здоровенный. Навий бог был одет в приличный темный костюм и окружен такими же приличными господами.
– Здравствуйте, – холодно кивнула я. – Святозар… Простите, не знаю вашего отчества.
– Ильич, – широко улыбнулся он. – Я подумал, что «Перунович» получилось бы слишком пафосно. Подождите, Дарья Ивановна, одну минутку.
Он склонился к одному из сопровождающих – высокому и русоволосому:
– Дальше без меня… я тут… до завтра меня не ждите…
Я поморщилась и пошла к стоянке такси.
– Тетенька, подождите, не бросайте меня, тетенька!
На нас удивленно оборачивались прохожие, поэтому я остановилась, поджидая.
– Ну чего ты, как неродная, – Святозар обиженно надулся.
– Что тебе нужно?
– Раз у нас с тобой деловые отношения, ты мне деловой разговор задолжала. На чашечку кофе пригласишь?
– Поехали ко мне в офис, вчера как раз кофе-машину подчинила.
– Скаредная ты, Дарья Ивановна. Я в кофейню хочу.
Я кивнула и развернулась обратно ко входу в задние.
– Нет, – Святозар схватил меня за руку. – Бурдой в картонном стаканчике от меня не отделаешься!
– Тогда куда?
Он меня здорово заморочил, раз я даже не удосужилась свою ладонь из его выдрать.
– Пошли, я тебе покажу.
Он повел меня к парковке, свободной рукой достал из кармана пиджака брелок, на нажатие кнопки откликнулся глянцево-черный «паркетник» из ближайшего ряда. Машина была очень мужской, одновременно и хищной, и надежной.
– Ты научился водить? – спросила я, садясь на пассажирское сиденье.
– А ты еще нет? – он уверенно завел мотор и плавно вырулил с парковки. – Дело-то нехитрое, с лошадьми управляться гораздо сложнее.
Пикнул мобильный, я открыла СМС-ку от мамы: «Ребенок, мы сейчас взлетаем. Я рассказала Святозару, где тебя можно найти, поэтому надеюсь, что ты проведешь неплохой день. Все, целую».
Я улыбнулась.
– Произошло что-то хорошее?
– Ты давно с моей мамой общаешься?
– Не скажу, – шутливо испугался он. – И с кем еще из твоего окружения общаюсь, даже под пытками не узнаешь.
– Подумаешь, тайны Мадридского двора! – я азартно стала загибать пальцы. – Во-первых – Пак, он от меня ваши мужские посиделки не скрывает. Во-вторых – Джоконда, мне она ни о чем не говорит, но, судя по костюму, до сих пор тебя консультирует. Третье – Жанка тоже в деле, у нее в саду несколько маленьких исконников появились – это точно твоя работа. Ну и Коллахан сказал, что подработка у него с новой фирмой… Получается, ты со всеми, кроме меня, отношения поддерживаешь?
– Получается, – он пожал плечами и ловко послал машину в переплетение улочек старого города. – Мы решили, что тебе нужно время.
– Для чего?
– Чтоб принять меня таким, каков я есть.
Святозар остановил машину и, обойдя ее, открыл для меня пассажирскую дверцу.
– Не сработает, – покачала я головой, принимая предложенную руку. – Разве что дружбу могу тебе гарантировать.
– Это уже немало, душа моя, – он наклонился и легонько поцеловал меня в щеку.
Прикосновение губ было легчайшим, но заставило меня вздрогнуть. М-да, Кузнецова, гормоны у тебя все-таки бушуют, и никуда ты от физиологии не скроешься. Так что держись, когда-нибудь и на твою улицу праздник придет, правда, не с этим персонажем.
Кофейня, которую выбрал Навий бог для нашего дружеского свидания, была премиленькой – уютный полуподвальчик на десяток круглых столиков. Зеленовато-малахитовая полутьма пахла хорошим кофе и специями. Посетителей было прилично. Но нас сразу же проводили к столику у витражного окна, официант щелкнул зажигалкой над витой свечкой и положил на скатерть папку меню. Святозар подвинул мне стул, сам присел напротив:
– Консультанты мои велели сладостей тебе не предлагать.
Я кивнула с рассеянной полуулыбкой:
– Это я тебя на кофе привела, значит, и выбирать тебе.
Мой спутник быстро сделал заказ (действительно никаких сладостей, кроме тягучего коричневого ликера в пузатых рюмочках) и, сложив перед собой руки, уставился на меня внимательным взглядом. Мне стало неуютно – томно и жарковато. Чтоб чем-то занять паузу, я пригубила ликер, довольно крепкий и пряный, и начала ни к чему не обязывающий дружеский разговор.
– Чем у нас заниматься планируешь?
– Слово такое есть – «социализация», мне Джоконда подсказала, вот этим вот и занимаюсь, – он повел подбородком, будто предлагая мне оценить результаты.
– Это твоя кафешка, что ли?
– Не моя, – улыбнулся Святозар. – Для меня, душа моя, это было бы слишком мелко. Я на такую деву глаз положил, ради которой расстараться придется. Мамка моя здесь управляется. Ей по нраву пришлось.
Я посмотрела за стойку, за которой колдовала парочка рослых барист, и удивленно приподняла брови:
– Мне сейчас еще с твоей мамой общаться предстоит?
Ответа не требовалась. Лягушка Маша уже шла к нам, ловко лавируя по узенькому проходу. Сарафан сменился строгим брючным костюмом, а кокошник – гладкой высокой прической. Я кисло улыбнулась:
– Добрый вечер.
Маша кивнула сыну, махнула рукой официанту, чтоб ей подали стул, и чинно уселась, недовольно раздувая ноздри:
– И тебе не хворать, леди Сирин.
Святозар покачал головой:
– Мам, не начинай.
Маша потупилась:
– Я чего сказать хотела – прости меня, Даша, зря я на тебя тогда у рощи заповедной набросилась, прощения прошу. – Лягушачьи глазки быстро на меня зыркнули. – Простишь старуху?
Я пожала плечами, но кивнула. Честно говоря, зла я на нее не держала. Ну не любит меня человек, что ж теперь, поколотить ее, чтоб полюбила? Надеюсь, видеться с ней мы теперь будем не часто, так что мои нервы будут в порядке. Старуха! Кокетка она, а не старуха. Пожалуй, она с моей маменькой общий язык нашла бы. Они обе дамы молодящиеся на грани волшебства.
– Я конечно в ваши дела молодые не лезу, – продолжала Маша, успокоенная моим вялым кивком, – но только, Святик, ты на нее посмотри – немочь бледная, даже подержаться не за что. Кругом столько девиц, – широким жестом лягушка указала на соседний столик, за которым хихикала стайка молоденьких девушек, почти подростков, одна из них – пухленькая блондинка – как раз строила глазки нашему спутнику, – и веселых и в теле.
Я улыбнулась толстушке и отсалютовала ей рюмкой, отчего дева смутилась и покраснела, и сказала:
– Я еще год назад примерно такой и была – веселой и дородной. Только знаешь, мне больше не хочется. Да и найдем мы твоему сыну вот такую именно барышню. Мы же с ним друзья просто. А давайте, прямо сейчас Святику личную жизнь организуем. Погодите. Я мигом.
Уж не знаю, сколько градусов сейчас плескалось в моем желудке, но стартовала я на нетвердых ногах. Девушки притихли при моем приближении. Столик их стоял у стены, к которой я прислонилась, чтоб не упасть.
– Привет, – я пододвинула на лавке одну из девушек и села прямо напротив толстушки. – Меня зовут Даша, будем знакомы.
Девушки представились, я ощутила едва заметный шлейф гламора. Значит, как минимум одна из них была феей.
Познакомиться нам не дали. Святозар, чью личную жизнь я строила, не щадя живота своего, потянул меня за руку:
– Все, душа моя, заканчивай представление.
Официант расставлял на столе пирожные – подарок от заведения.
– Пойдем, пойдем… Кто ж знал, что тебе на голодный желудок алкоголь предлагать чревато.
– Подожди, я еще телефончик у нее не попросила.
– Я тебе потом ее телефончик дам. Племянница это моя, Снежанка.
Мне стало стыдно, поэтому я просто позволила вывести себя на свежий воздух и стояла там, зажмурившись, желая только одного – провалиться сквозь землю. Теперь все лягушачье семейство будет уверенно, что я ревную Святозара к пухленькой девушке.
– Отвези меня в офис, – жалобно попросила я, открывая глаза.
Святозар хитро и широко улыбался:
– Я Джоконде уже позвонил. Выходной у тебя сегодня.
– Тогда домой, – спорить у меня сил уже не было.
– Как скажешь.
Уже в машине я тихонько пожаловалась:
– Теперь я женщина с прошлым, эталонная разведенка.
– Ты себе не представляешь, как я этого ждал.
– Моя мама тебе и об этом рассказала?
– Мы с Марго вместе руку на пульсе держали, – рассмеялся Навий бог. – Я же в тебя, Дашка, почти с первого взгляда влюбился, когда ты к нам в рощу пробралась. Как только ты глазищи свои зеленые открыла, понял – в лепешку расшибусь, но моей будешь.
– А про то, что Навий бог – не признался.
– И хорошо, что не признался, не хватало еще тупой угол треугольника отыгрывать. Или что там у тебя было – тетраэдр?
– Ну, сказал бы, что судьба: ты Мертвый бог, я – твоя птица, в небесной канцелярии все проштамповано. Я бы поверила.
– А сейчас веришь?
– Не верю. Меня слишком долго сказочками про пандан кормили. Я сейчас вообще недоверчивая стала.
Святозар на секунду отвлекся от дороги, чтоб посмотреть на меня:
– Я тебе сейчас расскажу, птица вещая, как у нас с тобой дальше будет. Я буду за тобой ухаживать – по-честному, как мужчина за женщиной, я буду каждый день говорить тебе о твоей красоте и делать сотни глупостей, которые делает мужчина, когда он влюблен. Я буду осторожен и не буду на тебя давить, но любых уродов, которые попытаются отнять тебя у меня…
Его взгляд вернулся на дорогу, и фраза повисла в воздухе.
– Я не хочу любви, – наконец твердо сказала я.
– Значит, будет дружба, – пожал он плечами.
У подъезда на лавочке сидели бессменные дворовые старушки. Святозар открыл мне дверцу. Старушки примолкли, оценивая.
– Как собираешься выходным распорядиться?
– Дашка-то Кузнецова нового хахаля завела, – донеслась до меня вибрирующая неодобрением фраза. – Мать из дома, хахаль в дом.
– На диване поваляюсь, сериальчик какой-нибудь посмотрю, – громко ответила я, чтоб заглушить соседские выпады.
– А ты этот вот смотрела, ну за которым твои злыдни погибают? Я, когда их проведывал, столько восторгов наслушался.