На том свете отдохнем
Глава 1Ставки сделаны!
«Классическим примером противодесантной операции может служит маневр силами, который осуществили подразделения антианглийской коалиции в ходе отражения высадки британского экспедиционного корпуса в 1799 году».
«Чем вкуснее наживка, тем крепче мышеловка».
– Сэр! Горизонт чист! С «Боадицеи» сообщают – все в порядке.
Капитан Джордан оторвал от глаза подзорную трубу и повернулся на голос. Молодой лейтенант, несший сейчас вахту, замер у трапа.
– То есть вы хотите сказать, что никакие опасности нас не подкарауливают?
– Совершенно верно, сэр!
– Хм… – отложив подзорную трубу в сторону, капитан спустился вниз, сделав знак вахтенному офицеру оставаться на мостике.
Палуба корабля была безлюдна, лишь дежурный наряд матросов, ожидая команды, застыл около грот-мачты. Внешне ничего не говорило о том, что более двухсот морских пехотинцев затаились под палубой в ожидании команды. Обычный корабль – не более того. Даже часть пушечных портов была замаскирована и с некоторого расстояния – почти незаметна. Аналогичные меры, предпринятые и на втором корабле, сделали и его неопасным противником. По крайней мере – внешне. А вот вблизи… любого нападающего ожидал крайне неприятный сюрприз!
Войдя в каюту, Джордан грузно опустился в кресло и только тогда повернулся к сидевшему у стола человеку.
– Ну? Что вы на это скажете, сэр?
– А что произошло?
– Никого нет! Никаких нападающих, никакого корабля и лодок… ничего! Стоило ли тратить столько времени на переоборудование кораблей? Прятать морских пехотинцев, перестраивать трюмы… с кем мы собираемся воевать?
– Вахтенные никого не заметили?
– Нет. Горизонт чист! А до континента осталось – всего ничего!
– М-м-да… Неужели «Видоумейкер» ушел из канала? Или… они что-то пронюхали про подготовку экспедиции?
– Ну, в таком случае, надо сказать спасибо уже вашим людям! Адмиралтейство сделало все возможное, чтобы информация о подготовки кораблей не просочилась за пределы доков!
Оба собеседника тяжело уставились друг на друга.
«Видоумейкер»…
Это зловещее слово появилось в лексиконе английских моряков совсем недавно. Но, как это и бывает со всеми жуткими слухами и байками, почти мгновенно распространилось повсюду.
Впервые об этом корабле заговорили пять месяцев назад.
Небольшой корабль, с выкрашенными странным образом бортами и парусами, появился в Ла-Манше словно ниоткуда. Он не заходил ни в один порт, не принимал на борт лоцманов и не общался с проходящими судами. Странной, почти незаметной, благодаря раскраске бортов, тенью, он изредка мелькал на горизонте. Необычный силуэт судна порою внезапно возникал в окулярах подзорных труб и снова бесследно растворялся в предрассветном тумане. Скорость его перемещения была необычайно высока. Сегодня его видели в районе Дувра, а завтра полосатые борта странного корабля мелькали уже почти в сотне миль от этого места.
Первое время он никому не причинял вреда, только вызывал удивление своими маневрами.
Потом…
Однажды утром патрульный шлюп заметил неподалеку от берега несколько шлюпок. При внимательном рассмотрении они оказались шлюпками с только что вышедшего в море транспортного корабля. Он не успел отойти от берега достаточно далеко, как встретил на своем пути этот странный пятнисто-полосатый корабль. На его мачтах подняли сигнал об остановке. Разумеется, капитан королевского флота это нахальное требование проигнорировал. Здесь в виду английских берегов никто и помыслить не мог – чего-то требовать от корабля его величества!
Поэтому на это наглое требование никто даже и не отреагировал. Странный корабль еще несколько минут шел параллельным курсом, держа на мачте сигнал.
А потом из-за его корпуса выскочили несколько небольших суденышек. С необычайно высокой скоростью они обогнули английский корабль… и на палубу корвета полетели щепки от разбитого рангоута. С воплями попадали вниз матросы палубной команды. Безжалостный свинцовый град моментально уполовинил количество людей на мачтах и заставил всех остальных спуститься вниз, под защиту бортов. Загрохотали, открываясь, крышки пушечных портов… чтобы через несколько секунд точно такие же действия предприняли уже и канониры. Неведомые стрелки перенесли свой огонь уже и на прислугу пушек, в самое короткое время перестреляв большинство из них. Свинцовая коса прошлась и по мостику, после чего потерявший всякое управление корабль беспомощно закачался на волнах.
С проносящейся мимо лодки окликнули капитана, пообещав не открывать огня на время переговоров.
Раненный в руку, он все же нашел в себе силы встать на ноги и подойти к борту.
– Что вы хотите?
– Спускайте шлюпки – и убирайтесь к дьяволу на берег! Военным и транспортным судам английского флота дорога на материк отныне закрыта!
– Вы сошли с ума?!
– А вам неохота больше жить? Пять минут – и ваша лоханка будет полыхать жарким пламенем! – человек на борту лодки опустил рупор и показал на небо. – Когда вон то облачко закроет солнце – мы начнем! И когда солнечные лучи снова падут на воду, от вашего корабля можно будет раскуривать трубку! Торопитесь!
Сидевшие вдоль бортов лодки гребцы неприлично громко заржали. Старший из них взмахнул рукой, весла упали на воду… и лодка необычно быстро рванулась в сторону. Слишком быстро, чтобы этому можно было бы поверить. Но капитан видел все это своими глазами. На борту корабля оставалось чуть больше половины команды, да и то – большинство из них были уже в той или иной степени ранены. А говорить всерьез о каких-либо маневрах под необычайно метким и частым обстрелом с лодок… попросту несерьезно.
Уже отплывая от корабля, моряки увидели на нем быстро разгоравшееся пламя – незнакомцы сдержали свое обещание…
Доставленные в Адмиралтейство сведения вызвали там сначала изумление. Какой такой противник мог появиться у берегов Англии и рискнуть бросить ей вызов? Франция? Одним кораблем? Не смешно… Испания? Отпадает по той же причине. Настолько спятивших капитанов у них не имелось. Да и никто из адмиралов этих стран не рискнул бы посылать свои корабли в столь самоубийственную авантюру.
Обсуждение зашло в тупик.
Но приказ выслать в море усиленный дозор для поимки нахального пирата отдали. Он был выполнен в кратчайший срок, и уже через пять дней гавань покинули три фрегата военного флота, имевшие задачу найти и без долгих размышлений утопить наглеца. А всех пленных – перевешать на реях.
Фрегаты ушли.
А еще через три дня возвращавшееся в Англию торговое судно подобрало в море пятьдесят шесть моряков – всех, кто уцелел из трех экипажей…
Доставленные к портовым властям, они в один голос заявили – все это сделал тот самый корабль-призрак.
Выйдя на его поиск, эскадра не затратила на это слишком много времени – врага обнаружили уже на второй день, к вечеру. Предупредительный выстрел против ветра не привел ни к какому результату, наглец даже не отреагировал. Поставив все паруса, англичане устремились в погоню. Она продолжалась с переменным успехом, но подойти на выстрел так и не удалось. Темнело, и дальнейшее преследование становилось опасным. Можно было легко налететь на камни – судя по карте, они здесь имелись. Командиры фрегатов решили лечь в дрейф.
Уже под утро вахтенные услышали в море какой-то стук… совершенно непривычный и непонятный. Вроде бы потянуло дымом… хотя откуда в море дым? Да еще без огня?
Впрочем, огонь не заставил себя долго ждать!
Что-то фухнуло в море, и темноту прорезала огненная струя, вылетевшая откуда-то из темноты. Головной корабль вспыхнул, словно ему на палубу навалили кучу соломы и поднесли к ней зажженный факел.
На кораблях ударили колокола и залились боцманские дудки. Но было поздно.
Неясный стук, шипение – и такая же струя ударила в борт второго фрегата. С воплями заметались по палубе охваченные огнем люди.
С борта третьего корабля прогремел залп – пушкари разрядили свои орудия на звук. Удалось ли им кого-то поразить или нет – так и осталось загадкой.
А через считаные минуты заполыхала уже корма третьего, последнего фрегата. Команда «Спасайся, кто может!» прозвучала слишком поздно… на первом корабле взорвалась крюйт-камера.
Уже утром, когда вставшее над горизонтом солнце осветило качающиеся на водах обломки и цепляющихся за них моряков, стал виден и полосатый корабль. Он спокойно лежал в дрейфе всего в трех кабельтовых от места крушения. Паруса его были зарифлены, и силуэт фрегата хорошо прорисовывался на фоне утреннего неба. Между мачтами у него возвышались какие-то странные надстройки, пушечных портов не было видно совсем. А вокруг корабля сновали суденышки поменьше. От них то и дело валил дым – что-то жгли?
Заметив уцелевших моряков, одно из суденышек развернулось и направилось в их сторону.
Вблизи стало ясно, что ничего подобного никто из моряков раньше не видел. Длинный, около шестидесяти футов корпус, относительно высокие борта. Странная надстройка посередине. Какие-то укутанные брезентом механизмы на носу и корме. Невысокая мачта с парусом. Сидящие вдоль бортов гребцы держали весла, но работали ими как-то лениво и вразнобой. Но суденышко, несмотря на их усилия (а возможно, что и благодаря им…), двигалось необычно быстро и обладало хорошей маневренностью.
Описав полудугу, оно остановилось, и гребцы задрали вверх весла.
– У ваших лордов Адмиралтейства в голове опилки? – проскрежетал с палубы презрительный голос. – Уж если им так охота помереть геройской смертью, могли бы и не посылать вас на убой! Сели бы все вместе в шлюпку – и сюда!
С палубы лодки в воду сбросили несколько мешков, набитых пробковой крошкой.
– Держите! Это поможет вам дотянуть до прихода какого-нибудь корабля, мы его к вам завернем. И помните – больше таких подарков делать не станем. Вы для нас готовили веревки, и мы вполне имеем право на адекватный ответ!
Не успели еще спасенные моряки добраться до Лондона, как там уже разразился страшный скандал! А виною всему был скромный барристер из небольшой адвокатской конторы.
Чуть только рассвело, он постучался в двери Адмиралтейства. Выглянувшему привратнику пояснил – срочное и важное дело к самому первому лорду! Понятное дело, к нему его не допустили – гостя принял дежурный офицер. Пожав плечами, барристер оставил ему конверт и вышел за дверь. Но не успел он выйти на улицу, как положение вещей резко изменилось!
По окрику офицера, гостю преградил путь наряд матросов, а пару минут спустя его уже вели по длинному коридору.
Попав в кабинет столь важной персоны, посетитель с любопытством оглядывал его роскошное убранство. Тут было на что посмотреть… тщательно и с любовью выполненные модели военных кораблей, картины на стенах… будет о чем рассказать вечером за кружкой пива!
– Что это?! – вернул его к действительности недовольный возглас первого лорда.
Тот указывал рукою на лежащий перед ним лист бумаги.
– Нашей конторе, сэр, поручено передать вам это послание. И разъяснить на словах его содержание, буде у вас, сэр, возникнут вопросы по этому поводу…
– А вы знаете его содержание? Откуда?!
– Нет, сэр! Но, вместе с посланием нам сообщили ответы на те вопросы, которые вам, возможно, будет угодно задать…
– Хм… и кто же был вашим… э-э-э… заказчиком?
– Мне он не был представлен. С ним общался только мистер Доггерт, у которого я и имею честь служить, сэр!
– Чертовщина какая-то… Ну, ладно! Мне это напоминает глупую мистификацию.
– Позвольте вам ответить, сэр, наш заказчик уверил, что все это – истинная правда. Если вам будет угодно, то извольте отдать приказ проверить док Баума!
– Что?
– Сэр, я только повторяю ответ на ваш вопрос.
– Что это за место? И где оно находится?
Барристер смущенно поклонился и развел руками.
– Мне это неизвестно, сэр!
– Харрис! – лорд повернулся к секретарю. – Отдайте распоряжение, пусть ищут… а что они должны искать?
– «…Там они найдут все доказательства серьезности наших намерений…» – процитировал визитер.
– Так! Хорошо, с этим покончили. Что дальше? Чего хотят эти безумцы?
– «…Никакое передвижение судов его величества на континент не может быть разрешено без проверки их груза уполномоченным офицером таможенной службы. Грузы военного назначения и войска не будут допущены на континент. Указанное положение распространяется и на военные корабли…» Сэр! Я всего лишь повторяю то, что мне было сказано! – испуганно попятился барристер. – Вы же не бьете почтальона за письмо с плохими вестями?
Первый лорд рванул воротник камзола. Его покрасневшее от гнева лицо было настолько выразительным… что это проняло даже невозмутимого внешне юриста.
– Какая… какая еще таможня в водах короля?
– Не знаю, сэр…
– У вас все?
– Только одно, сэр.
– Говорите!
– «…Суда с торговыми грузами уплачивают пошлину на ввоз или вывоз товаров, согласно законам его величества, но уменьшенную в три раза против обычных портовых сборов. Сбор за стоянку и лоцмана – не уплачивается, ввиду предоставления таковых услуг соответствующими лицами английского королевства, за что они и получают положенные им выплаты…» У меня все, сэр!
– Идите! – раздраженно махнул рукой всесильный чиновник.
Прибывшая полурота морских пехотинцев неторопливо оцепила территорию дока. Составив ружья в козлы, они задымили трубками, совершенно не обращая внимания на суету за забором. Отданный им приказ гласил: «Никого не пропускать на территорию верфи».
Но желающих лезть туда и в обычное-то время было немного, а уж сейчас, вечером, когда все добропорядочные люди отправляются выпить кружечку-другую эля в ближайший паб… таких очумелых надо было еще поискать! Поэтому выполнить данный приказ было легче легкого.
Впрочем, около дока такие имелись – сразу человек десять. На вид – вполне приличные джентльмены. Совершенно непонятно, что им нужно среди всевозможного строительного мусора?
– Итак, наши поиски пока ничего не дали, – констатировал старший из них.
– Но что же мы ищем, сэр Генри? Быть может, мы достигли бы успехов, если бы точнее знали цель этих поисков? – возразил ему кто-то из собеседников.
– Если б я сам это знал… – развел руками старший. – Что-то, долженствующее привлечь внимание самого первого лорда!
– Ого!
– Вот именно! И поэтому, друзья мои, мы пройдемся здесь еще разок…
Вороша длинными палками стружку и отпихивая с дороги обрезки досок, двое служащих неприметного департамента морского министерства уже заканчивали свой обход. Ничего интересного не нашлось и на этот раз. Пожав плечами, старший из них вслух выразил нешуточное сомнение в умственных способностях некоторых высокопоставленных чинов означенного министерства.
– Сами, поди, уже присели дома, у камина! И пьют горячий грог! А здесь – ходи себе по ветру и ищи неведомо что!
– Не ворчи, Хопкинс. Можно подумать, ты каждый день ворошишь грязь в этих доках.
– По мне – так и одного раза достаточно! Я не нанимался разгребать грязь и стружки за лентяями! Что, так трудно убрать свое место?
– Их в срочном порядке выгнали сегодня с верфи. Возможно, что в иной день, они и убрали бы за собою сами…
– Плотники! – фыркнул Хопкинс. – Никакого понятия о приличии… Они просто лентяи – вот и все! Во время работы нельзя отдыхать – так они притащили ящик, чтобы подремать на нем, пока никто не видит… Пойдем отсюда, Мастерс, здесь искать более нечего…
В сердцах он пнул тот самый ящик, но только ногу зашиб – ящик же и не шелохнулся вовсе.
Повторный доклад тоже не внес ясности в обстановку. Ничего подозрительного так и не удалось отыскать.
– Ладно, джентльмены. Возвращаемся в министерство. Я сам доложу лорду Гаю… А что у вас с ногою, Хопкинс?
– Зашиб, сэр Генри. Отпихивал с дороги ящик, а он – словно свинцом налит!
– Ящик со свинцом? А что он делает здесь, на верфи? Покажите-ка его мне, Хопкинс!
– С вашего позволения, сэр Генри, я вас провожу… – выступил вперед его напарник. – Джей зашиб ногу и не может быстро ходить…
Сидевший на бревне чиновник проводил глазами своего товарища и вдруг отчетливо понял – он пролетел… сейчас этот молодой стервец присвоит себе все заслуги! Пока еще неясно – какие, но он-то своего не упустит, это точно!
Обойдя кучу бревен, Мастерс и сэр Гери подошли к нужному месту.
– Вот, сэр, – извольте! – парень протянул руку вперед. – Об угол этого ящика и ударился ногою старина Джей…
– Ударился? Он что – летел низко над землей, этот ваш Хопкинс? Доска проломлена! С какой же силой он ее ударил? – покачал головою начальник. – Нож у вас есть?
Что-то щелкнуло, и молодой чиновник вытащил из своей трости короткий клинок.
– Только это, сэр Генри…
– Подойдет! – его старший собеседник уже ковырял кончиком клинка в замке. – Это не совсем ящик…
Что-то щелкнуло.
– Хотя и замочек у него – так себе…
Осторожно ощупав пальцами крышку изнутри, старший приподнял ее ненамного и снова запихнул руку внутрь.
– Угу… здесь чисто… и здесь… странно! Смотрите, мой юный друг!
Сейчас, когда крышка ящика была приподнята, оттуда отчетливо доносились странные звуки.
Шорох? Нет…
Постукивание? Слишком слабо…
Пощелкивание? А вот это – уже похоже.
Наклонившись над ящиком, сэр Генри отбросил в сторону ветошь, закрывавшую от посторонних глаз его содержимое.
– Вот так, молодой человек… – враз осипшим голосом пробормотал старший. – Мы все-таки это нашли…
– Таким образом, милорд, тщательный анализ нашей находки позволяет сделать вывод о том, что мы имеем дело с людьми незаурядными. Грамотными и не испытывающими недостатка в финансировании. И – что гораздо более удивительно – весьма искусными мастерами по части тонкой механики.
– И на основании каких данных вы делаете подобные умозаключения? – Первый лорд Адмиралтейства поставил локти на стол и оперся подбородком на руки.
– Мы не в первый раз в нашей практике сталкиваемся с адскими машинами. Их применяли французы, ирландцы и некоторые другие наши оппоненты. Механизмы с колесцовым замком нам хорошо знакомы, и ничего особенно нового собой не представляют. Но в данном случае злоумышленники использовали специально изготовленный для этой цели часовой механизм. Высокая сложность изготовления подобного устройства, качество обработки деталей и остроумное техническое решение однозначно говорят о том, что ничего подобного в нашей работе ранее не попадалось.
– И кто мог быть автором подобного устройства?
– Оно собрано не здесь, не в Англии. Судя по некоторым деталям, адскую машину собрали на континенте, перевезли сюда и уже здесь снарядили порохом. Хочу сразу отметить, что все попадавшие в наши руки подобные устройства были весьма маломощными. Максимум на что их хватало – это поджечь какой-нибудь сарай или повредить взрывом строение. Десяток фунтов пороха или пара пинт какой-нибудь горючей жидкости – предел, выше которого подобные устройства не поднимались.
– А здесь?
– Двести фунтов пороха и пара бочек горючей смеси, расположенных поблизости, – этого хватило бы для того, чтобы устроить на доке весьма приличный пожар.
– Иными словами, – первый лорд внимательно посмотрел на своего собеседника, – вы считаете, что мы имеем дело с каким-то новым, ранее не известным нам противником?
– Судите сами, милорд: изготовление, транспортировка и снаряжение адской машины должны были встать этим людям в весьма немаленькую сумму. Полгода безбедной жизни – это уж как минимум. Не каждый может позволить себе подобные расходы. К моему глубокому сожалению, милорд, Адмиралтейство не располагает специалистами, способными не то что сделать, а даже и скопировать подобный механизм. Более того, я даже не слышал о специалистах подобного уровня где-либо еще, в том числе и на континенте. Часовой механизм вполне мог быть изготовлен и во Франции, это я еще могу допустить. Но общий технический уровень изготовления адской машины на голову превосходит все, с чем мы только ни сталкивались.
Руководитель Адмиралтейства грузно поднялся из-за стола. Глядя на него, вскочил на ноги и посетитель. Первый лорд подошел к окну и приоткрыл створку.
– Душно что-то здесь… Так вы считаете, сэр Генри, что это какой-то новый, не известный нам ранее противник?
– Не я, милорд. Факты! Их трудно истолковать как-то иначе. Я пробовал, ничего не вышло.
– Ну, что ж, сэр Генри, я весьма благодарен вам за столь тщательный анализ. Положа руку на сердце, я восхищен грамотными действиями ваших сотрудников. Когда, вы говорите, должна была сработать адская машина?
– Около полуночи, милорд.
– Да-да, припоминаю… Вы свободны, сэр Генри. Подайте список отличившихся в этой операции людей. Мы не забываем людей, сумевших столь наглядным образом проявить свои таланты на службе Британии…
Когда за начальником департамента закрылась дверь, хозяин кабинета некоторое время пребывал в задумчивости. Он перебирал лежащие на столе бумаги, вчитывался в текст и недовольно хмурился. Наконец, приняв определенное решение, он позвонил в колокольчик. Не поднимая голову на скрип открывшейся двери, он сухо произнес в пространство:
– Адмирала Мэннинга ко мне! И заварите мне что-нибудь теплого попить.
Когда за адмиралом хлопнула, закрываясь, дверь, хозяин кабинета, обернувшись в его сторону, сделал приглашающий жест рукой.
– Присаживайтесь, адмирал. У вас есть какие-нибудь новости?
– Нет, сэр. Ничего особенно интересного узнать не удалось. Тщательный опрос моряков тоже почти ничего не дал. Похожее судно видели многие. Вполне возможно, что это даже не один корабль, а два или три однотипных. Необычная раскраска бортов и парусов приводит к тому, что эти корабли замечают в самый последний момент, когда он находится уже поблизости. Причем в большинстве случаев паруса на корабле зарифлены.
– То есть он стоит на месте?
– Нет, милорд, движется. Не очень быстро, но передвигается.
– Так это галера?
– Нет, милорд, весел никто не заметил.
– Тогда каким же образом он передвигается? Парусов нет, весел нет… Его что – морские черти на буксире волокут?
– Как вы помните, милорд, я уже докладывал вам ранее о предложении инженера… э-э-э… Фултона.
– Что-то там… такое… – повертел пальцами в воздухе лорд, – кипящая вода и прочие сказки.
– Именно так, милорд. Этот изобретатель предлагал двигать корабли с помощью пара.
– Ну да, ну да, припоминаю. И где же он сейчас?
– Неизвестно, милорд. Мы потеряли его следы.
– Так вы думаете, что в данном случае мы имеем дело с его изобретением?
– Ну, прямых улик у нас нет… Но ничего другого предположить я просто не могу.
– Ладно, бог с ним, с Фултоном! В конце концов, наши корабли и под парусами выжимают такую скорость, что будь это судно хоть трижды полосатое, оно от них попросту не уйдет. Что еще говорят ваши моряки?
– Небольшие суденышки около этого корабля видели. Правда, в большинстве случаев они никуда не двигались, а стояли рядом.
– Вооружение?
– Неизвестно, милорд. Никто никогда не видел их настолько близко, чтобы иметь возможность что-то разглядеть на их палубах. Одно могу сказать с уверенностью: пушечных портов на большом судне нет.
– То есть если у него имеются пушки, то стоят они на верхней палубе… Так?
– Вероятно, милорд. Во всех случаях их не может быть слишком много.
– А что вы скажете об их тактике?
– Нечто подобное используют пираты Архипелага. Несколько небольших суденышек атакуют цель, а большой корабль находится чуть в отдалении и приближается тогда, когда требуется нанести последний удар. Не лишено некоторого остроумия, но мы уже не раз сталкивались с пиратами Архипелага в открытом бою и в большинстве случаев выходили победителями. Они крайне недисциплинированны, не обладают должной выучкой и быстро отступают, если добыча оказывается им не по зубам. Правильного боя пираты не выдерживают.
– Боюсь, адмирал, что в данном случае подобная тактика используется кем-то другим, – первый лорд кивнул на разложенные перед ним бумаги. – Особым департаментом Адмиралтейства было произведено исследование адской машины, которую эти люди установили в одном из наших доков. Желая подчеркнуть серьезность своих намерений, они сами сообщили нам о месте ее установки. После длительных поисков нам удалось ее обнаружить.
– И что в этом необычного, милорд? Пираты часто используют подобные хитрости, – пожал плечами адмирал.
– Именно что подобные, Мэннинг! Уровень изготовления адской машины превосходит все, с чем нам приходилось сталкиваться до этого. Прикиньте сами, сэр, насколько надо быть самоуверенным и наглым, чтобы так легко передать в наши руки подобную техническую новинку? Тем самым они как бы говорят нам: «У нас есть что-то более серьезное!» Подобные жесты не делаются просто так! Не обольщайтесь, адмирал, предстоящая экспедиция не будет легкой.
– Я далек от мысли тешить себя иллюзиями, милорд. Еще когда я получил указание о подготовке специального отряда кораблей, то уже тогда понимал, что мы имеем дело с неординарным противником. В противном случае вы вряд ли бы заинтересовались этими наглецами.
– Вы правы, сэр. Что вами сделано на сегодняшний день?
– Мною подготовлены два боевых корабля. С них снято все тяжелое вооружение. Ведь нам нет необходимости сражаться с линейным кораблем? А стало быть, и пушки крупных калибров здесь ни к чему. Мы учли также и то, что противник может оказаться весьма маневренным и быстроходным. Подавляющее количество артиллерии составляют дальнобойные и скорострельные орудия. Кораблям нет необходимости находиться в море долго. Поэтому мы пошли на уменьшение запасов продовольствия и воды. Все вышеуказанное позволило нам серьезно облегчить оба корабля и за счет этого втрое увеличить количество морских пехотинцев на их борту. Мы отобрали самых лучших стрелков, милорд. Во время нахождения в море никто из них не показывается на верхней палубе. Они появляются там под видом палубной команды исключительно для того, чтобы сделать глоток-другой свежего воздуха. Все изменения, внесенные в конструкцию, посторонним глазом неразличимы. Никто из экипажей не был отпущен на берег в течение всего периода переоборудования и перестройки фрегатов. А морская пехота была погружена на их борт непосредственно перед отплытием. Таким образом, меры предосторожности, предпринятые нами, позволили совершенно исключить любую утечку информации. Появление фрегатов в Канале станет абсолютной неожиданностью для противника.
– Ну, что ж, адмирал, не могу не оценить должным образом ваши приготовления. Предоставляю вам всю полноту власти в данной ситуации. Вы можете использовать помощь любого корабля Его Величества и обращаться за таковой к командирам воинских частей, буде такая необходимость у вас возникнет. Соответствующий документ будет мной подписан сегодня же. Жду от вас хороших вестей!
Глава 2Время платить по счетам
Ходы делает гроссмейстер, а с доски снимают пешек.
– Сэр! Подозрительный корабль на горизонте! – возникший на пороге капитанской каюты вестовой, задыхаясь, выпалил эту фразу.
Подхватив со стола шляпу, капитан быстро взбежал на мостик.
– Что там, лейтенант?
Вместо ответа вахтенный офицер протянул ему подзорную трубу. Приближенные увеличительными стеклами встали из воды странные полосатые борта преследуемого судна.
– Да… Похоже, что у него действительно нет серьезных пушек… Паруса подняты, но, судя по всему, особенной скоростью наш друг похвастаться не может, – капитан внимательно разглядывал будущего противника, не пропуская никаких мелочей. – Лонгвуд, запишите мои слова. Независимо ни от чего все эти данные должны попасть в руки первого лорда.
– Сэр, вы допускаете какой-то иной исход боя? – удивился вахтенный офицер.
– Я допускаю все, лейтенант. Как бы то ни было, а три военных корабля уже погибли в результате встречи с этим противником. Я не хочу быть четвертым. И очень сомневаюсь, что командир «Агамемнона» захочет быть пятым. Но как старший в данной экспедиции я просто обязан предусмотреть все возможные случайности. Поэтому непосредственно перед началом боя распорядитесь спустить на воду шлюпку, в которую сойдет один из офицеров с копией моего отчета первому лорду. Как бы ни повернулась к нам судьба, он будет обязан доставить этот документ лично в руки адресата.
– Есть, сэр! Будет исполнено!
– Зарядить пушки и отдайте команду морским пехотинцам: пусть приготовят оружие и ожидают своего часа. Палубную команду наверх. Ставить все паруса. Мы идем на сближение. Горнисту играть боевую тревогу.
Мачты обоих фрегатов оделись белоснежными гроздьями парусов, заскрипели реи под порывами свежего ветра, и оба корабля, накренившись, развернулись в сторону своего противника. Похоже, что тот не воспринял данную угрозу всерьез. Во всяком случае, количество парусов на его мачтах не прибавилось. При последующем сближении стало ясно, что это не слишком ему и помогло бы. Судно имело относительно широкий корпус, что, положительно сказываясь на его вместимости, существенно ухудшало скоростные качества.
В подзорную трубу уже можно было рассмотреть палубу преследуемого судна. Радужные надежды военных моряков не оправдались: пушки на корабле имелись. Неподвижно закрепленные на палубе, с непривычно длинными и тонкими стволами.
– Ага, – пробурчал под нос капитан Джордан, не отрываясь от созерцания противника, – на абордаж наши друзья ходить не любят. Такого количества подобных фальконетов за раз мне встречать не приходилось.
– Но отчего же, сэр? – стоявший рядом лейтенант опустил свою подзорную трубу. – Турки тоже ставят на бортах своих линейных кораблей большое количество таких пушечек. Правда, стволы у них короче этих раза в два, а то и в три.
– Это оттого, лейтенант, что турки стреляют из них практически в упор, очищая палубу собственного корабля от ворвавшегося на нее противника. А здесь стволы длинные, стало быть, картечь, выпущенная из такой пушки, будет опасна на большей дистанции. Поэтому я и говорю, что наши друзья не любят ходить на абордаж. Они расстреливают вражеское судно с максимально возможной в этом случае дистанции. Не думаю, что они изменят своим привычкам и на этот раз. Так что прикажите морским пехотинцам укрыться за бортом и ни в коем случае не вставать. У меня есть нехорошее подозрение, что противник откроет огонь ярдов с двухсот. Ядра такого калибра не причинят нам вреда, а вот картечь может существенно испортить аппетит некоторым наиболее безрассудным смельчакам.
– Но, сэр, выстрел картечью с такой дистанции…
– При наличии такого длинного ствола? Почему бы и нет, лейтенант? Характеристики их пушек нам неизвестны.
Погоня продолжалась уже более часа. Расстояние между судами понемногу уменьшалось. При самом внимательном разглядывании уходящего противника никаких следов суденышек меньшего размера не было обнаружено. Корабль шел один. Еще не прозвучало ни одного выстрела, не взвился на мачте никакой сигнал, но всем участникам этой драмы было абсолютно ясно: бой неизбежен. Прикинув скорость, с которой сближались корабли, капитан «Боадицеи» пришел к выводу, что его орудия смогут открыть огонь уже менее чем через час. И тогда уходящему судну очень не поздоровится. Расходящиеся фрегаты-преследователи понемногу зажимали своего противника в клещи, лишая его возможности уклониться от боя. Да и не увенчалась бы успехом такая попытка. Фрегаты явно превосходили его в скорости.
– Лейтенант! Команда на батарею! Выстрел против ветра.
– Есть, сэр!
Спустя минуту с борта фрегата гулко бухнуло орудие, выбросив длинный сноп огня против ветра. По всем морским обычаям это означало недвусмысленный приказ остановиться. В противном случае отдавший это указание грозил расстрелять своего оппонента из всех орудий.
Нельзя сказать, чтобы на преследуемом судне этот недвусмысленный намек был полностью проигнорирован. На палубе появились матросы, началась какая-то суета около орудий, а с кормы судна неожиданно повалил дым.
– Что это, сэр? У них пожар? – поинтересовался лейтенант.
– Не думаю… Я уж скорее поверю в то, что они калят ядра.
– Такого калибра, сэр? Что они смогут ими сделать?
– Стволы длинные, пушки закреплены неподвижно… При отсутствии качки выстрел может быть достаточно точным. Хотя да, лейтенант, вы правы, даже и каленое ядро такого калибра не сможет причинить нам фатальных повреждений.
– Тогда что у них там горит?
– Не знаю… Вот поднимемся на борт и посмотрим.
А между тем расстояние, разделяющее корабли, продолжало уменьшаться. На палубах фрегатов начали появляться морские пехотинцы. Пригибаясь, они рассредоточивались вдоль бортов, не поднимая над ними голову. Было совершенно очевидно, что преследуемый корабль не рискнет свалиться борт о борт с любым из фрегатов. А стало быть, смысла скрывать морских пехотинцев и далее не было.
– Команда на батарею! Зарядить пушки картечью. Цель – рангоут. Лишим их хода, а дальше все закончится очень быстро.
Затопали внизу канониры, стукнули, открываясь, орудийные порты. Еще несколько минут, и сотни чугунных градин сметут за борт тонкие реи убегающего судна.
– Смотрите, сэр! Они наводят свои орудия!
В подзорную трубу было видно, как засуетились около пушек матросы полосатого корабля. Забегала по вантам палубная команда, зарифливая паруса.
– Что они делают, сэр? Они же потеряют ход!
– И мы проскочим мимо их бортов. Расстояние между фрегатами не превышает трехсот ярдов, и в этом случае капитан корабля противника рассчитывает на то, что мы не сможем стрелять. Ибо есть немаленький шанс того, что часть ядер достанется нам самим. Разумно. Но он совершенно упускает из виду ружья морской пехоты. С такой дистанции мы сметем с его палубы всех, кто там находится. Возможно, они успеют выстрелить пару раз, но это мало что им даст. Маневр, безусловно, смелый, но их капитан выбрал не того противника.
Без всяких подзорных труб были видны облачка дыма, появившиеся на палубе полосатого корабля, – его пушки дали залп. Нельзя сказать, чтобы он был очень уж удачным – снаряды легли… с перелетом.
– Ого! – вырвалось у лейтенанта. – Их пушки стреляют на такую дистанцию! Так какого ж дьявола они валяли дурака?! Они могли открыть огонь гораздо раньше, чтобы не подпускать нас настолько близко.
– Посмотрите на всплески от падения ядер, лейтенант, – прервал его словоизлияния капитан. – Судя по внешнему виду орудий, это не более чем двухфунтовки, а, посмотрите, какой всплеск дает снаряд при падении. В пору карронаде! Здесь что-то нечисто! Боюсь, что их капитан оказался гораздо более хитрым и опытным моряком, чем мы с вами ожидали. Немедленно сообщите об этом Лонгвуду! Его шлюпка должна отойти от борта тотчас же! Адмиралтейство должно знать, что противник располагает дальнобойными орудиями большой мощности.
– Но, сэр! Это же совершенно невозможно! Этим сведениям никто не поверит!
– А своим глазам вы верите, лейтенант?
Неизвестно, успел ли посыльный добежать до борта шлюпки, или она отвалила от фрегата по собственному разумению. Скорее всего, последнее. Ибо на палубе корабля почти одновременно взорвались три снаряда. И если первые два рванули на носу корабля, то третий, возможно, благодаря тому, что корабль немного наклонился, скатываясь с волны, рванул непосредственно на юте. В одно мгновение корабль остался без командира и большей части офицеров. Бритвенной остроты осколки прорубили жуткие просеки в толпе морских пехотинцев. А следующий залп обрушил на их головы остатки рангоута. На палубе фрегата мгновенно воцарился хаос, и потерявший управление корабль беспомощно закачался на волнах. Тем временем полосатый корабль резко лег на левый борт, обрезая курс «Агамемнону», а тонкие орудийные стволы диковинных пушек развернулись в сторону уцелевшего фрегата. На этот раз артиллеристы противника выбрали другую цель, и все четыре орудия ударили прямо в лоб надвигавшему кораблю. Два снаряда пролетели мимо и бесполезно лопнули в воде. Третий ушел слишком глубоко, и подводный взрыв саданул в днище фрегата пудовым кулаком. Зато четвертый врезался тремя метрами ниже бушприта и, взорвавшись, разворотил в носу корабля дыру настолько большую, что в нее, пригнувшись, мог пройти человек небольшого роста. Обрадованные морские волны тотчас же хлынули внутрь корабля. Зарывшись носом, фрегат моментально потерял ход. Запоздалая команда на батареи оказалась неэффективной. Мощный, но, увы, бесполезный залп из перекошенных пушек прозвучал совершенно впустую.
Дым с кормы полосатого корабля повалил гуще. Накренившись на левый борт, он описал вираж вокруг обоих фрегатов. Еще пару раз прогрохотали с палубы его пушки, но это уже не имело никакого особого значения. «Агамемнон» быстро тонул, и воды вокруг него были усеяны головами спасающихся членов экипажа. «Боадицея» еще держалась на воде, но наиболее сообразительные матросы уже приступили к спуску шлюпок. Судьба товарища никого из них не прельщала – было понятно, что противник намерен пустить на дно и второй корабль. Так уж лучше спускать шлюпки с еще ровной пока палубы, чем делать это с борта тонущего корабля. И пусть шлюпочный борт слишком тонкий, но лучше сидеть на утлом суденышке, нежели бултыхаться в холодной морской воде.
– Хей-хо! Хей-хо! – пригнувшись вперед, боцман Хартли, зажав руку в кулак, подгонял гребцов. – Ходу, парни, ходу!
Шлюпка, отвалившая от борта расстрелянной «Боадицеи», наращивала скорость. Приказ капитана должен быть выполнен! И пусть позади еще слышны звуки сражения, у моряков есть своя задача. Вцепившись в планшир, лейтенант Лонгвуд не отрываясь смотрел назад. Со своего места он видел, как накренились мачты «Агамемнона». Вывод был однозначный: корабль тонет. Как и почему – выяснять не было времени.
Шлюпка уже отошла достаточно далеко от места сражения, и боцман распорядился чуть сбавить темп. С борта полосатого корабля рассмотреть затерянную в волнах шлюпку было совершенно невозможно. Опасность миновала, и следовало экономить силы. Предстоял еще долгий путь.
Но, по-видимому, ехидная Судьба в этот день решила посмеяться над моряками флота Его Величества в полную силу. Темный узкий корпус прорезал морские волны, непривычный для уха моряка звук вплелся в равномерный плеск морской воды.
Лодка!
Та самая, которую описывали спасшиеся моряки. Точнее, одна из них. Второй не было видно. Лишенная практически всех надстроек палуба, небольшое орудие с длинным и тонким стволом на носу и сильно смещенная к корме небольшая рубка. На палубе столпилось около десятка моряков в неизвестной форме, не напоминавшей одежду никакого известного флота. Поблескивающие в их руках ружья недвусмысленно намекали на бесполезность любого сопротивления.
– И куда ж вас морские черти тащат? – поинтересовался один из них, свешиваясь с палубы. – Там еще бой не закончился… Бежим?
– Вы забываетесь! – гордо выпрямился в шлюпке лейтенант. – Кто вы такой, черт вас возьми, и как вы смеете говорить с офицером королевского флота в таком неподобающем тоне?!
– Мичман таможенной службы Калифорнийской Директории Иероним де Санхурхо! Флот его величества у нас ныне котируется весьма невысоко. Соответственно, и особенного уважения к его офицерам как-то не возникает. Вас ведь предупреждали, сэр, о том, что здешние воды весьма не безопасны?
– Благодаря вам?
– Скорее уж благодаря вам. «Навигационный Акт» был принят Британией, если мне не изменяет память? И ничьи возражения не заставили вас поступиться собственными интересами?
– Это дело короля!
– Ошибаетесь, сэр! В той мере, в которой данный документ затрагивает интересы других лиц, он касается и их тоже. А поскольку ни один здравомыслящий человек не обязан ставить интересы какого-то монарха выше своих собственных, то… результат перед вами.
Лейтенант в бессильной злобе сжал кулаки. Попытка абордажа лодки ничего хорошего за собой не повлекла бы. Ее борт поднимался над водой почти на два метра, и запрыгнуть туда с качающейся шлюпки было совершенно нереальной задачей.
Отсмеявшись, мичман сплюнул на борт шлюпки.
– Бог с вами, сэр, плывите уж куда собирались. И имейте в виду: следующая попытка военных кораблей выйти в море повлечет за собой и вовсе печальные результаты. Для них, разумеется. Мы не трогаем моряков, которые пытаются спасти свои жизни, исключительно из человеколюбия. А вовсе не потому, что хотим сохранить обученных матросов для королевского флота. Но если вы будете столь непонятливы – мы можем и пересмотреть свои принципы… Поверьте моим словам, сэр, могущество флота его величества в прошлом. Это мы еще больших кораблей к вам не прислали…
Под палубой лодки что-то зафыркало, и она, оставляя за кормой бурун, скользнула вперед, открывая шлюпке дорогу к дому.
Действия неведомых полосатых кораблей в Канале, разумеется, не привели к совершенному прекращению судоходства британского военного флота. Однако ж ранее спокойное плавание в Европу ныне стало походить на неслабую военную операцию. Два-три десятка военных кораблей теперь сопровождали такое же количество судов торговых. И это немедленно сказалось на ценах – те моментально скакнули вверх. Судовладельцы стремились компенсировать свои убытки – а они были весьма ощутимыми! Рядовые покупатели, на чьи плечи взвалили эту ношу, покряхтели, но пока успокоились…
А вот Адмиралтейству успокаиваться было рано. Потери, понесенные флотом, были не столь велики, чтобы говорить о катастрофе, но дух военных моряков они подорвали весьма основательно. Срочно требовалась какая-то громкая победа, дабы исправить создавшееся положение… Только вот как раз с этим было кисло. Шансов повторить «Славное первое июня» не выпадало. Французские адмиралы покидали порты только сильными эскадрами, а когда в Бискайский залив вышел Флот Канала, предпочли уклониться от битвы и укрыться в портах. Правда, еще оставалась надежда изловить какой-нибудь небольшой отряд кораблей. Но выпускать военные корабли малыми группами на разведку и поиск противника Адмиралтейство более не рисковало. А крупный отряд – французы замечали сразу и реагировали соответствующим образом, срочно отзывая в порты все небольшие группы своих военных кораблей и выводя навстречу им большие силы. Складывалось впечатление, что они, если и не взаимодействуют с полосатыми кораблями напрямую, то уж информацией обмениваются однозначно.
Глава 3Не мешайте врагу делать ошибки
«Tout va tres bien, Madame la Marquise».
– Лаврентьев! – приподняв голову над бугорком, поручик Лобанов окликнул седоусого капрала. – Что там дозорные?
– Не слыхать, ваше благородие! Должно, не нашли никого.
– Вот черти их раздрай – союзничков этих! И где теперь мне капитана того искать? На месте вас ожидать будет… как же! Ожидает, аж все жданки съел! Того и гляди, английские дозоры появятся, а мы здесь без пушек – одни сидим! Давай, еще парочку тех, что поглазастее пошли – пусть проверят вон ту рощицу!
– Слухаю, ваше благородие!
У поручика были все поводы для беспокойства. Ибо совсем недалеко от места расположения его отряда на берег высадились полки экспедиционного корпуса англичан. Здорово злые и весьма воинственно настроенные. И, откровенно говоря, имевшие на это множество причин…
После ощутимых оплеух, полученных от неуловимых «полосатых» фрегатов, Адмиралтейство наконец проснулось и приступило к активным действиям. Да и общественное мнение внутри страны, подстегнутое безостановочным ростом цен на все привозные товары, требовало от правительства и короля решительных мер по наведению порядка. Благо что пехотные генералы только пожимали плечами, читая в газетах о новых наглых выходках «полосатых призраков». «Это флот… все вопросы – к ним! Вот когда дело дойдет до штыка! Тогда и посмотрим, кто – кого! Наши войска полны решимости драться! Только доставьте нас на континент!»
Легко сказать – доставьте! А как, позвольте вас спросить? Лес и пенька из далекой России напрочь позабыли дорогу к британским докам. Разумеется, на верфях имелись и свои запасы. Но надолго ли их хватит? Как бы то ни было, а флот транспортных судов неуклонно увеличивался. Прибавилось и военных кораблей – работа на доках шла почти круглосуточно. Страна напрягала мускулы, формируя экспедиционный корпус. Да что там корпус – армию! Всем уже было ясно – «призраки» в союзе с Францией и Испанией. И с Испанией – гораздо больше, чем с французами. Кубинские верфи выпускали эти фрегаты, испанское золото звенело в карманах их экипажей, испанская сталь блестела на их палубах. Поэтому победить этих невидимок можно было, только ударив в сердце враждебного королевства. Ибо опьяненный своими успехами Годой к увещеваниям и намекам был глух, а купить его было попросту нереально – своего золота у испанца было более, чем достаточно. И даже больше, чем у многих достойных джентльменов… а вот уже это терпеть было совершенно невозможно! Карфаген должен быть разрушен – это понимали все.
И могучая империя напряглась, выплеснув на палубы кораблей полки своих солдат. Расцвели парусами громады линейных кораблей, и ощетинились орудийными стволами их пушечные порты. Могучий флот, подобного которому ранее никогда не собирала страна, медленно вышел из гаваней.
На военном совете была определена точка высадки десанта. Атаковать Францию, как ни соблазнительна была эта цель, никто не решился. В этой сошедшей с ума стране после оглушительных побед над интервентами только очередного внешнего врага и не хватало, чтобы вызвать новый приступ патриотического бешенства. Нет уж… пусть они лучше занимаются своими внутренними проблемами. Тем более после стольких лет революционного хозяйствования взять у французов все равно нечего…
А вот Испания… с ее золотыми галеонами и слабой армией – совсем другая песня. Да, в прошлом были какие-то неувязки в этом плане, даже проиграли парочку небольших сражений, точнее, стычек. И что? Как это отразилось на мощи набранной армии? Да и воевали-то с какими-то колониальными полками, вчерашними негодяями и разбойниками, не имеющими понятия о том, что такое правильная война… Их в Испании нет – убрались восвояси, на свои разбойничьи острова. Ничего, придет и их черед…
Нельзя сказать, что такие масштабные приготовления остались незамеченными противником. Совсем уж круглыми дураками их никто и не считал. Понятное дело, все ожидали каких-либо очередных диверсий от «полосатых призраков». И они последовали…
Ранним утром на траверзе Портсмута, напротив стоянки королевского флота, появилось несколько небольших суденышек. Слишком незначительные, чтобы представлять какую-то угрозу, они не были даже досмотрены патрульными фрегатами. Палубы их поднимались над водой высоко – суденышки явно не были брандерами. Да и куда они могли рассчитывать уйти, даже в случае успешной диверсии? Местное население с охотой вздернуло бы их на первом же суку.
Вот и не совались эти моряки на рожон. Более того, слегка даже зарифили паруса, чтобы снизить скорость и обеспечить себе более качественное маневрирование – уж слишком большое количество судов было в порту… Подойдя к основной массе кораблей, суденышки разделились, огибая стоявшие на якоре корабли со всех сторон. Только один кораблик, видимо из-за поломки чего-то важного, лег в дрейф неподалеку от патрульного фрегата. По палубе быстро забегали члены экипажа, что-то ремонтируя. Их счастье, что неподалеку от порта сломались!
По-видимому, несмотря на все усилия моряков исправить поломку (а уже было очевидно, что у них что-то произошло с рангоутом), суденышко сносило прямо к сторожевому корвету. Ну и повезло же капитану этого корыта с экипажем! Их бестолковая суета ничуть не способствовала устранению неполадок, и все приказы капитана только усиливали неразбериху.
Команда корвета аж за животы схватилась от хохота.
Тем временем остальные суда уже достаточно близко подошли к стоявшим на якоре транспортникам.
Внезапно что-то хлопнуло, прошипело, и от бортов суденышек в сторону стоящих на якоре кораблей протянулись дымные полосы. Сквозь окутавший моментально палубы этих посудин дым можно было наблюдать там какую-то суету. А вот дымные хвосты, расходясь, протянулись к кораблям… коснулись их бортов… И на палубах неподвижных громадин полыхнуло… да так, что просмоленные доски палубного настила, снасти, борта – все занялось жарким пламенем почти мгновенно. А продолжавшие свое движение суденышки дали новый залп. На этот раз траектории полета неизвестных снарядов были подняты выше – суденышки ударили ими в глубь эскадры. Не все их снаряды попали в цель – некоторые бесполезно бултыхнулись в море. Но это уже мало чего могло изменить.
Неизвестно, какую дрянь запихали нападавшие в свои снаряды, но эффект от нее превзошел самые страшные ожидания. Несколько кораблей тотчас же вспыхнули жаркими кострами. Впрочем, возможно, положение еще можно было бы как-то исправить, окажись на борту горящих парусников только их собственные команды. Неплохо обученные своему делу моряки, при должном усердии, смогли бы если и не потушить пожар полностью, то, по крайней мере, не дать ему разгореться во всю силу и так быстро. А за это время прочие корабли вполне могли успеть отойти подальше. Но, увы, выход эскадры в море намечался уже на завтрашнее утро, и все трюмы кораблей заполнились солдатами. А вот их-то правильным действиям в подобном случае никто и не учил – зачем?
Паника – страшная вещь!
А пожар в море – для сухопутного человека – вообще кошмар.
Вот и рванулись наверх очумевшие от страха солдаты, сбивая с ног матросов и мешая им предпринимать хоть какие-то осмысленные действия по спасению кораблей. Возможно, что-то еще можно было бы исправить, загнать, наконец, пассажиров в трюмы или попросту подключить их к этой нужной работе, но с борта суденышек ударил свинцовый вихрь. Жуткой смертоносной косою прошелся он по палубам кораблей, сметая за борт одиночек и отрывая руки-ноги тем несчастным, что попали под огонь. Тяжелая пуля, попав в толпу, разом валила двух-трех человек – пробивая навылет столь хрупкие человеческие тела… И на кораблях воцарился хаос… И хотя обстрелу подверглись лишь те из них, которые стояли с краю, – этого хватило. Никем не сдерживаемое пламя встало над их палубами. А те из них, кому посчастливилось не попасть под удар зажигательных снарядов, лихорадочно рубили якоря, стремясь поскорее уйти от своих, охваченных огнем, собратьев. Тем паче что загоревшиеся корабли уже начало сносить ветром в глубь строя прочих судов. И никакие потери сейчас уже не имели значения – огонь, вот что было главной опасностью!
Очнувшись от созерцания страшного зрелища, вахтенный офицер корвета перегнулся через перила и отдал команду. Бросились к пушкам матросы…
Поздно.
На палубе непутевого суденышка что-то фухнуло, прошипело – и дымная струя огня, преодолев четверть кабельтова, прошлась точно по юту сторожевого корабля. Сместившись влево, она, скользнув по мачтам, зажгла паруса. И пройдя по палубе с десяток метров, остановилась.
Все…
С охваченной огнем палубы вразнобой хлопнуло несколько выстрелов – кто-то отчаянный решил попытать счастья, обстреляв вражеское судно. Небезуспешно – один матрос рухнул с его борта в воду, второй схватился за простреленное плечо. Взамен с борта суденышка гулко прогрохотали выстрелы, свинцовый шквал стеганул по корвету, сразу добавив на сторожевом корабле бардака и раненых.
Выскочившему из каюты полусонному капитану хватило пары секунд на осмысление обстановки – она была весьма фиговой…
– Спасайтесь, Джейкобс! – крикнул он лейтенанту. – Уводите людей! Пожар нам не потушить!
Он был прав – добрая треть матросов палубной команды уже не имела возможности хоть как-то участвовать в бою. По причине смерти или тяжелых ранений.
– Да, сэр! А как же вы, сэр?!
– Мое место здесь! – и отбросив шляпу, капитан лихим прыжком перемахнул прямо через перила. Ударившись ногами о палубу, он на секунду присел и, выпрямившись во весь рост, бросился к пушкам. Прикрывая рукавом лицо (вокруг уже вовсю бушевал огонь), капитан проскочил к ближайшему орудию. Споткнувшись о тело убитого канонира, он подобрал валявшийся рядом пальник. Теперь бы еще пушку довернуть… тяжело. Внезапно над ухом он услышал чье-то тяжелое дыхание, орудие пошло легче… капитан обернулся.
– Палмер?
– Я, сэр! – отдуваясь произнес боцман. Драчун и выпивоха, он, тем не менее, свое дело знал хорошо и, отличаясь крайне сварливым и неуживчивым характером, держал команду в ежовых рукавицах.
– Что вы тут делаете?! Я отдал приказ покинуть корабль!
– Но кто-то ведь должен помочь и вам, сэр? Пойти на дно, не сделав даже выстрела по противнику, – не к лицу британскому кораблю, сэр!
– Доворачивайте, Палмер! Еще левее… так!
Ствол орудия шевельнулся, выцеливая противника. А там уже забегали матросы, суденышко, совершенно спустив паруса, тем не менее, хода отнюдь не утратило, напротив – даже прибавило скорости! Оно слегка накренилось на борт, описывая поворот. До борта корвета донесся монотонный перестук: что-то заработало на борту судна. Какой-то механизм.
– Так, Палмер! Пали! – приник к орудию капитан.
Пятифунтовое ядро, пущенное с короткой дистанции, ударило судно противника прямо в борт, ближе к корме. Что уж там ему повредили – бог весть, но равномерный перестук оборвался, и потерявший ход кораблик стало сносить в сторону!
– Есть, Палмер! Мы ему врезали! – вскочив на ноги, капитан взмахнул рукой. – Давай, двигай к той пушке – добавим ему…
Бушевавший на палубе огонь тем временем добрался до вынесенных к пушкам картузов с порохом…
Сброшенного взрывом в воду боцмана подобрала одна из шлюпок, уходивших от стремительно тонущего корвета. А тела капитана – так никогда и не нашли.
Только к вечеру следующего дня удалось потушить пожары в порту. Дымящиеся остовы кораблей кое-как оттащили в сторону и оставили догорать. Тушить их было небезопасно – то и дело там что-то взрывалось. Огонь добирался до крюйт-камер и перевозимого на кораблях боезапаса экспедиционного корпуса. И тогда очередной взрыв разметывал вокруг горящие куски того, что некогда звалось «кораблем его величества».
Потери были воистину страшные!
Полностью сгорели и взорвались четыре боевых корабля и девять транспортных судов.
В той или иной степени получили повреждения еще семь кораблей, причем два из них, пострадавшие от близких взрывов, хоть и остались на плаву, еле-еле держались на поверхности. У оставшейся пятерки был сильно поврежден рангоут и почти уничтожен огнем такелаж. Ни о каком их выходе в море и речи быть не могло.
Потери же, понесенные десантом, – вообще не поддавались учету. Спасаясь от огня и под действием паники, солдаты десятками бросались в воду, пытаясь добраться до столь вожделенного берега. Но, увы, это удалось очень немногим… Два транспортных судна, перевозившие лошадей, – погибли вместе с ними. Не спасся ни один человек и ни одна лошадь. Загорелся и утонул транспорт, перевозивший пушки, – на дно ушло сразу сорок пять орудий!
Только на то, чтобы хоть как-то залатать наиболее зияющие дыры, потребовалось бы не менее двух недель! И это – по самым скромным подсчетам!
Словом, выход эскадры в море – стал совершенно невозможным.
Понесли потери и нападавшие.
Помимо подбитого сторожевым корветом суденышка, которое было брошено экипажем и впоследствии взорвалось, разметав обломки на десятки метров, был потоплен еще один его собрат – тут уже внесли свою лепту береговые батареи, накрыв нахала метким залпом. Суденышко загорелось и спустя краткое время тоже взорвалось.
А вот взять пленных членов экипажа – не вышло. Оставшиеся суда, выпустив все свои зажигательные снаряды, бесстрашно лавируя среди всплесков воды, поднятых ядрами, бросились на помощь своим товарищам. По ним сейчас стреляли изо всего, что могло это делать! Даже солдаты береговой охраны – и те разрядили свои ружья, надеясь, пусть и случайно, но зацепить пулей хотя бы одного нападавшего. И им это удалось! Все видели, как с бортов этих отважных корабликов падали люди, сбитые пулями. В ответ кораблики открыли огонь по берегу, сметая с брустверов любителей пострелять, и теперь уже солдатам пришлось срочно искать укрытия. Досталось и артиллеристам батареи – выкосили почти всех канониров. Замолкшие пушки так и простояли в одиночестве до конца боя – стрелять из них было больше некому. Зарядить-то – зарядили, а вот кто будет наводить? Не палить же наобум?
Уже на выходе из порта остановился еще один кораблик. По-видимому, он тоже был поврежден и не мог более самостоятельно передвигаться. Его команда, перетащив что-то на борт подошедшего суденышка, спешно туда перебралась. Стоило только им отойти на пару кабельтовых, как брошенное судно взорвалось с ужасным грохотом, расшвыряв всяческие железяки на добрую сотню ярдов. По-видимому, все эти кораблики имели на борту заранее подготовленные взрывчатые вещества. Несомненно, это было сделано для того, чтобы надежно унести на морское дно тайну нападавших. Да и само устройство этих суденышек – тоже представляло бы немалый интерес! Как-то ведь они передвигались, не используя парусов! Этот секрет, безусловно, оказал бы самое благоприятное воздействие на флот сильнейшей морской державы. Но, увы, морская вода умеет хранить тайны… даже и от лучших моряков мира.
– Прошу садиться, джентльмены! – привстав со своего места, первый лорд указал адмиралам на кресла. – Проклятая подагра… я даже и ходить-то толком не могу…
Приглашенные на совещание в Адмиралтейство адмиралы и наиболее опытные капитаны расселись за столом.
– Итак – к делу! – хозяин кабинета пододвинул к себе стопку бумаг. – Я внимательно прочитал ваши рапорта – самым тщательным образом. Некоторые соображения, которые там изложены, привлекли мое внимание особо, и я попросил адмирала Мэннинга их изучить. И составить наиболее полное описание произошедшего. Прошу вас, адмирал!
Названный персонаж встал и положил перед собою стопку исписанных листов. Впрочем, доклад он делал по памяти, лишь изредка бросая мимолетный взгляд на записи.
– После тщательного изучения произошедшего, джентльмены, могу сказать одно – нам известен автор этого дерзкого мероприятия!
Среди собравшихся прошло некое оживление.
– Это, несомненно, тот самый человек, который послал в Канал «полосатые» фрегаты. Теперь мы знаем имя их создателя – полковник Аларкон! Судя по всему, быстроходные, сильно вооруженные необычным образом, суда – тоже плод работы этого, не побоюсь данного слова – гения морского кораблестроения! И место изготовления этих кораблей – верфи Гаваны!
– Стало быть, Испания… – хрипло проговорил адмирал Басселард.
– Да, сэр! Это они.
– А наши заклятые друзья – французы, предоставили им почетную обязанность таскать каштаны из огня…
– Мы знаем название одного из этих фрегатов. По-видимому – это их флагман. «Кэптен Клим!»
Собравшиеся переглянулись – это имя никому ничего не говорило.
– Вижу на ваших лицах недоумение – вы удивлены?
– Какой-то кэптен… – пожал плечами Басселард.
– Не какой-то! А погибший в сражении на Мартинике начальник Таможенной службы Калифорнийской Директории – капитан Клим! – обвел всех глазами Мэннинг. – Корабль назван в его честь! И это – лишнее доказательство причастности испанцев!
Неясный гул возник в воздухе – эту, позорную для британского флота, страничку истории помнили все.
– То есть, сэр, если я правильно вас понял, – привстал со своего места капитан Бойс, – к этому нападению причастны и калифорнийцы?
– Несомненно, капитан. Быстроходные, вооруженные мощной артиллерией фрегаты. Самодвижущиеся малые корабли, способные метать огонь и зажигательные снаряды. Извергающее сотни пуль оружие… Пиратская тактика, больше похожая на разбойничий налет – все это их почерк!
– А как они передвигаются, сэр? – задал вопрос кто-то из адмиралов.
– Трудно сказать… Если кто-нибудь из присутствующих помнит, некоторое время назад тут околачивался какой-то инженер Фултон. Его навязчивая идея состояла в том, что корабли может двигать пар! Обычный пар – как из чайника! Он предлагал нам проект самодвижущегося судна с такой машиной. Однако оно годилось лишь для внутренних вод и ему указали на дверь. Не исключено, джентльмены, что кто-то талантливый творчески переработал его замыслы… Во всяком случае, других идей у меня нет!
– Ладно, бог с ним – с Фултоном! – отмахнулся хозяин кабинета. – Продолжайте, адмирал.
– Да, сэр! Сама идея нападения, надо отдать должное, продумана до мелочей! Противник, несомненно, вел наблюдение и знал, что незначительные по размерам суда мы не проверяем столь тщательно. Поэтому он и бросил в атаку именно их – и преуспел! Оттого и выбрано самое страшное оружие – огненные снаряды. Все предпринятые нами ранее меры – против их начинки оказались неэффективными. По нашим данным, джентльмены, в нападении принимало участие не менее восьми кораблей такого типа. Непосредственно в атаке участвовало пять судов. Одно из них отвлекло внимание сторожевого фрегата и, воспользовавшись замешательством команды, подошло почти вплотную. Один залп…
– Залп чего? – снова старик Басселард.
– Мы пока этого не знаем, сэр… Так вот, фрегат вспыхнул весь – менее чем за пару минут! Надо отдать должное капитану Саммерсу – он успел выстрелить из пушки и попал! Надо полагать, что именно в результате этого попадания неприятель лишился хода и впоследствии был потоплен своей командой.
– Постойте, сэр! – подал голос капитан Веллин. – Вы сказали – восемь? А где же были еще три корабля?
– Стояли в засаде, на тот случай, если наша эскадра предпримет попытку догнать атакующих. Эту троицу заметили рыбаки и позднее донесли нам. Уцелевшие после самоубийственной атаки суда подошли к ожидавшим и передали на их борта часть подобранных из воды экипажей. То есть противник позаботился и о прикрытии атаковавших нас брандеров. Учел, что те расстреляют весь боезапас и будут представлять собою плавучую мишень. А еще три таких кораблика могли причинить серьезный ущерб любому военному кораблю – даже самому сильному! Уж очень кому-то не хотелось, чтобы мы выяснили – кому нанести ответный визит? Эти негодяи постарались спрятать свои лица – как разбойник под маской! Но не учли, с кем имеют дело…
– Три скорлупки на тринадцать больших кораблей – неплохой размен! – покачал головою Веллин. – У их адмирала неплохо варит котелок! А у капитанов брандеров – железные нервы!
Первый лорд постучал по столу карандашом.
– Надеюсь, джентльмены, более ни у кого не возникает вопрос – отчего именно по Испании мы наносим свой удар?
У собравшихся никаких сомнений на этот счет не имелось.
– Противоестественный союз Франции и московитских варваров, подкрепленный испанским золотом, – представляет смертельную угрозу для Британии! Объединенный флот союзников в Средиземном море – ставит жирный крест на всех наших планах! Любой ценой – но этого допустить мы не можем! Наш флот – он все еще самый сильный флот в мире! А сухопутная армия быстро разнесет в клочья этих ряженых петухов – испанцев! В этой войне надо выбить слабейшего первым. Русские… что они могут? Пусть пугают медведей в своей заснеженной столице и не лезут в Европу, куда их никто не звал! А этот выскочка – Бонапарт! Артиллерист – даже не моряк! То-то их флот трусливо прячется под защиту береговых батарей!
– Испанская пехота – сильный противник! – осторожно возразил кто-то из капитанов.
– На море? – язвительно поинтересовался глава Адмиралтейства. – Ничего не имею против, пусть плывут – мы их встретим! Одной Великой Армады им не хватило?
Собравшиеся заулыбались, видимо, представив себе эту встречу.
– Каковы потери десанта, адмирал? – поинтересовался первый лорд.
– Здесь все достаточно грустно, милорд. – Мэннинг перевернул листок бумаги. – Только погибшими в воде и при пожарах армия потеряла более трех тысяч человек. Около трехсот лошадей. Более полусотни пушек и большие запасы пороха – все ушло к рыбам, либо взлетело на воздух. А уж про количество сгоревших и пострадавших транспортных судов я вовсе умолчу, дабы не расстраивать собравшихся, – оно огромно! Увы, но только на ремонт и восполнение потерь у нас уйдет не менее двух недель! И то – не факт, что мы уложимся в эти сроки. Все это печально напоминает мне инцидент перед отплытием эскадры Джарвиса на Мартинику – очень уж похожая манера нанесения удара. И здесь и там – удар в порту по готовым для отплытия кораблям. Отличается только метод нанесения удара – атака малыми кораблями, а не диверсия.
– Да… – проворчал хозяин кабинета. – Помню… Но, слава богу, сейчас у нас не горят верфи и не взрываются пороховые склады – мы тоже кое-чему научились за это время!
– Я полагаю, милорд, что целью удара, в данном случае, был вовсе не флот! Противник метился (и попал!) именно в корабли десанта!
– И какой из всего этого можно сделать вывод, адмирал?
– Э-э-э… – несколько замешкался Мэннинг.
– Так я вам скажу! Оставим в стороне флот – мы и так знаем, что победить нас в честном бою ни французы, ни испанцы не смогут. Про русских – вообще молчу! Они опасаются удара наших войск – именно потому бьют по транспортным кораблям! Вывод – Бонапарт не окажет испанцам помощи! Да и русские не пришлют своих полков – уж и не знаю, отчего. А сами они против нашей пехоты – не устоят! Этим обстоятельством объясняется все! И отчаянный удар по Портсмуту, больше граничащий с авантюрой. И атаки фрегатов Аларкона в Канале. Все! Они боятся, что наши войска ступят на их землю, – им нечего нам противопоставить! Вот и стараются всеми силами задержать нас здесь, в Англии!
А вот под таким углом зрения, никто из присутствующих на происходящее не смотрел! И действительно, если сложить все происходящее вместе – то именно такой вывод и напрашивался в первую очередь. Многие только теперь поняли, что упустили свой шанс, не высказав подобных умозаключений раньше. А ведь на языке вертелось!
– Адмирал! Доведите эти соображения до армии. Пусть сделают свои выводы из происшедшего! Охрану стоянок флота – учетверить! Выслать корабли дозора в море – пусть проверяют всех подряд! Даже и рыбацкие лодки…
Нельзя сказать, что руководство экспедиционного корпуса, получив эти данные, было поражено. Нет, там тоже были люди небесталанные и к аналогичным выводам пришли уже и сами, независимо от флотских адмиралов. Но получив еще одно подтверждение своим предположениям, лишний раз убедились – цель для атаки выбрана правильно! Сведения, полученные от флота, только позволили уточнить первоочередные задачи при высадке. В частности – захват верфей, на которых были заложены новые фрегаты Аларкона, – уже в Испании, не на Кубе. И карандаш командующего решительно сделал отметку на карте – удар будет нанесен тут!
Приказы были отданы, и неповоротливая военная машина потихоньку стала набирать обороты.
На этом фоне совершенно потерялся тот факт, что один из посыльных, доставлявших пакеты с приказами, по пути в порт завернул в скромную адвокатскую контору. У молодого человека были некоторые денежные проблемы, связанные с картами… а здесь подвернулась возможность несколько подправить свои дела. И пока посыльный пил теплый грог, присев в удобное кресло, пакет с приказом был осторожно вскрыт и его содержимое быстро скопировано. Что делать? Коммерция – целое искусство, и очень часто удача зависит от того, где и когда в очередной раз загрохочут пушки. Не дай бог, корабль с ценным грузом ненароком занесет в те места! А предупрежден, значит – вооружен! Такое объяснение полностью удовлетворяло любопытство посыльного. Люди проявляют похвальную осторожность, деньгами рисковать не хотят – что же в этом нехорошего? А то, что действуют через адвокатов, – разумно и правильно, совершенно по-британски. Никто и никак себя не компрометирует – адвокат обязан учитывать и защищать все интересы нанимателя. А уж каким образом…
Другое дело, что порою и он сам толком и не знает своих нанимателей… ну, так он же – не господь бог? Впрочем, некоторых нанимателей лучше и не знать… даже и не гадать об их истинной сущности.
Глава 4Специи по вкусу
«Самая лучшая война – разбить замыслы противника; на следующем месте – разбить его союзы; на следующем месте – разбить его войска. Самое худшее – осаждать крепости».
– Итак, господа, планы англичан окончательно определились! Надо отдать должное их генералам – они поработали на совесть. Ну, естественно, мы тоже в сторонке не отсиделись. Помогли гордым сынам туманного Альбиона, чем смогли…
На лицах собравшихся проступают усмешки. Наши ухмыляются понимающе, испанцы и французы, как менее осведомленные в некоторых хитростях, все же некоторый, обидный для англичан, подвох в моих словах ощущают. И тоже расплываются в улыбках.
– Основной удар направлен на захват пиренейских перевалов. Далее – на Бильбао, Памплону, Сарагосу и Сабадель – нас хотят отрезать от Франции. Вспомогательный удар, неделей позже, будет нанесен по Ферролю – английскому флоту стало известно о закладке там «длинных» фрегатов Аларкона. Они, не без основания, сочли это даром божьим! Разумеется – для себя…
Угу, а я в свое время чуть глотку не сорвал, убеждая некоторых упрямцев в необходимости закладки этих судов именно здесь! И главный довод испанских адмиралов – сохранение в тайне секретов данных кораблей, впервые сыграл не на нашей стороне. Да… кровушки нашей попили тогда изрядно. А уж что стряслось, когда я предложил пропустить англичан к феррольским верфям! До обвинения в государственной измене не дошло совсем чуть-чуть – спасибо Годою! Тот в нужный момент стукнул кулаком по столу (в переносном смысле, разумеется) и командным голосом повелел все пререкания прекратить. Правда, злодей эдакий, спихнул на меня персональную ответственность за успех всей операции. Мол, сам придумал – сам и выполняй! С тебя и спросим, коли все вдруг боком вылезет.
Генералы оживляются – есть повод проявить свои недюжинные познания в различных воинских науках. Увы, но некоторый облом ожидал их и здесь. Согласно высочайше утвержденному решению (еще несколько ведер пота, пролитых всеми нами сообща) генерального сражения при высадке английской армии на побережье – не будет. Их, почти беспрепятственно, пропустят внутрь страны. Правда, у кавалерии будет нехилый шанс блеснуть своей удалью – тревожить вражеские колонны на марше им никто не запрещает.
Вообще с этим планом вышло много непонятного (ясен пень, для окружающих). Поверить в то, что Бонапарт внезапно съехал с катушек, – крайне затруднительно. Еще меньше это можно сказать про Павла – этот по-прежнему ведет себя так, что зубовный скрежет от некоторых его задумок доходит не только до Лондона. Вот и пришлось Кобре и Артему проявлять чудеса изобретательности, подсовывая выявленной вражеской агентуре тщательно изготовленную нами дезу. И надо сказать, что некое «Страховое общество Россия» немало в этом преуспело – многих английских агентов даже наградили! (Деньгами в том числе – что само по себе для прижимистых островитян дело неслыханное!) Так и было за что! Столь тщательно изготовленные фальшивки убедили бы и их мнимых авторов! Надеюсь, впрочем, что не все награжденные успеют насладиться заслуженными почестями… и потратить полученные денежки…
Последним доводом явилась наша атака на стоянку у Портсмута. Уж как чесались кулаки устроить им там качественный Содом и Гоморру! До сих пор амфибийно-торакальный синдром спокойно спать не дает! Можно было единым ударом уменьшить вражеский флот весьма изрядно. Благо что напалмовые ракеты это вполне позволяли. Увы… и здесь пришлось наступить на горло собственной песне.
А уж каких трудов стоило сохранить в тайне прибытие русских полков – про то и рассказать не могу. Все равно никто не поверит. Но – сделали! И упрятанные в укромные горные лагеря, гвардейские полки (коим высочайше предоставили возможность искупить некоторые прошлые грешки) могли теперь сыграть весомую роль в предстоящем деле. Могли… если каждый из нас выполнит поставленную задачу. В смысле – правильно выполнит. Без выкрутасов и закидонов.
Хорошо, что по совету генерала Жюно мы полностью отказались от идеи использовать в своих целях конницу. Что испанскую – по причине невысоких боевых качеств, что французскую – по причине почти полного отсутствия наиважнейшей детали экипировки – головы.
– Мой генерал, – Жюно приложил руку к сердцу. – Поверьте, я высоко ценю своих ребят! Мы вместе прошли через столько славных деньков! Но, увы… они совершенно не способны тихо сидеть в засаде, видя проходящих мимо «раков». Они попросту не выдержат! И никакой приказ их не остановит!
Вот и пришлось сажать в засады казаков – этим все было по хрену. Лишь бы харч вовремя подвозили, да вина было в избытке…
А вообще моя роль в данной операции – восьмая сбоку. Командующий разведкой и специальными силами – ни разу не авторитет. В реальной истории в это время такими делами чуть ли не майоры занимались. И ничего – справлялись как-то…
Хорошо, что Бонапарт и Павел – оба, не сговариваясь (хотя черт их там знает…), письменно предписали своим генералам ничего не предпринимать без консультации с шефом специальных операций – так меня окрестили (вполне, кстати, официально) при испанском штабе. С обязательным одобрением задуманного. Командовать ими я, разумеется, не мог. Но вот помешать проведению сражения (и заодно существенно подпортить будущую карьеру), сославшись на неблагоприятные сведения, – так очень даже! И иди, опосля, доказывай свою правоту в случае проигрыша. Разведка ведь предупреждала о превосходстве неприятеля? Да, было дело. Пожалте бриться! Дураков среди генералов не нашлось. Понятное дело, что эдакой дубиной ворочать надо было с оглядкой – вот я и старался! А уж сколько выпить пришлось… особенно с русскими – до сих пор без содрогания вспоминать не могу! Только и спасала непривычность гостей к нашим напиткам, да…
По правде сказать, я их понимал. Ну кто такой этот «Ночной гость»? Для испанцев – авторитет. А для французов? Про русских – и вовсе молчу. Какая там Мартиника – про нее и слыхивали-то далеко не все! Русские – так вообще никто. А неведомая Калифорния… да есть ли она вовсе? И какие там могут быть войны? С полуголыми индейцами что ли? Не смешите! Но, убедившись в точности наших сведений, многие зачесали в затылке. Что-что, а трудность их быстрого получения (не говоря уж о достоверности данных) оценили многие. И прониклись. Весьма и весьма. А уж столкнувшись с нашими «зелеными дьяволами» – так и вовсе. Испанцы – те ходили гоголями, мол, это наши войска! В интересах дела никто из нас разубеждать и не пробовал.
Так что худо-бедно, а некоторое взаимодействие у нас наладилось. Косо не смотрели и не чурались – уже хорошо. А после портсмутской вылазки – зауважали всерьез! Особенно когда я пояснил причины затопления третьего штурмового катера (так мы называли свои суда).
– Надо создать у противника иллюзию слабости наших военно-морских сил. Ненадежности войска и плохого качества техники.
– Зачем? – не выдерживает генерал Расторопов.
– А вы собираетесь бегать за ними по все Европе, генерал?
– Э-э-э… почему – по всей?
– А где они высадят свои войска – вам, я полагаю, известно?
– Нет, но…
– Вот мы и приглашаем их сюда! Раз уж так вышло, что тут собралось столько опытных генералов во главе своих войск, – отчего бы и не назначить им здесь рандеву?
– Здесь? Но вы направили их на Ферроль!
– А вы хотите оставить им флот? Чтобы англичане, как это уже бывало, трусливо уклонились от сражения?
Короче – флот прибыл. Нехилая армада нарисовалась на горизонте и, уставившись на берег стволами пушек, недвусмысленно нарывалась на драку. Мол, мы тут самые крутые – кто на нас?
К чести испанских артиллеристов, составлявших гарнизон небольшого форта, их эта демонстрация ничуть не смутила. Отстояв службу, бравые канониры зарядили свои пушки и шарахнули по ближайшим кораблям. И надо сказать, весьма недурственно врезали! Британцы такой наглости не ожидали, и на сопротивление небольшого форта даже и не рассчитывали.
Так что уже через десяток минут от форта полетели брызги! Из камней и кирпичей. За это время испанцы успели дать еще два залпа и пустить ко дну шлюп и несколько лодок с десантом. А не фиг лезть прямо под пушки!
А вот потом… в общем, еще пару залпов они таки дали… И все – более стрелять там было некому.
Высадка продолжалась уже беспрепятственно.
А стоявшие рядом со мною генералы только кулаки от злости сжимали. Очень уж позиция соблазнительная была – на берегу находилось всего три-четыре тысячи пехоты, и их можно было бы раскатать в тонкий блин одной кавалерией.
Но… Жюно молчал, не трогались с места и испанские генералы. Покосившись на них, отпустили рукоятки своих шпаг и русские.
– Вот так, господа генералы! Даже обычные солдаты стойко защищают свой пост! Что же тогда говорить о нас с вами, на коих возложены обязанности несоизмеримо большие?
– Может быть, генерал, – повернулся ко мне полковник граф Кашинский, – там остались еще живые?
Он ткнул рукою в сторону развалин форта.
– Мы проверим. Как только стемнеет, наша разведка заглянет там под каждый камешек.
Но, увы… они принесли только двоих солдат… раненых и наспех перевязавших свои раны рубашками. Из ста пятидесяти…
Без труда сбив слабые заслоны на перевалах, армия вторжения устремилась в глубь страны. Не парадным шагом – им здорово досаждала конница противника, да и по ночам частенько происходили всякие непонятые штуки. Загорались и взрывались пороховые ящики, меткие пули и острые ножи еженощно пробивали изрядные бреши в рядах офицеров. Спать приходилось вполглаза, и среди солдат уже началось глухое ворчание.
Не дай бог, им попались бы в этот момент испанцы…
Обеспечив высадку десанта, флот развернулся к Ферролю – второй цели. Ветер был попутный, и уже через пару-тройку дней передовые фрегаты бросили якорь в виду фортов, охранявших вход в гавань.
Их было три.
Один, старый, сорокапушечный – запиравший вход со стороны моря. И два – более новой постройки. Форт Сан-Фелипе, насчитывавший три десятка орудий, и еще один, расположенный почти напротив двадцатипушечный, – этого вполне хватило бы, пожалуй сюда эскадра даже и в два десятка вымпелов. Перекрестный залп на близкой дистанции, да с обоих берегов – мог бы отправить на дно самого серьезного противника.
Но – не сейчас.
Только одни линейные корабли могли бы, при желании, несколькими залпами срыть до основания не то что форты, но и сам берег на кабельтов от воды.
Правда, несколько выстрелов форты все-таки дали. Но, почти сразу же, выбросили белый флаг и прекратили огонь – силы были просто вопиюще неравными! Оттого и не стали испанцы дожидаться парламентеров – попросту бросили свои пушки и сбежали в глубь страны. (И еще причины для того имелись – нам эти солдаты на свободе более полезными были.)
Желающих переть на рожон не нашлось и на других фортах. Тем паче, что пехота англичан уже ломилась по берегу. Грозясь поотшибать рога всякому, кто хотя бы косо глянет в их сторону.
Солдаты, составлявшие гарнизоны обоих фортов, не глянули и тихо смотались из своих укреплений, правда, пушки, на прощание, заклепать успели.
Когда же флот, разгоряченный легкой победой, ворвался в гавань, то слюнки потекли уже у многих! Богатый город, оставшийся совсем без защиты, лежал перед ними. На верфях возвышались корпуса двух «длинных» фрегатов, а у причала догорал близнец тех самых суденышек, что так нахамили у Портсмута. Удиравшая команда успела-таки его поджечь!
С грохотом упали на причал трапы, и, топоча башмаками, в город ринулась пехота. Прогрохотали первые выстрелы, и на берегу появился трясущийся алькальд с ключами от города.
Все!
Вторая задача исполнена!
Поэтому, уже на второй день после высадки, колонны пехоты потянулись в глубь страны. Надо было успеть! Успеть помочь своим товарищам, нанеся удар в спину испанцам.
Спешно отправлены были отряды, чтобы обустроить брошенные форты. В гавань втягивались суда, подходившие из Англии с подкреплениями. На причалы сводили лошадей, чтобы бросить рейдом в глубь вражеской территории конницу.
Все, абсолютно все складывалось точно по плану! От высадившихся ранее войск приходили самые обнадеживающие известия. Теперь уже ничто, казалось, не могло сломить победного натиска солдат в красных мундирах…
Глава 5На ринг вызываются…
Красные начинают и…
Поручик Лобанов не вникал в столь высокие материи. У него была ясная и понятная задача – скрытно подойти к форту Сан-Фелипе, дождаться отряда союзных французов, которые должны были доставить туда артиллерию, – и атаковать форт. Отряд поручика уже вторую неделю отсиживался на укромной ферме, неподалеку от дороги. Несколько раз были ими замечены английские фуражиры и их повозки. Но, памятуя строгий наказ своего командира, солдаты вели себя тихо.
И вот – приказ! Отряд, насчитывавший около ста человек, выступил в ночь. Быстро пройдя по разведанному ранее пути, солдаты Лобанова достигли точки рандеву. И вот уже почти десять часов прячутся в кустах, окружающих небольшую лощину. А французов – нет, как никогда и не бывало. Куда-то исчез и сам отряд и его пушки. Что делать в подобной ситуации – неизвестно, приказ такого оборота событий не предусматривал.
– Ваше благородие!
– А?! Чего тебе, Симончук?
– Кажись, шебуршится хтось-то…
– Где?
– Ось туточки – вон в тех кустиках! – вытянул руку старый солдат.
Не успел поручик открыть рот, собираясь отдать приказание, как в кустах мелькнул солнечный зайчик. Одна вспышка, вторая. Пауза – и снова две вспышки.
– Похоже, Симончук, по нашу душу гости… Встречать надобно!
Положа руку на сердце, таких гостей поручик ожидал менее всего…
Четверо здоровенных, по самые глаза закутанных в какие-то серо-зеленые одежды, мужиков с непривычным оружием в руках. И пятый, судя по всему, командир этой странной группы. Почти на две головы ниже любого из них. В руках – непривычного вида ружье, с толстым стволом и какой-то трубкой сверху. Лица не видно, его почти полностью закрывает матерчатая маска с прорезями для глаз и рта. Истинно – ночной тать, только вот ростом не вышел!
– Поручик Лобанов! – представился им командир отряда. – С кем имею честь, господа?
– Пусть ваши солдаты отойдут в сторону, господин поручик, – ответствовал ему один из четверых здоровяков. Нечисто ответил, видно было, что русский язык – ему не родной.
– С вашего позволения, господа, они останутся здесь! – отрезал поручик. – Мы на войне, а не на балу! Извольте представиться, господа!
Здоровяк раскрыл рот, собираясь возразить. Напрягся Симончук, и, глядя на него, насторожились и остальные солдаты. Тихо щелкнули взводимые курки.
– Спокойно, Рамон! – неожиданно тихим голосом ответил командир «зеленых». – Поручик прав.
Скользнула вниз маска, открывая лицо…
Матерь божья – это женщина! И молоденькая!
– Капитан Борисова, поручик. Сорок три.
– Э-э-э… мадемуазель, я… право слово…
– Сорок три, поручик!
– Ах, да! Виноват! Семнадцать!
– Двадцать один.
– Э-э-э… девять…
И было от чего растеряться! Цифровой пароль – набор цифр до шестидесяти, означал – перед ним свои. А вот второй – набор цифр до тридцати, указывал на то, что Лобанов и его солдаты переходят под команду прибывших. Вот такие пироги…
– Отпустите своих солдат, господин поручик. У нас пока есть время поговорить спокойно.
Капитан сняла шляпу, выпустив из-под нее копну темно-русых волос. Огляделась и присела на камень. По знаку руки ее сопровождающие растворились в прилегающих кустах.
– Присаживайтесь, поручик. В ногах правды нет.
Лобанов осторожно присел рядом.
Борисова?
«Полосатая кошка» – так, кажется, прозвали ее дикари? Так это – не легенда?! Живой, настоящий человек? Вспомнились рассказы капитана Мору.
– Мадемуазель…
– Капитан. Так будет проще. И привычнее как-то.
– Извините. Так это все – правда?
– Все – это что? Выражайтесь, пожалуйста, яснее.
– Ну… нам капитан Мору рассказывал…
Его собеседница улыбнулась.
– Ну… он всегда был очень увлеченным человеком. Остался им и сейчас. Никак не может забыть впечатления от нашей первой встречи. Правда, поручик. Возможно, капитан что-то и преувеличил, но ненамного, поверьте мне.
– Он очень сожалел, что не встречался с вами более.
– Я знаю… – совершенно по-домашнему согласилась собеседница. – Он хороший человек, даже на дуэли из-за меня хотел драться! Ничего, у него пока все впереди, встретит еще девушку своей мечты…
Ее глаза чуть затуманились, на мгновение, не более. Впрочем, это проскользнуло по лицу девушки так быстро, что поручик не мог быть уверен в том, что все это происходило на самом деле.
– Давайте, поручик, вернемся к нашим делам. Батарея капитана Роже – в получасе хода отсюда. Дело в том, что прямо перед их укрытием – там, где спрятаны пушки, – расположился отряд фуражиров. Встали они на стоянку еще с вечера и уходить пока не намерены. Оттого и нет здесь капитана – он не хочет поднимать шум.
– Что мы должны делать, госпожа капитан?
– Мы подойдем к лагерю англичан вплотную. Ваша задача, чтобы никто не выскользнул из этой долинки. Ни один человек не должен уйти и предупредить их войска. Вы меня понимаете?
– Сделаем. Что еще?
– Это все. В бой не вступайте, разве что – в случае крайней необходимости. Бросят оружие – берите в плен. Попытаются бежать – стреляйте. Вопросы есть?
– Нет.
– Тогда – командуйте выступление! Когда мы скроемся в тех кустах, выдвигайтесь следом. Направление – на эту горку с раздвоенной вершиной, французы сидят в ущелье справа от нее. Вход туда замаскирован и не виден даже с десяти шагов.
Правильно все-таки говорят французы, фуражиры – набранные в армию разбойники! Во всяком случае, глядя сейчас на англичан, поручик вполне был с этим согласен. Уж и неизвестно каким образом расплачивались эти молодчики за набранное продовольствие, но вот такого коня они купить явно не могли! В чем-чем, а в этом-то Лобанов разбирался! Не всякому князю такой жеребец по карману – уж точно не начальнику фуражирской команды! Разве что сталью расплатился… или свинцом – тогда да.
И сейчас командир фуражиров его опробовал. Понятно теперь, отчего стоянка приключилась. Видать, хотел он в лагерь уже на новом коне въехать, оттого и устроил тут привал.
Честь по чести – даже часовых выставил. Одного из них поручик по дороге видел… бр-р!
Шею мало что не пополам перехватили! Жуткие это парни – «зеленые», хорошо хоть на нашей стороне воюют. Он вспомнил, как командир полка, собрав всех офицеров, предупредил.
– Гости сии – заморские, из Калифорнии. Где уж они там таких ухорезов сыскали – бог весть! Но служат они в испанской армии исправно, не балуют и дело свое знают добро! Командир их главный, «Ночным гостем» именуемый, так и вовсе – чина генеральского удостоен и королем обласкан щедро, как и все офицеры его. За дело, ибо урон от солдат сих – вельми преизрядный противнику проистекает. Будут они нам помогать, коли нужда в том станет. Командиры у них – завсегда свои, чужим офицерам их генерал тот не поручает. Все-то у них чудное, господа! И оружие и одежда – все свое, да непонятное! Однако ж – стрелки знатные, да хоронятся хорошо – куда там егерям нашим! В дела ихние не лезть, да вопросов праздных не задавать – сами все поведают. А коли чего не скажут – так и вас, господа, всевышний разумением не обошел – сами смекайте!
Оставшиеся (пока!) живыми часовые с куда большим интересом наблюдали за экзерцициями своего командира, нежели за окрестностями. За что и поплатились – сразу в двух местах поднялись из густой травы темные фигуры, тихо хлопнули снабженные глушителями револьверы, и часовые осели на землю.
Из кустов, раздвигая ветки, высунулся толстый ствол ружья «Полосатой кошки» – и главный фуражир кубарем вылетел из седла! Повскакивав с земли, бросились к нему все прочие, спеша оказать неудачнику помощь. Причем один из них вскочил на ноги всего в десяти метрах от поручика. Надо же! А лежал-то как тихо!
Там и упокоился – ствол ружья чуть довернулся в его сторону, тихо кашлянул, и у бегущего подломились ноги.
До упавшего с лошади фуражира не добежал никто…
Грохоча колесами, выкатывались из узкого прохода пушки. Одна, вторая… да какая же это батарея? Кабы и не две… если не три.
Отряхивая свой мундир от пыли, быстрым шагом подошел высокий француз в офицерском мундире.
– Капитан Роже? – вежливо поинтересовался поручик. Его французский язык наконец-то пригодился по-настоящему – в бою, а не на великосветском балу! Будет о чем потом рассказать!
– Точно так! – кивнул подошедший офицер. – Имею честь видеть поручика Лобаноффа, не так ли, мсье?
– Совершенно верно, господин капитан! Это все ваши пушки?
– Нет. Там, в ущелье – еще десяток.
– И у вас есть столько людей, чтобы из них стрелять?
– Люди – будут, мсье Лобанофф! Дайте только до форта дойти!
Дойти до форта оказалось не так уж и трудно – дорога была весьма в неплохом состоянии.
– Пару месяцев назад подремонтировали, – обронила спутница обоих офицеров. – Готовились…
Ничего себе!
Лобанов аж присвистнул. Только сейчас до него начал доходить весь грандиозный размах предстоящей операции. Тайно, не привлекая особого внимания, завезти и расквартировать части российской и французской армий. Не в городах расквартировать, а в отдаленных местах, чужому взору не попадаясь. Привезти горы продовольствия, вина и всяческих, солдату потребных, припасов. Отремонтировать дороги и спрятать в горах пушки – и в немалых количествах! И ведь отремонтировали не все! А только те, что вели к цели! Отчего-то, поручик был уверен именно в этом.
А вот в сам форт вошли и вовсе обыденно и спокойно. Увидев фуражирские повозки и упряжки с пушками, часовые восприняли это как само собою разумеющееся явление и никакого особенного беспокойства не проявили.
– Все орудия форта – заклепаны, и англичане успели ввести в строй только несколько пушек, – пояснила Марина. – В скором времени ожидался обоз с припасами и пушки для вооружения форта. Вот они и не удивлены. Пока…
Да уж, удивляться англичанам пришлось позже. Когда, сбитые меткими выстрелами, поникли на валах часовые, и солдаты Лобанова, быстро развернувшись из походной колонны, взяли форт на штык. Собственно боя не было – так, легкая перестрелка. Из-за пыли часовые не успели разглядеть мундиров подходящей пехоты, а ружья «зеленых» стреляли значительно дальше, чем это ожидалось. Только караул при орудиях успел сделать несколько выстрелов и поднять запоздалую тревогу, прежде чем их перекололи штыками. И выскочившие из казармы английские солдаты оказались под прицелом полусотни стволов. У них хватило ума не лезть на рожон – и они опустили оружие. Убитых среди штурмующих не было, несколько человек получили легкие ранения.
Тотчас же капитан Роже развернул самую бурную деятельность. Неисправные пушки быстро стащили во двор и заменили привезенными французами орудиями. Количество пушек на валах существенно выросло, если раньше форт насчитывал тридцать орудий, то теперь только в сторону моря уставилось порядка сорока стволов. И несколько пушек приспособили для стрельбы в сторону дороги – ранее форт с этой стороны прикрывали только солдаты с ружьями. Захватившие форт англичане оказались людьми небесталанными и успели отремонтировать более двух десятков захваченных ими пушек.
Своих солдат Лобанов отрядил на устройство баррикады поперек дороги, ожидать атаку красномундирников можно было весьма скоро. Об этом его особенно предупредил посыльный, доставивший приказ о выступлении.
Практически сразу, после захвата форта, «зеленые» исчезли. Вот только что были и раз – никого из них не видно. Осталась лишь их командир.
– За подмогой пошли, поручик, – ответила она на недоуменный вопрос Лобанова. – У капитана Роже недостаточно людей, чтобы обслуживать все пушки. А неподалеку отсюда скрываются солдаты из гарнизона форта. Их около двухсот человек.
Офицер понимающе покивал. Да, вместе с испанцами тут будет порядка четырехсот человек – сила! С налету не взять. Да и со стороны моря – тоже просто так не навалишься. Сорок пушек! Не всякий военный корабль на равных бодаться сможет. А проход тут – весьма узок, до противоположного берега не более четырехсот метров.
– Там мели, поручик, – уловив направление его взгляда, произнесла собеседница. – Фарватер – место, где могут спокойно идти большие корабли, не опасаясь сесть на мель, не очень-то и широк. А на той стороне – еще один форт, и он тоже должен быть уже захвачен нашими войсками. Точно так же, как и здесь, туда привезут дополнительные пушки, и английский флот встретят очень недурственно. Да и некоторые другие меры мы уже предприняли…
Что это за меры, Лобанов понял через два часа, когда прибывшие солдаты в непривычных мундирах стали разворачивать на валах форта какие-то установки. Как любезно пояснил их командир – боевые зажигательные ракеты.
– До того берега – долетит свободно, – указал рукою лейтенант Иглесиас. – Даже и дальше – вполне возможно. Для того чтобы зажечь любой корабль, хватит двух ракет. А мы можем дать одновременный залп сразу двумя десятками!
Это оказалась ракетно-артиллерийская команда калифорнийцев – из второй дивизии. Все солдаты там были испанцами и отличались даже внешне – одеждой, манерой передвижения и ухватками, изобличающими опытных солдат. Да и вооружены они были скорострельными ружьями, причем все сразу! Похожие ружья поручику видеть приходилось – привозили в полк. И стрелять давали. Но – и только, для перевооружения полков такого оружия не хватало. Правда, у калифорнийцев были чуточку иные, надо полагать, более новые.
С особым бережением привезли и установили три сложных устройства – внешне напоминавших старые крепостные ружья.
– Пулеметы, – пояснил Иглесиас. – Один такой может заменить пару десятков стрелков.
Прибывший от калифорнийцев мастер с двумя подмастерьями тут же принялся за остальные трофеи. Его сверла вгрызались даже в добрую сталь канонирских стилетов, вбитых в пальники самых тяжелых пушек. Такими темпами к утру на валах может поприбавиться стволов…
К вечеру основные работы по обустройству форта были завершены. И то сказать – солдаты уже с ног валились от усталости. Ведь пришлось еще рыть узкие траншеи со стороны берега и около ворот – на случай подхода вражеской пехоты. Улучив момент, Лобанов поинтересовался у капитана Борисовой – куда же вдруг исчезли англичане? Отчего никто еще не постучался в ворота форта?
– Не доходят они сюда. Впереди, примерно на версту, стоят наши посты. Вот они-то их и того… заворачивают, можно сказать.
Как «заворачивают» англичан «зеленые», поручик в принципе представлял. И не сомневался, что уже к обеду (а может – и ранее) сюда пожалует уже более серьезная делегация… Не с пирогами и пышками, а очень даже возможно, что и с пушками!
Как в воду глядел…
Первые гости пожаловали к полудню. Передовые посты дали сигнал – пустив солнечные зайчики при помощи зеркал, и копавшие траншеи солдаты быстро укрылись за стенами форта.
Гостей было много – целый эскадрон легкой кавалерии. Горяча коней, всадники выметнулись из-за поворота дороги и галопом понеслись к воротам форта, про себя, должно быть, удивляясь, отчего их держат закрытыми. Взглянув вниз, Роже только хмыкнул и сделал знак своим артиллеристам, дабы они воздержались от преждевременной стрельбы. Поэтому в бою приняли участие только солдаты поручика да испанский гарнизон. Стены форта опоясал дым от залпа двух сотен ружей. И когда рассеялись его клубы, на дороге валялось почти три десятка подстреленных лошадей да столько же всадников. Многие из уцелевших кавалеристов были ранены. Штурмовать стены в конном строю – не самый разумный вид самоубийства. К чести атакующих – они это понимали. И именно поэтому быстро исчезли там, откуда появились.
– Ну что, мсье, будем ждать гостей? – усмехнулся французский капитан. – Я полагаю, они будут настолько любезны, что предоставят нам возможность пообедать?
– Вы так полагаете, капитан? – покосилась на него Марина.
– О, мадам! Наш повар Ферран – истинный мастер своего дела! Даже здесь, при всей скудности получаемой нами провизии и небогатом выборе, он ухитряется творить нечто! Я приглашаю всех вас, мессиры, – обвел он рукой присутствующих при разговоре офицеров, – отведать его творения…
А не соврал француз! Повар у него действительно оказался мастером – да каким! Впору в лучших ресторациях работать, а не в полевом лагере! Обед был… жалко, что был… от такого стола и отходить не хотелось! Хорошо хоть не мешал никто – красномундирники так и не появились.
Зато появились их моряки – на батарее ударили в колокол.
Выбежав на валы, офицеры увидели громаду парусов – по фарватеру шли два корабля. Они появились со стороны Ферроля.
– Так! – оживился Роже, приложив к глазу подзорную трубу. – Первым – сорокавосьмипушечный «Сокрушитель», знаю его… хорошие там канониры… Второй… пушек у него, пожалуй, что и побольше будет… нет, этого не знаю! А вот с маневрами им тут не повезло – фарватер напротив форта узкий! Не развернутся они! Значит – на проходе стрелять станут…
– Или встанут на якорь, – меланхолично заметил испанский лейтенант, командовавший подошедшими испанскими солдатами.
– Побойтесь бога, дон Фернандес! – всплеснул руками француз. – Неужто вы сами сотворили бы подобное?
– Они уверены, что в форте всего пяток исправных орудий, – пожал плечами лейтенант. – Это не так страшно – у них многократный перевес в пушках. Соблаговолите повременить с открытием огня – и увидите сами, господин капитан.
Поразмыслив, Роже дал команду не открывать огня.
И прав оказался испанец!
Одному богу ведомо, что там думали капитаны кораблей, – но якоря они отдали. Даже на шпринг встали – показывая этим всю серьезность своих намерений. И подняли белый флаг – высылая парламентеров. С головного корабля спустили шлюпку, и она направилась к берегу.
– Поручик, – повернулся капитан к Лобанову, – поговорим с посланцем?
– Пуркуа па, мсье? Конечно!
Спустившись с валов форта, оба офицера зашагали к берегу. Краем глаза поручик увидел Марину – приникнув к своему оружию, она внимательно смотрела на корабли.
К месту причаливания шлюпки офицеры подошли почти одновременно с подходом ее к берегу. Матросы лихо оттабанили веслами, и шлюпка еле-еле коснулась земли своим носом. На берег спрыгнул высокий стройный офицер.
– Кэптен Ройлрот! – представился он на неплохом французском языке – разглядел мундир французского офицера. – С кем имею честь беседовать, джентльмены?
– Капитан Франсуа Роже! Командующий фортом! Поручик Лобанов командует пехотой. Мы вас слушаем, кэптен!
– Джентльмены, я признаю, что ваша вылазка имела успех! Форт вы захватили – но и что с того? Там нет исправных орудий – испанцы заклепали все пушки! И если кавалерию можно прогнать ружейными выстрелами – что вы сделаете с кораблями?
– Ваши предложения, кэптен?
– Оставьте форт – мы не станем вас преследовать…
– Ибо для этого у вас есть кавалерия… – покивал француз. – Увы, сэр, я с прискорбием отклоняю ваше предложение. Но, как истинный джентльмен, делаю вам свое!
– А именно? – с высокомерием процедил моряк.
– Если ваши корабли спустят флаг – мы не станем вас топить. Экипажи могут возвратиться в… Ферроль! Нам негде их разместить, увы…
– Это шутка? Если так – то весьма неуместная, сэр!
– Господь с вами, кэптен! Мы так похожи на ярмарочных шутов?
– Как хотите, джентльмены… Сожалею!
Роже только руками развел.
Спрыгнув с вала, капитан огляделся по сторонам.
– Ребята! Сейчас они дадут залп! Точнее – постараются это сделать. Всем смотреть в оба глаза!
– Возьмите, капитан, – подошедшая девушка протянула ему подзорную трубу. – Это – намного лучше вашей. Вы и сами все увидите… Считайте это благодарностью за отличный обед!
– Спасибо, мадам! – прижал руку к груди француз. – Получить такой подарок из столь прекрасных рук…
Он не договорил, поднеся трубу к глазу.
– Дон Фернандес! Жюль! Моруа! К пушкам! Фитиль взять! К открытию огня изготовиться!
По батареям форта пробежало быстрое движение.
– Они готовятся к стрельбе! Поручик – пехоте залечь! Пулеметы – вниз, во двор!
Солдаты Лобанова, подчиняясь взмаху руки командира, опустились на землю.
Орудия были нацелены заранее, и канониры ожидали только команды на открытие огня. Около старых испанских пушек дымились фитили. Более новые, французские, уже обходились без этого.
– Средний фас – огонь!
Стены форта окутались дымом – два десятка пушек изрыгнули ядра.
Сквозь его клубы просматривалась фигура капитана – он нетерпеливо притоптывал ногой, ожидая, когда улучшится видимость.
– Верхний фас – огонь!
А вот это уже был сюрприз!
По первоначальному замыслу строителей, пушки на форте располагались в два яруса. Стоящие внизу шесть орудий предназначались для отражения десанта. Все прочие – размещались наверху – под прикрытием вала. Изобретательный артиллерист затащил еще полтора десятка новых пушек на угловые башни и крыши казарм. Там спешно соорудили укрытия из мешков с песком и укрепили крыши свежесрубленными бревнами. Теперь можно было не опасаться, что они рухнут при стрельбе из установленных на них пушек. Были среди них и бомбические орудия – на них капитан возлагал особые надежды. Полтора десятка стволов теперь ожидали только команды. И она последовала – ядра и бомбы ударили по головному кораблю.
– Фуэго! – последовала команда со стороны ракетчиков-калифорнийцев.
Что-то прошипело, фухнуло – и десяток дымных хвостов прочертили небо, направляясь ко второму морскому участнику баталии.
– Горит! – раздались возгласы со стороны пехотинцев – самые любопытные приподняли головы, разглядывая доселе невиданное зрелище – морской бой. – Как есть горит!
На носу второго корабля бушевало рыжее пламя.
Гр-р-рум-м!
Ответили пушки кораблей.
И от стен форта полетели осколки камней. Разлетелся в щепки ракетный станок, снесло с крыши орудие вместе с расчетом…
– Средний фас! – голос Роже был слышен даже сквозь грохот выстрелов. – Наводить в борт над водой! Топить его! Огонь!
Снова прошипели ракеты – обозленные потерями ракетчики поторопились перезарядить свое оружие.
– Верхний фас!
Отряхивая с мундира песок, поручик поднялся на вал. Здесь уже кипела работа – солдаты тащили мешки с песком, заделывая повреждения, ворочали камни и убирали поврежденные орудия. Капитан, приставив к глазу подаренную Мариной подзорную трубу, разглядывал уходящие в сторону Ферроля шлюпки.
– М-м-да… досталось им…
– А нам?
– Ракетный станок, три орудия – вдребезги. Восемнадцать человек убитых и одиннадцать раненых – нормально! Так воевать можно. Учитывая то, что фарватер теперь перегорожен потопленными судами и вся английская эскадра наглухо заперта в гавани… Игра стоила свеч, поручик!
– А отчего не стрелял второй форт?
– А зачем? Мы и сами неплохо справились…
– Но все-таки?
– Он расположен чуть ближе к Ферролю, стрельба велась бы издалека – наши позиции лучше. Да и не закончен еще бой, мой друг! Зачем выкладывать на стол все козыри?
Перегнувшись через вал, Роже свистнул. По этому сигналу, ворота форта растворились, и рабочие команды направились к окопам – надо было продолжать работы по обустройству форта.
Никто не строил иллюзий относительно кажущегося затишья, все понимали – англичане придут еще раз. Возможно, что и не один. Оттого и вгрызались лопатами в землю испанские и французские солдаты, бок о бок с пехотинцами Лобанова. Надо успеть использовать каждую свободную минуту! Сам поручик, мотаясь с одной позиции на другую, охрип и запачкал землей мундир. И когда посыльный от капитана попросил его прибыть на командный пункт, поручик какое-то время смотрел на него, пытаясь вникнуть в смысл слов. Потом молча кивнул и выбрался из траншеи.
Роже, подтянутый и элегантный, прохаживался по верхушке башни, огибая стоявшую здесь пушку. Испанский офицер – немногословный и спокойный, что-то строгал ножиком.
– Присаживайтесь, поручик! – кивнул на парапет башни француз. – Хотите вина? Дон Фернандес был так любезен, что поделился с нами своими запасами. Увы, обстановка не позволяет мне предложить вам такое же угощение, как в обед…
Чуть терпкое, вино самым превосходным образом утолило жажду и подняло настроение.
– Как ваши успехи, поручик?
– Траншеи, в принципе, закончили. Поручик Иглесиас всех выгнал с предполья – его солдаты что-то там закапывают в землю.
– Ставят мины, должно быть… – передернул плечами Роже. – Никак не могу привыкнуть к этому жуткому оружию наших союзников. Все понимаю… но – не могу!
Лобанов только плечами пожал – видеть это оружие в действии ему не приходилось, и мнения капитана он не разделял.
– В целом, на сегодня работы закончены. Скоро стемнеет, и я нахожу неразумным оставлять солдат за стенами. Разумеется, посты в траншеях будут выставлены. Как я понимаю, противник не замедлит явиться?
– Уже… – словно оправдывая свое прозвище, Марина бесшумно появилась на площадке. – Корнуоллские стрелки полковника Хантингтона заняли свои позиции на обратном скате окружающих холмов.
– Мадам! – вежливо поклонился Роже. – Ничуть не сомневаясь в ваших словах, позволю, однако, спросить – чего же они ждут? Мы – здесь, никуда не ушли, так какого же черта им еще надобно?
– Пушек. На подходе из Ферроля около двух десятков орудий и шесть мортир.
– Плохо… – нахмурился француз. – Мортиры – это неприятно. И как скоро они прибудут?
– К утру. Если не позже.
– То есть? – приподнял бровь в изумлении капитан. – Их что – на руках несут?
– Почти. Катят вручную – лошадей уже не осталось. Когда мои стрелки выбили всех упряжных лошадей, англичане покатили орудия сами – вручную.
– Однако! Интересный ход, мадам! Вы подарили нам еще одну ночь жизни!
– Надеюсь, капитан, что и побольше…
Обещанная ею ночь прошла спокойно – часовые никого и ничего не увидели, никто не пробовал стены форта на крепость. Но уже к десяти часам на холмах вокруг форта началось движение, замелькали в кустах красные мундиры. Стрелки начали подготовку к атаке. Взбегая на стену, поручик огляделся, разыскивая девушку-капитана, но ее нигде не было видно. На его вопрос поручик Иглесиас пояснил, что все «зеленые» ушли из форта еще затемно.
А вот расхаживавший по башне француз выглядел донельзя довольным. Причина выяснилась быстро – со стороны Ферроля снова показались паруса кораблей.
– Славный будет денек, поручик! – указал он в сторону парусов. – Островитяне восприняли нас всерьез! Смотрите, какое уважение они нам оказывают! Три фрегата и два транспорта с войсками – они собрали сюда едва ли не всю пехоту Феррольского гарнизона!
– Их можно понять, – хмыкнул Лобанов. – Заперев флот в Ферроле, мы устроили им гигантскую западню! Пока форты в наших руках…
– А они в них и останутся! – посерьезнел Роже. – Главное – отбить атаку с суши – тут вам и карты в руки, поручик! Флот – моя забота.
– Есть, мой капитан! Посмотрим, какого цвета у красномундирников кровь!
Глава 6No pasaran!
«Чтоб землю в Гренаде…»
Группа офицеров Корнуоллского полка легкой пехоты, поднявшись на вершину холма, разглядывала укрепления форта. Даже на первый взгляд было хорошо видно, что захватившие его французы попусту времени не теряли. Свежеотрытые траншеи, рогатки, перегораживающие дорогу, – все это, в дополнение к каменным стенам форта, представляло собою весьма серьезные укрепления. Даже при поддержке артиллерии взять форт с ходу возможным не представлялось. А пушки только-только начали выкатывать на позиции. Сопровождавшие их артиллеристы были измучены многочасовым маршем и еле держались на ногах. Уступая просьбам майора Колхера, командовавшего пушками, полковник согласился дать два часа отдыха его солдатам. Два – и ни секундой дольше! И так уже из Ферроля примчался посыльный с письмом от адмирала Басселарда. Тот выражал свое удивление столь долгой задержкой штурма. Правда, были в нем и приятные новости – флот выслал несколько кораблей, которые должны были сбросить десант в количестве шестисот человек. Тот предназначался для атаки форта со стороны моря. А корабли в это время открыли бы огонь из всех пушек по его укреплениям. Это уже кое-что! Радовало то, что формально десант подчинялся Хантингтону, его руководящая роль адмиралом не оспаривалась. Ну, да… в случае победы это существенно могло повлиять на карьеру полковника. А в противной ситуации… нет, об этом и думать не хотелось!
– Лейтенант, – повернулся полковник к группе сопровождавших его офицеров и отыскал среди них молодого лорда Рейнольдса. – Вы должны были разведать форт…
– Да, сэр! Захваченный форт насчитывал около тридцати орудий, часть которых была приведена испанцами в негодность. Исправных пушек оставалось всего семь. Прочие должны были отремонтировать со дня на день.
– Судя по результатам стрельбы – французы это сделали. Есть ли орудия со стороны берега?
– Ранее их не имелось, сэр.
– Ну, не будем считать их командира глупцом – атаку с этой стороны он должен был предвидеть.
– Но, сэр, кавалерию встретили только ружейным огнем! Будь у них пушки, форт мог бы нанести нашим ребятам куда как больший урон!
– Да? И тогда бы мы взяли с собою больше артиллерии! В любом случае, пока орудия не разнесут их ворота и укоротят стены на фут – я солдат на штурм не отправлю! До стен почти пятьсот ярдов – и их надо как-то пройти! И, по возможности, с минимальными потерями! Не забывайте, в форте не менее трехсот человек гарнизона! Иначе они попросту не управились бы с пушками! Отправьте посыльного на корабли – надо скоординировать открытие огня по батареям. А наши мортиры подметут бомбами их двор! Вот и посмотрим тогда, как много солдат противника смогут нас встретить.
– Сэр, там не только французы – кэптен Ройлрот видел на берегу русского офицера – командира пехотного прикрытия.
– Скверно! Тогда там еще не менее сотни этих головорезов. А эти сумасшедшие от драки не уйдут! Пусть мортиры пройдутся и по траншеям, не помешает.
Согласование атаки с флотом заняло гораздо больше времени, чем планировалось. Но тем не менее уже к часу дня все было готово. Со стороны английских позиций был выслан парламентер – полковник все еще надеялся решить вопрос полюбовно. Ворота форта не открылись, парламентера провели через калитку. Встретил его комендант форта, капитан Роже. Выслушав предложение, он указал посланцу на ворота.
– Что вы видите на них, лейтенант?
– Вы заколачиваете их досками… зачем?
– Они не откроются более. Желающим войти – придется лезть через стены!
Ну что ж… французы выбрали свою участь!
Гулко рявкнули мортиры, выбрасывая по дуге двадцатифунтовые бомбы. Ударили пушки, разнося ядрами укрепления форта.
И над травою, в тылу артиллерийских батарей, поднялся толстый ствол винтовки.
«Так, вон там – это подносчики пороха. И куда же они все бегут? Да вот куда – к тем продолговатым повозкам. Тем, что поодаль от пушек стоят. Стало быть, весь порох там… Разумно. Но, ребятки, вам от того не легче».
Переместившись на более удобную позицию, Котенок выдохнула воздух, приникнув к прицелу. Рядом с собою она выложила на землю две запасные обоймы с зажигательными патронами.
Пах!
Брызнули щепки от толстого борта повозки.
«Неверный прицел – одно деление вверх. А зажигательная пуля – еще тяжелее, стало быть…»
Пах!
На этот раз чуть-чуть дернулся бочонок.
Есть!
А в обойме еще два патрона с обычной пулей – пристрелочные. Дадим-ка по бочонку еще раз… порох рассыплем – это тоже лишним не станет.
Пах!
Пах!
Нормально… теперь чуть-чуть повыше… вон в тот ободок…
Пах!
Яркая искра пронеслась над землей и кольнула в бок продырявленный предыдущими пулями бочонок…
Оповещать полковника о нештатной ситуации на батарее не пришлось – означенная ситуация сама заявила о себе. Да так, что не услышать этого заявления было невозможно…
Взрывом с полковника сорвало шляпу и отбросило ее куда-то в сторону. Облако пыли, поднявшееся вслед за этим, на какое-то время скрыло из глаз вообще все происходящее. И там, в пыли, продолжали грохотать взрывы. Из облака разлетались в стороны какие-то тряпки, дымящиеся обломки, еще что-то… Когда же пыль улеглась, Хантингтон, убрав ладони от ушей, спросил у майора Беллоу.
– Майор, это было то, что я думаю? Наши пушки остались без пороха?
– Вероятно, сэр. С вашего позволения – я выясню.
И уже через полчаса майор снова стоял перед полковником.
– Сэр, пороха у нас больше нет! Того, что есть на батареях, хватит только на пару десятков выстрелов из оставшихся пушек и на десяток выстрелов из мортир. После этого наши орудия станут бесполезны.
– Так! – повернулся к адъютанту полковник. – Приказ майору Колхеру! Весь огонь пушек – на ворота! Выбить их любой ценой! Мортирам – обстрелять внутренность форта перед нашей атакой. Там наверняка будут нас ожидать солдаты противника – вот и пустим им кровь!
– Есть, сэр!
– Приказ по полку! По сигналу ракетой – все вперед!
– Есть, сэр!
Полковнику еще повезло – развернувшиеся поперек фарватера корабли открыли огонь по форту с предельной дистанции. Надо отдать должное их канонирам – уже первые ядра легли достаточно точно. Но тут… окутался дымом противоположный берег – форт Пальма открыл огонь из всех орудий. И оказалось их – куда больше двадцати… так что у флота появилась новая, куда более важная для него, задача – выжить самому. А для этого требовалось совсем немного. Поднять паруса, развернуть корабли… сбить, наконец, пушки некстати проснувшегося форта. И все это – под перекрестным огнем!
Хорошо хоть десант успели высадить на берег, и теперь шестьсот морских пехотинцев, взбудораженные зрелищем расстрела их кораблей, рвались вперед.
Навалившись на колеса и лафеты, артиллеристы Колхера выкатили свои пушки вперед. Со стен форта тотчас же затрещали выстрелы, и расчеты орудий стали нести потери. Но – главное было уже сделано – орудия вышли на дистанцию уверенного поражения. Залпом ударили пушки – ворота оказались пробиты сразу в двух местах. Еще залп – и одна створка грохнулась на землю.
– Мортиры!
Две бомбы упали с недолетом, одна ударилась о стену, зато три другие рванули где-то во дворе форта. Поправка прицела – и новая, уже последняя, партия бомб отправилась к цели.
– Ракету! – Хантингтон вскочил на ноги и выхватил шпагу. – Офицеры – вперед! В голову колонн!
Он взмахнул своим оружием и бросился вперед.
Перекрестье прицела легло на голову полковника… сползло ниже – тот бежал, перепрыгивая препятствия, можно было и не попасть…
Пах!
Шпага полковника звякнула о камень…
– Лейтенант! Лорд Рейнольдс! – майор Беллоу призывно взмахнул рукой.
– Да, сэр!
– Полковник убит! Я принимаю командование над полком! Пуля, поразившая полковника, прилетела откуда-то оттуда! – указал майор направление. – Возьмите взвод солдат и прочешите эти кусты. Стрелок противника не должен уйти!
– Есть, сэр! Мы приведем его на веревочке – как козленка!
– Сами живыми вернитесь! – майор поправил перевязь и, пригибаясь к земле, побежал туда, где, под прикрытием складок местности, выстраивались для атаки его – теперь уже его, солдаты.
– Ребята! Англы к нам чешут! Не иначе – за полковника поквитаться хотят! Гранаты – приготовить! Как подойдут на бросок – разом! Потом на правый фланг уходим – там в стене калитка есть, пропустят нас, – Котенок быстро набивала патронами опустевшие магазины.
– Сеньора…
– Да, Рамон?
– Вы бы отошли назад… мы прикроем.
– Без вас?
– Нас, таких отчаянных парней, – много! А вы одна… уходите, мы вас просим!
Марина огляделась. Так… шанс есть… небольшой – но есть!
– Рамон! Я отойду к тому кривому дереву. Оттуда прикрою вас огнем – положу солдат, пусть отдохнут пока. Выстрелов не услышат, а вы успеете отойти ко мне. Займете там оборону, а я – вон к тем кустам. Повторим маневр. За кустами – русло ручья, по нему дойдем почти до стены. Там сыро и мины не ставили. Понятно?
Подгоняемая командами лейтенанта, шеренга солдат, держа ружья на изготовку, скорым шагом приближалась к кустам. До них осталось всего несколько метров, и командир взмахнул шпагой, посылая солдат вперед.
Сразу несколько темных предметов, кувыркаясь в воздухе, вылетели откуда-то из травы. Рейнольдс не успел ничего сказать, как прямо перед ним что-то грохнуло! Горячий воздух и мелкие камешки стеганули его по лицу, и лейтенант инстинктивно зажмурился. Потому и не видел, как взрывы повалили на землю большую часть его солдат.
«Гранаты! Противник совсем рядом!»
Внезапно что-то ударило в лицо бегущего рядом капрала Бартельми – полетели кровавые брызги! Он выронил ружье и рухнул на траву. Пули скосили еще нескольких солдат – продвижение взвода резко замедлилось.
– Огонь! – лейтенант еще не видел стрелка, но что-то же надо было делать?
Ответные выстрелы протрещали вразнобой. И сразу после этого прямо из-под земли вскочили какие-то непонятные фигуры в обвешанных зелеными лохмотьями одеждах. Они разом бросили что-то под ноги солдатам.
– Всем лечь! – Рейнольдс, подавая пример, упал ничком.
Опять гранаты!
Но, прождав несколько секунд, он недоуменно поднял голову.
Ничего… взрывов нет. Уловка?
– Вперед!
Снова свист пуль совсем рядом. Невидимый (и неслышимый) стрелок опять взялся за свою работу. Рядом с лейтенантом упал раненый солдат.
– Капрал! Вильямс, черт тебя подери!
– Да, сэр? – низкорослый артиллерист поднял голову и встретился взглядом с майором Колхером.
– Вон там, у рыжих кустов, наши солдаты с кем-то сцепились! А ну-ка, накрой этих типов бомбой! На один-то выстрел мы пороху наскребем?
– Да, сэр! На один – наверняка!
Задравшая свою тупую морду в зенит, мортира глухо кашлянула.
– Рамон! О господи, сержант! Левее! Да левее же!
ХРЯСЬ…
– Рамон…
– Он убит, сеньора… мы взяли его оружие.
– А я… куда вы меня тащите…
– Вас тоже оглушило взрывом – бомба упала совсем рядом.
– Форт…
– Совсем рядом. Со стен стреляют солдаты – вы слышите?
И снова темнота… звуки отходят куда-то в сторону.
Плотная колонна морской пехоты, прячась за буграми и в каких-то ямах, подбиралась ближе к стенам форта. Орудиям было не до них – со стороны фарватера еще прилетали ядра. Фрегаты дорого продавали свою жизнь! Поднять паруса уже было невозможно, замыкающий фрегат уже полыхал ярким пламенем. Но два его товарища все еще держались, посылая чугунные гостинцы в сторону противника.
Валы форта выросли как-то неожиданно. Только что до них была добрая сотня ярдов – и вдруг! Они совсем рядом!
– Огонь!
Нестройный залп шести сотен ружей ударил по амбразурам и валам. Сразу же захлебнулись несколько пушек – их канониры обвисли на лафетах.
– Заряжай! Огонь!
Снова бьют по стенам форта свинцовые пчелы.
– Гранаты!
Бросаются к стенам рослые фигуры пехотинцев с дымящимися «подарками» в руках.
Кр-р-р…
Словно гигантское полотно разорвали над полем боя. На угловых башнях приподнялись над парапетами пулеметные стволы. Солдаты лейтенанта Иглесиаса, отставив в стороны ракетные станки (слишком близко!), схватились за многозарядные дробовики и скорострельные винтовки.
До стен добежать никому не удалось…
– Лейтенант Кэссиди!
– Да, сэр!
– Со стороны моря слышна ружейная стрельба! Пушки стали стрелять реже! Это морская пехота подошла к форту! Решительный рывок – и мы у его стен! Командуйте!
Когда, поднятая командами с земли, шеренга пехоты рванулась вперед, это на какую-то долю мгновения заставило замереть всех.
А потом…
Жарко дыхнули картечью (из пробитых заново амбразур) пушки. Опоясали стены форта дымы ружейных выстрелов. Часть штурмующих была скошена этими залпами, но остальные продолжали атаку. Третий пулемет был разбит прямым попаданием ядра, а два оставшихся отражали атаку морской пехоты. Этим же занимались и стрелки Иглесиаса, вместе с калифорнийцами. А большая часть испанских солдат из старого гарнизона и все французы – вели дуэль с кораблями противника.
Но ничего, солдатам Лобанова было не привыкать и к такому противостоянию. Пусть нападающих больше. И даже в несколько раз. И что? Больше мишень – легче стрелять.
– Целься!
Слитный лязг металла – стрелки вскинули оружие.
– Пали!
Р-р-р-ах!
Падают подстреленные красномундирники.
– Заряжай!
Лихорадочные движения, лязг металла, стук шомполов.
– Целься! Пали!
И снова…
– Ровнее ряды! Стой! Целься! Огонь!
Опоясались дымом шеренги английских солдат.
– Заряжай! Вперед!
Где-то за спинами бьет барабан, и с каждым шагом становятся ближе окутанные дымом стены форта. Оттуда тоже стреляют. И успешно – то один, то другой солдат оседает в марширующей цепи. Но все равно – нас больше. Ударило орудие.
– Ложись!
Визжит над головою картечь. Не успевшего лечь барабанщика отбрасывает в сторону кровавым ошметком мяса. А мы успели залечь, только первый выстрел зацепил кого-то на левом фланге. Все остальные бабахнули впустую – опоздали! Все-таки опыт, джентльмены, не пропьешь…
В нескольких местах вздыбилась земля – под ногами солдат встали черные всплески разрывов. Непонятно – вроде бы орудия не стреляют? И для броска гранат далековато… Впрочем, решение нашлось быстро.
– Встать! Ряды вздвой! Еще раз! Шагом марш!
И нет больше барабана, лишь слитный топот ног по сухой земле повисает над упрямо идущей колонной. Топ, топ, топ-топ-топ – чем хуже барабанного боя?
«Подойдут… Они подойдут к стенам. Ну и что? В траншеях ждут своего часа еще пятьдесят человек – ударят во фланг. Но без драки – не выйдет…»
Лобанов проверил оба пистолета, вытащил и вложил в ножны саблю. Помахаемся еще…
– Поручик?
«Господи, да это девушка-капитан! И в каком виде! Одежда местами порвана, вся в пыли…»
– Мадам?
– Капитан, с вашего позволения. Они подходят?
– Да, и весьма близко. Быть может… вы уйдете в башню? Тут опасно…
– Здесь есть безопасные места?
Ядро долбанулось о парапет, свалив вниз целое облако осколков и пыли. Башня дрогнула.
– Это туда вы меня направляли, поручик?
Лобанов покраснел. Нет, ну надо же?! Как накаркал…
– Ну…
– Хосе! Паблито! К амбразурам. Цель – офицеры противника!
– Есть! – и оба «зеленых» скользнули к стене. Двое? Но их было больше…
– Подвиньтесь, господин поручик…
Оторопевший Лобанов повиновался. Обернулся к своим солдатам.
– Зарядили? Целься! Пали!
И снова падают в шеренге солдаты в красном. А вот их офицер – идет. В него стреляли уже много раз – бесполезно.
– Вот же чертяка заговоренный!
– Кто?
– Да вон тот! Видите, со шпагой и пистолетом? Никак в него не попасть! Не иначе, амулет какой или ладанка есть…
Девушка слитным движением вскинула винтовку.
Пах!
У офицера подломились ноги, он часто-часто стал переступать ими, словно собирался куда-то убежать… не успел.
– А вы говорите – амулет…
– Кто тут говорил про амулеты?
Роже. Мундир закопчен, лицо – как из печи вылез.
– Капитан?
– Все, поручик! Корабли кончились! – капитан смеется, запрокидывая голову. – Все, поручик! Все три! Остались только транспорта – их добивает Пальма!
– Могу вас поздравить капитан! А вот тут у нас все еще только начинается…
– Разве я могу пропустить такое зрелище?! Я привел своих канониров! Пятьдесят человек, остальные отбивают морскую пехоту. Те спрятались под стенами и пытаются бросать оттуда гранаты…
Господи, да ведь Роже оглушен! То-то он и говорит неестественно громко.
– Занимайте позицию у ворот, господин капитан. Долго ждать не придется…
Рванул воздух еще один залп. Все, больше не успеть…
– Примкнуть штыки!
Роже выхватил саблю. Покачнулся.
– Капитан, возьмите мой револьвер, – Марина протянула ему свое оружие. – Шесть выстрелов! Лучше, чем ваша сабля.
– А вы, мадам?
– У меня еще есть винтовка и двадцать патронов…
А пехота Корнуоллского полка уже бежала к воротам. Ударившие во фланг залпы заставили их изменить направление движения – около двухсот человек бросились к траншеям. Не очистив их, нечего было и думать идти дальше – постреляют в спину. Вскипевшая там схватка унесла жизни еще около сотни человек и задержала атаку еще на какое-то время. И это позволило стрелкам в форте выстрелить еще по разу.
– Вперед! В форт!
– Лейтенант! Сеньор лейтенант!
Иглесиас оторвался от прицела.
– Чего тебе?!
– Море! Вы посмотрите туда!
Одного взгляда было достаточно. Лейтенант отбросил в сторону свое оружие и бегом бросился к башне. Скорее! Поворот, еще один… вот и верхняя площадка. У орудия лежат артиллеристы. Один из них прислонился к лафету и морщась перевязывает плечо.
Иглесиас вскочил на парапет.
Флажков нет – но есть руки!
«Огонь! Огонь на меня! Превышение пятьдесят метров», – отсемафорил он.
Секунда… другая… ответ!
«Не разобрал ваш сигнал».
– Черт! Проклятый дым – он все закрывает!
«Открыть огонь. Как поняли?»
«Понял. Укажите цель».
«Огонь по мне. Превышение – пятьдесят метров. Заряд – осколочный».
«Понял – осколочный. Цель – не разобрал».
«Огонь! Цель – эта башня».
«Понял вас».
Иглесиас чертыхнулся, спрыгнул на площадку и наклонился к канониру.
– Вставай, тут сейчас будет плохо!
– Идите, мой лейтенант, у меня ранены ноги – не уйти.
– Экий ты невезучий! И плечо, и ноги? Давай, держись за шею…
Они успели спуститься всего на пару пролетов – башня дрогнула! Катящиеся сверху камни сбили спускающихся по лестнице артиллеристов…
Кр-р-рак!
И перед самой стеной форта встали дымные, подсвеченные изнутри красным, кусты разрывов. Много – несколько десятков. Разрывами накрыло почти все поле перед фортом. Часть ракет не перелетела стены и взорвалась наверху, обрушив на головы солдат в красном водопад камней. Из амбразуры ударила картечь – артиллеристы противника ухитрились перезарядить пушку.
Это было последней каплей – солдаты бросились назад…
– Что это такое, мадам? – Лобанов опустил разряженный пистолет.
Марина щелчком загнала в винтовку последнюю обойму.
– Это? Осколочные ракеты, поручик… Хосе! Белую ракету! Прекратить обстрел!
А вот Роже прилетело еще раз – пуля пробила ему плечо. Нескоро он теперь сможет помахать саблей… Но в левой руке он сжимал револьвер с двумя оставшимися патронами и старался выглядеть воинственно. Получалось это не очень…
Поддерживаемый поручиком и девушкой-капитаном, он поднялся на вал форта. Внизу, занимая всю ширину фарватера, шли катера. С их палуб еще взлетали ракеты, они вели огонь по последнему транспорту и по отступающим пехотинцам противника – форт их больше не загораживал.
– Вот так, господа офицеры, – Котенок забросила за плечо винтовку. – Мы свое дело сделали…
– Сэр?
– Да? – адмирал Басселард приоткрыл глаза. – Ох! Не вовремя я задремал… В чем дело, Мэйнард?
– Сэр, в гавань вошли… словом, вам надо это видеть, сэр!
Когда адмирал кряхтя выбрался на мостик, он понял – что именно так взволновало его вахтенного офицера.
Катера…
Те самые, что были в Портсмуте.
Но не восемь штук, как говорил тогда Мэннинг.
Несколько десятков.
Перекрывая весь выход из гавани, они растянулись сплошной стеной. Некоторые из них, чем-то там дымя, быстро расходились в стороны, беря таким образом всю эскадру в клещи.
А от основной массы суденышек приближался катер немного большего размера. Белый флаг на мачте не вызывал сомнения в его миссии – парламентер.
– Что прикажете делать, сэр?
– Объявить тревогу!
– Сэр, но на кораблях неполные экипажи! Сегодня воскресенье и…
– Выполняйте приказ!
– А что делать с этим…
– Принять на борт! Поговорим с ними. А там – и матросы вернутся на борт!
Просвистели дудки боцманов у трапа – и на палубу ступил молодой офицер. В генеральском мундире, между прочим! Не француз – мундир испанский. Ну да, все естественно – они сбросили маски…
– Я имею честь видеть перед собою адмирала Басселарда?
– Кто вы, генерал? Ваше лицо мне незнакомо…
– Ваши офицеры называют меня «Ночным гостем»…
– Ах, вот как?! Только флаг парламентера защищает вас, генерал!
– И двести сорок зажигательных ракет, которые ударят по вашим кораблям с наших катеров. Помимо этого, несколько десятков ракет ударят по вам уже из города. Их не видно – но они там есть и ждут сигнала. Есть желание проверить мои слова?
– Нет… – адмирал задумчиво поскреб подбородок. Черт, надо было вызвать парикмахера! Оброс, как боцман! – Что вы хотите, генерал?
– Вашей капитуляции, адмирал, чего же еще? Форты на выходе нами захвачены, вы и сами это знаете. Посланный туда флот – на дне, загораживает фарватер. Ваши корабли все равно никуда не уйдут. Пехота разбита, десант – сброшен в море… Продолжать?
– Сдать флот пехотному офицеру?! Никогда!
– Таможенные лодки вас устроят больше? Джарвис, как мне помнится, не возражал…
– Это… это оскорбление флота его величества!
– НЕТ больше такого, адмирал. Здесь, в Ферроле, почти половина всех боевых кораблей Британии. И они здесь останутся в любом случае. А вот на поверхности воды или на дне – решать вам. Что же до второй половины… им тоже недолго ждать, уж поверьте.
– Ферроль… это ловушка!
– Разумеется, адмирал. Как и вся испанская кампания. Сейчас Бонапарт и полки императора Павла доколачивают вашу армию под Сарагосой. В чем им любезно помогает и вся испанская армия. Вы успели надоесть уже всем!
– Вся испанская армия? А здесь кто?
– Всего лишь бригада… и так… по мелочи. Вам хватит.
– Генерал… – тяжело засопел Басселард. – Вы забываетесь! Это – мой корабль!
– Пока – да.
– И после – тоже! Мэйнард!
– Да, сэр!
– Караул – на палубу! Генерал, потрудитесь отдать вашу шпагу! Именем короля – вы арестованы!
Увидев вокруг себя штыки конвоя, зловещий гость не стал возражать. Сняв шпагу вместе с перевязью, он без замаха бросил ее за борт.
– Вот так! Не самая лучшая из моей коллекции…
Увидев летящую шпагу и услышав плеск от ее падения в воду, вахтенный матрос на причалившем катере кивнул машинисту, выглядывавшему из приоткрытого люка.
– Давай!
Спрыгнув в люк, тот подхватил с полки молоток и несколько раз ударил им по обыкновенной сковороде, мирно лежащей на полу. То есть – на днище катера.
Гулкий металлический звон прокатился по воде, распугивая одних обитателей моря и активизируя других…
Неподалеку от спущенного парадного трапа раздалась вода, выпуская наверх голову пловца. Поднялся над волнами небольшой арбалет со стальным луком.
Щелчок! И стоявший у трапа фалрепный матрос откинулся к борту. Вынырнувшие из-под воды руки осторожно придержали тело, не давая ему с плеском упасть за борт. А по трапу рванулись вверх темные фигуры боевых пловцов, на ходу расчехляя свое оружие.
Еще планируя всю эту операцию, мы исходили из своих реальных возможностей. На самом деле ракетных катеров, способных передвигаться без помощи ветра и весел, у нас имелось мало. Всего-то десятка два. Считая те, что участвовали в атаке на портсмутский рейд. А все прочие – наспех слепленные подделки. Парусные. И вот тут сыграла роль предусмотрительность наших корабелов, сохранивших катерам их обычный, привычный для взгляда любого моряка, вид. Внешне катера почти не различались, разве что осадка у моторных была чуть-чуть побольше. И только. А когда они идут плотной группой, различить их вообще невозможно. Тем более что паруса поднимали на всех. Или – на всех спускали. А для наводки поворотного ракетного станка – ход судна не очень-то и нужен. С места стрелять точнее.
Да и опыта особенного здесь не требовалось – слишком велика была цель. Основная надежда возлагалась на береговые ракетные точки – их имелось шесть штук. Расположенные в заброшенных портовых строениях, они не были обнаружены англичанами. В принципе, мы могли врезать им уже давно. Но – цель была не в том, чтобы потопить или повредить какое-то количество кораблей. Заставить флот капитулировать – вот за это можно было и пободаться… Хотя всевозможные эксцессы нами тоже предусматривались. После Мартиники британские моряки озлобились на нас до крайности, и исключать любые проявления с их стороны было бы неразумно. Оттого и шел так медленно катер к адмиральскому кораблю. За его кормою, на тросе повисло около двух десятков подводных пловцов. Тот самый – «туз в рукаве»… Были оговорены все сигналы, проработаны варианты возможного развития событий, даже тренировку провели, добиваясь максимальной слаженности действий. Словом – не тяп-ляп.
И сейчас эти самые пловцы рвались вверх по трапу…
Конвой, уводивший в карцер парламентера, не успел пройти по палубе и двух десятков шагов. Черные стремительные тени мелькнули у трапа, хлопнуло несколько негромких выстрелов (бесшумки, они самые…), и адмирала, вместе с вахтенным офицером, окружили молчаливые фигуры с нацеленным оружием. А на палубу оседали тела солдат расстрелянного конвоя. Все прочие моряки замерли на своих местах, не решаясь двинуть рукой или ногой – слишком впечатляющей была эта внезапная атака.
– Ну что, адмирал, продолжим разговор? – «Ночной гость», как ни в чем не бывало, повернулся к Басселарду. – Я повторяю свое предложение в последний раз!
– Э-э-э… кто эти люди?
– Моя охрана. Я никогда не доверял слову джентльмена. Ведь истинный джентльмен – хозяин своего слова, не так ли?
– Да.
– Угу. Хочет – дает, а хочет – заберет назад. Вот я и принял меры предосторожности. И не зря, как выяснилось. Решайте, сэр!
– Под дулом пистолета?
– Мы покинем ваш корабль. Как только мой катер дойдет до остальных – мы откроем огонь. У вас есть пять минут! Уходим, парни!
И генерал, повернувшись спиною к командиру эскадры, спустился по трапу вниз. Заклепавшие к тому времени пушки на верхней палубе, пловцы, ощетинившись стволами, быстро скатились вслед за ним на катер. Тот рванул к своим со всей возможной скоростью, а ракетная установка на корме пару раз провернулась туда-сюда, демонстрируя всем зрителям готовые к старту тела ракет.
– Сэр? Прикажете открыть огонь? – вахтенный офицер нерешительно тронул адмирала за плечо.
– Поздно, Мэйнард… Он прав – мы проиграли эту битву… Британия не простит мне гибели стольких ее сынов. Прикажите поднять… белый флаг. Сигнал флоту – сдаемся!
И, когда над мачтами линкора затрепетали на ветру поднятые флаги, в адмиральском салоне гулко грохнул пистолетный выстрел…