Флоренский Павел, свящ. Священное переименование. Изменение имен как внешний признак перемен в религиозном сознании. Μ., 2006.
99. Флоренский Павел, свящ. Сочинения. В 4 т. Μ., 1994 – 1999.
100. Флоренский П.А. свящ. Столп и утверждение истины. Μ., 1914.
101. Фома Аквинский. Сумма теологии. В 3 т. Киев; Μ., 2002 – 2005.
102. Франк С.Л. Предмет знания. Душа человека. Минск; Μ., 2000.
103. Холл Мэнли П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. Новосибирск, 1992.
104. Челпанов Г.И. Мозг и душа. Критика материализма и очерк современных учений о душе. Μ.; Пг., 1918.
105. Челпанов Г.И. Учебник логики. Μ., 1994.
106. Шапошников А. Деяние, Мысль и Слово; древнеегипетский погребальный культ и его духовное оформление // Древнеегипетская книга мертвых. Слово устремленного к Свету. Μ., 2003.
107. Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения. В 2 т. Μ., 1987 – 1989.
108. Юркевич П.Д. Философские произведения. Μ., 1990.
Комментарии к работе А.Ф. Лосева«Вещь и имя»(ранняя редакция)
Речь идет о развернувшейся во второй половине 20-х гг. в СССР полемике по поводу теоретических основ марксизма и его влиянии на науку. Одним из поводов к дискуссии послужило столкновение двух различных интерпретаций опубликованной в 1925 г. на русском языке неоконченной рукописи Ф. Энгельса «Диалектика природы» (1873 – 1882), включавшей как отдельные статьи, так и различные фрагменты и заметки по довольно широкому кругу проблем. Кроме этого, обсуждались вопросы, поставленные в ходе развития современной физики, в частности – теория относительности; горячие споры вызвало обсуждение в мае 1926 г. взглядов А. Бергсона в Институте научной философии. Группа «диалектиков» – А.Μ. Деборин, Б. Быховский, Н.А. Карев, Я.Э. Стэн, в своем анализе основ философии марксизма (диалектического материализма) придавала большее значение диалектике Г.В.Ф. Гегеля, чем ее трактовке К. Марксом, Ф. Энгельсом и В.И. Лениным, а также выдвигала на первый план теоретическое наследие Г.В. Плеханова «в ущерб» теоретическому наследию В.И. Ленина. «Механицисты» – В.Н. Сарабьянов, А.К. Тимирязев, И.И. Скворцов-Степанов, Л.И. Аксельрод, А.И. Варьяш, критиковали своих оппонентов за увлечение «формальной» диалектикой, и в своих построениях придерживались «механистической» трактовки основных категорий философского характера. В апреле 1929 г. в резолюции II Всесоюзной конференции марксистско-ленинских учреждений была зафиксирована «победа диалектиков». Однако уже в январе 1931 г. в Постановлении ЦК ВКП(б) была провозглашена «борьба на два фронта» – и против «диалектиков», объявленных «меньшевиствуюшими идеалистами» (А. Деборин, член РСДРП с 1903 г., ранее принадлежал к меньшевикам и вступил в ВКП(б) только в 1928 г.), и против их оппонентов, объявленных «сторонниками ревизии марксизма». Официально утвержденные основы идеологии марксизма были опубликованы в кн.: Диалектический и исторический материализм / Под ред. Μ.Б. Митина. Μ., 1933 – 1934 (в 2-х частях). Более подробно о дискуссии см.: [22, VI – 1, 159 – 163, 219 – 224].
Позднее Лосев следующим образом определял одно из коренных разногласий диалектики (в своей трактовке) и механицизма:
«При механистическом понимании действительности любая цельность ровно ничем не отличается от механической суммы составляющих ее частей. В ней нет ничего нового по сравнению с тем, что содержится в ее частях. Напротив того, диалектика, основанная на единстве противоположностей, понимает это единство именно как безусловно новое, чего не было ни в одной из составляющих данное единство частей» [59, 310].
См. также: ДМ [40, 145 – 146, 151 – 152].
Упоминаемый Лосевым позитивизм, укреплявшийся в России во второй половине XIX в. [9, 363, 367] в обстановке своеобразного «культа научности» (сциентизма, по выражению прот. В.В. Зеньковского: [19, 1 – 2, 131]), довольно четко характеризовал Вл. Соловьев в Приложении к своей диссертации «Кризис западной философии» как сводящийся к «системе частных эмпирических наук безо всякого универсального значения» [92, 2, 138]. Сама же системность, лежащая в основе позитивизма, образуется, по словам Соловьева, применением единого метода наблюдения «явлений и их внешних соотношений», подчиняющихся вполне естественным природным законам, с исключением из рассмотрения процесса поиска «причин, как первичных, так и конечных» [92, 2, 124 – 125]. Интеллектуально-нравственную составляющую личности, ее внутренний мир, позитивизм относит к «умственным и нравственным функциям мозга» [92, 2, 125]. Другими словами, с точки зрения позитивизма сознание в целом уравнивается с объемом доступных знаний, предлагаемых частными (в основном – естественными) науками [92, 2, 125].
В книгах и статьях «механистов» Лосев мог наблюдать некоторые тенденции, позволившие ему классификационно сблизить их позиции с основными принципами позитивизма. Позднее, по окончании дискуссий, в качестве одного из упреков механистам выдвигалась как раз склонность к позитивизму [16, 253 – 257]. К своеобразным сторонникам позитивизма некоторые исследователи [см.: 26, VI – 1, 160] относят С.К. Минина – автора известной статьи «Философию – за борт!», опубликованной в журнале «Под знаменем марксизма» (№ 5 – 6, 1922) и вызвавшей многочисленные отклики (ряд материалов по указанной теме опубликован в: [76, 203 – 288]).
По всей вероятности, «поповство» в данном случае представляет собой чуть видоизмененный термин «поповщина», часто употреблявшийся В.И. Лениным (в «Материализме и эмпириокритицизме» – более 10 раз, причем, по замечанию А. Богданова, критике теорий которого посвящена значительная часть этой книги, именно это слово (изредка, по цензурным соображениям, заменяемое «фидеизмом») является определяющим при характеристике тех воззрений, которые автор «Материализма и эмпириокритицизма» считает неправильными (см.: Богданов А. Падение великого фетишизма (Современный кризис идеологии). Μ., 1910) в тесной, почти синонимической связи с термином «идеализм». Значение самого термина позволяют понять разъяснения, имеющиеся в ленинской статье «К двадцатипятилетию смерти Иосифа Дицгена» («Правда» 5 мая 1913 г.):
«Идеализм в философии есть более или менее ухищренная защита поповщины, учения, ставящего веру выше науки или рядом с наукой, или вообще отводящего место вере» [32, 23, 120].
По всей вероятности, это положение навеяно утверждениями самого И. Дицгена («рабочий-кожевник, один из выдающихся социал-демократических писателей-философов Германии… рабочий, самостоятельно пришедший к диалектическому материализму, т.е. к философии Маркса»), который современных ему профессоров философии называл «дипломированными лакеями поповщины» [см.: 32, 18, 117, 142, 361]. Позднее, в программной статье «О значении воинствующего материализма», опубликованной в № 3 (1922) журнала «Под знаменем марксизма», эта характеристика была повторена, но уже в доктринальном значении – в качестве официальной (и, разумеется, единственно верной) точки зрения:
«Дицген… выразил правильно, метко и ясно основную точку зрения марксизма на господствующие в буржуазных странах и пользующиеся среди их ученых и публицистов вниманием философские направления, сказавши, что профессора философии в современном обществе представляют из себя в большинстве случаев на деле не что иное, как „дипломированных лакеев поповщины“» [32, 45, 24].
Знаменитый же афоризм «Идеализм есть поповщина», сформулированный Лениным (опять-таки под влиянием Дицгена) в его фрагментарных записях (1915), получил широкое распространение после их первой публикации в № 5 – 6 журнала «Большевик» в 1925 г. под названием «К вопросу о диалектике» [32, 29, 322]. Также следует обратить внимание на то, что в ходе дискуссии «механистов» и «диалектиков» первые обвиняли своих противников как раз в «гегельянщине, схоластике, формализме, поповщине» [см.: 30, 78]. Оценка использования аристотелевского идейного наследия в последующей философии, данная Лениным в его восьмистраничном конспекте немецкого перевода аристотелевской «Метафизики» («Поповщина убила в Аристотеле живое и увековечила мертвое… Схоластика и поповщина взяли мертвое у Аристотеля, а не живое: запросы, искания, лабиринт, заплутался человек» [32, 29, 325 – 326]), если и была известна Лосеву к моменту завершения предисловия к работе «Вещь и имя» (14 февраля 1929 г.), то только в виде цитировавшегося кем-либо отрывка, так как целиком этот конспект был впервые опубликован в 1930 г. (Ленинский сборник XII).
Считается, что одними из первых подобное утверждение отстаивали французские историки XVIII в. (в частности, Ф. Гизо и О. Тьерри), считавшие «имущественные отношения» основой общественного устройства [см.: 86, VII, 159; 8, 144]. К. Маркс, конкретизируя это положение, говорит о возможности объяснения всевозможных правовых отношений и форм государственного устройства, в виду отсутствия у них собственной логики развития, исключительно политической экономией [см.: 73, 13, 7]. В свою очередь, по мнению Маркса, именно «производственные отношения» обладают необходимым первоначальным, самостоятельным, не-выводимым, обусловливающим по отношению ко всем остальным отношениям, и потому – безусловным, характером (в трактовке этой «необходимости» Плеханов был близок к фактическому отождествлению принципа «производства жизни» с