— Все уже на своих местах вокруг города, — вновь обратившийся в человека лорд Санборн вел Нальяса и девочку через лагерь к шатру. Дракониды провожали их внимательными взглядами.
— Кто эти все? — уточнил эльф, замечая, что не чувствует в лагере ни одного чистокровного дракона.
— Госпожи, Фарсим, вся наша аристократия и Вороны, — откинув украшенный изображением лотоса полог шатра, пояснил лорд. — Здесь оставим Амаэль. Тут есть вода, еда. Тут безопасно. Драконидам из личного отряда я уже сообщил о своей юной гостье. О ней позаботятся. Прощайтесь, и пойдемте. У нас крайне мало времени.
Нальяс встал на колено перед замершей у порога девочкой. Она выглядела напуганной, но слов, способных ее утешить, юноша не знал. Лорд тактично отошел на несколько шагов, чтобы не мешать. Амаэль молчала, а потом неожиданно обхватила Нальяса за шею, всхлипнула. Он обнял ее в ответ, погладил по голове и ничего не сказал. Любое заверение, что все обойдется и закончится хорошо, было бы лживым. А прощание с мнимой дочерью не хотелось омрачать враньем.
Через минуту девочка выпустила его из рук и, потерев ладонью мокрую щеку, зашла в шатер. Нальяс выпрямился и последовал за лордом Санборном, оставив у шатра сумки.
— Вы упомянули Воронов, — нагнав дракона, сказал эльф.
— Да. Как оказалось, за связями миров наблюдают Вороны. Я не знаю о них больше ничего. Они не эльфы, не люди, не драконы. Но они знают, как запечатать поток и спасти этот мир.
— Это самое важное, — согласился Нальяс.
Они вышли за защитное поле лагеря, направляясь дальше на запад.
— Я не хотел говорить при вашей дочери, — лорд коротко обернулся к собеседнику, но не остановился. — Вороны предупредили, что некоторые из нас могут умереть. Во время ритуала или после. А могут лишиться способностей. Частично или полностью. Возможно, навсегда.
— Спасибо, что поберегли ее, — хмуро ответил юноша. — Раз другого пути нет, придется рискнуть.
— Именно. Придется, — кивнул дракон. — О ритуале вам ничего особенного знать не нужно. Просто доверьтесь направляющей силе Воронов. Нам всем придется им довериться. В подробности никого из нас не посвящали.
— И вам это не нравится, — подметил Нальяс.
— Конечно, нет, — хмыкнул спутник. — Я один из сильнейших магов этого мира. На родине было так же. А теперь меня, как теленка, поведут на бойню. Где меня может быть, если повезет, не убьет и не покалечит. И я иду на это, — горько закончил лорд.
— Вы доверяете Воронам? — уточнил эльф.
— Да, доверяю, — без колебаний признал дракон. — Они знают, что делают. Это чувствуется.
— Тогда остается надеяться на лучшее…
Идущий впереди лорд кивнул.
— Мы пришли на ваше место, — он взобрался на небольшой холмик, указал на светящийся синим камушек в покрытой пеплом траве.
— Я думал, мы будем ближе к замку, — нахмурился Нальяс.
Дракон отрицательно покачал головой:
— Многие так думали, но поток смертельно опасен. Ближе подходить нельзя. Вороны наметили места вокруг города, наши с вами близко, я сейчас перелечу на свое. Вороны говорят, когда каждый из нас окажется на позиции, мы все почувствуем начало ритуала.
— Ясно, — сделав шаг к синему камушку, эльф повернулся к лорду. — У меня остался только один вопрос.
Дракон выжидающе приподнял брови.
— Как вы меня нашли?
Лорд Санборн улыбнулся:
— По дару. Я знал его характеристики, потому что подпитывал вас вчера. Желаю вам не умереть и не лишиться способностей.
— И вам того же, лорд Санборн. Вам и всем, кто вам дорог, — пожелал на прощание Нальяс.
Черный дракон склонил голову, сменил ипостась и улетел. Через несколько минут юноша почувствовал, как его оплетает чье-то волшебство. Синие и красные нити змеились в траве, сияли перед глазами, обвивали руки, ласкали шею. Нежные, приятные касания чужой магии.
Отдаться чужой воле было трудно. Помогало, что к изначальным трем дарам, отчетливо ощутимым в общем волшебстве, присоединялись и другие. Женские, мужские, сильные и более слабые, огненные и журчащие, как горный ручей. Нальяс чувствовал биение других сердец, биение другой магии. Это раскрепощало, помогало стать полноценной частью ритуала.
Эльфу казалось, он стоит в кругу магов, держит за руку лорда Санборна, а в другой сжимает когтистую лапу госпожи Наззьяты. Имя пришло вместе с образом, вместе с видением других участников ритуала. В перевитом синими и красными лентами кругу Нальяс видел лорда Старенса, леди Диалу, Фарсима. Тот, больной и осунувшийся, выглядел так, будто не понимал ни где он, ни чем занят. Юноша заметил Талааса, всем сердцем пожелал, чтобы ритуал уничтожил этого убийцу. Дракон будто почувствовал его мысли, вдруг повернулся к эльфу, встретился с ним взглядом.
Откуда-то из круга пришла успокаивающая энергия. Она погасила поднявшуюся злость, притупила чувства. Талаас отвернулся и, казалось, сожалел. Проследив источник этой успокаивающей силы, Нальяс встретился взглядом с Удьяром. Лорд Санборн правильно сказал, что Вороны не относились ни к одной из известных рас. В смотрителе переходов чувствовалось нечто иное и очень мощное.
Связи между магами крепли, вскоре стали цельным кольцом, неподвластным никакому воздействию. Даже силе бушующего в центре пожара, которым виделся сошедший с ума поток. Воющее пламя надлежало усмирить и погасить. Видя в огне разноцветные вспышки неконтролируемой силы, Нальяс радовался, что делать это нужно не ему. Он не знал даже, с какой стороны подступиться к потоку.
К счастью, Вороны это знали. Их магия поражала красотой, слаженностью действий троих Воронов, особенной родственной гармоничностью. От кого-то из кольца пришла мысль, что Вороны — живые источники, и к восхищению их мастерством добавился благоговейный трепет.
Вороны утихомиривали сумасшедшее пламя, черпали силу из кольца и очень старались гасить разряды потока.
Тот поддаваться не спешил — взбрыкивал, вспыхивал и дрался. Сияющая молния угодила в кольцо, опалила чувства чужой болью. Такой сильной, что Нальясу казалось, это его сердце выжигает хищный поток.
Медленно боль ушла, оставив по себе уверенность в том, что Фарсим стал первой жертвой. Первой, но не последней. Каким бы совершенным ни было мастерство Воронов, поток был многократно сильней. Этот опасный непредсказуемый противник внушал ужас, стиравший все остальные мысли.
Нальясом завладел страх за жизнь, подпитываемый множеством чужих таких же страхов. От этого мутило, трясло, дыхание сбивалось, дрожали колени, волнами накатывала слабость.
— Я знаю, это тяжело, — раздался в голове спокойный незнакомый голос. — Знаю, что опасно. Мы все рискуем одинаково. Все мы. Нельзя бояться. Сохраняете присутствие духа. Иначе погибнем все.
Успокаивающая энергия прошла сквозь левую руку к сердцу, скользнула дальше к лорду Санборну. Нальяс глубоко вдохнул, долго выдыхал, прикрыв глаза, и знал, что так же делают и другие маги в общем кольце. Стало легче, несмотря на опасно искрящий поток.
Работа возобновилась, сапфировые и рубиновые ленты вновь обвивали пламенные языки и гасили их. Поток поддавался, медленно уступал.
Нальяс чувствовал, как постепенно слабели все маги в кольце. Это ощущение и переплетения лент вводили в болезненное, полное безразличия к происходящему подобие транса. Его разрушила еще одна молния, ударившая совсем близко, убившая госпожу Наззьяту.
Сам-андруна успела в последнее мгновение перед смертью отдать свою силу кольцу, и поток озлобленно бил в лишенное магии тело. Закрыв глаза, сквозь выламывающую кости боль Нальяс чувствовал, как плачут сам-андруны, вбирая блуждающую по кольцу волшебную силу погибшей сестры. Кожей ощущал потрясение Талааса и некого Беэлена, до этого момента уверенных в том, что с Госпожами ничего случиться не может. Возмущение и протест этих двоих привлекли внимание потока, который теперь виделся Нальясу разумным существом. Поток ударил по сцепленным рукам драконов, радуясь возможности поразить сразу две цели.
После этого удара, после наслоившихся друг на друга обжигающих волн боли, ощущение было странным. Нальяс знал, что Беэлен мертв, и почему-то был уверен, что погибла какая-то часть Талааса. Энергия этого дракона стала ущербной, неполноценной.
Вороны тем временем продолжали работать. Их стараниями от былой мощи потока осталась едва ли треть, но она была все так же опасна. Поток сопротивлялся, беспрерывно искрил, пытался достать молниями магов кольца. Вороны гасили разряды, но одна из родственниц лорда Саркани все же стала новой жертвой.
С трудом заставляя себя дышать после вспышки боли, Нальяс понимал, что вот-вот потеряет сознание от слабости и истощения. Все накопленные за пару часов сна крохи магии он давно отдал ритуалу. Силы, которую удалось поймать после смертей других, хватало только на то, чтобы держаться на ногах. Сейчас его не спасла бы и новая подпитка — чужая магия могла лишь серьезно подорвать здоровье.
Перед глазами дрожал почти совсем подавленный поток, трепетали красивые полнокровные ленты заклинаний Воронов. Потом пришло ощущение, что нити общего волшебства, на которых Нальяс висел безвольно, как муха в паутине, разорвались.
Он упал лицом в пепел. Его запах раздражал легкие, в горле першило. Юноша приподнялся на руке, потерял равновесие и скатился с холмика, украшенного сияющим синим камнем. Закашлялся из-за поднявшегося тучей пепла так, что заболело сердце.
Благословенная темнота прекратила его мучения.
— Больше суток уже прошло, — в далеком голосе лорда Старенса слышалось беспокойство. — Ты уверен, что те твари ничего ему не сделали?
— Да, уверен. Они только подходили к нему, когда я подлетел, — спокойно ответил лорд Санборн. — Диала сказала, он так слаб, потому что неоднократно вычерпывал резерв за последние пару дней. Вполне логичное объяснение.
— Она не сказала, может, какие-нибудь зелья помогут? — допытывался Старенс.
— Не думаю, что ты хочешь проверить, не ядовиты ли наши эликсиры для эльфов, — усмехнулся его собеседник. — Оставь парня, мы теперь никуда не торопимся.