и его рука опустилась на высокую спинку стула, на котором она сидела.
— Вы так и хотели поступить? — спросила она.
— Я уже говорил вам, — с трудом сохраняя спокойствие, ответил он, — о своем обещании.
— Мне… мне не хотелось бы, чтобы вы сдержали его, — еле слышно произнесла она.
Она почувствовала, что он склоняется к ней, и ее сердце наполнилось безотчетным страхом.
— Вы пришли сюда, чтобы сказать мне это? — почти шепотом произнес он.
— Нет… да, — ответила она, мучительно подыскивая слова, которые помогли бы ей задержать его до тех пор, пока не минует опасность.
— Нет или да? — повторил он и выпрямился. — Что вы имеете в виду?
— Многое.
— Гм-м! — с оттенком разочарования протянул он. — Но что же еще?
— Я хочу, чтобы вы оставили Монмута.
От изумления он замер, затем обошел стул, на котором она сидела, и встал напротив нее. Он заметил, что она побледнела и ее грудь высоко вздымалась от волнения. Он озадаченно нахмурился. Здесь было все не так просто, как казалось на первый взгляд.
— Почему же? — спросил он.
— Ради вашей собственной безопасности, — ответила она.
— Меня, честно говоря, удивляет ваша неожиданная забота, Руфь.
— Почему неожиданная? — Она на секунду запнулась и, проглотив комок в горле, продолжила: — Я обеспокоена тем, что, встав под его знамена, вы рискуете запятнать свое имя. Он назвал себя королем, чтобы проще было обманывать несчастных людей, привлекая их к себе щедрыми обещаниями, но этим лишь подтвердил свои эгоистические намерения.
— Вы неплохо заучили урок, — сказал он. — Чье же учение вы проповедуете? Не сэра ли Роланда Блейка?
В иных обстоятельствах насмешка наверняка задела бы ее. Но сейчас ее задачей было выиграть время, а для этого годились любые средства.
— Сэр Блейк? — вскричала она, схватившись за предложенную им самим тему. — Разве он что-то значит для меня?
— Об этом я и сам не прочь бы узнать.
— Меньше, чем ничего, — заверила она, и некоторое время, пока маленькие деревянные часы на камине не пробили без четверти девять, они оживленно обсуждали этот вопрос. Неожиданно он запнулся на полуфразе, вспомнив о мистере Тренчарде, терпеливо ждавшем его внизу.
— Госпожа, — сказал мистер Уайлдинг, — вы еще не сказали мне о цели вашего визита. Мы говорим о пустяках, но мое время очень ограничено.
— Куда вы собираетесь? — спросила она, украдкой взглянув на часы.
Он перехватил ее взгляд, и у него на губах появилась странная улыбка, — наконец-то он начал кое о чем догадываться.
— Вы проявляете необычный интерес к моим делам, — не спеша произнес он и потянулся за шляпой, которую бросил на стол, когда они вошли. — Говорите же, чего вы хотели. Мне пора уходить.
— Куда вы собираетесь? — повторила она свой вопрос и поднялась со стула, с трудом сдерживая волнение.
— Я ужинаю у мистера Ньюлингтона в компании его величества.
— Его величества?
— Короля Монмута, — нетерпеливо пояснил он. — Смелее, Руфь. Я уже опаздываю.
— Если я попрошу вас ради меня не ходить туда, — медленно произнесла она, протягивая руки и умоляюще глядя на него, — вы послушаете?
Он пристально взглянул на нее из-под нахмуренных бровей.
— Руфь, — сказал он, беря ее руки в свои, — я чего-то не понимаю. О чем вы говорите?
— Обещайте, что останетесь здесь, и я все расскажу вам.
— Но какое отношение имеет Ньюлингтон к…? Нет, я уже обещал быть там.
Она сделала шаг к нему и положила руки ему на плечи.
— Но если об этом прошу я, ваша жена? — умоляла она.
Он уже готов был уступить, но неожиданно вспомнил о другом случае, когда она, добиваясь своих целей, вела себя похожим образом. Он притворно рассмеялся:
— Вы как будто соблазняете меня, но, когда я пытался делать то же самое, вы проявили завидную твердость.
Она отпрянула от него, и ее лицо залилось краской.
— Я думаю, мне лучше уйти, — сказала она, — Как всегда, мне достаются от вас одни насмешки. Будь вы более тактичны, тогда… тогда… — она запнулась, словно не считая нужным продолжать. — Спокойной ночи! — закончила она и направилась к выходу.
— Подождите! — воскликнул мистер Уайлдинг, когда Руфь уже взялась за ручку двери. Она остановилась и через плечо посмотрела на него.
— Вы не уйдете, пока не расскажете, почему вы так настаиваете, чтобы я не ходил к Ньюлингтону. А? — запнулся он, пораженный неожиданным озарением. — Готовится предательство, верно? — торопливо выпалил он, метнув взгляд на часы.
— Что вы делаете? — изумленно вскричал он секундой позже, услышав резкий, скрежещущий звук, раздавшийся со стороны двери. — Почему вы заперли замок?
Но она не ответила, дрожащими от возбуждения руками силясь вытащить застрявший в скважине ключ. Одним прыжком он очутился у двери, но мгновением раньше ключ скользнул в ее ладонь, и она успела повернуться к нему, торжествующая и бесстрашная.
— Что за дьявольщина?! — возмутился Уайлдинг. — Немедленно отдайте ключ.
Ему все стало ясно, и сами ее действия подтверждали его догадки красноречивее любых слов. Он почти не сомневался, что сэр Роланд и Ричард участвуют в заговоре против Монмута. Разве слова самой Руфи не свидетельствовали о ее неприязни к герцогу? Он и сам не симпатизировал ему, но не до такой степени, чтобы позволить перерезать ему глотку. Руфь наверняка знала о заговоре, и ее единственной целью было уберечь его от гибели — здесь ход его мыслей на мгновение остановился, не решаясь выбрать продолжение, — хотя бы из чувства долга за спасенную жизнь брата. Все эти соображения он тут же высказал ей, и она, любой ценой стремясь протянуть время, даже дополнила их некоторыми деталями. Новый страх неожиданно обуял ее — ведь если Монмут останется жив благодаря ее вмешательству, Блейк сможет выместить свою ярость на Ричарде.
— Дайте мне ключ, — холодно потребовал он.
— Нет, нет! — вскричала она, пряча руку за спиной. — Останьтесь, Энтони, останьтесь!
— Я должен идти, — настаивал он. — Сейчас это дело моей чести.
— Вы можете найти там смерть, — напомнила она. Он усмехнулся.
— Не все ли равно где? Давайте же ключ.
— Я люблю вас, Энтони! — побледнев как полотно, воскликнула она.
— Ложь, — презрительно отозвался он. — Ключ!
— Нет, — все так же твердо ответила она, — я не допущу, чтобы вас убили.
— Я не собираюсь пока умирать. Но я должен предупредить других. Боже, неужели мне придется применить силу против женщины! Не вынуждайте меня.
Он решительно шагнул к ней, но она проворно ускользнула от него и оказалась на середине комнаты. Он развернулся, чувствуя, что теряет контроль над собой, и готов был броситься за ней. Но она опередила его. Проворно подбежав к окну, она изо всех сил ударила рукой, державшей ключ, по стеклу. Зазвенели посыпавшиеся осколки, еще через секунду где-то внизу о камни мостовой звякнул легкий металлический предмет, а ее рука залилась кровью.
— О Господи! — вскричал мистер Уайлдинг, позабыв обо всем на свете. — Вы поранились?
— Зато вы спасены! — смеясь и плача одновременно, воскликнула она, не обращая внимания на обильно струившуюся кровь из раны, пачкающую ее безупречное, сверкающее платье.
Он схватил стул за ножки и одним ударом выбил дверь, оказавшуюся весьма хлипкой.
— Ник! Ник! — заорал он, отшвырнув ненужный теперь стул, и исчез в прихожей.
Через секунду он вновь появился, держа в руках таз, кувшин и рубашку мистера Тренчарда — первый попавшийся ему на глаза кусок материи. Он помог ей сесть на стул, разорвал на полосы тонкую батистовую рубашку — позже, комментируя этот факт, Тренчард никогда не приводил меньше трех драматических цитат из творений знаменитых английских авторов — и быстрыми, точными движениями обмыл, а затем перевязал ее руку. К своему великому облегчению, мистер Уайлдинг убедился, что, несмотря на обильное кровотечение, рана не представляла большой опасности, и, когда Ник, разинув от изумления рот при виде представшей перед ним сцены, замер на пороге комнаты, первая помощь могла считаться уже оказанной.