— Как долго это будет продолжаться?
— Мы, обитатели эфира, не исчисляем время годами. Но знаем, когда уплачено по счетам.
— Твое присутствие навлекло на город множество несчастий.
Каспардутис пожал плечами:
— С этим я ничего не могу поделать.
— Ты можешь уйти восвояси и больше не возвращаться. Конечно, если тебе не в радость быть на побегушках у Лэпторна.
— Мне? В радость? Да я бы ему с огромным удовольствием кишки по дюйму вытянул. Но повторяю: я вынужден выполнять его приказы.
— И чего же он требует?
— Приносить драгоценные камни. В некоторых странах из-за этого возникают волнения. Я же не из воздуха эти самоцветы делаю. Мне прямо-таки неловко, поскольку среди элементалей воровство не приветствуется, как и среди людей.
— А если я найду способ тебя освободить?
— Я был бы этому безмерно рад. Но ты не сможешь.
— А вдруг получится?
— Если получится, я обязательно воспользуюсь шансом убраться отсюда.
— Какие первые слова произносит Лэпторн, когда призывает тебя?
— «Каспардутис, приди ко мне». Вот так он говорит. Еще, конечно, много всякого, заклинания и прочее, но заканчивает он всегда тоже этими словами.
— И что ты делаешь?
— Чем бы ни занимался, бросаю все и являюсь в пентаграмму, где лежит тело этого мальчика.
— Тебе кто-нибудь указывал, что надо войти в пентаграмму?
— Нет, но мне это кажется логичным.
— И все же тебе не велят поступать именно так? То, что ты входишь в пентаграмму, — это твое личное решение и твоя собственная трактовка команды?
— Думаю, что да, если смотреть на это глазами адвоката.
— А какими еще глазами следует рассматривать детали соглашения?
— Ну… ладно, я тебя понял. Но какая разница, где я появлюсь — в пентаграмме, в другом углу комнаты или даже в хлеву?
— Никакой, насколько я понимаю. Ты можешь отвечать на его призыв, материализуясь, где сочтешь нужным. Захочешь — далеко, захочешь — совсем близко.
— Совсем близко? На что это ты намекаешь, господин Эмер?
— Да, действительно, на что! — прогремело в дверях.
— Ну, дальше ты сам, — сказал Каспардутис. — Я сматываюсь!
И глаза идиота снова стали пустыми.
Высокий, худой, как огородное пугало, Лэпторн решительно вошел в комнату. Лоснящиеся черные волосы падали ему на глаза. Шрам на щеке побагровел от гнева.
— Ты посмел без приглашения заявиться в мой дом?
— Именно так, — сказал Эмер.
— И узнал мои секреты, Крафтер?
— Я узнал то, что мне надо было узнать. Вы держите в рабстве ребенка, Дугласа. Сделали его вместилищем для элементали, которая именует себя Каспардутисом. Это, сэр, против законов Божеских и человеческих. Более того, вы обогатились за счет жителей Рок-Харбора. Ваш нечестивый промысел приманивает злых духов и навлекает на город множество несчастий. Вы виновны в гибели людей, сэр.
Лэпторн пожал плечами и улыбнулся:
— Эти жалкие людишки не в счет, мой дорогой Эмер. Простой народ всегда рискует, когда в дело идет магия. Ты прекрасно это знаешь. Ты ведь и сам колдун. Мы служим одному господину.
— Это неправда, — сказал Эмер. — Я не служил Сатане и никогда не буду. Я представитель древней гильдии благородных алхимиков. Мы исследователи тайных законов вселенной, мы не практикуем черную магию.
— Что ж, тем хуже для вас, — сказал Лэпторн. — Если, сэр, вы не служите черной магии, она обслужит вас, как только что обслужила вашу потаскуху-жену!
— Самона? Что ты с ней сделал?
— Она пыталась увлечь меня подальше от дома, чтобы дать тебе время навредить мне, если только ты вообще на это способен. Но я разгадал ваш нехитрый план и поступил с ней так, как и должно поступать с красивыми, но вероломными шлюхами.
Лэптон хмыкнул и отвернулся. В жилах Эмера вскипела кровь. Если этот нечесаный выродок прикоснулся хотя бы к волоску на голове Самоны… Исторгая из горла жуткий рык, похожий на треск разрываемого металла, Эмер, как барс, кинулся на Лэпторна…
И в следующую секунду обнаружил, что летит через всю комнату.
Пошатываясь, Эмер встал на ноги и с радостью отметил, что ничего не сломал при столь жестком приземлении. Но в то же время он ощутил собственную беспомощность. Сила удара о пол уничтожила его физическую защиту. Эмер вспомнил изречение, которое справедливо как для науки, так и для магии: «Сила всякого действия равна силе противодействия».
Эмер понял, что его провели. Лэпторну удалось спровоцировать противника на необдуманное нападение.
На восстановление сил нужны были часы и даже дни. Лэпторн не собирался давать своему врагу передышку.
Тут скрипнула дверь. Мужчины обернулись. Дверь медленно отворилась и впустила в дом вечернюю прохладу.
А потом вошла Самона.
Спокойная и прекрасная, безупречно одетая и причесанная; и каждый волосок на месте.
— Господин Лэпторн, — сладким голосом сказала Самона, — вы не стали ждать, пока я схожу домой за шалью?
— Едва мы расстались, — ответил Лэпторн, — я разгадал ваш план и поспешил домой. И обнаружил его. — Он указал на Эмера.
— Вы были с ним грубы, — заметила Самона.
Она прошла через комнату и встала рядом с мужем.
— Я только начал. Когда покончу с ним, я и с вами разберусь, мастерица обмана.
Самона положила руку на плечо Эмера. Он почувствовал, как в его тело перенесся импульс жизненной силы. Эмер взбодрился, расправил плечи. Но для продолжения борьбы он был слишком слаб.
Лэпторн оглядел супружескую пару, нахмурился и немного отошел назад.
— Я с обоими справлюсь. Вот только зачем утруждаться, если я могу приказать — и из ваших тел вырвут все кости, а души перенесут в специальный ад, который ждет всякого, кто попытается перейти дорогу магу? Каспардутис, приди ко мне!
В комнате было очень тихо, только тикали старинные напольные часы. Дуглас, маленький идиот, безучастно сидел на низком табурете. Ни его лицо, ни тельце не выказывали признаков чужого присутствия.
— Каспардутис! Слышишь меня? Как хозяин печати Соломона, я приказываю тебе немедленно явиться!
Лэпторн встал перед пентаграммой, воздел руки к потолку и запрокинул голову. Было слышно, как расщепляется энергия. Тлевшие в камине угли вспыхнули сине-голубым пламенем. Лэпторн пошатнулся, но сразу восстановил равновесие.
На его лице отразилась тревога, которую быстро сменил ужас.
— Что ты наделал? — Ювелир схватился за виски. — Убирайся оттуда! — завопил он.
Самона повернулась к Эмеру:
— Дорогой, что происходит?
— Просто смотри, любовь моя. — Эмер погладил жену по руке.
Лэпторн, держась за голову и сгибаясь в три погибели, забегал по комнате. Он натолкнулся на стол, отпрянул и врезался в кресло, едва не перекувырнулся через него, но устоял, а потом завертелся, как дурная собака в погоне за собственным хвостом. Потом Лэпторн опрокинул буфет с китайским фарфором и растянулся на полу посреди осколков. Он бился в судорогах, как выброшенная на берег форель; он рвал на себе волосы и колотил пятками по дощатому полу. Но вот по телу пробежала последняя конвульсия, и он затих.
— Ты ухитрился его отравить, любовь моя? — спросила Самона.
— Самона! — возмутился Эмер. — Как ты могла подумать, что я способен отравить человека в его собственном доме?
— Но как иначе можно получить подобный результат?
— Я всего лишь показал лазейку Каспардутису, плененной Лэпторном элементали. Это не яд, не колдовство и даже не алхимия, а всего-навсего юридическая уловка.
Лэпторн зашевелился и с трудом сел.
— Это был отличный трюк, — сказал он голосом Каспардутиса. — Покинув этот дом, я поразмыслил над твоими словами и убедился, что условия моего появления перед Лэпторном действительно недостаточно конкретны. Если бы ты, Эмер, не указал мне на это, я бы так и носился по вселенной за его камнями.
— Не понимаю, — сказала Самона. — Какое имеет значение, где ты появляешься, откликаясь на его зов?
— Если мое место не обозначено точно, я могу появляться в самых разных местах… даже в голове Лэпторна. Что я и сделал. И там мы и сошлись в борьбе за обладание телом.
— И ты победил, — сказала Самона.
Лэпторн — нет, теперь уже Каспардутис — отвесил ей низкий поклон.
— И что ты теперь будешь делать? — поинтересовался Эмер. — Поживешь на земле в теле Лэпторна?
— Ни за что! — ответил Каспардутис. — У меня важные дела на эфирных просторах. Слишком долго я там отсутствовал. Я задержался здесь только для того, чтобы поблагодарить тебя, Эмер. А теперь покину эту оболочку и возвращусь домой.
— Постой-ка! — сказал Эмер. — Когда ты ее покинешь, Лэпторн сможет вернуться и взяться за старое. Не забывай, он владеет печатью Соломона.
— И верно, — согласился Каспардутис. — Ты отлично разбираешься в таких делах, Эмер Крафтер! Снова я тебе обязан. Какого светлого ума лишился ад, когда ты отказался примкнуть к силам дьявола. Но я нашел решение. Прощайте!
Лэпторн лег, по его телу пробежала судорога, и он замер. Эмер склонился над ним, но пульса не обнаружил.
— Такого я не ожидал, — сказал он. — Элементали не убивают, как бы их ни провоцировали.
— Он и сейчас не убил, — сказала Самона. — Смотри!
В углу зашевелился идиот Дуглас. Его руки заметались перед лицом, как перепуганные голуби. Рот кривился, словно пытался что-то сказать, но не мог. Глаза были широко открыты, и в них плескалась злоба.
— Это Лэпторн! — воскликнула Самона.
— Да, так и есть, — сказал Эмер. — Магия, которую он практиковал, расплатилась с ним по достоинству. Действие равно противодействию! Как он обходился с другими, так обошлись и с ним. Он сделал из идиота носителя духа, а теперь будет сам жить в теле идиота. И он не в силах ничего сделать. Каспардутис запечатал его рот, лишил дара речи.
— И что мы будем с ним делать? — спросила Самона.
— Что значит — делать?
— Я о ребенке. Неважно, чей дух внутри его, — кто-то должен приютить мальчика, кормить и одевать.