е разума и природе мира. Егор надел чёрные очки и пошёл на улицу: вокруг лежало творение без творца. В магазине, где Егор купил пачку сигарет, продавщица спросила его, зачем он в чёрных очках зимой, и он ответил: «Не хочу видеть вас дотла — смотреть на вас и испепелять заживо самим актом своего видения». Егор шёл по улице, курил, видел дома и снег, бомжей и кривобоких старух, и одновременно — как в доречевом океане из обломков, водорослей, ила и соли зарождаются смыслы и почкуются звёзды. Смыслы рождались и умирали: одни жили долго, сотни лет, а другие — долю секунды. Из тел звёзд образовывались выросты, типа почек, они раскрывались, и новая звезда прорастала на теле старой и медленно от неё отделялась. Егор видел всё это и знал, что может навсегда остаться в этом океане и жить эонической жизнью среди покрытых илом звёзд и затонувших кораблей, — он не вернулся в науку и ушёл в народ, и стал работать начальником поезда Москва — Владивосток; он был счастлив, но носил всегда чёрные очки, чтобы не видеть дотла тех, кто не был к этому готов.
О чём поют слепые нищие
Слепой нищий рассказал Михаилу Ильичу про землю голубиной матери. Было это так: в дни первого гололёда Михаил Ильич увидел слепого старого человека, пытающегося перейти дорогу. У него была белая трость, которой он ощупывал пространство, одет он был, как люди, живущие на социальном дне; шёл он со стороны метро, в подземелье рядом с которым обыкновенно пел, проводя свои дни и побираясь. Михаил Ильич помог ему перейти, и слепой сказал ему: ты помог мне, но разве я слепой? Ты слепой, — сказал ему Михаил Ильич, — ты не видишь мира, домов, помойки, торгового центра у метро и дороги, покрытой льдом. Этого я не вижу, — согласился нищий, — зато я вижу землю голубиной матери. Я вижу прекрасные угодья, леса, поля, холмы и голубятни. Слепой старик ушёл, а Михаил Ильич стал маяться, что он земли голубиной матери не видел. Он маялся декабрь и январь, а в феврале проснулся рано утром и посмотрел в окно. Там были голые ветви, двор, шестнадцатиэтажные дома. Михаил Ильич пошёл из дома на работу и вдруг увидел у подёрнутой настом лужи за детским садом слетающихся голубей. Они были разных цветов, сизые, белоснежные, почти лиловые, и как только они появились — смягчилось и смилостивилось что-то вокруг, в небе и на земле, как будто давно умершая мать улыбнулась ему. Прекрасные угодья и голубятни стали проступать из-под марева зимнего дня, словно две плёнки наслоились друг на друга. Так Михаил Ильич прозрел, и много раз ещё в жизни земля голубиной матери раскрывалась ему, и теперь он знал, о чём поют слепые нищие.
Если священник — жук
В одной деревне священник был жук. Но паства об этом не знала. Деревня располагалась в ложбинке между гор, и идти в неё надо было несколько часов по болоту от трассы. В деревне было восемь жителей и шесть монахов в полуразрушенном единоверческом монастыре. Все жители ходили в монастырь и были богобоязненными людьми. Сотовой связи в деревне не было, только в одном месте, на горе у монастыря, можно было позвонить. Священник учил паству, что спасение даётся соблюдением трёх запретов: 1) не пользоваться сим-картами; 2) не пользоваться электрочайником; 3) не пользоваться опрыскивателем от жуков.
Как-то раз двое демонов, Аббадон и его подруга Наама, прослышав, что в деревне этой спасаются и батюшка — сильный молитвенник, в облике юноши и девушки отправились туда соблазнять православных. Они каждый день ходили к монастырю и на глазах у монахов звонили по мобильному телефону, они кипятили воду в электрочайнике, а когда священник проводил вечернюю службу, Наама подбежала к нему и опрыскала средством от жуков. Священник превратился в огромное насекомое, а демоны выбежали из монастыря и с гоготом помчались по болоту в сторону трассы, там поймали попутную машину и уехали.
Жители деревни соблазнились и усомнились в своём священнике. Они начали пользоваться мобильной связью, электрочайниками, а про священника говорили теперь не иначе как «этот жук», и несколько раз кто-то пытался пробраться в монастырь с опрыскивателем. Больше никто не спасался в этой деревне. Аббадон и Наама поехали в Москву и стали тусоваться там по хипстерским заведениям, пить крафтовое пиво и слушать модную музыку, пока по волнам мобильной связи легионы бесов с помощью суперкомпьютера в штабе НАТО в Брюсселе внушают людям грехи, пока легионы бесов входят в питьевую воду через нагревательные элементы электрочайников и завладевают людьми, пока легионам бесов в затерянных деревнях святой Руси противостоят священники-жуки, священники-пауки, священники-богомолы, исповедники, бессребреники, богомольцы.
Не пишы, шта я богиня
Озабоченный искал свою любовь. Он подходил на улице к девушкам, знакомился с ними, брал номера телефонов, а потом в похабной форме предлагал в смс-ках встретиться и совокупиться. Он работал врачом-реабилитологом: ходил по вызову к обеспеченным клиентам, которым нужно было восстанавливаться после травм и инсультов, а по дороге обязательно успевал пристать к паре-тройке девушек. Однажды Озабоченный докопался до высокой красивой девушки, — это была Злая. Вначале она не хотела давать свой номер телефона, но потом всё-таки дала, потому что, во-первых, очень торопилась, а отвязаться от Озабоченного можно только оставив ему свой номер, а во-вторых, она любила посылать по телефону назойливых ухажёров на три буквы. Но вскоре она устала это делать. Утром, и вечером, и в середине дня Озабоченный писал ей смс-ки: «Я хочу тебя трахнуть», «Скажи мне, сколько стоит тебя трахнуть?» «Тебя надо трахать», «Давай потрахаемся» и так далее. Злая вначале посылала его на три буквы, потом поняла, что лучше игнорировать, перестала как-то реагировать и Озабоченный через какое-то время отстал. Он забыл про Злую и не вспоминал полгода, а через полгода нашёл её номер у себя в телефоне и не мог вспомнить, кто она такая. Тогда Озабоченный снова стал писать Злой: «Кто ты?», «Почему у меня твой номер?», «Давай встретимся!», «Пришли мне твои фото!» — и Озабоченный указал свой электронный адрес. Злая отправила ему на этот адрес фото Жирной со словами: «Вот маё фото. Не пишы, шта я богиня, я сама знаю. Могём и встретиться». Жирную Злая пару раз видела когда-то в школьные годы, она была одноклассницей одной из её подруг. А её свежие фото Злая нашла вконтакте. Жирная была поразительно, необъятно жирной. Злая отправила Озабоченному фото Жирной с фейкового аккаунта, удалила этот аккаунт и после этого Озабоченный больше ей не писал. Через несколько лет Злая увидела на эскалаторе Жирную, но не была до конца уверена, что это она, тем более что Жирная должна была быть в Омске, откуда и Злая, и Жирная обе были родом, и где жирная работала продавщицей. «Впрочем, может, Жирная переехала, какая разница» — лениво подумала Злая и поехала дальше по своим делам. Она даже не представляла, что именно по её милости Жирная теперь жила в Москве и была счастлива. Три года назад, когда Озабоченный открыл файл с фотографиями Жирной… я даже не могу описать того, что тогда произошло, — в общем, Озабоченный сразу понял, что Жирная — именно та, кого он искал всю жизнь. Он сразу понял, что это фото не той девушки, которая была в его телефоне, потому что если бы он встретил девушку на фото, он никогда бы не забыл её, и стал искать это фото по всему интернету, нашёл страницу Жирной вконтакте, стал писать ей, приехал в Омск, забрал Жирную оттуда в Москву и женился на ней. Оба они были очень счастливы, и когда друзья, а позднее и дети спрашивали мамочку и папочку, как они познакомились, Озабоченный рассказывал: «В один прекрасный день открываю компьютер, а мне кто-то, оставшийся неизвестным, прислал фото вашей мамы! Я сразу полюбил её, стал искать и нашёл, а потом родились вы». У Жирной не было никаких идей по поводу того, кто мог прислать Озабоченному её фото, о существовании Злой она вообще не знала, и оба в конечном счёте приписывали свою встречу Богу и Провидению. Так пересеклись судьбы Злой, Жирной и Озабоченного, и любовь на земле умножилась.
Иван Кузьмич в мире точек
Иван Кузьмич, слесарь механосборочных работ 6-го разряда на заводе Точного Машиностроения, а на досуге — философ и мистик, вечером прочитал в интернете, что наша Вселенная — это голограмма, а нас всех не существует. Так-то оно так, — подумал Иван Кузьмич, — а накося выкуси, вот он я. В целом теорию он понял. Она основывалась на не столь давнем предположении о том, что пространство и время во Вселенной не являются непрерывными. Они состоят из отдельных частей, точек, как будто из пикселей. Поэтому, как понял Иван Кузьмич, нельзя увеличивать масштаб изображения Вселенной бесконечно, проникая своим взором всё глубже и глубже в суть вещей. Это значит, смекал в своём уме Иван Кузьмич, что по достижению какого-то значения масштаба Вселенная получается чем-то вроде цифрового изображения очень низкого качества. Иван Кузьмич достал из-под подушки журнал с голой бабой на обложке. Предположим, это Вселенная, — сказал он, обращаясь к невидимому собеседнику, которого он себе представил. Страшная-то какая, — прокомментировал невидимый собеседник голую бабу. Иди отсюда вон, не мешай мне, сучье отродье, — прогнал Иван Кузьмич этого очевидно недалёкого невидимого собеседника и представил его обратно. Итак, — продолжил он, глядя на фотографию, — это Вселенная. Она выглядит как непрерывное изображение, но начиная с определённого уровня увеличения она рассыпается на точки, составляющие единое целое. И также наш мир, — радостно продолжил доморощенный мыслитель, — собран из микроскопических точек в единую красивую картину! Иван Кузьмич причмокнул, подошёл к окну и залюбовался единой красивой картиной Вселенной, собранной из микроскопических точек. Картина состояла из домов, сугробов, заваленных снегом автомобилей, почти невидимого в темноте детского садика во дворе и затуманенной в своём вечном забвении зеленоватой Луны, чей свет лился на склонённую заснеженную яблоню у самого окна первого этажа. Ивану Кузьмичу захотелось завыть на Луну, как волку, от одиночества перед лицом этой прекрасной и почти разгаданной им Вселенной. Оставалось непонятно одно: что стоит за этой голограммой? Как она появляется? В той статье в интернете, которую прочитал Иван Кузьмич, было написано, что наука бессильна решить эти вопросы. Может быть, когда-нибудь решит, но скорее всего нет. Слишком скуден человеческий разум. Президент Лондонского королевского общества, космолог и астрофизик Мартин Рис, отъявленный пессимист, так и сказал: «Нам не понять законы мироздания. И не узнать никогда, как появилась Вселенная и что её ждёт. Несомненно, объяснения есть всему, но нет таких гениев, которые смогли бы их понять. Человеческий разум ограничен. И он достиг своего предела». «Как это так? — возмутился неограниченный разум Ивана Кузьмича, — как это — нет таких гениев? А я? Вы мне только скажите, и я всё сразу пойму». С таким настроением Иван Кузьмич лёг спать, твёрдо решив понять во сне всё оставшееся про Вселенную и проснуться с полным знанием — может быть, для просвещения человечества, а, может быть, для одинокого хранения в своей душе. Во сне разум Ивана Кузьмича оказался в предвечном про