Кук был также участником бельгийской экспедиции в Антарктику. Судно «Бельжика» не раз попадало в очень серьезные переделки, и доктор Кук показал себя с самой лучшей стороны. Руал Амундсен, ходивший на «Бельжике», говорил о нем как о «самом надежном человеке», обладавшем несгибаемым мужеством и беспредельной добротой. Кук побывал и на Аляске, где пытался подняться на высочайшую горную вершину Северной Америки.
Его заслуги как путешественника не остались без признания. Доктор Кук был награжден золотой медалью Бельгийского географического общества. Его избрали президентом Клуба исследователей в Нью-Йорке, который хотя и не располагал такими возможностями, как Арктический клуб Пири, но все же мог поддержать Кука при подготовке его экспедиции.
Шхуна «Джон Бредли» ушла в рейс летом 1907 года. Осенью пришло сообщение: доктор Кук высадился на берегу одного из проливов. Он, тщательно изучив материалы экспедиции Нансена на «Фраме», выбрал иной путь, нежели Пири, и намерен идти к полюсу через северную оконечность острова Аксель-Хейберг в Канадском Арктическом архипелаге.
После этого связь с доктором Куком надолго прервалась.
В июле 1908 года покинул Нью-Йорк «Рузвельт», унося Пири и его спутников.
Но видимо, старому полярному волку не давала покоя мысль о конкуренте. Он побывал на его базе в эскимосском селении. То был странный визит.
На дверях домика появилась табличка: «Этот дом принадлежит доктору Ф. А. Куку. Но Кука давно нет в живых и бесполезно искать его. Поэтому я, командор Роберт Э. Пири, отдаю этот пустой дом лоцману Мерфи».
«Рузвельт» направился дальше. Он достиг мыса, найденного Пири подходящим для старта похода. Здесь полюсная партия стала терпеливо дожидаться конца полярной ночи. К февралю 1909 года все было готово к выступлению в путь.
Тем временем о Куке многие уже забыли. Мир нетерпеливо и с надеждой ждал известий от экспедиции Пири.
И вдруг…
Сентябрь 1909 года. Телеграмма с одного из Шетлендских островов, куда зашел небольшой датский пароход «Ганс Эгеде», посетивший Гренландию и возвращающийся в Европу:
«21 апреля 1908 года достигли Северного полюса. Обнаружили землю далеко на севере. Возвращаюсь в Копенгаген пароходом. Фредерик Кук».
А пять дней спустя, всего пять дней, редакция «Нью-Йорк таймс», газеты, помогавшей Пири, получила телеграмму:
«Достиг полюса 6 апреля 1909 года… Обеспечьте быструю передачу грандиозной новости… Роберт Пири».
Итак, случилось невероятное, неожиданное: выходило, что Кук почти на год опередил Пири, еще ничего не знавшего об этом.
Тут-то и завязалось спорное дело, не проясненное до конца и поныне. Впереди были годы взаимных оскорблений и препирательств, непристойного дележа «курицы славы», вскрытие разных сомнительных и даже подтасованных фактов в отчетах обоих путешественников.
Пароход «Ганс Эгеде» был торжественно встречен в Копенгагене. На банкете Кук сидел справа от королевы Дании. Копенгагенский университет заявил о своем намерении присвоить ему почетное звание.
Сообщение, что Пири достиг полюса, застало Кука еще в датской столице.
— Если это правда, — сказал он, — я готов воскликнуть: «Ура, Пири!» Ему, конечно, пришлось претерпеть много лишений, что придает решенной им задаче еще больше ценности в моих глазах. Впрочем, мы оба — американцы, и, следовательно, не может возникнуть никакого международного конфликта из-за нашего открытия, так сильно и горячо желаемого человечеством.
Вот что, в общих чертах, доктор Кук рассказал позднее в книге о своем пути к полюсу.
Он провел долгую полярную ночь в крохотном эскимосском селении, готовясь к походу. Когда забрезжил полярный день, тронулся в дорогу, сопровождаемый несколькими эскимосами. Потом с ним остались лишь двое.
Маленький караван, подгоняя собак, шел через океанский лед. На привалах строили хижины из снега. Путников остановила большая полынья, и Кук подумал, что эта задержка может стать роковой. Но мороз затянул полынью молодым ледком, по которому они и перебрались, рискуя провалиться в воду.
Чем дальше уходил Кук от суши, тем мрачнее становились его спутники. Их угнетала бескрайность открытого ледяного пространства, полного опасностей.
Они пытались уговорить Кука повернуть к увиденному вдалеке неведомому острову, который тот назвал Землей Бредли. Но Кук боялся потерять время.
Однажды ночью разразился шторм, льдины ходили ходуном, и та из них, на которой стояла снежная хижина, дала трещину как раз под ней…
Все сильнее чувствовались усталость и недостаток пищи. «Мне не забыть печальных людей, бредущих впереди меня, эту ужасающую картину отчаяния», — писал Кук.
Но Типи-Оху, «Большой гвоздь», был уже близок. 20 апреля, в ночь светлую и яркую, когда фиолетовые тени от торосов казались барьерами, трое сделали решающий долгий переход и буквально свалились на снег от усталости.
На другой день шагомер отсчитал четырнадцать с половиной миль. Последние мили? Доктор Кук разбил палатку и сделал наблюдения: 89 59′45″.
Они прошли еще немного и на самом полюсе построили снежную хижину. Эскимосы тотчас заснули. Доктор Кук записал: «Переполнены радостью, но не находим слов выразить ее. Как мы устали и ослабли! Теперь необходим отдых!»
Но троим предстоял не отдых, а долгий обратный путь, когда они едва не погибли от голода.
*
А полярная эпопея Роберта Пири?
У него отличные помощники. Полный сил Роберт Бартлетт, «капитан Боб», опытный моряк, сведущий в астрономии. Молодые ученые: не раз побывавший в Арктике профессор Марвин и доцент-физик, отличный спортсмен Мак-Миллан. Неизменный победитель университетских состязаний силач Боруп. Разумеется, Мэттью Хенсон. Доктор Гудсел, знаток своего дела. Наконец, группа эскимосов; из них можно выбирать самых здоровых, выносливых, неприхотливых.
Много лет назад на арктический лед впервые ступил новичок — волевой, целеустремленный, мужественный. Он развил эти качества в трудных полярных путешествиях. Но, старея, не подавлял в себе черт характера, принижающих самые сильные натуры.
Теперь на покорение полюса шел человек с непомерным честолюбием. Спутники были для него лишь пешками в продуманной до мелочей решающей игре. Он трезво взвесил, что стоит и на что способен каждый из них. Он знал их слабости и понимал стремление каждого оказаться рядом с ним, Пири, на последних милях скачки. Понятно, что эта честь могла выпасть лишь одному.
Но кому именно?
Подбирая участников экспедиции, Пири поставил условие: до решающих этапов никто, кроме него, не должен знать, как далеко по дороге к полюсу пойдет каждый из них. Пусть стараются!
Февраль 1909 года. Пири, в меховом костюме, сшитом так, что человек кажется обросшим теплой мохнатой шерстью, пропускает мимо себя упряжку за упряжкой. Он должен идти по проторенной дороге, сберегая силы.
Прокладку пути начинает отряд Бартлетта. «Капитан Боб» крушит торосы, протаптывает колею, строит с эскимосами «иглу» — снежные хижины для отряда Пири.
Полыньи дымят паром. Мороз таков, что керосин становится белым и вязким. Ветер валит с ног. Но то ли еще видели Пири и его спутники в прошлые свои экспедиции!
Постепенно Пири отсылает назад людей, которые, по его мнению, сделали свой нужный ход в игре.
Первыми прощаются доктор и опечаленный Мак-Миллан.
За ними отправляется Боруп, только что спасший с риском для жизни сорвавшуюся в полынью собачью упряжку и, по общему мнению, не уступавший эскимосам в выносливости и ловкости.
Затем, выполняя приказ, уже за 86-й параллелью, уходит назад Марвин. Уходит навсегда — на обратном пути его ждет гибель.
«Капитан Боб» и Мэттью Хенсон, сменяя друг друга, прокладывают путь. Пири ночует в готовых снежных хижинах. Он чувствует себя бодрым, полным сил.
Все сулит ему удачу. Мороз перебросил ледяные мосты через полыньи. Эскимосы рвутся вперед: Пири пообещал, что тем, кто пойдет с ним до полюса, он даст лодку, ружье и патроны. Ради такого несметного сокровища любой эскимосский охотник готов заложить душу дьяволу!
Снежный лагерь почти на 88-й параллели. Отсюда предстоит большой последний бросок.
Перед Пири, отдирающим льдинки с рыжих усов, отряд Бартлетта: сам «капитан Боб», только что закончивший астрономические наблюдения, рядом — молодой, легкомысленный эскимос Укеа, впервые участвующий в арктической экспедиции.
— Укеа, ты пойдешь со мной, — медленно говорит Пири, не глядя на «капитана Боба». — И ты, Хенсон.
Бартлетт бледнеет. Значит, Пири все-таки берет с собой неопытного Укеа и отсылает назад его, Бартлетта?!
— Мне бесконечно жаль… — говорит Пири.
Он не хочет делить славу и деньги с другим белым человеком! Ему не нужны спутники, которые могут стать авторитетными свидетелями его победы… или поражения. Поэтому он берет с собой негра и эскимосов.
— Ну, счастливо, — находит в себе силы сказать «капитан Боб».
Что думает в эти минуты Пири? Просыпается ли в нем сожаление, раскаяние, испытывает ли он угрызения совести?
В своем запроданном газетам дневнике Пири записывает о Бартлетте:
«Мы с ним сердечно простились. Я долго смотрел вслед могучей фигуре капитана… Мне было невыразимо грустно, что пришлось расстаться с лучшим товарищем и бесценным спутником, всегда жизнерадостным, спокойным и мудрым, на долю которого выпала самая тяжелая работа по проложению пути для наших партий. Но делать было нечего…»
Пока усталый, ссутулившийся «капитан Боб» бредет назад по тропе, пробитой им, Пири велит Хенсону вести головную упряжку вместо Бартлетта. Миля за милей остаются позади. Эскимосы Эгингва, Сиглу, Ута и Укеа стараются изо всех сил.
Утром 6 апреля Пири определяет широту: до полюса три мили. Он рядом, совсем рядом, этот вожделенный полюс!
Сказывается нервное напряжение последних дней. Пири еле передвигает ноги. Хенсон и эскимосы поспешно строят хижину.
Читатели впоследствии прочтут в книге Роберта Пири, рассказывающей о путешествии, как он вскочил после короткого тяжелого сна, чтобы записать в дневнике: