Мысль о том, что рано или поздно полиция придёт за ней, начала терзать её душу. Осознание тяжести того, что она натворила, давило с каждым днём всё сильнее.
Но никакая полиция не приходила. Вместо неё пришла Киёми Нагаи.
Пришла и показала одну-единственную фотографию. На которой была отчётливо снята она, Ёрико, выходящая из машины, чтобы осмотреть свою жертву. Она вспомнила, что в тот миг и правда мелькнула какая-то вспышка, но ей даже в голову не могло прийти, что её снимают, да и вообще было не до того, чтобы глазеть по сторонам. Но теперь ей показывали фото, на котором, помимо её лица, запечатлелось даже название спортивного клуба на её джемпере. Почему Киёми не отдала этот снимок куда следует, выяснилось почти сразу.
— Для начала — десять миллионов[17], — потребовала она. Такова была цена за её молчание.
— Что значит «для начала»? Я заплачу, а ты потом снова будешь меня шантажировать?
— Пока не знаю. Потом подумаю!
А когда Ёрико сказала, что у неё сейчас нет такой суммы, Киёми согласилась на рассрочку.
— Только не вздумай тянуть! — добавила она невинным тоном. — У меня на карте кредиты не выплачены, проценты растут.
На следующий день Ёрико сняла со своего счёта и передала Киёми двести тысяч иен.
— Раздобудешь ещё — звони, — сказала Киёми, пряча банкноты в сумочку. — А станешь тянуть — я сама тебя найду.
И Ёрико поняла, что теперь ей не расплатиться до конца жизни. Изрядно помучившись, она решила посоветоваться с Косуги. Примерно с год назад у неё случился с ним короткий роман, о котором она никогда никому не рассказывала.
Услыхав про сбитого пешехода, а потом и про шантаж, Косуги скривился, как от боли. Но в итоге сказал:
— Ладно. Я что-нибудь придумаю.
Почудилось ли ей или он и вправду поможет?
Помогать у него получалось плохо. Познакомившись с Киёми, он собирался втереться к ней в доверие и выкрасть у неё заветное фото. Но для такого неискушённого в амурных делах мужчины, как он, это оказалось непросто.
А тем временем Киёми стала звонить и требовать ещё денег. Дескать, не достанешь в этом месяце миллион — отправлю фото в полицию.
Окончательный план придумал Косуги.
— Пора от неё избавиться. Раз и навсегда, — сказал он.
— Ты уверен, что всё выйдет как надо?
— У верен. До сих пор я ни одного своего плана не провалил.
План его оказался замысловатым. Но больше всего Ёрико удивилась необходимости идти к Косуги домой, изображая из себя Киёми Нагаи.
— Не волнуйся. Этот Ямасита, который будет стеречь дом, мужик не слишком наблюдательный. А вы с Киёми одного роста и вообще немного похожи. Просто подбери одежду, сделай причёску, как у неё, и дело с концом.
— Одежду?
— Её любимый цвет — жёлтый. Если оденешься в жёлтый, все подумают, что Ямасита видел Киёми.
— Но если на ней, уже мёртвой, будет другая одежда, полиция заподозрит неладное…
— Киёми покончит с собой в своей же квартире. Все решат, что она пришла домой и переоделась. А я уж сделаю так, чтобы днём она надела именно это.
Встретившись с Ямаситой, Ёрико состроила бы очень серьёзную мину и сказала, что хочет посоветоваться с Косуги насчёт своих долгов. Таким образом она обеспечивала алиби для Косуги, а заодно делала версию самоубийства Киёми более правдоподобной.
Сам способ «ложного самоубийства» с самого начала показался Ёрико слишком опасным. А план заключался в том, чтобы дождаться, когда Киёми вернётся домой, отключить её при помощи эфира, открыть дверь её ключом, найти злосчастное фото, а напоследок затащить в ванную и вскрыть ей вены.
Опасно, да, но сделать придётся, сказал Косуги. Иначе ты потеряешь всё.
Дальше ей оставалось только следовать его указаниям. Вся ответственность оставалась на нём.
И вот наступила та самая ночь.
Выйдя из такси недалеко от дома Косуги, она перевела дух и подошла к двери. Был почти час ночи.
Она подняла руку, чтобы нажать на кнопку звонка. Тогда-то всё и случилось. Из-за двери послышался чей-то голос. «Эй, Ямасита! Ты что, заснул?»
Значит, в доме есть кто-то ещё, сообразила она. И невольно попятилась. Чем больше в доме народу, тем опасней становится план! И в этот момент в доме погас весь свет.
Подойдя к окну, Рэйко попыталась разглядеть, что творится в доме. Хотя бы понять, сколько там человек… Но в тот же миг встретилась глазами с мужчиной, стоявшим в темноте по ту сторону стекла. Мало того — увидев её, он вскрикнул:
— Киёми!
«Значит, он знает, как выглядит Киёми Нагаи!» — сообразила Ёрико и побежала прочь. А за спиной, теперь уже громче, всё слышался голос, зовущий Киёми по имени.
Не прошло и нескольких минут, как Косуги позвонил ей.
— Прости, — сказал он таким мрачным голосом, словно говорил со дна глубокого колодца. — Кое-что пошло не так.
— Ты не смог?
— Смог, — ответил он. — Киёми я убил.
— Но… что тогда?
— Не удалось сделать так, чтобы это смотрелось самоубийством. Она слишком рано очнулась, стала кричать, ну я и…
— Да ты что?!
— Да всё в порядке. Фотографию нашёл. И сразу же уничтожил. А порезы у неё на запястьях промыл и заклеил пластырем.
Рэйко закусила губу, не зная, что сказать.
— А у тебя там как?
— Да как…
И она рассказала, что с ней случилось. Что в доме, кроме сторожа, был ещё человек. Такой вероятности Косуги не предусмотрел.
— Вот оно как… Ну, ничего не поделаешь. Дальше остаётся только надеяться на удачу.
— Что же теперь с нами будет?
— Всё будет в порядке. Вот увидишь! — выдавил он фальшиво-весёлым тоном.
Вот только удача от них, увы, отвернулась.
6
— Вот такие дела, — закончил долгий рассказ Кусанаги и потянулся в кресле. — В целом всё так, как ты и предполагал. Низкий тебе поклон.
— Ничего сложного предполагать не пришлось, — отозвался Юкава скучающим тоном и отхлебнул растворимого кофе. — Если складывать по порядку одну улику за другой, это мог бы разгадать кто угодно.
— Но как ты догадался, что фальшивый призрак — это соучастник убийства?
— Ну, это как раз самое простое. Если только что убитую женщину видели где-то в другом месте, значит, всё было продумано заранее, чтобы обеспечить кому-нибудь алиби.
— Да, но для этого требовалась ещё одна женщина. А в жизни Косуги женщин было негусто. Однако на эту его особенность ты всё-таки не купился. Почему?
— Поначалу купился. Потому и осмотрел его комнату. И нашёл подтверждение того, что у него была тайная любовница.
— Комнату? В которой никогда не появлялось ни одной женщины?
И тут Юкава рассмеялся.
— Всё дело в тре́ске, — сказал он.
— В треске? Ты о чём это?
— Стереосистема Косуги потрескивала, когда мы поворачивали рукоятку громкости.
— Ну и что? Многие аппараты так трещат, когда состарятся.
— В том-то и дело! Аппарат Косуги был ещё совсем новый. Так почему же он трещал? Подобный треск появляется, когда в смазку внутри рукоятки попадает витающая в воздухе силиконовая пыльца.
— О том, что ты большой учёный, я уже догадался. Но как всё это связано с женщинами?
— Вот что я узнал у одной фирмы — изготовителя музыкальной техники. Быстрее всего такой треск появляется в аппаратуре, которая использовалась в лав-отелях. Это наблюдение сделали очень продвинутые исследователи, которые озаботились самой природой треска. И вывод, к которому они пришли, заключался в следующем. — Юкава задрал вверх указательный палец. — Аппараты трещали потому, что в воздухе постоянно распылялся лак для волос!
— Лак для волос? — И тут Кусанаги вспомнил вопрос, что ему задавал Юкава. — Так вот зачем ты спрашивал о причёске Косуги.
— Вот именно. Если у Косуги короткая спортивная стрижка, лак для волос ему ни к чему! — усмехнулся Юкава, снова взяв со стола чашку с кофе.
— Вон как! Сколько всё-таки разных способов найти следы женщины!
— Да уж! От видимых следов до невидимых. А кстати, как там себя чувствуют наши незадачливые убийцы?
Перед тем как ответить, Кусанаги устало вздохнул.
— Каждую ночь боятся призрака своей жертвы.
— Ну, ещё бы. Он теперь у них внутри на всю жизнь, — задумчиво сказал Юкава и поднял жалюзи на окне.
Часть 3. Сотрясение
1
В утренней газете не нашлось ни одной интересной статьи. Потягивая через соломинку молоко из бумажного пакета, Сюмпэй Кусанаги пробежал взглядом по строчкам спортивных новостей. «Гиганты», его любимая бейсбольная команда, в девятый раз проиграли подчистую и явно вылетали из высшей лиги. Скривившись, Кусанаги сложил газету. Потом запустил руку под пижаму и почесал живот. Майское солнце заливало лучами пустую пластиковую тарелку из-под растворимой лапши. После «золотой недели»[18] небо оставалось ясным уже несколько дней подряд. Кусанаги допил молоко и выбросил опустевший пакет в переполненное мусорное ведро. Кое-какой мусор, наоборот, вывалился из него на пол: пустая коробка от бэнто, бумажная обёртка от сэндвичей, что-то ещё… Помойка была забита упаковками от фастфуда, который он покупал в одном и том же круглосуточном магазинчике.
Поморщившись, он собрал разлетевшийся мусор и окинул взглядом свою однокомнатную квартирку. Расстеленный с вечера футон оставался неубранным — невозможно пройти, чтобы не наступить на постель. «Даже заведи я себе любовницу, здесь она точно не останется. Надо бы устроить уборку», — обречённо подумал он и даже поднялся со стула, но тут зазвонил телефон. Выудив трубку беспроводного телефона из-под кипы старых газет, нажал на кнопку приёма.
Звонила Юри Морисита, его старшая сестра.
— Это ты, сестра? Надеюсь, по делу?
— А то как же! Без дела я и сама тебе звонить не хочу! Но когда другого выхода нет, как видишь, приходится! — проговорила Юри. С самого детства ему ни разу в жизни не удавалось её переболтать.