Корабль выполнил мягкую посадку. Кемаль выпрыгнул из шаттла, не тратя времени на формальности. Охрана выстроилась в шеренгу. Впереди стоял человек в гражданском платье — невысокий, лысеющий, средних лет, по виду мелкий чиновник.
— Кемаль Гавилан? — осведомился он. — Я Холтон Зак. Поздравляю вас с прибытием в Витесс.
— Благодарю, — ответил Кемаль. — Но правильно ли я понял? Разве это Витесс?
— Он самый, — подтвердил Зак.
— Тогда, боюсь, произошло недоразумение. Я направляюсь с официальным поручением в Каллаг.
— Никакого недоразумения нет, — возразил Зак. — Вы, юный сэр, новичок в меркурианской политике. Мы услышали о вашей миссии и решили дополнить ваш вояж посещением нашего прекрасного города Витесса.
— Сэр, — молвил ошарашенный Кемаль, — вы не имеете права вмешиваться в мою деятельность.
— Спишите это на политиков, — пожал плечами Зак. — Добро пожаловать в Витесс. Вы наш гость.
Но Кемаль отшатнулся:
— Это бессмысленно. Какое вам дело, куда я собрался? Требую, чтобы мне немедленно открыли пролет до Каллага.
Дверь шаттла резко распахнулась, и появилась летчица — еще в скафандре, но уже без шлема. Она была узколицей, светлоглазой, загорелой, с метелкой темных волос. Кемаль нашел бы ее привлекательной, не будь она так серьезна.
— Позвольте представить вас Дьюэрни, — сказал Зак. — Она летит от Танцоров, которые и устроили вам это маленькое отклонение от курса.
Женщина приблизилась и пытливо всмотрелась в лицо Кемаля.
— Вы Кемаль Гавилан, сын Короля-Солнце Оссипа.
Это не было вопросом.
— Да, разумеется, — пришлось ответить Кемалю.
— Вы похожи на короля, — заметила она. — Приветствую вас от имени Танцоров.
— Очень приятно, — растерянно вымолвил Кемаль. — Но что все это означает?
Похоже, он сморозил какую-то глупость. Женщина отвернулась с откровенным разочарованием на лице.
— Я же сказал, что он наверняка ничего не знает, — напомнил ей Зак. — Гордон выслал его, когда ему было четыре года. И несомненно, постарался держать в неведении.
— Тогда дела обстоят еще хуже, — сказала Дьюэрни.
Она резко повернулась и пошла по коридору, который вел в город. Дверь с грохотом захлопнулась за ней.
— Почему она так рассердилась? — недоуменно спросил Кемаль, глядя ей вслед.
— Нам придется кое-что объяснить, — ответил Зак, — и вы поймете расклад. Пойдемте побеседуем в более удобном месте.
Их окружили охранники. Кемаль повернулся, как бы смиряясь, и вдруг рванул прочь. Стражи не успели оглянуться, как он миновал их в два прыжка и опрометью помчался к шаттлу.
План сложился мгновенно. Кемаль пошел на риск, хотя сомневался, что Зак решится на неприкрытое убийство. Только бы добраться до шаттла, а с управлением он справится. Он запомнил все повороты. Возвратиться по ним не составит большого труда.
Он слышал, как позади кричит Зак, раздавая приказы. Охранники очнулись и начали действовать — слишком поздно. Он уже у люка…
Затем его окутал душераздирающий вой Д-луча. Зак наконец собрался с силами.
Кемаль попытался проникнуть в шлюз, но звуковой дезинтегратор погрузил его в поле парализующего шума. Он опрокинулся навзничь и лишился чувств.
Кемаль понял, что жив, по пульсирующей боли во всем теле. Болела каждая клетка от макушки до пят. Он был жив, и в этом, конечно, имелись плюсы. Правда, пока не очень много.
— Полегчало, мальчишечка?
Кемаль обнаружил, что он не один. В камере с ним находился белобородый детина, закутанный в бурый плащ грубой шерсти — диковинный в мире облегающей функциональной одежды. Мужчина выглядел неестественно. Чуть за пятьдесят, хотя судить было трудно, так как большая часть лица скрывалась под белыми лохмами.
— Где я? — спросил Кемаль.
— Добро пожаловать в центральную тюрьму Витесса, — сказал бородач. — Поганое место, но можешь называть его домом. Так оно обычно и бывает какое-то время.
Кемаль взъерошил волосы. Голова болела так сильно, что он с трудом понимал слова. Казалось, что в скальп ему вшили сетку, которая неуклонно сжималась. Он был уверен, что мозги вот-вот польются из носа тонкой серой струйкой.
— От головной боли у вас, насколько я понимаю, ничего нет, — обратился он к бородачу.
— Угостили дезинтегрирующим лучом? — усмехнулся тот. — Давай поглядим, что тут можно сделать.
Шурша одеянием и распространяя запах пота, бородач подошел, крепко схватил его за голову одной рукой и сильными пальцами начал ощупывать шею.
— Эй, больно! — сказал Кемаль, не столько жалуясь, сколько объясняя.
Даже причиненная пальцами боль была меньше той, что разрывала череп.
— Хотел бы я, — изрек бородач, — чтоб мать-природа задала единую карту точкам внутричерепного давления. Ну-ка, а здесь… Нет, здесь!
Пальцы бородача напряглись. Кемаль узрел белую вспышку, и вдруг головная боль прошла, оставив по себе лишь тупое нытье уведомительного толка.
Кемаль встал и сделал несколько пробных шагов.
— Потрясающе! — признал он. — Как вы это сделали?
— Старый прием из забытых земных лечебных методик. Но он помогает. Теперь мы можем познакомиться, как положено. Меня зовут Эгон, к твоим услугам. Старший музыкант.
— Я Кемаль Гавилан.
Эгон вскинул пушистые белые брови.
— Гавилан — имя, которое открывает двери.
— Тюремную в моем случае, — сказал Кемаль.
— Хорошо, что ты шутишь, — откликнулся Эгон. — Дай-ка сообразить — который ты Гавилан? Я часто выступал перед царственными особами, но тебя не припоминаю.
— Я только что прибыл на Меркурий. Я сын Оссипа, бывшего Короля-Солнце — брата нынешнего, Гордона.
— И как ты угодил в такую беду?
— Не знаю, — сказал Кемаль. — Дядя поручил мне подписать договор с Каллагом. В Витессе какие-то люди похитили меня и притащили сюда.
Камера была маленькая — трехметровый куб без окон. В углу стоял накрытый унитаз. Полоски на потолке излучали бледный бестеневой свет.
— Чем же ты обидел жителей Витесса?
— Ничем, насколько я знаю. Я и не был нигде, чтобы кого-то обидеть, — ответил Кемаль в смутном недоумении.
— Плохо дело, — заметил Эгон. — Если ты оскорбил какого-то чиновника, то есть надежда извиниться и выйти на волю. Но если сидишь по неуточненному обвинению… Впрочем, возможно, что все не так уж и страшно. Ты Гавилан, а значит, им наверняка от тебя что-то нужно.
— Не сомневаюсь, — согласился Кемаль. — Но вас-то за что посадили?
Эгон осклабился, показав пеньки зубов в окружении бакенбардов на широком лице.
— Всего лишь за расхождение во мнениях.
— Насчет чего же, позвольте спросить?
Старик был первым местным жителем, который ничего не хотел от Кемаля, и тому это пришлось по душе.
— Я пришел собрать музыкальный налог, и мы поспорили о проценте. Это кончилось перебранкой, а перебранка привела меня сюда.
— Надолго?
— Пока к ним не вернется рассудок. Витесские чиновники выставились болванами. Я думаю, что меня вскоре освободят.
— Похоже, вы очень уверены в себе, — позавидовал Кемаль.
Эгон ухмыльнулся, вновь обнажив кривые желтые зубы.
— Когда арестовывают музыканта, весь шоу-бизнес замирает и ждет, пока его не выпустят. Такому городу, как Витесс, без развлечений никак нельзя. Пара дней моего отсутствия — и начнутся беспорядки. Без услуг гильдии музыкантов не проживут даже Танцоры.
— Между прочим, здесь я оказался не без помощи Танцорши, — сообщил Кемаль.
— Ну а куда же еще она должна была тебя доставить? Ясно, что не в Каллаг.
— Почему бы и нет?
— Из-за трений с тамошними Танцорами, естественно. Но я вижу, что ты не разбираешься в местной политике.
— Я только-только прилетел с Марса.
— Да, зеленоват. Твой дядя не просветил тебя? — улыбнулся Эгон и подмигнул. — Не сомневаюсь, что у него были на то причины.
— Вы скажете, о чем он умолчал? Зачем меня похитили витессцы? И при чем тут Танцоры?
Эгон встал и набросил плащ на плечо. В манере опытного оратора он продекламировал:
— Для понимания местной политики ты должен узнать о Маккавейских пещерах. Другой такой области на Меркурии нет. Пещеры уходят в меркурианские недра. Они были лучшим местом на планете для постройки города.
Изначально тендер выиграла одна группа. Иллиадские Устроители доставили первых колонистов, основали политическую систему и получили подряд на строительство города. Им предоставили территориальные права на Маккавейские пещеры. Работа закипела. Но довольно скоро возникла проблема.
Через считаные недели после заключения контрактов и начала работ в борьбу за политическое влияние включились две группировки. В основополагающей хартии учли все, за исключением четкого механизма улаживания междоусобных конфликтов.
Когда мнения разделились почти поровну, Иллиада раскололась надвое. Стороны договорились о разделе имущества и развитии северной и южной частей пещерного лабиринта. Так возникли Каллаг и Витесс.
О пещерах было известно не много, и поначалу не удавалось понять, какая часть лучше. Но вскоре стало очевидно, что Каллагу досталась территория побогаче. Еще в первые годы там нашли немалые залежи полезных ископаемых. Воодушевленные этим богатством, в Каллаг стягивались переселенцы с других планет, чтобы работать в горнодобывающей промышленности, обзаводиться семьями и умножать население. Витесс сильно отставал и рисковал подпасть под политическое влияние соседа. Но сохранялось известное равновесие… вплоть до недавних пор, когда проблемой сделался статус Танцоров.
— Но какое отношение это имеет ко мне? — спросил Кемаль.
— Зачем тебя послали в Каллаг?
— Подписать договор между Каллагом и Меркурием-Прайм.
— Вот и ответ. Король-Солнце наконец договорился с Каллагом о Танцорах и передает Каллагу их политические полномочия, которых тот давно требовал. Витесс, желая предотвратить это, поддержал Танцоров и похитил с их помощью тебя.
— То, что я сижу в витесской камере, не остановит самого Гордона или кого-то из его сыновей от подписания договора.