Я проследила взглядом, на штукатурке расползалось влажное пятно. Труба подтекает?
– Кого еще из наших забрали, ты не заметил?
– Из наших – никого. На Пака просто внимания не обратили, а Жаннина Геннадиевна раньше сбежала и Джоконду с собой утащила, когда ты еще слона из стойла выковыривала.
Слон! Я прыснула:
– А я же возвращаться не собиралась. Совсем уже на север улетела, когда про слона вспомнила.
– Очень тронут, – широко улыбнулся Святозар. – Ничего плохого сказать не хочу, но предсказания у тебя, конечно, странности необычайной. Я думал, вещая птица петь должна.
– У меня слуха нет, – повинилась я. – И голоса. Так что я все больше в душе пою.
– Понятно.
– Кстати. Я все тебя спросить хотела, ты вещих птиц раньше не видел? Ну там, где вы сейчас обитаете?
Святозар задумался, а меня отвлек чавкающий звук, доносящийся от стены. Мокрое пятно еще расширилось, штукатурка хлопьями расползлась и на пол обезьянника шлепнулся злыдень:
– Многих лет жизни нашей королеве, – он исполнил поясной поклон и залихватски присвистнул. – Ребята велели передать, что тему ты раскрыла.
– Какую еще тему.
– Тему си…
Святозар шлепнул злыдня по затылку:
– И тебе не хворать, смешной уродец. Чего сюда приполз, спасать будешь?
– Не, спасать некогда. Просто так, поздороваться зашел, – пояснил злыдень, потирая макушку. – Там же того, слон сбежал, та еще потеха. Мы с ребятами животики надрываем. Но ежели хочешь, – он обернулся ко мне, – я и сам туточки подмочь могу, у них сантехника туточки ржавая, туточки… вот…
– Сиди, спаситель, – велела я и повернулась к Святозару. – До чего вы там с Паком дорешались? Злыдни будут меня слушаться?
– Этот будет, – кивнул лягух. – Еще минут пять точно будет, пока ты его рядом держишь.
– И как ими управлять?
– Нами нельзя управлять! У нас конституционная монархия!
– А вот и нет, – я покачала головой. – Конституцию принимали? Значит монархия у вас – парламентская, а не конституционная. Черт! Что же мне с вами делать?
Я задумчиво смотрела на злыдня. Такой же замарашка как и тот, с которым я общалась в цирке, а может и тот же самый.
– Зовут как?
– Нет у нас имен, а вот конституционная…
– А ты ему имя дай, – вдруг предложил Святозар. – Ты же можешь.
А что. Неплохая мысль. Не в первый раз мне имена раздавать.
– Кузьма, – осторожно проговорила я, вибрируя горлом, – Ку-зя-а…
Злыдень пошевелил ушами:
– Надо чего?
– Пару-тройку друзей своих сюда приведи, – велел Святозар.
Злыдень исчез.
– Дашка, а ведь сработало! – лягух радостно хлопнул в ладоши. – Только голос береги, их тысячи полторы уже в Энске, подданных твоих.
На пол обезьянника посыпались злыдни. Представления о «паре-тройке» у Кузьмы были колоссальными.
– Азар, Виктал. Засим… – для надежности я тыкала пальцем в каждого поименованного. – Мирон, Никан, Север, Мирон…
– Мирон уже был!
– Значит, будешь Мирон Серый.
– А я каким был?
– Просто Мироном.
– О-о-о! – разнеслось уважительно в толпе. – Просто Мирон! Это да! Круть!
– Сколько я уже их назвала? – спросила я Святозара.
– Под сотенку.
– Хорошо! – я громко хлопнула в ладоши и, опершись о руку Светозара, встала ногами на лавку. – Значит так, дорогие мои подданные! Акция по раздаче имен подходит к концу! Кто не успел, тот опоздал. В будущем ваша королева будет одаривать именами только самых достойных, самых послушных злыдней. Передайте эту весть всем своим сородичам.
Толпа зашумела. Копошащаяся масса грозила выйти из-под контроля.
– И помните, я ведь могу имя и назад отобрать, если что-нибудь не по-моему будет.
Злыдни притихли, возбужденно переглядываясь.
– А теперь делать-то нам чего? – протиснулся ко мне Кузьма, так сказать – мой первенец.
– Ищите слона, – пожала я плечами. – А завтра приходите ко мне. Я следующее задание для вас подготовлю. А если сегодня или завтра мост через Смородину рухнет, все безымянными помрете.
– Вот ведь злыдня, – восхитился мною Кузьма.
– Спасибо, дорогой, – я потрепала «первенца» по грязным волосам. – А теперь, уходите. Ваша королева требует уединения. И стену здесь поправьте. Сырость моему здоровью вредит.
Я не слезла с лавки, пока на стене не осталось и следа протечки.
– Я восхищен! – подал мне руку Святозар. – Мы с Паком, честно говоря, о будущем не задумывались, когда тебя королевой злыдней выбирали.
– Я обязательно придумаю куда их пристроить, чтоб максимальная польза была, – я вжалась спиной в уголок и натянула куртку на колени, в камере нашей было холодно. – Ну или вреда как можно меньше, потому что нельзя такое дело на самотек пускать, потому что…
Святозар придвинулся, обнял меня за плечи:
– Ну все, все, расслабься, королевишна. Все дела переделаны, хоть в остроге можешь отдохнуть.
Я уткнулась носом в кашемировую ткань свитера. Пахло приятно.
«Джоконда подбирает нашему лягуху хороший парфюм», – подумалось мимоходом.
– Тебе холодно, наверное, без куртки.
– Ну уж не хуже, чем тебе, только в куртке, – Святозар, кажется, улыбался, были у него в голосе такие специфические улыбательные нотки. – О чем хочешь поговорить? О превращениях, о злыднях или о любви? Я же у тебя вместо личного психолога бесплатно подрабатываю?
– Чего сразу бесплатно? – понарошку обиделась я. – Я тебя прочь не гоню, мамке твоей на тебя не жалуюсь. Чем не оплата?
– Точно. Так я тебе по гроб жизни обязан, значит. Ну давай, говори. Отработаю, сколько получится. О чем думаешь?
– О мужиках, – честно сказала я. – Почему вы такие поганые в массе своей? Вот, положим, Ларс. Чего ему не хватало? Чем я была нехороша?
– Может, слишком хороша, – лягух погладил меня по спине, утешая. – Мне Джоконда про горе твое рассказать успела.
– И что думаешь?
– Ну, скажем так, почему он так поступил, я доподлинно не знаю, но ведь и ты тоже не знаешь. Тебе бы сначала с ним пообщаться надо, а уже потом с плеча рубить.
– Не могу, – я всхлипнула. – Как вспомню его поцелуи с Гриделень, мутит.
– А ты не вспоминай.
– Тебе легко говорить!
– Говорить всегда легко. И ты с Ларсом побеседуй.
– Я хотела ему отомстить.
– Судя по тому, как он кубарем летел, у тебя это неплохо получилось.
– Нет, не так отомстить, по-настоящему.
Видимо, в моей крови оставалось еще достаточно алкоголя, иначе ничем не объяснить то, что я за три минуты выложила добровольному психологу о своих коварных планах и их почти воплощении.
– Жанка у тебя та еще… – лягух закончил смачным, но абсолютно неприличным словом.
Я отодвинулась и залепила ему пощечину:
– Еще раз так о моей подруге отзовешься, отправишься к своей мамочке на ПМЖ! Все понял, недоросль?
Святозар потер щеку, на которой уже проступали лиловые контуры кровоподтека:
– Больше никаких плохих слов, – он зло и отстраненно улыбнулся, – про твою любимую подругу. А теперь подумай, что произошло бы, если бы Пак на тебя корону вовремя не надел? Ты бы переступила через своего Ларса и пошла бы с принцем?
– Еще неизвестно, кто бы из них в рукопашной победил, – я потерла ладонь, она болела.
– Принц, – уверенно сказал Святозар. – Он бы твоего демона слегка потешно покалечил, так чтоб и ему больно было и тебе за него стыдно.
– У Ларса был кинжал… – пробормотала я, опустив глаза.
– Не важно, – мотнул головой лягух. – А потом ты пошла бы с принцем… Куда он тебя повел бы? Точно! В свою резиденцию. В спальню.
Я вспомнила черные простыни и отчаянно покраснела.
– А наутро ты бы сбежала от него.
– Не обязательно.
Про самку богомола я Святозару рассказать не успела.
– Сбежала бы, Дашка. Потому что наутро тебе было бы очень стыдно и очень плохо. Ты бы исстрадалась о своем Ларсе и о своих принципах.
Я фыркнула:
– Ты слишком преувеличиваешь значение секса.
– Я? – лягух картинно развел руки, будто предлагая на себя полюбоваться. – Я? Не ты? Просто для фей секс – это просто приятное времяпровождение, и ты, общаясь с ними, начала считать, что это правильно.
– А это не так?
– Для тебя не так.
– Недоросль!
– Дура!
– Дурак!
– Уже было!
От следующего удара лягух увернулся и даже перехватил мою руку за запястье.
– Я, кажется, помешал?
Ноги Эмбера будто не касались пола, с такой плавностью он приблизился к решетке.
– Не помешал, – ответил за нас обоих Святозар. – У Дарьи Ивановны перевозбуждение наступило вследствие незапланированного превращения в вещую птицу. Так я ее перевозбуждение народными методами лечу.
Лягух разжал пальцы, я отдернула руку.
– Ты нас выпустишь?
– Конечно, – принц провел кончиками пальцев в воздухе, прутья рассыпались металлической пылью. – Завтра никто здесь не будет помнить, что у них была, – Эмбер запнулся на моем имени, – Кузнецова.
Я поежилась, переступая по полу босыми ногами. Эмбер щелкнул пальцами. На потертом линолеуме материализовалась пара туфелек.
– Или ты предпочтешь, чтоб я нес тебя на руках?
Я покраснела и обулась.
– И куртку мне не забудь вернуть, – никак не успокаивался Святозар.
Я гневно обернулась:
– Я сейчас же твои обноски сниму! Понял? И голая на мороз выйду!
– Тебя еще кто-то в Энске голой не видел? – Лягух картинно упер руки в бока. – Так надо на мобильный снять, в сеть выложить! Нельзя лишать сограждан такого зрелища!
– Хочешь, я его накажу? – шепнул Эмбер, притягивая меня к себе.
Я испугалась. Как умеет наказывать принц Лета, я знала, на своей шкуре как-то испытывала. Поэтому пискнув: «я сама», быстро подошла к Святозару и поцеловала его в губы. Лягух обиженно моргнул, превращаясь.
– Ну вот и все, – я подставила Святозару ладонь и упаковала лягушонка в карман куртки.
В участке стояла такая звенящая тишина, что голова слегка кружилась, когда я осторожно шла по коридору.