Легкое движение тростью, и парень снова согнулся на полу.
– Пошел вон отсюда, подонок. Сапоги свои забери.
– И кольцо.
Арина с содроганием теперь смотрела на бархатную коробочку.
Не глядя по сторонам, Дима схватил свои вещи в охапку и босиком выскочил за дверь.
– Я с вами обоими еще разберусь, – услышали они крик на лестнице.
Пока Арина приводила себя в порядок и варила кофе, который пах так вкусно, что все страхи тонули в его уютном аромате, старик сидел в кресле и листал страницы расшифровки. Страницы, которые Дима превратил в самолетики, он заботливо распрямил и теперь нежно поглаживал на спинке кресла, словно пушистого котенка. Арина принесла чашки.
– Эх, кофеек, кофеек. Хорош, зараза. Бразильский. Обменял с утра на золотые запонки. Толку от них теперь никакого, а кофе дает воспоминания. Помню, с твоей матушкой мы тут кофейничали, как раз за этим столом. Чудесная была женщина, ты очень на нее похожа.
Иван Николаевич вдруг стал очень серьезным.
– Ариша, у тебя очень уютно и комфортно дома, но я хочу забрать тебя к себе. Тут небезопасно, твой сосед рано или поздно доберется до тебя. Он придумает, как заставить тебя делать так, как он хочет. Знаю такой типаж. Трусливый, хитрый, но умный. С ним надо держать ухо востро.
– Он очень странный. Я знаю его с детства. Он всегда любил меня пугать или делать больно, а когда я обижалась на это, плакал и просил прощения. А потом снова грубил мне. И так сотни раз. Наши родители дружили, когда мы были маленькие. Хотели, чтобы мы поженились.
– А ты?
– Я? Нет, конечно.
Арина с чувством гадливости посмотрела на кровать со следами борьбы.
– Тогда собирайся. Поедем ко мне.
– Иван Николаевич, я не поеду. У меня же работа. Я не хочу ее терять, для меня работа – это мой мир, моя жизнь. Я очень люблю расшифровывать разные истории, это как смотреть одно большое кино. К примеру, ваша расшифровка. Это же просто сказка для взрослых. Захватывает так, что я не могу оторваться. Мне так жаль Несси. Бедняжка, кажется, уже совсем не понимает, в каком мире находится. Так страшно, наверное, потерять разум.
– Все не так просто, Ариночка. Иногда мир сумасшедшего оказывается куда более реальным, чем наш. Хорошо, оставайся, а я буду приезжать, как только смогу. Ты только, пожалуйста, закончи рукопись через неделю. Это очень важно.
– Дежавю. Я как раз остановилась на этом месте. Несси говорит про семь дней.
Старик то ли сделал вид, что не расслышал, то ли проигнорировал эту фразу. В ответ он достал из сумки небольшую металлическую коробочку.
– Арина, детка. Возьми на всякий случай защиту. Если этот подлец опять к тебе придет с грязными помыслами. Положи куда-нибудь так, чтобы можно было сразу дотянуться.
– А что это?
– Шприц. Там снотворное. Воткнешь в ногу, а когда он заснет, беги и вызывай охрану.
– Вы так говорите, словно видите будущее.
– Старики много знают о будущем, потому что история движется по спирали.
– Но это незаконно. Хранить дома лекарства. Все обязаны сдать их в городскую аптеку.
– Закон нынче работает против нас. Жить по закону стало слишком опасно, поэтому пора подумать, как защитить себя самому.
Кассета 7
Доктор (надиктовывает на камеру):
– Состояние Несси за последние дни резко ухудшилось. Пациентка отказывается видеть мужа, почти ничего не ест. Отказывается принимать лекарства… (Пауза.) Привет, Неша. Как ты себя чувствуешь сегодня? Как спала?
– Отлично. Но под утро уловила легкий запах целлулоида. Они снова подбираются ко мне. Марат думает, что он меня заточил в башню, как Рапунцель, и держит исключительно для себя. Бережет на будущее, как рождественского гуся. Я его козырь, его последняя надежда. Но только он не один такой, тысячи эйдосов уже скалят зубки в предчувствии моего перехода к ним.
– Перехода к кому?
– Эйдосы. Все еще надеются, что я одумаюсь.
– Кто такие эйдосы, Несси? Ты пугаешь меня.
– Когда Марат отдаст тебе деньги за мою голову, ты познакомишься с ними поближе. Вначале тебе это не понравится. Знаешь, такое странное ощущение – сердце начинает покрываться тонкой коркой льда, словно лужи после первых заморозков. У Марата даже глаза теперь ледяные, не замечал?
– Стальные глаза богачей. Я бы так сказал, коли был бы поэтом. Марат заходил сегодня, хотел тебя увидеть, но я сказал, что ты пока не готова.
– Он ударил тебя?
– С чего ты взяла?
– Ссадина на лбу.
– А, это… Я чинил сток под раковиной, жена вечно кофе туда выливает, и он забивается. Неудачно поднялся – и бац.
– Подробности и детали – козырь врунов. Для того чтобы врать убедительно, надо мысленно прожить ситуацию. Жена, кофе. Счастье лгуна в деталях. Так ведь?
– Ок. Марат случайно толкнул меня. Ничего страшного, рабочие моменты. Часто родственники пациентов тоже переживают большой стресс и нуждаются в лечении.
– Не ожидала от тебя, доктор.
– Вранья?
– Попытки сопротивления. Но больше этот номер не пройдет, он все равно закончит свое дело, когда получит кассеты.
– А с чего ты взяла, что я отдам ему записи?
– Иван, не надо связываться с эйдосами. Особенно после того, как заключил с ними сделку. У тебя был выбор? Был. Ты выбрал деньги и домик у моря в обмен на мою душу. Психо – это ведь душа? Не зря Марат обратился за этим к психиатру, специалисту по декоративному вырезанию душ. Теперь выполняй, что обещал. Ты больше ничего не решаешь, мелкая пешка на пути ферзя. Марат меня не убьет до тех пор, пока ты не закончишь свое дело. Но я хочу тебя предупредить – это далеко не последнее испытание. Сделка с дьяволом всегда имеет двойное дно. Когда ты прикончишь меня, то окажешься между мирами, в их чистилище. Католики не зря придумали этот промежуточный вариант между адом и раем. Эйдосы будут тащить тебя в ад, но ты так и останешься получеловеком, полувещью. Будешь мучиться и страдать, так как в тебе есть то, что их не пускает.
– Интересно. И что это?
– Непомерный груз, который тысячелетиями мешает полному слиянию эйдосов с людьми. Люди бы и рады сбросить его, чтобы на полном ходу нырнуть в уютный и манящий мир вещей, но не могут. Не все, конечно, не могут, но многие. И ты в их числе, бедный доктор. Этот груз – твоя совесть. Когда ты воткнешь мне смертельный укол, она стеной встанет между тобой и эйдосами. Кто-то из них пролезет в волшебную пещеру, а кого-то придавит твоими грехами так, что больше они туда не сунутся. И так ты и будешь жить до конца своих дней – ни туда, ни сюда. Застрявший в норе Винни Пух.
– Несси, ты считаешь, что я – твой палач? Убийца – Иуда? Ты правда так думаешь?
– Бедный доктор Айболит, он под деревом сидит.
(Доктор садится рядом с пациенткой, берет ее за руку.)
– Я твой друг, Несси, поверь мне. Ты многое пережила, да и Марату, несомненно, тоже досталось. Вам обоим требуется помощь специалистов в сфере, которая очень мало изучена. Вещизм, клептомания, либо – как ты называешь это – мир вещей, – все это требует глобального исследования. Для меня подобный случай – большое испытание. В этом ты совершенно права. Поэтому сейчас я изо всех сил пытаюсь помочь тебе, вытащить из этого кошмара теми способами, которые мне доступны. Я обещаю, что никогда не причиню тебе вред.
– Они заставят тебя. Проникнут в жену, детей. Найдут способ. Так что давай поторопимся с рассказом. Я хочу, чтобы ты все записал до того, как я уйду из мира вещей.
– Тебе надо отдохнуть. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Я, наконец, именно чувствую себя. Только сейчас я понимаю, как сильно белонгирование вытягивало из меня силы. Это только казалось, что вещи насыщают тебя, а на самом деле они, как глисты, питались мной изнутри. Процесс очищения начался.
– Несси… Твой муж настаивает на том, чтобы увидеть тебя. Он дал нам неделю, чтобы закончить исследование.
– А что потом?
– Потом он заберет тебя домой. Я объяснил ему, что ты в очень плохом состоянии, но он только повторил – семь дней. Но если ты хочешь, то можешь остаться тут, под моей защитой. Я что-нибудь придумаю.
– Неделя на грешной земле. Это много или мало? В любом случае давай сегодня поговорим подольше, потому что мое время лимитировано.
– Ты уверена, что сможешь? Ты ничего не ела и очень слаба. Можно я сделаю тебе бутерброд?
– Зато мой разум чист, как небесная лазурь. Не знаю, что это, но звучит красиво. Помчались, доктор. Впереди еще столько всего интересного, что ты сам сойдешь с ума от моих историй.
– Я вчера прокручивал записи и хотел уточнить у тебя кое-что. По-твоему, Марат тоже клептоман?
– Клептоманы – это обычные ворюги. Те, кто видит в предмете красивую штучку, а вовсе не его суть. Они клюют на оболочку, как мужики на грудастых блондинок. А Марат, когда мы познакомились, был Охотник. Охотник с большой буквы.
– Что это значит?
– Он хорошо знал природу вещей, поскольку в совершенстве изучил их мир. Марат умел выслеживать редкие вещи. У него был особый дар. Он рассказал мне о нем в тот вечер, когда я с непривычки распсиховалась после кражи в доме банкира. Я кричала, что я – сумасшедшая, что меня уже никто не спасет, и проклинала Марата, который «помог» мне сделать первый шаг. Он реагировал на мои слезы со спокойствием лечащего врача и, лишь когда я уже перешла все границы и стала плевать ему в лицо, с явным удовольствием влепил мне оплеуху и, завернув в плед, усадил к себе на колени.
«Слушай меня внимательно, – сказал он, – потому что больше я никогда не буду говорить с тобой о подобных вещах. Это тот самый секрет, который я, так же как и ты, надеюсь унести с собой в могилу, и в наших с тобой взаимных интересах держать его глубоко внутри и никому никогда не рассказывать. Я попытаюсь тебе объяснить, что происходит на самом деле, потому что когда-то, когда это впервые случилось со мной, я был совсем один. До сих пор не понимаю, как я после этого выжил».
Впервые симптомы вещизма Марат почувствовал в 10 лет, когда пришел к школьному другу в гости и увидел новую игрушку приятеля – немецкий новенький заводной трактор с прицепом. Так же как и я в кафе, он ощутил, что у него затряслись руки, и он не может сосредоточиться ни на чем другом, кроме злополучной игрушки. Улучив момент, когда мама позвала парнишку в другую комнату, он схватил трактор и быстрее ветра понесся домой. Странно было уже то, что ему совершенно не хотелось с ней играть, нажимать на мигающие фары или катать солдатиков. Он взгромоздил машинку на самое видное место и уселся в углу, не мигая, глядя на нее, словно под гипнозом. Но вскоре пришел ревущий Артемка с мамой, и они унесли вожделенный предмет к себе домой. В тот вечер отец впервые в жизни выпорол его