– Если вы предпочитаете, чтобы объяснения появились в прессе, это рано или поздно произойдет, – сказал он. – Я уже говорил вам, что по возможности стараюсь избегать огласки, но есть люди, которые сделают это без колебаний. С вашей стороны было бы гораздо разумнее довериться мне.
– Мне ничего не известно.
– Мистер Стонтон писал вам из Лондона?
– Конечно же, нет.
– Бог мой, опять идти на почту! – устало вздохнул Холмс. – Вчера вечером, в пятнадцать минут седьмого, Годфри Стонтон отправил вам из Лондона телеграмму с мольбой о помощи. Эта телеграмма, вне всякого сомнения, имеет прямое отношение к его исчезновению, а вы, оказывается, ее не получали. Это форменное безобразие. Я немедленно пойду в местное почтовое отделение и зарегистрирую жалобу.
Доктор Лесли Армстронг вскочил из-за стола, и его загорелое лицо побагровело от ярости.
– Потрудитесь покинуть мой дом, сэр, – отчеканил он. – И можете передать своему клиенту лорду Маунт-Джеймсу, что я не намерен общаться ни с ним самим, ни с его агентами. Все, сэр, ни слова больше!
Он неистово позвонил в колокольчик.
– Джон, проводи этих джентльменов.
Напыщенный дворецкий сурово проводил нас до дверей, и мы очутились на улице. Холмс разразился смехом.
– Доктору Лесли Армстронгу не откажешь в твердости характера, – сказал он. – И сколько экспрессии! Если бы он решил сменить род деятельности, то с успехом заполнил бы нишу, освободившуюся после гибели великолепного Мориарти. Ну что, мой бедный Уотсон? Нет у нас в этом негостеприимном городе ни друзей, ни крыши над головой, но уехать отсюда мы не имеем права. Дело есть дело. Эта гостиница прямо напротив дома Армстронга подойдет нам как нельзя лучше. Если вы возьмете на себя организацию ночлега, у меня останется время навести кое-какие справки. И закажите номер с окнами на проспект.
Наведение справок продлилось дольше, чем предполагал Холмс, поскольку вернулся он только к девяти часам вечера – бледный и удрученный. Одежда его запылилась, и сам он изнемогал от усталости и голода. На столе его ждал холодный ужин, и после того, как он насытился и раскурил свою трубку, им овладело то философски-ироничное настроение, которое обычно накатывало на него, когда дела шли из рук вон плохо. Услышав стук колес подъехавшего экипажа, Холмс поднялся и выглянул в окно. В свете газового фонаря был отчетливо виден остановившийся у дверей дома доктора Армстронга экипаж, запряженный парой серых лошадей.
– Он отсутствовал три часа, – заметил Холмс, – с половины седьмого до половины десятого. Это дает нам радиус в десять – двенадцать миль. Он проделывает этот путь один-два раза в день.
– Это нормально для практикующего врача.
– В том-то и дело, что доктор Армстронг не практикующий врач. Он читает лекции и иногда консультирует, но крайне редко ездит на вызовы: это отвлекает его от научной работы. И вот тут возникает вопрос: зачем он совершает эти наверняка досаждающие ему поездки и кого он навещает?
– Можно спросить у кучера…
– Мой дорогой Уотсон, неужели вы думаете, что я не рассматривал эту возможность? Он был первым, к кому я обратился. Уж не знаю, по зову собственной души или по наущению хозяина, но кучер натравил на меня собаку. Правда, моя трость пришлась им обоим не по вкусу, и инцидент был мгновенно исчерпан, только после этого ни о каких расспросах не могло быть и речи. К счастью, местный житель, которого я встретил во дворе нашей гостиницы, оказался более цивилизованным человеком. От него мне удалось почерпнуть кое-какие сведения. Собственно, он-то и рассказал о ежедневных поездках доктора Армстронга. И что вы думаете? В ту же секунду, словно в подтверждение его слов, к дому доктора подкатил экипаж.
– Вы проследили его маршрут?
– Отлично, Уотсон! Вы блистательны сегодня. Естественно, это было первой моей мыслью. Вы, вероятно, уже обратили внимание, что рядом с нашей гостиницей находится магазин, где торгуют велосипедами. Я ворвался туда, взял напрокат велосипед и успел выехать на дорогу прежде, чем экипаж скрылся из виду. Я налег на педали и нагнал его, после чего держался на расстоянии примерно в сто ярдов, ориентируясь на свет фонарей экипажа. Но когда мы выехали за пределы города, случилась непредвиденная вещь: экипаж внезапно остановился, из него вышел доктор и прямиком направился ко мне. С сардонической усмешкой он посетовал на узкую дорогу и поинтересовался, не мешает ли мне его экипаж. Он был так хорош в эту минуту, что я искренне им восхищался. Он вынудил меня проехать вперед, и мне ничего не оставалось, как обогнать его на порядочное расстояние.
Выбрав подходящее место, я остановился и спрятался в кустах. Я ждал долго, но так и не дождался появления экипажа доктора – должно быть, он свернул на одну из проселочных дорог. Как видите, Армстронг вернулся только сейчас. Знаете, Уотсон, поначалу я не связывал поездки доктора с исчезновением Годфри Стонтона и решил проследить за ним лишь для того, чтобы собрать как можно больше информации, но теперь, наблюдая, как доктор старательно избавляется от свидетелей, совершая эти экскурсии, я склонен изменить свое мнение и не успокоюсь, пока не выясню, куда и к кому он ездит.
– Попытаемся выследить его завтра.
– Не знаю, Уотсон, это не так просто, как вам кажется. Вы видели здешний ландшафт? Тут совершенно негде спрятаться. За городом простирается равнина – плоская, как ваша ладонь. К тому же доктор отнюдь не дурак, что и доказал сегодня вечером. Я телеграфировал Овертону в Лондон: дал ему адрес нашей гостиницы на случай, если у него появятся новости, а мы теперь вплотную займемся доктором Армстронгом, чье имя на корешке телеграммы мне столь любезно позволила прочитать юная леди из почтового отделения. Лесли Армстронг знает местонахождение Стонтона – в этом я готов поклясться, и мы просто обязаны выудить у него эту информацию. На данной стадии он нас переиграл, но вы знаете, Уотсон: не в моих правилах сдаваться. Игра продолжается.
Следующий день ни на йоту не приблизил нас к разгадке тайны. После завтрака в номер принесли записку, и Холмс, прочитав ее, с улыбкой протянул мне.
«Сэр, – гласила она, – уверяю Вас, что Вы напрасно тратите время, пытаясь проследить за моими передвижениями. В моей карете, как Вы могли убедиться вчера вечером, имеется окно, и если Вас привлекает перспектива прокатить двадцать миль лишь для того, чтобы вернуться к исходной точке, дело Ваше. Тем не менее замечу, что, шпионя за мной, Вы ни в коей мере не поможете мистеру Годфри Стонтону. Самое лучшее, что Вы можете сделать для этого джентльмена, – это немедленно вернуться в Лондон и доложить своему клиенту о бесследном исчезновении его молодого родственника. Уверяю Вас: в Кембридже Вам больше нечего делать.
– Доктор – честный противник и играет в открытую, – сказал Холмс. – Так-так, он пробудил во мне азарт, и теперь я просто так отсюда не уеду.
– Вон подъехал его экипаж, – заметил я. – Он садится. Бросил взгляд на наши окна. Может, я все же попробую догнать его на велосипеде?
– Нет-нет, дорогой Уотсон! При всем моем уважении к вашей природной сообразительности, я думаю, что доктор вас перехитрит. У меня есть свои соображения на этот счет, так что предоставьте доктора мне. Боюсь, вам придется сегодня поскучать. Согласитесь: двое приезжих, пристающих к жителям с расспросами, – явный перебор для сонного Кембриджа. Мы можем привлечь к себе излишнее внимание. Я уверен: вы сумеете найти что-нибудь для себя интересное в этом древнем городе, а вечером приду я и развлеку вас новостями.
И снова моего друга постигло разочарование. Он вернулся поздним вечером и устало развел руками:
– День прошел впустую, Уотсон. Я обшарил все деревни в том направлении, куда ездит доктор, общался с владельцами пабов и местными сплетниками, исколесил вдоль и поперек Честертон, Хистон, Уотербич, Оукингтон, и все без толку. Ежедневное появление экипажа, запряженного парой, не могло бы остаться незамеченным жителями этого «сонного царства». Доктор снова обставил меня. Мне не было телеграммы?
– Да, я прочитал ее. Вот она: «Попросите у Джереми Диксона из Тринити-колледжа Помпи». Я ничего не понял.
– Зато мне все ясно. Телеграмму прислал наш друг Овертон в ответ на мою просьбу. Сейчас я отправлю записку мистеру Джереми Диксону, и, надеюсь, завтра удача нам улыбнется. А как прошел матч?
– В вечерней газете напечатан подробный отчет о встрече. Победила команда Оксфорда. Послушайте финальный абзац: «Поражение светло-голубых, безусловно, связано с отсутствием несравненной звезды мирового класса Годфри Стонтона. Его не хватало во всех без исключения компонентах игры – провисла трехчетвертная линия, защита и нападение утратили организованность, и в результате крепкая команда ничего не смогла противопоставить команде Оксфорда».
– Выходит, наш друг Овертон беспокоился не зря, – заметил Холмс. – Но в целом я согласен с доктором Армстронгом: спорт не входит в сферу моих интересов. Сегодня ложимся спать рано, Уотсон: завтра предстоит насыщенный событиями день.
Утром я пришел в ужас, увидев, что Холмс достает шприц. Шприц ассоциировался у меня с пагубной страстью Холмса, и потому, завидев его зловещий блеск, я сразу предположил худшее. Уловив тревогу в моем взгляде, Холмс рассмеялся и положил шприц на стол.
– Нет-нет, мой дорогой друг, у вас нет причин для беспокойства. На сей раз этот предмет не будет орудием зла – напротив, я надеюсь, он станет ключом к разгадке нашей тайны. Я возлагаю на этот шприц большие надежды. Я только что совершил небольшую вылазку, и пока все складывается удачно. Советую вам как следует позавтракать, Уотсон, потому что сегодня я намерен идти по следу доктора Армстронга и не стану прерываться на отдых или обед до тех пор, пока мы не загоним его в нору.
– В таком случае, – сказал я, – нам следует захватить завтрак с собой, поскольку доктор Армстронг выезжает сегодня раньше обычного. Смотрите: его экипаж уже у дверей.