— Хэскинс, — сказал управляющий, — по-моему, я уже советовал вам избавиться от этой нечистоплотной привычки.
— Да, мистер Фолансби, простите, сэр, — извинился Хэскинс, гася сигарету. — Я немедленно воспользуюсь Деникотинизатором с витрины. Совершил довольно выгодную продажу, мистер Фолансби. Один из больших Рекс-Регенераторов.
— Вот как? — Новость произвела на управляющего впечатление. — Не часто нам удается… подождите! Не хотите ли вы сказать, что продали демонстрационную модель?
— А что… вы знаете, боюсь, что да, мистер Фолансби. Покупатель очень спешил. А разве…
Фолансби всплеснул руками и схватился за голову.
— Хэскинс, я вас предупреждал. Я наверняка вас предупреждал! Демонстрационный Регенератор был марсианской моделью. Для механотерапии марсиан.
— Ага, — сказал Хэскинс. Он подумал мгновение. — Понимаю.
Фолансби смотрел на своего подчиненного в зловещем молчании.
— Но какое это имеет значение? — быстро спросил Хэскинс. — Машина ведь не различает. Мне думается, она будет лечить манию убийства, даже если пациент и не марсианин.
— У марсианской расы никогда не проявлялось склонности к убийству. Марсианский вариант Регенератора не способен даже понять такое. Безусловно, Регенератор попытается провести лечение. Он обязан. Но от чего он будет лечить?
— Понимаю, — сказал Хэскинс.
— Беднягу надо остановить, прежде чем… вы сказали, у него мания убийства? Я ни за что не ручаюсь! Его адрес, скорее!
— Видите ли, мистер Фолансби, он так спешил…
Управляющий долго смотрел на продавца, не веря своим ушам.
— Вызывайте полицию! Свяжитесь с отделом безопасности «Дженерал моторс»! Разыщите его!
Хэскинс бросился к двери.
— Стойте! — крикнул управляющий, натягивая плащ. — Я с вами!
Элвуд Кэсвел возвратился домой на таксокоптере. Он втащил Регенератор в гостиную, придвинул его к кушетке и окинул оценивающим взглядом.
— А продавец прав, — сказал он наконец. — Действительно, подходит к обстановке.
С эстетической точки зрения Регенератор оказался удачным приобретением.
Кэсвел полюбовался им еще немного, а затем пошел на кухню приготовить себе бутерброд с курицей. Он ел медленно, не спуская глаз с точки, находившейся несколько выше и левее кухонных часов.
«Будь ты проклят, Мэгнесен! Грязный, лживый, коварный, враг всего чистого и непорочного на земле…»
Вынув револьвер из кармана, он положил его на стол и повертел в разные стороны своим негнущимся пальцем.
Пора начинать терапию.
Если бы не…
Кэсвел с беспокойством почувствовал, что не хочет избавиться от желания убить Мэгнесена. Что будет с ним, если он лишится этой потребности? Жизнь потеряет смысл, содержание, весь вкус и остроту. Она станет бесконечно нудной.
Кроме того, Мэгнесен принес ему большое личное горе, о котором не хотелось вспоминать.
Айрин!
Его бедная сестра, обесчещенная сладкоречивым и хитрым Мэгнесеном, погубленная и брошенная. Разве может быть более убедительная причина, чтобы взять револьвер…
С трудом Кэсвел вспомнил, что у него никогда не было сестры. Теперь самое время приступить к терапии. Он прошел в гостиную и вынул инструкцию, засунутую в вентиляционное отверстие аппарата. Развернув ее, он прочел:
«Для пользования Регенератором модели Рекс:
1. Поставьте Регенератор рядом с удобной кушеткой (удобную кушетку можно приобрести за дополнительную плату в любом магазине „Дженерал моторc“).
2. Воткните вилку в комнатную розетку.
3. Наденьте раздвижной контактный обруч на голову. Вот и все! Ваш Регенератор сделает все остальное! Никаких языковых барьеров и проблем диалекта, потому что Регенератор общается методом Непосредственного Чувственного Контакта (патент заявлен). Единственное, что от вас требуется, — довериться аппарату.
Вы не должны испытывать смущение или стыд. У всех есть проблемы, иногда посложнее ваших! Регенератор не интересуется вашей нравственностью или этическими принципами, поэтому не считайте, что он вас судит. Он лишь пытается помочь вам стать здоровым и счастливым.
Как только Регенератор соберет и обработает достаточное количество информации, он начнет лечение. От вас самих зависит продолжительность сеансов. Приказываете вы! И, конечно, вы вправе прервать сеанс в любой момент.
Вот и все! Просто, не правда ли? А теперь включайте ваш Регенератор фирмы „Дженерал моторс“ и становитесь нормальным!»
— Ничего сложного, — сказал себе Кэсвел.
Он подвинул Регенератор ближе к кушетке и включил его. Взял обруч, начал надевать его на голову, остановился.
— Я чувствую себя так глупо! — хихикнул он.
Неожиданно он закрыл рот и вызывающе взглянул на черную, поблескивающую никелировкой машину.
— Так, значит, ты считаешь, что можешь сделать меня нормальным, а?
Регенератор не отвечал.
— Ладно, попробуй. — Он натянул обруч на голову, лег на кушетку и скрестил руки на груди.
Ничего не произошло. Кэсвел устроился поудобнее. Почесал плечо и немного передвинул обруч. Ничего. Мысли его начали расползаться.
«Мэгнесен! Ты наглый высокомерный урод, отвратительный…»
— Добрый день, — прозвучал в его голове голос. — Я ваш механотерапевт.
Кэсвел виновато заерзал.
— Здравствуйте. Я тут просто… ну, вы понимаете… вроде как бы…
— Понимаю, — успокаивающе сказала машина. — Ведь мы все, так или иначе… В данный момент я изучаю ваше подсознание с целью синтеза, диагноза, прогноза и лечения. Я обнаруживаю…
— Да?
— Один момент. — Регенератор молчал несколько минут. Потом неуверенно сказал: — Весьма необычный случай.
— Правда? — спросил довольный Кэсвел.
— Да. Коэффициенты похожи на… я, правда, не уверен… — механический голос аппарата стал затухать. Индикаторная лампочка замигала и погасла.
— Эй, в чем дело?
— Какая-то путаница, — ответила машина. — Однако, — продолжала она окрепшим голосом, — необычайная природа симптомов не может поставить в тупик квалифицированную терапевтическую машину. Любой симптом, как он ни причудлив, является всего лишь сигналом, признаком внутреннего несоответствия. А все симптомы можно объяснять на основе общепринятой и доказанной теории. Поскольку теория эффективна, симптомы должны с нею согласовываться. Будем исходить из этой предпосылки.
— А вы уверены, что делаете то, что нужно? — спросил Кэсвел, у которого кружилась голова.
Сверкнув индикатором, машина отрезала:
— Современная механотерапия — точная наука, не допускающая каких-либо значительных ошибок. Начнем со словесных ассоциаций.
— Валяйте, — сказал Кэсвел.
— Жилище?
— Дом.
— Собака?
— Кошка.
— Флифл?
Кэсвел замешкался, пытаясь сообразить. Чем-то это слово напоминало марсианское, но могло быть и венерианским или…
— Флифл? — повторил Регенератор.
— Марфуш, — сымпровизировал Кэсвел.
— Громкий?
— Сладкий.
— Зеленый?
— Мама.
— Тханагойес?
— Патаматонга.
— Арридес?
— Нексотесмодрастика.
— Чтиспохельгноптецес?
— Рагамарулатасентрикпропатрия! — выкрикнул Кэсвел. Это был набор звуков, которым можно гордиться. Человек средних способностей не смог бы их произнести.
— Гм, — сказал Регенератор. — Закономерности совпадают. Так и должно быть.
— Какие закономерности?
— У вас, — сообщила ему машина, — классический случай фим-мании, осложненной сильной дварк-наклонностью.
— Неужели? Мне казалось, что у меня мания убийства.
— Этот термин не имеет смысла, — строго сказала машина. — Поэтому я отвергаю его как бессмысленный набор звуков. Теперь учтите: фим-мания совершенно нормальна. Никогда этого не забывайте. Правда, в раннем возрасте она обычно уступает место ховендиш-отвращению. Индивидуумы, не обладающие этой естественной реакцией на внешнюю среду…
— Я не совсем понимаю то, что вы говорите, — признался Кэсвел.
— Прошу вас, сэр, давайте сразу договоримся. Вы — пациент. Я механотерапевт. Вы обратились ко мне, чтобы излечиться от недуга. Однако вы не можете рассчитывать на помощь, если сами не будете прилагать соответствующие усилия.
— Ладно, — сказал Кэсвел. — Я попробую.
До сих пор он наслаждался сознанием собственного превосходства. Все, что говорила машина, казалось забавным. Пожалуй, он даже мог бы указать механотерапевту на некоторые его неточности.
Теперь же ощущение благополучия улетучилось, уже в который раз, и Кэсвел почувствовал себя одиноким, ужасно одиноким и потерянным, рабом своих желаний, ищущим хотя бы немного тишины и спокойствия.
Он вынесет что угодно, лишь бы вновь обрести равновесие. Сурово он напомнил себе, что не имеет права критиковать механотерапевта. Эти машины знают свое дело, у них громадный опыт. Он будет стараться, каким бы нелепым ни казался ему, дилетанту, этот способ лечения.
Одно ясно, подумал Кэсвел, угрюмо укладываясь на кушетку, механотерапия гораздо труднее, чем он предполагал.
Поиски исчезнувшего покупателя были недолгими и безрезультатными. Его не было на многолюдных улицах Нью-Йорка, и никто не помнил рыжего человечка с воспаленными глазами, тащившего на себе черную терапевтическую машину.
Такое зрелище было слишком обычным.
Вскоре после срочного телефонного вызова явились четверо полицейских во главе с встревоженным молодым лейтенантом — детективом по фамилии Смит.
Едва Смит успел спросить: «А почему вы не удосужились повесить ярлыки на товары?» — как его прервали.
Оттолкнув полицейского, стоявшего у дверей, в комнату вошел мужчина. Он был высокий, угловатый и некрасивый, с глубоко запавшими бледно-голубыми глазами. Мятый и нечищеный костюм висел на нем, как гофрированное железо.
— Что вам нужно? — спросил лейтенант Смит.
Некрасивый мужчина отогнул лацкан пиджака и показал блестящий серебряный значок.
— Я Джон Рэт из отдела безопасности «Дженерал моторс».
— А… виноват, сэр, — сказал лейтенант Смит, отдавая честь. — Я не думал, что вы так быстро прибудете на место.