Хрясь!
Я все-таки отвесила ему оплеуху.
– Да пошел ты! К мамочке своей отправляйся! Надоел!
– Кажется, мы застали разгар семейной ссоры? – лучезарно поздоровался Пак, влетая в приоткрытую дверь.
Створку для него придерживала Джоконда, следом за ними вошел лепрекон Коля, неся под мышкой массивный ноутбук.
– Мы с Дарьей Ивановной целовались! – сообщил присутствующим мстительный Святозар. – А она недовольна.
Пак сделал круг по комнате, спикировал мне на плечо и интимно дернул за мочку уха:
– Ну и из-за этого весь сыр-бор? Я тоже с ним целовался, и ничего – выжил, и Джоконда. Вот насчет Коли не скажу. Рыжий, ты лягуха целовал?
– От рыжего слышу! – улыбнулся лепрекон и учтиво поклонился в мою сторону. – Не целовал и не собираюсь без необходимости.
– Ты бы его лучше пожалела, наша строгая госпожа, – продолжал дурачиться Пак. – Вот представь себе, Святозар с дамой в постели, дело доходит до самого интересного, тут – бах! – на простынях лягушка, дама в слезах, Святозар суетливо подпрыгивает, чтоб добраться до ее сахарных уст и обернуться обратно.
– Пикантно, – согласилась я.
– Срамота, – раскатисто протянул лягух. – Срамотища!
Джоконда бросила на вешалку свою невесомую шубку и, не найдя для себя более удобного места, юркнула Святозару на колени. Кажется, у нас скоро образуется новая парочка. По крайней мере, эти двое чувствуют себя прекрасно рядом. Святозар сидел расслабленно, придерживая девушку за талию, сирена закинула правую руку ему за шею. Идиллия, одним словом.
Коля устроился на краешке моей постели, осторожно поставив ноут на прикроватный столик:
– Я тут сериалов вам, Дарья Ивановна, накачал. Может, захотите развлечься.
– А в офисе кто остался?
Мое воинство переглянулось и захихикало.
– Сегодня воскресенье, Дария. Сигнализацию мы там поставили. – Джоконда взъерошила волосы Святозара и зажмурилась. – А ты почему на работу не явился? Жанина рвала и метала, оставшись без охранника.
– Мои охранные услуги в другом месте надобны, – рассудительно отвечал лягух. – Думаете, кто от Дашкиной двери посыльных с цветами отгонял бы, ежели б таковые явились?
– У Дашки жених есть, – сирена щелкнула лягуха по носу.
– И не один, – степенно кивнул Святозар, запнувшись под моим гневным взглядом. – Есть-то он есть. Только я его чего-то здесь и не приметил.
А ведь и правда. Эмбер освободил Ларса и, кажется, я должна быть первой, с кем мой парень хотел бы поделиться приятной новостью. Да я бы на его месте примчалась к моему ложу страданий любовью заниматься в ту же секунду. И уже раз пять себя бы… Гм… Эк вас заносит, Дарья Ивановна.
Я покраснела от своих мыслей.
Не о том я думаю. Если меня интересует, где и чем занят Ларс, я могу ему позвонить. А ведь не звоню? Значит, что-то меня тревожит, что-то требует немедленного обдумывания.
– Лорд-Изгнанник должен умереть? – вырвалось у меня неожиданно и повисло в воздухе тяжелой паузой.
– Он очень стар, – осторожно ответил Коля. – Но, если сегодня будет бал, значит, не все так плохо.
– С чего ты это взяла, бамбина?
– Не важно, – я широко повела рукой, отметая лишние вопросы. – Если вдруг Лорд-Изгнанник умрет, к кому перейдут его функции?
– А кто ж знает, – пожал плечами Пак. – Мы в фейрийское закулисье не вхожи, слишком мелкие сошки. Но кому-то перейдут непременно, свято место пусто не бывает.
– Погодите, – я подтянула ноги к груди, садясь ровнее. – Существует три дома фейри, но не здесь, а в Фейриленде. Также существует довольно много фей, которые фактически ни к одному дому не принадлежат, потому что находятся здесь. Над ними стоит Лорд-Изгнанник. Это выборная должность?
Пак переглянулся с Колей:
– Я точно за него не голосовал. Думаю, он занял свой трон так давно, что мы не узнаем, каким образом у него это получилось.
– Святозар, – я повернулась к лягуху. – Что скажешь?
– О фейских делах не осведомлен, – открестился детинушка. – Когда здесь исконная магия была, никого самого главного здесь не было. С десяток богов, божков поменьше, птицы там вещие, индрики с рогами, лешие, мавки, домовые. Умертвия попадались. Но не сверх меры и тихие совсем.
– Вы ушли, или вас… изгнали?
Васильковые глаза Святозара не моргая выдержали мой взгляд. На мгновение я увидела нашего лягуха совсем другим – не расслабленного улыбчивого простачка, каким привыкла воспринимать, а острожного и жесткого игрока, перебирающего в голове тысячи комбинаций одновременно.
Лягух моргнул, и я поняла, что мне показалось.
– Свет мой ясный Дашенька, – придержав за талию Джоконду, парень сидя поклонился. – И о том мне тоже неведомо. Мы тут сошки мелкие, что фейские, что не фейские. Если тебе, краса наша ясная, альва пресветлая, угодно о высоких политических материях побеседовать, так ты лучше ровню себе найди. Вон один такой, с изумрудом в ухе, просветит тебя с превеликим удовольствием.
Я обиделась, поэтому тихонько попросила Джоконду:
– Поцелуй его от меня, – и минуты две с удовольствием наблюдала полупридавленную в кресле амфибию.
А потом я вдруг поняла, что за изумруд в ухе у принца Лета и чуть не брякнулась в обморок. Потому что это был тот самый камень, из-за которого я чуть не умерла. Нет. Не так – тот самый камень, из-за которого я умерла. Из-за него, и из-за одного капризного принца, который наложил на меня неудачные чары в неудачное время. И из-за пикси, магия которого, подправленная мной, превращала ругательства в драгоценности. «Удушенная наследным принцем фейрийского дома посредством засовывания…» – именно с такой формулировочкой меня на том свете приняли. Правда, потом обратно отпустили. Но это уже совсем другая история.
Значит Эмбер демонстрирует мне свою… Что «свою»? Любовь, привязанность, нежность? Что? Неужели он действительно мог так измениться за считанные месяцы? Он же меня ненавидел. Он же каждый раз стремился меня унизить или оскорбить. Мы же сражались с ним. Я два или даже три раза побывала его пленницей. И…
– Поцелуй его обратно, пожалуйста, – устало попросила я Джоконду.
Она с видимым удовольствием послушалась, и Святозар вознесся над полом во весь свой богатырский рост.
– Ребятушки, – я виновато улыбнулась. – Можете меня на пару минут со Святозаром наедине оставить? Мне с ним кое-какие вопросы обсудить надо.
Возражал только Пак. Он не привык делить меня со всякими лягушками. И лягушек со мной делить не привык, ибо во время последнего нашего посещения французского ресторана я лягушачьи лапки заказывать не стала. А он настаивал. И пусть вот теперь я помучаюсь, побултыхаюсь в пучине раскаяния.
Джоконда решила проблему молниеносно, прихлопнув орущего пикси ладонью и спрятав в кулаке.
– Мы пока к автомату с кофе прогуляемся. Идем, сладкоежка, я видела в аптечном киоске гематоген, от двойного удовольствия ты точно не откажешься.
Коля выходил последним, прикрыв за ними дверь, мы с лягухом остались вдвоем:
– Эта профессия называется психолог? – осторожно спросил Святозар. – Та, которая обязывает о чужих любовных делах выслушивать?
– Я хочу поговорить о другом. Просто я не уверена, все ли правильно поняла в том подслушанном разговоре.
– Валяй, – лягух расслабился и достал из стоящего на полу у кресла рюкзака апельсин.
– Ларс сказал, что скоро Лорд-Изгнанник отправиться в Лабиринт душ и его место сможет занять Эмбер? Я правильно запомнила?
– Ну да. Лабиринт душ – это что-то вроде фейского посмертия?
– Значит, Эмбер сюда явился, чтоб не упустить момента… Странно…
– А еще странно, что он твоему жениху вольную дал, – невнятно, потому что одновременно с подачей реплики он ел апельсин, сообщил лягух. – Судя по тому, как он на тебя смотрит, так что искры из глаз сыплются, делить тебя с женихом он не намерен.
– Тогда зачем он был здесь? Я имею в виду не в Энске, а в больнице. Побеседовать с Ларсом он мог где угодно. И в этом где угодно прекрасно обеспечить тайну встречи. Но он пришел в больницу. Что-то я точно упускаю, что-то явное.
– Хотя, может, он точно уверен, что до постели у вас с правильным Ларсом не дойдет.
– Да что ты заладил про постель! – выплеснула я раздражение. – Озабоченный! Люди могут и без секса жить, никто от его отсутствия не умирал!
– По-моему, это не я озабоченный, а поклонники твои фейские с тобой заодно. Одного любишь, и он тебя. Второго хочешь, и он тебя. Но у тебя ни с кем ничего нет. В чем подвох? Может, ты жрица какая? Из тех, которым девичество до гробовой доски хранить положено?
Я поднялась с постели, нащупывая босыми ногами обувь. Фейрийские туфельки мы не наденем, хотя очень хочется. Если догадки Святозара верны, это все равно что маячок на себе таскать.
Да где же они? Вот!
Я достала из-под кровати банные шлепанцы – венец китайского производства пыточных приспособлений – пластиковое чудо, стельки которого украшали полусантиметровые шипы.
– Ты куда?
– Идем. Мне кое-что проверить надо.
– Если ты на мои слова обиделась…
Я охнула, обувшись, и сделала пару шагов, привыкая к ощущениям:
– Извини? Я тебя, если честно, и не слушала совсем, – я взяла детинушку под руку, пытаясь наступать как можно легче. – Пошли в невралгию, там, где мы с тобой в тележке прятались. Понимаешь, принц здесь по своим делам был. Потому что меня проведывать он бы не стал. А подкарауливать Ларса… тоже не стал бы. Значит, здесь есть что-то, что его интересует, и я хочу выяснить, что это.
Мы вышли в коридор. Наших ребят поблизости не наблюдалось. Но это было и к лучшему, лишний раз озвучивать свои измышления и терять время не хотелось.
– И что это может быть? – поддерживал меня под руку лягух.
– Скорее не что, а кто. Здесь – городская больница, в ней раньше одна наша знакомая лежала, как раз жрица. Только она в старушечье тело попала и…
Рассказ занял минуты четыре. Ровно столько, сколько и дохромать до искомого отделения с дверью, которая теперь не прикрывала путь, а стояла прислоненная к стене.