– Святозара убил Ларс, я это видела.
Пак на меня внимательно посмотрел и проговорил так же четко:
– Тогда мне придется убить Ларса.
От моего всхлипа с головы пикси слетела тирольская шляпа:
– Без сопливых обойдемся.
– Нет, погоди, Даш, это же невозможно. Святозара невозможно! Ты что-то не так поняла.
– Он всадил ему в грудь Ледяной Кинжал.
– Тот самый?
– Да. А Святозар превратился в ледяную статую и рассыпался.
Говорить это вслух было страшно, я чувствовала, что вот-вот и меня захлестнет горячая злобная волна, огнем полыхнули порезы на спине, там, где начинают расти крылья.
Пикси спрыгнул с моей ладони и, порывшись в снегу, выудил оттуда шляпу:
– Ты тут сама со злыднями пообщайся, мне убедиться надо. Хотя, как я смогу? Я же его не унюхаю, след не возьму.
– По моему иди. Там комнатка такая в дальнем крыле была, что-то вроде подсобки.
– Ну твое-то присутствие я унюхаю быстро, – Пак на глазах приобретал обычную деловитость, я решила, что это сейчас лучше, чем отчаяние.
Я укусила себя за кончик пальца и выдавила капельку крови:
– Вот, возьми – для надежности.
Пак моментально присосался к месту укуса:
– Ммм… Ты что, еще одну инициацию прошла? Вкус очень изменился.
Я хихикнула сквозь слезы:
– Вали уже, гурман.
– Так точно, – Паку было вовсе не весело, но игру он с готовностью поддержал, отдал мне честь и улетел.
А я побрела дальше, стараясь не шлепнуться на разъезжающихся на притоптанном снегу каблуках.
– Злодеюшка наша! – приветствовал меня нестройный хор голосов. – Королева наша королевская. А мы тебе вот – подарочек притащили.
Слон меня помнил. Он испугался моего приближения еще больше, чем снующих вокруг него злыдней. Я строевым шагом подошла к животине и заглянула в мутный серый глаз:
– Спокойно, здоровяк, тетя Даша тебя не обидит, она сегодня не будет больше превращаться в птицу, она совсем-совсем безопасная.
Горло сжал спазм правильного голоса, и я продолжала говорить:
– Ну, ну, дурашка, постой, послушай. За высокими горами, за дремучими лесами…
Я положила ладонь на горячий слоновий бок, бок мелко вздрагивал, я провела пальцами по уху, потом ухватилась за бивень:
– Послушай, большой мальчик, ты сейчас пойдешь домой, в цирк, там тебя встретят знакомые люди. Они тебя помоют, накормят вкусной едой, укроют попонкой. У тебя же есть попонка, в которую тебя укутывают, чтоб ты не замерз?
Огромная слоновья башка явственно мне кивнула.
– Иди, мой хороший, мой красивый мальчик.
Я разжала руки и подтолкнула бок:
– А я к тебе на представление обязательно приду и хлопать буду громче всех. Хорошо?
Слон осторожно попятился, как будто прислушиваясь к чему-то, поводил башкой из стороны в сторону, потом поднял хобот и затрубил.
Я хлопнула в ладоши, слон уверенно посеменил в выбранном направлении. Я смотрела ему вслед. Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, потому что в облике вещей птицы изучила городскую топографию, до цирка он дойдет через окраины минут за сорок.
Я выловила за шкирку ближайшего злыдня:
– Имя?
– Ортодонт, – отрапортовала малявка.
– Возьми десятка два своих ребят и проводите животное до его дома. Все понял? Исполнять!
– А за наградами когда, королевишна?
– Второго января, в офис ко мне придете. Знаешь, где это?
– Так точно!
– Тогда иди!
Когда суматоха слегка улеглась и выбранные методом тайного голосования члены сопроводительного отряда гуськом ушли в темноту, я повернулась к оставшимся злыдням:
– А вы, ребятушки, в зал проходите. Там еды и питья на всех хватит.
– Как можно, королевишна, – всплеснул руками один из подданных. – Там же небось у тебя приличные люди собрались. Никак невозможно, чтоб мы…
– Это мой праздник, – перебила я его. – И только я могу решать, кого на него позову. Идите, старайтесь не шалить и не портить чужого имущества. А послезавтра мы решим, к какому делу вас пристроить.
Злыдни, сначала неуверенно, негромко переругиваясь, пошли к главному входу.
– И спасибо вам! – громко крикнула я. – Спасибо, что нашли мне слона!
Честно говоря, только вот такие бытовые мелочи позволяли мне сейчас не сорваться. У меня были какие-то задачи, которые я должна была последовательно выполнять, как робот по имени Даша. Были люди, за которых я была ответственна. Больше мне ничего не требовалось, чтоб чувствовать себя хоть немножко живой. О том, что я буду делать завтра, когда суматоха уляжется и я больше не смогу отмахнуться от друзей и должна буду все всем рассказать, я старалась не думать. А уж самую страшную мысль о том, что я буду говорить лягушке Маше, я вообще задвинула в самый темный угол сознания. Потому что страшила она меня больше всех остальных.
В зале было шумно и немного тянуло табачным дымком. Видимо, кто-то из гостей, людей, а не фейри, для которых табачный дым был неприятен и оскорбителен, тайком покуривал в туалетах.
– А когда же мы будем резать торт? – остановил меня у входа пьяненький и абсолютно мне незнакомый мужчина.
– Когда пожелаете, – легко ответила я.
– Может сейчас?
– Действуйте, – разрешила я. – Кусочек мне оставьте, – и стала пробираться в толпе, пытаясь разыскать маму. Родительница обнаружилась за столиком в одной из лож в окружении молодых, немолодых и совсем уж дряхлых представителей противоположного пола и разнообразных рас.
– Даша! – завидев меня, мама возбужденно махала руками. – Тебя-то я и ищу!
Я не стала объяснять, что искала как раз я, а вежливо кивнув ее соседям, склонилась к розовому ушку:
– Тебе весело? Все хорошо?
Маргарита Аркадьевна лучезарно улыбнулась и быстро зашептала в ответ:
– Быстрее спаси меня от этих чудаков. Скажи, тебе что-нибудь в платье поправить надо, – она запнулась, заметив костюм строгой училки, и громко продолжила. – К сожалению, мне придется вас покинуть, господа, дочери нужна моя помощь.
Она взяла меня под руку.
– Отведи меня в какое-нибудь тихое местечко, я устала ужасно, не те годы, чтоб флиртовать ночь напролет.
Я улыбнулась и повела маму к служебному входу:
– В директорском кабинете сейчас никого нет. Хочешь там отдохнуть?
– Было бы неплохо. А Ларс не будет возражать?
– Не будет, – просто ответила я. – Он сейчас против чего угодно не будет возражать.
Мы вошли в служебный коридор. Здесь было потише. Мама замешкалась, потом потянула меня за локоть, побуждая остановиться.
– Я хотела тебе кое-что рассказать, ребенок. Знаю, время неподходящее, но так долго собиралась с духом, что боюсь растерять решимость.
– Говори, – я сжала ее ладонь.
– Я видела, как на тебя смотрел Принц Лета и это меня встревожило. Эти высшие фейри, они могут быть очень опасны для девочек вроде тебя.
– Ты знаешь Эмбера? – о чем-то таком я уже догадывалась.
– Я знаю альвов, – мама краснела как школьница. – Я никогда тебе не рассказывала, но до того, как я познакомилась с твоим отцом…
Я нашла взглядом ближайший стул, стоявший в нише у стены, и подвела к нему маму:
– Присядь.
Она опустилась с тяжелым вздохом:
– Не знаю, как и рассказать… Я была очень молода, Дарья. И крайне легкомысленна. Я влипала в неприятности, я… дружила с разными мужчинами и однажды…
Ее история на самом деле была простой, как пять копеек, и, если бы не касалась напрямую моей мамы, я б, пожалуй, слушала ее без интереса. Юная Риточка познакомилась в каком-то ресторанчике с очаровательным молодым человеком. Он был настойчив, красив, богат. Осыпал ее цветами и подарками. Много ли нужно для любви девушке в восемнадцать? Моей маме хватило. Она влюбилась в него по уши, и когда он рассказал ей, что не совсем человек, восприняла новую информацию с восторгом. То, что молодой человек оказался фейри, придавало ему еще больше очарования. И она согласилась отправиться с ним в Фейриленд, где они, конечно, должны были зажить долго и счастливо в крошечном домике у пруда, любуясь радугами и выпасая по вечерам единорогов.
– В тебе есть частичка фейской крови? – спросила я напрямик. – Иначе ты не смогла бы попасть в Фейриленд и вернуться оттуда.
Мама отчаянно покраснела и закусила губу:
– Нет, Даша. К моменту нашего путешествия я была… беременна.
Я охнула.
– Уже потом, когда меня, как животное, продали на ближайшем к переходу невольничьем рынке, я поняла, что мое «интересное положение» было спланировано заранее, потому что нас, таких дурочек, было там несколько десятков, и мы все откровенно делились друг с другом подробностями жизни.
– У меня есть брат или сестра? – губы меня совсем не слушались. Я опустилась на колени и прижалась к маме. – Там, в Фейриленде?
– Нет, девочка моя, нас всех заставляли выпить какой-то отвар, от которого… – она заплакала. – Нам говорили, что не позволят разводить полукровок.
Ее купил какой-то альв дома Лета, привез в Янтарный дворец. Именно там мама видела Эмбера и наслушалась страшных историй о его жизни.
– Они абсолютно безумны, высшие альвы дома Лета, слишком долгая жизнь приводит к пресыщению, и они озабочены только поиском развлечений, иногда дурацких, иногда страшных.
– Что было потом?
– Я узнала, что тот плод, который был во мне и которого меня лишили, будет беречь меня при переходе. Я сбежала и вернулась в наш мир с торговым обозом. Наверное, та частичка, что берегла меня, передалась потом тебе.
– Какая-то лженаучная телегония получается, – прошептала я, прижимаясь к ней еще крепче. – Бедная моя мамочка, как же ты страдала.
– Не так уж и сильно, – мама погладила меня по макушке. – Я встретила твоего отца и прожила с ним прекрасных пять лет, прежде чем появилась ты.
– А потом ребенок разбудил в тебе ненужные воспоминания и…
– Прости, – прошептала мама. – Я всю жизнь вела себя легкомысленно, всю жизнь думала сначала о себе. Знаешь, а ведь могу исправиться. Надеюсь, вы с Ларсом скоро сделаете меня бабушкой, и я займусь внуками.