Когда Фарсим очнулся, увидел перед собой исписанный лист. Он начинался рунами, похожими на символы на диске, заканчивался ими же, а в центре листа красовалось само письмо. Всего три строчки, несколько коротких предложений. Но в них чувствовалась сила, магическая энергия.
— Он не поддастся на магическое внушение, — выдохнул Фарсим, так и не сумев распознать, каким именно волшебством наделил бумагу лорд Старенс.
— Но здесь его нет, — удивленно вскинул брови красавец.
Эльф потупился, не ответил.
— Бумага зачарована так, чтобы прочесть послание мог только Нальяс, — лорд снизошел до объяснения. — Обычная практика. Не люблю, когда суют нос в личную переписку.
— Как же доставить ему письмо? — Фарсим глядел на выведенные буквы и от вдруг накатившей усталости не мог осознать ни слова.
— Вот так, — дракон протянул руку к листку. Бумага затрепетала, вырвалась из пальцев эльфа, сложилась вчетверо и, обратившись белой птицей, вылетела в окно.
Фарсим проводил ее ошеломленным взглядом и не нашел слов, чтобы выразить удивление.
— Твоего резерва едва хватило на письмо. Твои комнаты пусты. Иди спать, — велел лорд Старенс. В его голосе эльфу чудилась толика сочувствия.
Он помнил, как встал и вышел в коридор, как положил ладонь на дверь в свои комнаты. Заметил, что косяк обуглен заклинанием, а рядом на полу пятно засохшей крови. Больше Фарсим не помнил ничего.
* * * * *
Сон, тяжелый и вязкий, затянул сознание в мрачную мешанину образов. Нальясу снилось, что он снова оказался в тюрьме, чувствовал себя совершенно беспомощным и подавленным, вновь слышал голоса черепов. Один из них, сияя синими глазницами, шипел, словно змея, а из носа клубами шел дым. «Глупец!» — сетовал череп. — «Ты не знаешь, во что впутался. Не знаешь магических законов своего мира. Не знаешь, как работают потоки энергии и источники!»
Нальяс рывком подскочил на сундуке, тряхнул головой, отгоняя слишком правдоподобный сон. С ужасом понял, что череп был прав. Ни о каких энергетических потоках и источниках юноша прежде не слышал.
Встав, размяв пальцами затекшую шею, Нальяс хотел достать из сундука диск, когда заметил на подоконнике белую птицу. Она внимательно рассматривала эльфа, сильно склонив голову набок, и выглядела разумной. Юноша осторожно подошел к окну и чуть приотворил его.
— Господин Нальяс, — произнесла птица голосом Фарсима. — Не пугайтесь. Когда вы возьмете птицу в руки, она станет обыкновенным письмом.
Эльф хмыкнул:
— Обыкновенным оно не является и явно не станет.
— Заверяю, на нем нет никаких чар, кроме заклинания посланника.
Тон птицы был для Фарсима, каким его знал Нальяс, очень странным — настойчивость, уверенность, спокойствие. Из-за этого сочетания юноша предположил, что Фарсима использовали, как инструмент, а само послание писал другой маг.
Это настораживало, но больше будило любопытство, чем беспокоило. Нальяс отчего-то считал, что с ним связался именно лорд Старенс. Почему командир чужаков, желающий стать правителем, не искал общения с императором, юноша не понимал. По его мнению, такой разговор имел бы смысл и последствия, в отличие от беседы с молодым эльфом, не оказывающим никакого особенного влияния на Ардира или магов гильдии.
— Я понимаю ваши колебания и уважаю их, — голос птицы казался глубоким и насыщенным, властным. — Но переговоры невозможны без взаимного доверия. Оно должно с чего-то начинаться, господин Нальяс.
Логика в этих словах была. Упоминание переговоров давало надежду на то, что удастся избежать большого числа жертв. Досадливо подумав, что ему, представителю атакованной стороны, приходится первому проявлять доверие, Нальяс открыл окно. Птица сдержанно поклонилась и перепорхнула с наружного подоконника на внутренний.
— Коснитесь птицы, господин Нальяс, — прежним спокойным тоном велел голос. — Она превратится в письмо. Первые и последние строки — заклинание посланника. Уточняю, чтобы у вас не сложилось неверное впечатление, когда увидите незнакомые руны.
Предупредительность странного собеседника, как и его в целом доброжелательный настрой, приободряла. Но все же юноша с опаской протянул руку к голове птицы. Та забила крыльями, взлетела и, ударившись о подоконник грудью, превратилась в листок. Нальяс взял его, прочел выведенные аккуратным почерком строки. Тяжело опустившись на сундук, юноша пытался осознать смысл написанного и объем грядущих неприятностей.
Ни сам рассказ о письме, ни слова о том, что атефакт нужен для того, чтобы впитывать энергию разбушевавшегося нового источника, Ардиру закономерно не понравились.
— Это сумасшествие чистой воды! — разозленный император метался по кабинету на втором этаже ратуши. — Я запрещаю! Никаких переговоров с чужаками не будет!
Нальяс, скрестив руки на груди, хмуро наблюдал за хождениями правителя. Ему Ардир напоминал дикого зверя. Но ни силы, ни уверенности в некогда опасном хищнике не осталось — император не спал больше суток, полностью исчерпал магический резерв, болезненно переживал смерть друга и очень боялся за семью. Ни в одной из этих объяснимых слабостей Ардир признаваться не собирался.
— Возмутительная наглость! — бушевал император. — Почему они вообще решили, что с ними кто-то захочет разговаривать?
Молодой эльф помалкивал и не мешал Ардиру сбрасывать напряжение. На то, чтобы к правителю вернулись способности размышлять и говорить спокойно, понадобилось не меньше десяти минут. В это время Нальяс не отвечал даже на обращенные к нему лично вопросы, — знал, что Ардира не интересуют ответы. Наконец, император сел, откинулся на спинку стула, устало потер затылок:
— О каких источниках речь?
— Лорд Старенс не объяснил в письме, — юноша отрицательно покачал головой и в который раз пересказал своими словами короткое послание. — Только сказал, что на месте звезды открылся исключительно сильный источник энергии. И что у них скоро закончатся возможности вбирать магию, а ситуация выйдет из-под контроля. Тогда возможно даже полное уничтожение Арроса.
— Похоже не пустые запугивания и угрозы, — зло бросил император. — Лишь бы получить обратно артефакт!
— Я уверен, что это не ложь, — твердо ответил Нальяс. — Трудно объяснить. Я просто знаю.
— Может, вы еще знаете, что нужно делать? — скривился Ардир.
— Думаю, нужно встретиться. Без артефакта, разумеется. И поговорить.
Спокойный тон собеседника правителю нравился не больше предложения начать переговоры. Ардир уже подчеркивал, что считает подобное проявлением слабости. И Нальяс искренне сожалел о трусости императорских командиров — никто из них не назвал бойню настоящим именем.
— Если можно сохранить этими переговорами хоть одну жизнь, на них стоит пойти, — твердо продолжал Нальяс. — Но я думаю, спасенных жизней будет не одна сотня.
Ардир молчал и хмурился, а молодой страж упрямо гнул свою линию:
— Если все их маги могут превращаться в огнедышащих ящеров, то мы потеряем не только город. Даже если предположить, что с источником удастся совладать.
Император снова вскочил и несколько раз прошелся по комнате. Нальяса радовало, что правитель молчал и двигался медленней, чем до того. Явный признак раздумий и, возможно, изменения решения.
— Переговоры с напавшими мне претят. Но вы тоже правы. Наши воины погибают, маги истощены, подмога придет нескоро, — между светлыми бровями императора залегла глубокая морщина. Из-за поджаты губ рот казался неестественно маленьким, а лицо красивого эльфа потеряло всю привлекательность и стало почти отталкивающим.
— Идите отдыхать, — приказал Ардир. — Если я решусь на переговоры, мне нужно, чтобы ваш резерв был так полон, насколько возможно.
Нальяс коротко поклонился и вышел. Он знал, что такой ответ правителя был на текущий момент самым положительным из возможных. Думать о том, что пришлось бы тайком пробираться в одиночку на назначенную через два часа встречу, юноше не хотелось. Совершенно не ясно, была бы от такой беседы польза, а вот предателем Нальяс стал бы в любом случае.
Снова устроившись на сундуке, юноша уже через дрему слышал, как в комнате над ним разговаривали Ардир и Мадаис. Судя по тону, деловая беседа быстро перешла на другой уровень. Оставалось поражаться силе страсти, вспыхнувшей вдруг между супругами, прожившими в браке полтора десятка лет. Тусклые дары трепетали от наслаждения, подпитывали друг друга и восстанавливались. В сон Нальяса они проникли двумя переплетенными лентами, сияющими всеми цветами радуги. Но завораживающее красотой зрелище быстро сменилось кошмаром об артефакте. Эльфу казалось, диск победно светился, поблескивал вставшими на места камнями. И был при этом в когтистых лапах чешуйчатого монстра.
Вскочив, Нальяс откинул крышку сундука, чтобы увидеть диск на месте. Вещь будто смотрела на эльфа с укором и жалобой, словно просила окончить ее мучения и вставить, наконец, камни. Эльф вздохнул, нащупал во внутреннем кармане мешочек с пятью самоцветами, которые, учитывая разговоры магов гильдии, решил всегда держать при себе. После того, как Нальясу удалось самостоятельно пробраться в здание гильдии магов, он убедился в том, что невзламываемых защит нет. А потому не до конца доверял даже лучшим охранным плетениям.
В дверь постучали.
— Господин Нальяс, — раздался в коридоре немного раздраженный голос магистра Левьиса. — Император ждет вас! До встречи с лордом Старенсом осталось всего полчаса.
Конечно, старейшине гильдии не нравилось, что правитель послал его за стражем, как мальчика на побегушках. Этим объяснялись и тон, и резковатые высказывания мага. Хотя предложение помочь укрепить защитные заклинания на комнате явно были обусловлены стремлением получить диск. В этом не оставалось никаких сомнений, и юноша от помощи отказался.
Когда Нальяс в сопровождении старшего мага вошел в кабинет этажом выше, Ардир прощался с женой. Скрип отворившейся двери прервал поцелуй, разрушил объятия. Императрица зарделась от смущения, но выглядела счастливой. Ардир, не отпуская руку жены, говорил требовательно и сурово. Спрашивал Левьиса и явившихся чуть позже военных о подготовке к встрече. Нальяс, искоса поглядывая на сияющую Мадаис, удивлялся тому, что император вполне серьезно считал, что можно обезопасить и защитить имперцев во время встречи с огнедышащими ящерами.