— Меня вполне устраивает старое.
Барнум качает головой:
— Мистер Джеймс, ваша память не устраивает корпорацию. Она полагает, что аудитория питает к вам слишком мало симпатии.
— И что же мне даст ложная память?
— Возможность думать о ком-то, кроме себя.
— Я не уверен, что хочу этого.
— Мистер Джеймс, пожалуйста, не спорьте с нами. Имплантаты памяти — обычная корпоративная практика. Либо вы соглашаетесь, либо отправляетесь в путешествие.
— Путешествие? Куда?
— Навоз-Таун, Оклахома. Или откуда вы там?
Доктора встают. Консультация окончена.
Джеймс думает, что уйти из шоу-бизнеса немыслимо, это равноценно самоубийству. Джеймс готов на что угодно, лишь бы не возвращаться в дыру, из которой когда-то выбрался.
— Не уточните, какую память хотите мне вставить?
— Как только операция закончится, вы узнаете первым.
Операционная у них была тут же, при кабинете. Отличная, с кучей оборудования, мигающими огоньками, проводами и шприцами из нержавеющей стали. Рона погрузили в глубокий сон.
Когда Рон очнулся после операции, прежде всего подумал о Тимми. Как там мальчишка? В каком состоянии? Не плохо ли ему?
Рон так и не взял в толк, что память о младшем брате, болезненном и слабом, — имплантат, подделка. Пусть говорят хоть сто раз, что младшего брата у него нет и быть не может. Рон даже способен согласиться, но вряд ли поверит. Ведь он вырос вместе с Тимми, помнит его и свое детство. Так кому же верить? Себе или чужим?
Он взял такси. Очень захотелось повидаться с братом. Ведь Рон много лет назад пообещал маме и папе, что не оставит малыша, постарается ради него.
«Бет Сион» — большая частная больница в Нью-Йорке.
Верхний Ист-Сайд. Для Тимми — только самое лучшее. Парня поселили в отдельной палате наверху. Из больших окон открывается потрясающий вид на Манхэттен. Цена тоже потрясающая. Но для Тимми — только луч шее. Ведь Рон обещал маме.
Тимми полулежал, опершись на подушки, голова перебинтована, глаза закрыты. Спал. Нанятая Роном медсестра Сэнди сидела на стуле в углу, делала заметки.
— Привет! — сказал Джеймс. — Как малыш?
— Утром чувствовал себя неплохо. И это замечательно, ведь с операции прошло так мало времени. Он спрашивал о тебе.
Разговаривали вполголоса, но Тимми все равно проснулся. Открыл глаза и выговорил:
— Привет, братик!
— И тебе привет!
Рон подошел, взял тонкую руку Тимми в ладони:
— Как тебя лечат? Нормально?
— Отлично! Просто я такой слабый…
— Ну, этого и следовало ожидать. Сэнди говорит, ты поправляешься.
— Рад слышать. Рон, это стоит, наверное, целое состояние.
— Деньги для того и существуют, чтобы их тратить.
— Тебе нельзя много разговаривать, — вмешалась сиделка. — Нужно отдыхать, набираться сил.
— Ну что ж, не буду утомлять его, — отозвался Джеймс. — Мне пора в студию. Держись, парень!
Медсестра проводила Рона до дверей. Да, Сэнди такая красивая: волосы цвета белого золота, приятный овал лица. И фигура отличная. Джеймс знал, что эта девушка его боготворит. Небольшое усилие над собой — и он сможет откликнуться на ее чувства. Полюбит. А потом они поженятся, переберутся в местечко поспокойнее, вроде Ирландии. Конечно, придется бросить состязания, но и черт с ними! Оно того стоит, если поможет Тимми. В Ирландии хорошо. Пабы, коровы, лепреконы…
— Я приеду, как только смогу, — пообещал он Сэнди.
— Да, мистер Джеймс! Он так счастлив, когда вы навещаете.
«И ты тоже, — подумал Джеймс. — Я вижу по глазам. Эх, малышка, ты ж на меня запала!»
Но вслух ничего не сказал. Пожал ей руку и ушел.
У Джеймса была своя уборная в студии. Ее сделать распорядился босс, мистер Демарио. Его слово имело большой вес. Мистер Демарио и устроил Джеймса на состязания в благодарность за услугу, оказанную отцом Джеймса много лет назад.
На самом деле уборная представляла собой целую квартиру — отличное место для развлечений. Там и спальня была. Мистер Демарио одолжил и Пэта с Джузеппе — официанта с посыльным, — чтобы все было в ажуре. Правда, слово «одолжил» здесь не слишком подходящее. Лучше сказать «приставил». Для вящей безопасности. У публики бывают сумасшедшие идеи насчет звезд. А Джеймс, без сомнения, звезда, и боссу не хотелось бы, чтобы с ним раньше времени приключилось нехорошее.
Пэт с Джузеппе сидели на складных стульях за складным столиком и резались в безик.
Джеймс поздоровался, прошел в спальню переодеться. Открыл дверь шкафа. Оттуда промурлыкали: «Сюрприз!» И в объятиях Рона Джеймса оказалась нагая женщина.
— Клаудия? Что ты здесь делаешь?
— Рон, я не могу без тебя! Вчера вечером ты не пришел в бар. А я ждала до закрытия!
— Оденься! — приказал он. — Кто-нибудь видел, как ты входила?
— Вряд ли — я зашла через черный ход.
— Скорее оденься!
— На мне была только шубка. Рон, у нас есть еще немного времени…
— Клаудия, скорей надень свою шубку. Не нужно тебе сюда приходить и делать такое! Если мистер М. узнает…
— Мне плевать на мистера М.! У него своя жизнь, у меня своя. Моя жизнь — это ты, Рон. Поцелуй меня!
— Уходи же наконец! Как застегивается эта чертова шуба?
— Она не застегивается. Рон, полегче, не толкайся! Когда встретимся?
— Вечером в баре.
Он выпихнул ее за дверь и заперся на замок.
Затем Рон сел и задумался. У миссис М. красивое лицо и отличная фигура. Но с Клаудией не стоило связываться. И о чем он тогда думал? Да и в любом случае теперь у него есть Сэнди. Или будет, если он решит, что влюбился.
Мгновением позже к нему непостижимым путем пришло решение подкрепиться. Он направился к парадной двери, открыл ее.
— Пэт, я хочу сэндвич и колу. Не распорядишься ли, чтобы доставили?
— Нет проблем. — Пэт потянулся за мобильным телефоном.
Но прежде, чем он успел набрать номер, Рон спросил:
— А где Джузеппе?
— Пошел отлить… Алло, это ресторан «Шиммерс»?
Рон вернулся в спальню, прикрыл дверь. Пожалел, что не попросил Пэта доставить и горячий соус к бутерброду. И нехорошо, что Джузеппе отсутствует. Скорее всего, нет оснований для тревоги — всем надо отливать время от времени. Но лучше всегда присматривать за теми, кто при ставлен присматривать за тобой.
— Доброе утро, Марна.
— Доброе утро, Ред.
— Кажется, ты была в Гватемале?
— Была. Это чудесная страна. У меня есть домик неподалеку от Гватемала-Сити. Фруктовые деревья только что зацвели…
— Но вокруг нас фруктовых деревьев не видно!
— Само собой. Народ, мы в Чичен-Ице, в операторской будке на краю одного из священных колодцев этой страны. Он каменный, и вокруг тоже сплошь камень.
— И наверное, поэтому нет фруктовых деревьев.
— Ред, я уверена: именно поэтому. Впрочем, это не важно. А важно то, что в колодце установлена специальная аппаратура. Там наш единоборец, Рон Джеймс, подвергнется следующему и, возможно, самому тяжелому испытанию.
— Марна, мы смотрим на огромный, тридцати ярдов в диаметре, колодец с известняковыми стенами. В нем сейчас десять футов воды. Когда Рон опустится в него, уровень воды начнет повышаться. До верха еще двадцать футов, но Рону туда не надо.
— Ред, да ты назубок выучил, что здесь к чему!
— Это пустяки! Когда я играл с «Сорок девятыми», нам еще и не такое приходилось заучивать, чтобы слаженно обхитрить противника.
— Не сомневаюсь. Только Рон не побежит с мячом. Ему надо держаться на воде, пока он не сможет попасть вон в ту дыру, видите? Она фута четыре в диаметре. Рону придется залезть в нее и проползти — или проплыть — весь путь до выхода.
— На первый взгляд это несложно.
— Организаторы игры устроили парочку веселых сюрпризов. Во-первых, в колодце пираньи, ужасные плотоядные рыбы. Они запросто кушают людей. А во-вторых, в тоннеле за дырой — насекомые.
— Насекомые?!
— Они самые. Сейчас их показывают камеры. Нет, друзья мои, это не пятна перед глазами, не обман зрения. Это жуки. Они буроватые, с красными пятнышками. У них обычное для насекомых количество ног, усиков, жвал. Говорят, и надкрылья есть. Но вы таких у себя в саду не найдете. Их вывели специалисты корпорации. Одноразовые изделия — размножаться эти твари не могут. И это к лучшему, потому что наши ученые друзья сделали жуков уж очень гадкими. Их не тянет плодиться и раз множаться, им хочется одного: жрать. Они кусают, царапают, грызут; они делают все, чтобы насытиться, — но почему-то остаются голодными.
— Если ты знаешь все это, ответь, для чего нужны жуки-убийцы в тоннеле за дырой?
— Конечно, чтобы усложнить жизнь нашему Рону! С разрешения правительства, само собой. Без малого десяток тысяч этих прелестных созданий засыпали в тоннель. Жуки пытаются выбраться через дальний конец тоннеля, куда нужно и Рону. А пища там не запасена, так что есть насекомые могут только друг друга. Ну и Рона, конечно.
— Отсюда вопрос: сумеет ли Рон — или то, что от Рона останется, — преодолеть тоннель и вылезти с другой стороны?
— Поразительно трезвая оценка ситуации… Смотрите, появился Рон! Он погружается в воду!
— Он выныривает! И замечает бушевание на поверхности.
— Бушевание — какое поэтичное слово!
— В пираньях поэтичного мало. И что же Рон делает?
— Он шлепает по воде! Какой странный звук…
— Смотрите, рыбы отступают! Рон сумел отогнать их голыми руками!
— Думаю, он специально модифицировал для этого руки. Но откуда узнал… Впрочем, не важно. Итак, он искусно шлепает, делает много шума, и потому пираньи держатся от него в сторонке.
— Смотрите, одна подобралась сзади! И выдрала клок из его бедра.
— А Рон поймал рыбу и удушил насмерть! Какие у него чудесные рефлексы.
— Он плавает по кругу, ему нужно дождаться, когда вода поднимется к отверстию…
— О нет, вы видели?! Он выпрыгнул из воды, словно тюлень, и угодил прямиком в дыру!
— Впечатляет. Думаю, такого умения никакими тренировками не достичь!